Семь кругов Ада 93 страница

Я не буду описывать лица Зуо. Хотя нет, кое-что я все-таки отмечу. Сэмпай покраснел. И я бы хотел свалить все это на бесконечный запас злости, прятавшийся в Зуо, но что-то мне подсказывало, что я его еще и изрядно смутил. Хотя бешенство, естественно, было по-прежнему на первом месте.

- Ах, значит, тебя не утраивает секс? – прошипел он тише, так что красавчик с пистолетом, наведенным на синеволосую девушку, его уже не услышал.

- Ой, ну что ты! – всплеснул я руками, - мне все нравится, но вот моя задница негодует.

- Так, может, работай твоя задница активнее, негодование ее было бы не столь ярким? Бревно оно и в Африке Бревно!

- На что это ты намекаешь? На то, что Бревно – это я? Это я-то? Я-я-я-я??? Между прочим, в постели я зверь! – возмутился я.

- Ага, просто пышешь страстью, - ехидно ответил сэмпай.

- Вот именно! – яростно закивал я, - А вообще, страстным любовником Влада Цепеша быть очень тяжело!

- Кого? – лицо Зуо все больше походило на переспелую помидору! Теперь я знаю, как буду его называть! Зуо станет моей сладкой помидоркой!

- Это аллегория! Неужели ты не знаешь Влада Цепеша, прототипа графа Дракулы, ведь именно его за глаза называли этим именем его же крепостные, потому что за любые, даже небольшие проступки, он любил сажать своих подданных на кол! Я где-то читал, что Влад любил наблюдать за муками посаженных, сидя за столом и, к примеру, ужиная! Так вот Зуо, ты как и Влад… любишь посадить на кол и наблюдать за муками, вызванными твоими действиями! Ты Хренов Влад Цепеш!

- Чего?! Да ты… - Зуо уже потянулся ко мне, явно желая придушить здесь и сейчас, когда я, отшатнувшись от него, потерял равновесие и резко оперся рукой на дверь, чувствуя, как в глазах все темнеет, а пол внезапно становится ближе. Еще немного, и я бы наверняка не только разглядел пол, но еще и соприкоснулся с ним, но рефлексы Зуо мне этого сделать не позволили. Схватив меня за руку, сэмпай резко вздернул меня вверх, словно тряпичную куклу, и прижал к себе так плотно, что я почувствовал его горячее дыхание своей полуседой макушкой. В любое другое время я бы помолился всем своим личным воображаемым богам, чтобы это мгновение длилось, нет, вовсе не вечно, там и пожрать приспичит да и нахер мне одни обнимашки, когда можно заняться сексом, но я был бы совсем не против, если бы этот момент продлился, скажем, часок или даже два! Вот только не сегодня! Только не сейчас! Не до того мне было.

Пробормотав что-то нечленораздельное про свое богатырское здоровье, я не без усилий отодрал себя от Зуо, причем сопротивлялся здесь не сэмпай, а именно я сам. Потеряв самую желанную опору в виде своей сладкой помидорки, я схватился за ручку двери и с ослиным упорством продолжил перемещение своего тела в нужном мне направлении. Все-таки ходить было невыносимо больно. Кажется, я вновь начал понимать, что ощущала русалочка, когда ей даровали ноги, сказав, что каждый ее шаг ступни девушки будут пронзать сотни игл. Наверняка она была йогом, иначе как еще ей удавалось терпеть эту кошмарную боль?!

Стальная дверь сама по себе была прохладной, но вот когда я прикоснулся к ее торцу, ледяная сталь обожгла мне руку и заставила резко отдернуть пострадавшую конечность. Придуманный мною зоопарк оживился. Тараканы облачились в мохнатые варежки и валенки и забегали внутри черепной коробки, протестуя из-за кошмарного холода и митингуя против столь злого тоталитарного президента! Они даже захотели было пост владения телом отдать Лису, но тот отказался, заявив, что он и есть я. Ну… так-то оно так!

Если против тебя бунтуют тараканы в твоей голове – это не клиника, это Россия в период, когда после очередных фальсифицированных выборов народ буйствовал и воинственно крушил мусорки. Жаль, сейчас от нашей страны осталось всего пара городов. Таких, как Тосам. Но ведь далеко не каждый, кто проживал в нем, знал, что живет на территории бывшей России. Эх они! Не помнить о такой неповторимой стране! А ведь я - яркий представитель жителя России! Как говорил Бисмарк «Никогда ничего не замышляйте против России, потому что на каждую вашу хитрость она ответит своей непредсказуемой глупостью.» А теперь поменяйте «Россию» на «Фелини» и поймите, что смысл останется ровно тем же! Я прям даже горжусь собой!

Да… к сожалению, сейчас все было не так интересно. Конечно же, разграничение по странам все еще существовало, но оно держалось лишь на словах и прошлом. Японцы все так же называли себя японцами, французы французами, англичане англичанами, а русские русскими. И пусть Японию и Англию стерли с лица Земли, а на месте Франции появилась огромная обугленная воронка, люди хотели помнить свои корни. Но, к сожалению, далеко не все. С каждым поколением интернациональность брала свое и старательно стирала старые рамки. Одна страна – Мир, одно правительство – Мировое. Я даже чуточку завидую нашим предкам, которые жили в столь разношерстном, пусть и непонятном мире. И ведь наверняка они совсем не ценили изобилия новостей и постоянных событий, что окружали их двадцать четыре часа в сутки!

«А тебе событий мало, скучно живешь?» - недовольно фыркнул я мысленно, как всегда представив, что это не я, а Лис разговаривает со мной. О, мой дорогой Лис, лучшая моя задумка, лучшее мое произведение!

Невольно ухмыльнувшись, я начал аккуратно протискиваться между дверью и косяком.

«Не стоит» - Лис не отговаривал, он не противился и не возражал. Скорее, констатировал факт.

- Стоит, - прошептал я себе под нос и, собравшись с мыслями и набрав в легкие побольше воздуха, шагнул в утопающую в холоде огромную морозильную камеру. Мерный гул работающих генераторов вызвал у меня странное ощущение дежа вю. Еле переставляя ноги и тихо шипя, но всеми силами стараясь скрыть плачевность своего состояния от Зуо, что следовал за мной, я прошел глубже в комнату. Колючий холод тут же забрался мне под одежду и заставил мое тело содрогнуться, а зубы - застучать. Одним словом, дубак!

Обняв себя за плечи и съежившись, я подождал, пока глаза привыкнут к почти кромешной темноте, и лишь затем осмотрелся. В самом центре довольно просторного помещения располагался большой монолитный, примерно в два метра высотой, компьютер. Одна его часть была абсолютно плоской и, кажется, матовой, другая - усеяна различного рода разъемами и лампочками. В полукруге перед этим компьютером размещались восемь железных дутых капсул. Каждая была пронумерована еле-еле светящимися в темноте цифрами от 00 до 07. Все капсулы были подключены как к монолитному компьютеру, так и связаны между собой многочисленными когда-то разноцветными, но теперь покрытыми мерцающим инеем проводами. Их было так много, что они устилали собой почти весь пол помещения. Я даже парочку раз умудрился запутаться в них ногами и лишь каким-то чудом не рухнул на пол. Ведь Зуо можно считать чудом? Думаю, однозначно!

Кроме того, в каждом саркофаге было проделано небольшое окошко, из которого исходило холодное неяркое синее свечение. Лишь окошко капсулы под номером 05 светилось красным. К нему-то я и направился. Осторожно ступая на поскрипывающие под моими ногами провода, я подошел к длинной капсуле, подышал на покрывшееся ледяной коркой толстое стекло окошка, отколупал ногтями лед и взглянул на то, что же являлось ее внутренностями.

Лучше бы не смотрел.

Внутри меня все похолодело, и виновником этого стал вовсе не вдыхаемый мной ледяной спертый воздух комнаты, а то, а точнее тот, кто был заключен в железном саркофаге. В капсуле находился некто, видимо когда-то бывший человеком. Высохшая фигура больше походила на скелет, затянутый в серо-желтую, покрытую многочисленными морщинами, съежившуюся кожу. Перед моими глазами тут же вспыхнули воспоминания фотографий из одной статьи в виртуалии про Вторую Мировую войну, в которой рассказывали про самые кровавые фашистские концентрационные лагеря: Освенцим и Бухенвальд. Помнится, тогда это произвело на меня неизгладимое впечатление. Но то были фотографии, сейчас же передо мной был Живой человек! Правда, поначалу я даже решил, что это лысое тощее создание мертво, но сухая, еле вздымающаяся от почти незаметного дыхания грудь дала понять, что существо все еще живо. В этом и заключался истинный ужас данной ситуации.

Глаз у живой мумии не было, через пустые глазницы, видимо, прямо к мозгу были проведены многочисленные разноцветные провода. Эти же провода выходили из ушей и брюшной полости обитателя капсулы. Человек лежал на спине. Из одежды на нем была лишь когда-то белая футболка и шорты-трусы. Определить пол было невозможно. Рот мумии был приоткрыт и давал возможность разглядеть ряд абсолютно целых, пусть и желтых зубов. Чего нельзя было сказать о волосах. Их на голове создания было крайне мало, все они были седые и больше походили на паутинки. Приглядевшись, я заметил на грязной подушке старые капельки крови. Кажется, у этого существа было кровотечение из ушей. Рассмотрев его/ее пальцы, больше похожие на скукоженные лапки орла, с тонкими скрюченными пальчиками, я заметил под отросшими ногтями существа черно-бурые кусочки. Оно пыталось вырвать из себя провода. Из своих ушей. И возможно, из глаз, потому что и там я заметил уже давно высохшие и выцветшие пятна крови. Но видимо, ему или ей не хватило на это сил. Не значит ли это, что человек хотел умереть? Но так и не смог этого сделать? И ему приходилось день ото дня продолжать жить в этом саркофаге, не в силах пошевелить и пальцем? В бесконечных муках?

Я всегда был уверен, что, столкнись я с чем-то подобным, тут же разревусь и в ужасе забьюсь в дальний темный угол, умирая от страха и медленно сходя с ума. Но нет, внутри от всего увиденного лишь образовалась странная тянущая пустота. Словно я смотрел не на мумию вовсе, о нет, я смотрел в зеркало. Почему-то, видя это иссохшее создание, в котором нельзя было различить ни пола, ни возраста, хотя по длине тела cущества я cмог заключить, что оно являлось маленьким ребенком лет восьми, мне казалось, что вся моя прошлая жизнь - иллюзия, сказка, созданная отчаявшимся разумом. А что же было в действительности? В действительности всю свою жизнь я заперт в маленькой капсуле, без возможности видеть своими глазами, слышать своими ушами, напичканный электроникой, которая не позволяла умереть, как бы мне этого ни хотелось. Нет, мне было не страшно видеть эту мумию. Но мне было страшно представить, что же она испытывала, находясь внутри саркофага. Хотя в какой-то степени я понимал, что каждый из нас такой же, как и она. Просто наш саркофаг был больше. Вот и вся разница.

Я смотрел на несчастного ребенка широко открытыми глазами и не мог отвести глаз. Может быть поэтому некоторые люди так любят Кунцкамеры. Смотря на обезображенных зародышей, сиамских близнецов и искореженные болью лица они всего на секунду, но осознают, кем они являются и в каком мире живут?

Смешно.

Пока я пребывал в мире собственных размышлений, мумия дернулась. Я тут же мотнул головой, отгоняя все лишние мысли, и не мигая уставился на человека.

«Ну же! Пошевелись еще!» - в какой-то степени в этот момент я был себе противен. Я стал таким же, как и все те люди, что приходили в Колизей ради того, чтобы посмотреть как умирают люди. Ведь эта мумия тоже медленно, но умирала. И я хотел увидеть это прямо сейчас и прямо здесь! То, как она бьется в конвульсиях, царапает своими пальчиками стены капсулы, и издает тихие хрипы из полуоткрытого рта. Но в то же время мне было очень больно. И я сейчас говорю вовсе не о своих ногах! К горлу подкатил комок, а глаза сами собой наполнились слезами. Да, самое время пореветь, все правильно делаешь, Тери!

Словно услышав мои мысли, иссохшая, тонкая больше похожая на палку рука мумии внезапно приподнялась и прикоснулась жуткими пальцами к стеклу окошка, в которое я смотрел. Я застыл.

«Спасибо за понимание» словно говорил этот жест. Я резко отпрянул от окошка, судорожно вздохнув и пытаясь унять дрожь во всем теле. По спине, несмотря на жуткий холод, потекли капельки горячего пота. Я вглядывался в следы на окошке, оставленные приподнявшейся рукой, которая, лишь прикоснувшись к стеклу, как тряпка упала обратно на свое место, и не мог дышать, как если бы внезапно оказался в вакууме. Мне захотелось закричать от ужаса, но рот меня упорно не слушался, хотелось убежать, не тело не подчинялось. Я даже моргнуть не мог, наблюдая, как увитая проводами грудь то вздымается, то опускается, то вздымается, то вновь опускается, то взд…

Не знаю, сколько прошло времени - минута, а быть может, и целый час - прежде чем рука Зуо закрыла мне глаза, а затем сэмпай толкнул меня на себя, из-за чего спиной я уперся ему в грудь. Жест был довольно лаконичный, ведь Зуо ничего мне не сказал и второй рукой меня не обнял. И тем не менее я тут же ощутил некое умиротворение. Что? Думаю, и вас бы очень даже умиротворил красавчик, способный ваши глаза не только закрыть, но и выдрать!

- Что это? – голос Зуо так же действовал на меня успокаивающе.

- ПКО-вирус, естественно, - подал голос тот самый блондин. Я не видел его, глаза-то мои были закрыты, зато услышал гулкие шаги, по которым «пронаблюдал», как он подходит к капсуле и стучит пальцем по стеклу окошка, - Прокси-Кибернетический-Организм – живой вирус, самый эффективный, но почти не контролируемый. В конце концов, то, что в какой-то степени является человеком или его копией, рано или поздно становится неуправляемым. Это было доказано и бунтом искусственного разума в 2089 году, и первыми андроидами, который выйдя из-под контроля, за одну ночь убили около сотни разработчиков, годами трудившихся над их созданием. Так и сейчас.

- В этих капсулах живые люди? – знаете, в любом фильме ужасов так или иначе хоть один дурацкий вопрос прозвучать да обязан.

- Нет, Зуо, разуй глаза, это же панды! – рассмеялся я нервно, но, как ни странно, сэмпай мои слова лишь проигнорировал.

- Да, именно так… Это живые люди, - блондин также решил внимания на меня не обращать, - Дети, если быть точнее. Но не простые.

- А золотые! – продолжил я тупой каламбур, чувствуя, как меня начинает уже не знобить, но колотить, а слова сами собой срываются с моих губ. Возможно, таким незатейливым способом мой мозг старался оградить меня от только что увиденных ужасов и поэтому в любой ерунде искал что-то абсурдное и смешное, стараясь этим развеселить меня и тем самым спасти от неизбежно приближающегося нервного срыва? А может быть, это и был тот самый нервный срыв? Ведь я умудрялся ржать как конь, дрожа всем телом, обливаясь слезами и еле стоя на ногах. Я даже невольно вцепился в собственную толстовку, пытаясь повторить подвиг Барона Мюнхгаузена. Только он вытащил себя самого за волосы из болота, а я вот пытался удержать сам себя в вертикальном положении.

Сэмпай, для которого мое плачевное состояние не осталось незамеченным, прижал меня к себе плотнее, убрал руку с глаз и наклонился к самому уху. Ожидая, что же он скажет, я подготовился ко всему, от мата до хилых попыток успокоить меня. Как ни крути, но Зуо не казался мне тем человеком, который умел правильно поддержать или взбодрить. Но я его недооценил!

- Не раскисай, тряпка, - это все, что он мне сказал. Но верите - нет, для меня этого было вполне достаточно. Верно, раскисать сейчас нельзя. На кону жизни людей, жизнь моей матери, и трястись из-за деток-мумиеток – это не вариант.

В ответ на столь душевную поддержку со стороны моей помидорки, я слабо кивнул, набрал в легкие побольше воздуху и сам обратился к блондину.

- Так что же с этими детьми не так?

- Не так? Хм… Они слишком талантливы, - немного подумав, ответил парень, - наверняка вы не раз натыкались в виртуалии на обсуждения того, что в сети появляется все больше людей, которые, скажем так, от рождения предрасположены к более тесному общению с компьютерами?

- Геймеры такие геймеры, действительно удивительные люди! – закивал я.

- Я сейчас не о них, - нахмурился блондин, поняв, что я снова блистаю искрометным юмором.

- Знаю… - недовольно вздохнул я, - вы о хаксах…

- Именно, - удовлетворенно кивнул парень, - так вот в этих капсулах заключены восемь хаксов, и вместе они способны создавать нечто, называемое ПКО-вирусом. В их силах проникать в различные слои системы, менять ее, создавать многочисленные баги, когда незначительные, а когда и очень опасные. Они даже способны затащить людей в некий «белый куб», в который, как утверждается некоторыми учеными, попадает душа человека, если он умирает, будучи в виртуалии.

- И что же вам не дает остановить их?

- Они и не дают, - кивнул блондин на саркофаги.

- Но они же подчинялись вашим приказам раньше!

- Подчинялись, пока им было это выгодно, интересно… Посмотрите на них! Все они еще дети! Да, видя в этих капсулах маленьких старичков, в это трудно поверить, но самому старшему из них, когда его сюда поместили, было не больше тринадцати. Рост их организмов в тот момент с помощью специальных препаратов был приостановлен, потому что половое созревание ухудшало стабильность нервной системы, а это в свою очередь влекло за собой сбои и помехи при подключении к компьютеру. Конечно же те, кто разрабатывал ПКО-вирус, пришли к этому далеко не сразу. Жертвами экспериментов оказались десятки подростков и сотни взрослых люде. И те немногие, кто после подобного выжил, умерли в течение следующих пяти-шести лет. В одиночестве и кошмарных муках. С промытыми мозгами, искореженной памятью и верой в то, что все их близкие мертвы, даже если это было не так. Их просто размещали в городские хосписы и наблюдали за ними как за морскими свинками, пока те, наконец, не умирали. Эти же восемь хаксов, - блондин кивнул на капсулы, - были обречены навсегда остаться детьми в сознании и превратиться в иссохшие мумии физически. Какое-то время они были полностью отрезаны от сети. Их разумы или, если хотите, души жили в этом сервере, - парень прошел вглубь комнаты и похлопал рукой по компьютеру, - но затем они попали в наши руки и именно мы… точнее я, их разбудил и предложил некую интересную игру. Но возникла одна проблемка. Эта игра им слишком понравилась.

- Прикажите им все это прекратить! Создайте какую-то альтернативную игру! Сделайте хоть что-нибудь! – сорвался я на крик, чувствуя, как внутри меня закипает жгучая ярость.

- Не могу… я же сказал, они - дети. А что для детей важно? Правильно - игры… если им не нравится игра, они ее оставляют, но если нравится… отними у них игрушку и у них будет настоящая истерика, они разревутся, вцепятся в нее руками и скорее разорвут в клочья, чем отдадут тебе. Так и здесь. Я больше не властен над этими детьми, потому что им слишком понравилось заключать людей в «белые кубы», - удрученно вздохнул парень.

- И ничего нельзя сделать? – простонал я.

- Почему же… можно, - хмыкнул Зуо, отпуская меня, и начиная прохаживаться по комнате, - где-то здесь должны быть провода, которые отвечают за жизнедеятельность этих маленьких ублюдков. Я бы их застрелил, да, боюсь, эти капсулы сделаны совсем не из пластика и пули и лазер их не возьмут. Но если…

- Нет! Вы не можете убить их! Они дети и…! – поспешно замотал головой блондин, наблюдая, как сэмпай бесцеремонно дергает провода, походя на древнего человека, впервые столкнувшегося с компьютером и движимый лишь единственной жаждой – жаждой все разрушать.

- Да хоть котята. Ради спасения своих людей я и пушистым хомячкам откручу головы голыми руками, поэтому…

- Да нет же, вы не понимаете! Их нельзя убивать!

- Почему? – с неохотой оторвался сэмпай от интересного дела.

- Потому что все те люди, что уже находятся в ПКО-коме, потеряют последний шанс вернуться обратно! - объяснил парень, нервно почесывая шею.

- То есть их возвращение возможно? – встрепенулся я.

- Ну… если каким-то образом уговорить этих деток освободить людей…

- С ними еще возможно контактировать? – подбежал я к блондину и буквально вцепился в лацканы его пиджака, - Они и сейчас слышат и понимают нас? А? Если так, то - Эй вы! Дети капсуляндии! Я готов поцеловать ножки ваших капсул, до конца жизни протирать ваши окошки или таскать цветы в эту комнату, только прошу вас, освободите мою маму! – в отчаянии захныкал я, чувствуя, каким идиотом сейчас кажусь со стороны и как по-детски звучит каждое мое слово. Но… но… блин! Мне пятнадцать, а не пятьдесят пять, и я еще не готов потерять свою мать! Хотя и в пятьдесят пять тоже буду не готов. Но тогда я буду уже взрослым, брутальным и опытным и поэтому реветь у маминой могилы буду только первые три недели, сейчас же все иначе! Сейчас я подобного не переживу!

- Хватит истерить, насекомое, - Зуо, в попытке привести меня в чувства, влепил мне одним несложным хлестким движением неплохую пощечину.

- Истерить? – повторил я пересохшими губами, медленно оглядываясь на сэмпая и машинально прикасаясь пальцами к вспыхнувшей болью щеке. - Истерить, говоришь? – мне показалось, что я сейчас похож на персонажа мультика, который, начиная злиться, словно бы заполняется чем-то красным от ног и до головы. – Не прикасайся ко мне! – посмотрев на Зуо исподлобья, с нескрываемой ненавистью прошипел я, буравя его взглядом.

- Или что?

Странно. Обычно, когда в короткие моменты моей жизни я приходил в ярость, мгновенно прекращая притворяться глупым идиотом с желе вместо мозга, люди откровенно пугались и начинали меня сторониться, отводили глаза и делали вид, что не знакомы со мной. Зуо же, как ни в чем не бывало, продолжал смотреть на меня и даже не моргал.

- Или пожалеешь, - холодно отозвался я, отвечая ему таким же пристальным взглядом. Сэмпай на секунду нахмурился, затем его ладонь медленно легла на мою макушку, сжалась в кулак, схватив меня за волосы и с силой притянув мое лицо к лицу Зуо:

- Ты, вроде, даже не тупой. Но не сравнивай меня с теми идиотами, которым ты успел потрепать нервы, - зашептал он так тихо, что услышать его мог только я, - Неужели ты до сих пор веришь в то, что я Ничего о тебе не знаю и не понимаю, кем ты являешься? – подобные слова, да со стороны Зуо звучали как откровенный комплемент, но сейчас я думал лишь о том, как мне сыкатно. Одно дело, когда сэмпай бесится и то и дело замахивается для удара, куда страшнее слышать все это от человека, который выглядит абсолютно спокойным. Даже слишком спокойным.

- Я знаю, что кроется за этой ебанутой улыбкой… - ухмыльнулся он, проводя большим пальцем по моим губам.

- Что же? – для меня ответ Зуо был очень важен. Казалось, что в этот самый момент между нами что-то неуловимо менялось. Но в хорошую или плохую сторону, зависело от ответа сэмпая на мой вопрос.

- Еще более ебанутая… Прячешь свое реальное безумие за надуманным. Умно, не спорю, но далеко не все на это клюют. Только последний идиот решит, что человек, ведущий себя так, как ведешь себя ты, является именно им. Уж слишком много в тебе блефа.

«Только последний идиот? – мысленно ахнул я, - Вот это новость! Пора снимать новый фильм! Есть «Планета обезьян», а у нас будет «Планета идиотов»! С роботами, полуголыми девушками, мангустами, магами и теорией относительности! И не забудем про лиса с гербом, который первые сорок минут фильма будет героически пересекать реку, создавая пикантное начало мистическому, психологическому, в какой-то степени философскому и, безусловно, жизненному триллеру!»

- Да ты что Зуо! Я не врун! – возмутился я вслух.

- Ага, ты просто искусно притворяешься овечкой. Отдам должное, первые дни я был уверен, что от тебя как от козла молока, - хмыкнул он, отпуская мои волосы.

- Так значит… - я нахмурился, - значит, ты знаешь что я, говоря твоим языком, пиздатый злой гений! И при этом все равно обращаешься со мной как с ничего не стоящим дураком?!

- Ты и есть, пусть что-то и стоящий, но дурак, - фыркнул сэмпай.

- Но это неправильно!

- То, что ты дурак? Да нет, тебе очень к лицу.

- Я не об этом! – обиженно взвыл я, - в фильмах все по-другому!

- Опять фильмы? Жертва телевиденья и виртуалии!

- Да что ты понимаешь, Зуо! Фильмы – это наука жизни! И во многих из них главный герой - какое-нибудь серое задрипанное чмо, по типу меня, втрескивается в крутую телочку по типу тебя… Нет, я не имею ввиду, что ты телка! – поспешно добавил я, - но если бы ей был, то наверняка… крутой, - почесал я макушку, - а потом оказывается, что я не чмошник, а очень крутой чувак! И телочка, то есть ты, та, что изначально вытирала о несчастного ноги и унижала его, внезапно понимает свою ошибку. Она приползает к герою на коленях, они начинают встречаться, и нет нерушимее союза! – воскликнул я, - а ты прямо сейчас говоришь мне о том, что обращался со мной как с куском говна, зная обо всех моих тузах?

- Именно это… - с каменным лицом фыркнул сэмпай.

- Но как же так мо-о-о-ожно?!

- Не хочу прерывать ваши любовные перипетии, но Моя Телка вот-вот погибнет! – это блондин ткнул пальцем в дверь, в коридоре за которой все еще лежала девушка с синими волосами.

- Ничего, у нас еще есть время, - хитро усмехнулся Зуо, - ты ведь все равно не знаешь, как отключить или заставить этих деток подчиняться.

- Это так, - блондин вновь занервничал, - Но у меня есть одно предположение. Быть может Фелини, являющийся одним из хаксов, сможет найти с ними общий язык? Попробовать в любом случае стоит, - пожал он плечами.

«Откуда этот хрен знает, что я хакс? Я сам об этом узнал совсем недавно!» - мысленно негодовал я.

- Я? – изобразил я удивление, и уже хотел воскликнуть: «А че сразу я-то?!», но затем вспомнил о миссии главного героя и лишь кивнул, - если я смогу что-то сделать, я это сделаю! - пафосно провозгласил я. При этом я встал в позу любого уважающего себя супер-героя, упершись руками в бока и выпятив грудь. И пофиг, что у меня болели ноги, ныла щека, раскалывалась голова, было до ужаса холодно, зато в душе адским пламенем разгоралось желание произвести на Мою Тёлку-Помидорку неизгладимое впечатление и тем самым окончательно завоевать его сердце и, желательно, задницу!

- Что ж, тогда тебе сюда, - блондин подозвал меня к себе, и когда я, чертыхаясь и спотыкаясь о провода, добрался до того места, где он стоял, парень провел меня к задней части огромного компьютера. За ней размещалось небольшое старое кресло на колесиках, потрепанное и облезлое, и вирту-очки, присоединенные к компьютеру витой парой.

- Очки с проводами? Какого века это оборудование?

- Провода для стабильности, сигнал часто сбивается, в конце концов, ты должен войти не просто в виртуалию, а через нее загрузиться в данные Сервера, это будет куда тяжелее, - объяснил блондин, жестом предлагая мне присесть. Я с подозрением оглядел парня, делая вид, что не хочу этого делать, хотя в действительности хотелось и очень, потому что стоять на своих двоих мне было до ужаса неприятно, больно и невыносимо. Лишь плюхнувшись в кресло, я почувствовал некое облегчение. Но оно быстро улетучилось, как только блондин протянул мне немного видоизмененные вирту-очки. Их дужками служил толстый черный ремешок, стекла были затемненными и с зеркальной поверхностью, а по внутренней части серебристой оправы и на дужках в той части, где они соприкасались с висками, шли небольшие липучки.

- Я не хочу натягивать на свое лицо этого Чужого, - возмутился я.

- Чужого? – переспросил блондин, оглядываясь.

- Господи, люди! Куда катится мир, если даже такие, пусть и очень старые, ужасы пропадают в забытьи! – возмутился я. Блондин непонимающе глянул на Зуо, тот лишь махнул рукой, словно сказав: «Не обращай внимания, бывает и хуже».

- Одевай уже, - сэмпай отнял у блондина очки и грубо пихнул их мне прямо в лицо.

- Эй! Погодите-ка! Что мне им сказать-то? Здравствуйте, я новая Мэри Поппинс и сейчас займусь вашим воспитанием, маленькие шалуны?!

- А ты решил стать их нянькой?

- Ага! Значит, Мэри Поппинс вы знаете, а Чужого нет? Стыд и позор! – это было последним, что я успел вымолвить, прежде чем мне на глаза натянули очки и нажали на кнопку передачи данных, погружая меня в глубокую виртуалию.

И был свет.

И было тепло.

И попал я в Рай.

****

Лис сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох, как часто делают люди, забравшись в постель и желая спокойно заснуть. Со стороны это выглядело крайне странно, если учесть, что его пусть и виртуальное тело, материализовавшись посреди непроницаемого, черного, светопоглощающего и абсолютно пустого пространства, стремительно полетело вниз, с каждым мгновением лишь набирая скорость. Хотя существовали ли в этом месте «верх» и «низ» – вопрос спорный. Зато однозначно присутствовали понятия «дня» и «ночи». Одни сутки реального мира равнялись трем суткам в виртуалии, каждые из которых состояли из восьми часов. Три часа длился день, три часа – ночь, и по часу отдавалось на рассвет и закат. Сейчас в виртуалии была глубокая ночь.

В свободном полете хакер пребывал добрые пару минут, все это время наслаждаясь тем, что больше не ощущал ни раздражающей боли, ни настырного холода. Точнее, Лис больше не чувствовал своего реального тела, что являлось одним из неплохих свойств глубокой виртуалии. Не зря смертельно больные люди предпочитали коротать свои последние дни в искусственном мире, а не в реальном.

Дабы ощутить острее как цифровой ветер проникает под серую толстовку, Лис расставил руки перпендикулярно телу и, хватая пересохшими губами холодный свежий воздух, улыбнулся. Хакер летел спиной вниз, широко распахнутыми глазами вглядываясь в черную безграничную высь и пылающее красное голографическое солнце, поэтому какое-то время он оставался в неведении по отношению к тому, куда же его с таким упорством тянуло цифровое притяжение, увлекающее тело Лиса все дальше и дальше от места его появления. Лишь когда парень почувствовал, что скорость его падения резко снижается, он парой ловких движений перевернулся в воздухе со спины на живот. Взгляд хакера тут же натолкнулся на ярко-зеленый, очень выделяющийся среди окружающей его черноты, полупрозрачный и столь же безграничный, как и само это подпространство, океан. Над его неровной поверхностью то тут, то там Лис заметил несколько растерянно снующих рекламных жуков, каких-то голографических листовок и стендов. Но их было значительно меньше, чем в любом из городов виртуалии, поэтому хакер пришел к выводу, что это место пустовало, а рекламные программы наверняка забрели сюда, всем скопом попав в одну из виртуальных черных дыр или парадоксов системы.

Дата добавления: 2015-10-24