Семь кругов Ада 84 страница

— Ты… — выдохнул Зуо, явно находящийся на последнем издыхании. Что ж… всем бы такую мертвую хватку в предсмертном состоянии.

— Я…? – испуганно выдохнул Ник.

— Тащи меня к Инфу.

— Чего?

— Я сказал, сука, тащи меня к Инфу! – прорычал Зуо, не открывая глаз и давясь собственной кровью.

— Я?

— Ты, бля!

— Но…

— Быстро!

Почему-то даже с полумертвым Зуо спорить Нику совсем не хотелось. Тяжело вздохнув, он подставил одно свое плечо под руку Шаркису и очень осторожно поставил того на ноги. – В более бредовую ситуацию попасть я не мог, — начал бормотать себе под нос нанит, ведя Зуо к выходу с крыши, — я сюда пришел, дабы, как самый настоящий рыцарь, спасти свою принцессу, за что она бы любила меня до самой смерти, а вместо этого я отыскал какую-то кучу говна и должен ее притащить хер знает куда.

— Заткнись… — послышалось в ответ, после чего тело Зуо обмякло. Помер? Нет. Потерял сознание. Может бросить его здесь? Ага, но кто тогда спасет Фелини? Кто как не тот, кого Тери так сильно любит.

— Блять, и почему я такой идиот, — простонал Ник и, водрузив Зуо себе на спину, кинулся вниз по лестнице.

****

А я-то наивно полагал, что все формы боли успел прочувствовать с садистом Зуо. Что ж, могу вас заверить, что боль – это нечто невообразимо непостигаемое, и с какими бы ее видами ты ни столкнулся, все равно найдется тот, который ты еще оценить не успел. Пуля, что все еще оставалась в моей ноге, буквально сводила меня с ума. Любое движение причиняло мне лишь еще большую боль. Нет, когда один из андроидов схватил меня за шкирку и куда-то потащил, я еще не думал о боли. Тогда я был поглощен размышлениями о Зуо и Джонни. Меня-то куда-то тащили, а они так и оставались лежать на крыше. Неужели они там и умрут? Неужели моя столь пламенная речь в отношении богов не тронула их? Да быть такого не может! Я же великолепный оратор! Может они отходили и не заметили моих душеизлияний? Может мне обратиться к ним снова? Вот только собраться бы с силами.

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как меня притащили в небольшую комнатку и посадили в мягкое кресло, но мне самому казалось, что прошло, как минимум, несколько лет. Меня сводила с ума боль, мучила жажда и сотни мыслей, что роились в голове, вызывали мигрень.

— Что ж… любая стратегия может столкнуться с неожиданностями, которые предсказать невозможно, — устало протянул Создатель, что некоторое время назад прикатил шахматный стол для троих игроков, поставил его передо мной, а сам сел с противоположной от него стороны. Передо мной выстроились белые фигуры. Себе он взял черные и красные и следующие минут сорок кажется, размышлял, как пойти. Я все это время стиснув зубы просто пытался побороть боль и сказать хоть что-нибудь. Но, как вы понимаете, у меня на это ушло значительное количество времени. Лишь когда Создатель кивнул на доску, тем самым намекая мне на то, что моя очередь ходить, я очнулся от болезненного оцепенения.

— В чем я виноват? – тяжело дыша, выдавил я из себя, прикасаясь к одной из пешек и переставляя ее на две клетки вперед. В шахматы в свое время играть меня научила Мифи. Она от этой игры была в полном восторге, пока не сыграла со мной. Когда я выиграл у нее в третий раз, будучи новичком, она вконец разочаровалась в своих силах и даже на какое-то время забросила свой шахматный клуб. После этого я больше к шахматам не прикасался. Не скажу, что меня не заинтересовала эта игра. Скорее, наоборот, слишком заинтересовала. Обычно я вполне мог подыграть своей подруге и поддаться ей. Но не в этой игре. Шахматы давали возможность показать своему противнику свое интеллектуальное и стратегическое превосходство, то, от чего лично мне отказаться было очень трудно. Подобная возможность буквально пьянила меня. Шахматы слишком ярко показывали мою истинную суть, мое высокомерие и эгоизм. Благо сейчас сдерживаться у меня причин не было. Если бы не эта чертова боль…

— Ох, Териал, Териал… — меня передернуло, очень редко меня называли полным именем. Разве что отец, а так все и каждый сокращали до «Тери», а многие так и вообще о полной форме не подозревали. И было неприятно осознавать, что моим истинным именем меня называет какая-то озлобленная тварь.

— Однажды ты сделал одному человеку крупную гадость… Тебе это о чем-нибудь говорит? – поинтересовался он.

— Нет, — честно признался я, — слишком много гадостей слишком многим людям я в свое время сделал, — пожал я плечами.

— Даже так?

— А ты решил, что избранный? – усмехнулся я.

— Пф… — фыркнул Создатель, сделал ход конем черными фигурами, и вывел слона красных фигур, а затем потянулся к маске и медленно снял ее с лица, — А теперь? – взглянули на меня светло-карие глаза. Я мучительно долго всматривался в его лицо.

— Мы знакомы? – наконец выдавил я из себя. Нет, я не издевался, мне действительно казалось, что я вижу этого парня впервые в своей жизни, но Создателю, видимо, показалось, что я хочу его разозлить.

— Как ты смеешь! – прогремел он, швырнув свою маску в мою сторону, но не попав в меня. Мазила.

— У меня плохая память, что я могу поделать, — пожал я плечами.

— Ты… Мы учились в одном классе! – взвился он, — Мое имя Кори! Помнишь?!

— Кори? Кори-Кори-Кори… — задумался я вновь, ставя своего ферзя в центр доски, — шах обоим твоим королям кстати, — провозгласил я. Парень вздрогнул и обескураженно перевел взгляд с меня на доску, — Ах да! Кори! Помню! Ты тот парень, что сидел на одной из последних парт! Тебя потом еще на год из школы исключили, — наконец дошло до меня.

— Из-за тебя исключили! – проорал он, в ярости скидывая все фигуры с шахматной доски.

— Хм… не умеешь проигрывать, да? — пробормотал я, успев схватить своего ферзя, прежде чем остальные шахматные фигуры повалились на пол.

— Мразь! Ты поменял тесты IQ, из-за тебя я…

— Стоп… — наконец-то я начал понимать, в чем дело. Наконец-то я вновь встал на тропинку информации и понял, в чем суть всего происходящего, — я ничего не менял, — не смог я сдержать улыбки.

— Не смей мне врать!

— Но это правда… Я не менял тестов IQ.

— Я разговаривал с учительницей, и она…

— Я ей наврал, — признался я, — было обидно, что она сначала сюсюкалась со мной, а затем, узнав, что гений вовсе не я, переключилась на тебя. Я ревновал. А когда она еще пришла и начала меня обвинять во всех грехах, я просто не смог удержаться от небольшого розыгрыша. Раз она хотела видеть во мне виновника этой странной ситуации, я предоставил ей эту возможность. А мой тест действительно был написан на 104 балла просто потому, что я не отвечал на вопросы вовсе. Я просто галочками попытался нарисовать солнышко. Кстати, солнце получилось очень кривое. Даже обидно.

Создатель стоял передо мной, упершись руками в стол и широко распахнув глаза.

— Ты ведь… шутишь? – простонал он.

— Нет… я говорю чистую правду, — выдохнул я.

— Но это значит…

— Что ты гений? А до тебя только дошло? Ты написал ПКО-вирус. Ты распланировал все, что только можно, и все еще считаешь себя обывателем с IQ в 104 балла? А я-то думал, что на этой планете второго такого идиота, как я, нет и не будет, — усмехнулся я.

— Но как же… — Кори уселся обратно в свое кресло и закрыл ладонью лицо, — этого просто не… — он начал что-то быстро бормотать себе под нос, периодически нервно похихикивая, а затем и вовсе разразился сумасшедшим смехом. Парень пребывал в таком состоянии довольно длительное время, когда как я все больше мучился от жуткой боли в ноге, а значит, мне-то как раз было не до смеха.

— Как оказалось… я ни в чем не виноват, — подождав, пока Создатель успокоится, осторожно добавил я.

— Как оказалось… — вздохнул парень, — хотя твоим словам доказательств нет, а значит поверить на все 100 % я тебе не могу, — добавил он.

— Можно найти мой старый тест и увидеть это самое солнышко, — предложил я, — но сначала, может, ты выпустишь мою мать из плена ПКО-вируса? – в надежде спросил я.

— Нет, — твердо ответили мне.

— Нет? – опешил я, — что значит нет?! – мой голос вновь задрожал.

— Нет, означает нет. Я не могу этого сделать, — спокойно проговорил Кори.

— Как это не можешь?!

— Вот так. Я управляю лишь частью ПКО-вируса, но в большей степени он автономен.

— Но это же ты создал этот гребанный вирус! – взвился я.

— Не я, мне всего лишь дали скелет уже прописанной программы, а также кое-какое оборудование для его работы, — уклончиво ответил Кори.

— Хорошо, давай найдем того, кто написал скелет и попросим Его разобраться с вирусом!

— Думаю вряд ли мы сможем это сделать.

— Но почему?!

— Потому что тот, кто написал ПКО-вирус, мертв. Мне передали лишь некоторые его записи, — с этими словами создатель поднялся со своего кресла, прошел к столу, порылся в его ящиках, извлек из одного из них потрепанную тетрадь и кинул ее на шахматный стол передо мной. Я поспешно вцепился в записи, открыл ее на первой странице и обомлел. Коды вируса были выписаны ровным, до боли знакомым почерком. Этот почерк принадлежал Вайлин.

Седьмой Круг Ада: 75. Квартовая элита

— Слушай, а почему ты пошел на эту специальность? – студент, к которому был обращен данный вопрос, от неожиданности буквально подпрыгнул на месте. Парень выглядел куда младше своих однокурсников, с всклокоченной копной черных волос, заросшей челкой и пронзительными желто-зелеными глазами. С этим нелюдимым брюнетом нечасто заводили светские беседы, а уж расспрашивали о чем-либо так и того реже. Уж слишком много нехороших слухов гуляло по институту об этом не слишком приветливом и всегда неопрятном субъекте.

— Отвали… – на автомате кинул парень, вновь утыкаясь взглядом в экран ноутбука.

— Нет, правда? С твоим омерзительным характером тебе бы в политику! – как ни в чем не бывало продолжал разговор неожиданный сосед.

— Ты что, бессмертный? Я сказал, отъебись!

— Бьюсь об заклад, ты бы смог стать мэром города, а то и вовсе президентом Мирового Правительства! Только тебя там и не хватает, точно тебе говорю!

— Фелини, замолкни! Завали свою варежку, отлепи свою сраную жопу от стула и отсядь от меня! — вконец разозлившись, все же прошипел Шаркис. К слову сказать, фамилию тощего придурка, так неудачно нарисовавшегося рядом с брюнетом, вспомнить он не мог ровно до этой самой секунды.

— Да ладно тебе, — снисходительно пожал острыми плечами худощавый высокий парень с преждевременно поседевшими, доходящими тому до плеч волосами, — ты такой бука, — беззлобно фыркнул он, поправляя постоянно съезжающую с одного плеча толстовку, — поэтому-то с тобой никто и не общается. Огрызаешься на всех похуже голодной гиены, — усмехнулся он.

— Я и есть голодная гиена!

— Ты голоден? — спохватился парень, — у меня есть бутерброды с сыром, хочешь?

— Я не голоден! И я не хочу твои гребанные бутерброды, к тому же сейчас идет пара! — тихо зашипел Шаркис, но преподаватель его все же услышал.

— Шин Шаркис, вас что-то беспокоит? — ледяным голосом поинтересовался низенький старичок в очках-лупах, вооруженный лазерной указкой.

— Нет, профессор, простите, — пробубнил себе под нос брюнет, прячась за своим ноутбуком и тем самым стараясь скрыть свое смущение.

— То, что вы поступили в этот институт будучи в столь юном возрасте, еще не значит, что вы можете вести себя так фривольно. Вам всё ясно? – не унимался старичок.

— Да, профессор, — уже тише пробубнил Шин, краснея от стыда словно мак.

— Ого, ты покраснел! — чертов Фелини так просто отставать от брюнета не собирался. Хотя этот вечно улыбающийся идиот и посмел сейчас утверждать, будто с Шаркисом никто не общается, но Шин-то видел, что и к тупоголовому чуду люди не особенно тянулись. И если брюнета однокурсники просто побаивались, о Фелини откровенно вытирали ноги. Но тот, словно не замечая этого, каждое утро раз за разом приветствовал своих же обидчиков, вис у них на шее, громко смеялся и взахлеб рассказывал очередную ерунду. А главное, за прошлые семь месяцев совместного обучения Дэвид и Шин ни разу даже словом не перекинулись. Но вот это седовласое чудовище с какого-то перепуга на лекции приземлило свою пятую точку рядом с Шаркисом, да еще и дебильными вопросами засыпало по самую макушку.

— Я сказал, встал и отсел от меня! — раздраженно прошипел Шин, практически утыкаясь носом в свой компьютер.

— Так мне встать или отсесть, ты определись, — седой явно издевался над Шином, вот только зачем?

— Так... Фелини... Ты сейчас поднимешь свою тощую задницу с этого стула, затем передвинешь свои кривые ноги к соседнему столу и приземлишь всю ту же тощую задницу на стул перед ним!

— Слушай... — Дэвид посмотрел на Шина с наигранным подозрением, не мигая и со странными искорками в глазах, — тебе что, так не дает покоя моя задница? Так бы сразу и сказал! Кто бы мог подумать! — эта сволочь умудрилась услышать только то, что ему захотелось.

— Ах ты... м-м-м.... нх... черт! — так и не подобрав слов, Шин обреченно выматерился, схватил со стола свой компьютер и сам демонстративно отсел от Фелини на самую последнюю парту. Почему-то брюнет наивно предположил, что его общение с Дэвидом на этом благополучно и закончится, но седой оказался упорным малым.

— Почему ты такой вредный? Тебе же наверняка одиноко и хочется пообщаться хоть с кем-нибудь? Я лишь хотел с тобой подружиться! — не успела закончиться пара, как на Шина обрушился настоящий шквал возмущений со стороны Фелини.

— А я с тобой дружить не собираюсь! — язвительно ответил брюнет и поспешил выйти из аудитории.

— Но почему? Со мной весело! – упорствовал Дэвид, откровенно преследуя Шина.

— А со мной — нет, отстань!

— Вот именно, представляешь, как здорово мы будем друг друга дополнять?

— Меня дополнять не надо!

— То есть, ты идеален? Ну-ну, нельзя быть таким высокомерным! Хотя это в твоем духе, — внезапно добавил Дэвид.

— В моем духе? В моем духе, говоришь?! — Шин буквально задохнулся от ярости. Что это еще за наглые заявления от какого-то хрена с бугра?!

— Да что ты вообще обо мне знаешь?!

— Всё! — не моргнув глазом, тут же заявил Дэвид.

— Всё? Что «всё»? — растерялся Шин.

— Ну, то, что ты из неблагополучной семьи, поступил в этот универ раньше положенного срока, закончив школу экстерном, так что на целых два года младше меня. Я, кстати, люблю парней помладше, — тут же добавил Дэвид, вновь вызывая в Шине приступ неконтролируемой злости. — Еще знаю, что на тебя было заведено дело за убийство одноклассника, и кстати, это, видимо, и послужило одной из причин, почему тебе позволили закончить школу экстерном, ведь в действительности подобный подход к обучению не используется уже половину столетия! Наверное, родительский совет так испугался того, что их чада будут учиться вместе с тобой, что решили выпнуть тебя из школы пораньше. Ведь посадить тебя не смогли, так как труп твоей жертвы так и не нашли, так же, как и улик, если не считать слов парочки помешанных парней, которые и по сей день обитают в дурке, но они невменяемы, поэтому все обвинения с тебя сняли. Кстати, так это ты его убил?

— Никого я не убивал!

— Уф, ну не надо так нервничать, мне просто было интересно, — беззаботно пожал плечами Фелини.

— Больше близко ко мне не подходи! – раздраженно прорычал Шин.

— А то что?

— А то, — Дэвид был выше Шина почти на полголовы, но это не помешало Шаркису грубо схватить Фелини за горловину футболки и притянуть его лицо к своему, — с тобой будет то же, что и с моим недоумком-одноклассником! – прошипел он совсем тихо, стараясь выглядеть как можно более грозным.

— О, так это все-таки ты? Да? А как? – словно не заметив угрозы, лишь в очередной раз придурковато заулыбался Дэвид.

— Кретин, — только и смог выдохнуть Шин, после чего отпустил футболку Фелини, развернулся на сто восемьдесят градусов и поспешил подальше от шизанутого создания.

Кто же мог предположить, что уже на следующий день на редкость противный прилипала будет приставать к Шаркису с дурацкими расспросами с удвоенным рвением. Что только Шин не делал, дабы от него отвязаться. Он унижал Фелини, бил его, однажды Шин даже окунул парня головой в унитаз, а затем закрыл в туалетной кабинке. Брюнету казалось, что нет ничего унизительнее, чем быть избитым малолеткой, но Фелини было все пофиг! Уже на следующее утро Дэвид приходил бодрый и счастливый, опять усаживался не где-нибудь, а именно по соседству со стулом Шина и вновь болтал без умолку, нарываясь на очередные разборки после пар. Но Шаркис не осознавал, что всеми этими действиями Дэвид медленно, но верно все же добивался своей цели, и Шин сам не заметил, как неожиданно для самого себя привязался к этому седому болтливому идиоту. Понять же брюнету простую истину о том, что Фелини давно стал частью его жизни, помог случай. Дэвид в тот день впервые за вот уже полтора года обучения не появился в институте. В ИСТ вообще правила были крайне строгие. Три прогула без причины могли повлечь за собой мгновенное исключение. Если же пропуск был по уважительной причине, затем приходилось ходить на платные дополнительные занятия, чтобы подтянуть тут же возникшие «хвосты».

Фелини не появился на всех шести парах, и все это время Шин не мог отделаться от мысли о том, что он до ужаса беспокоится об этом тупоголовом создании! Нервоз брюнета дошел до такой степени, что после жестоко погрызенных ногтей, ручек и карандашей, парень не выдержал и, наплевав на риск быть исключенным, залез в базу данных института, отыскал личное дело Фелини и разузнал, где тот живет.

— Господи, что я творю… — простонал Шин, не решаясь нажать на кнопку звонка. Он, конечно, подозревал, что Фелини не относился к деткам богатеньких родителей, но обшарпанная, потрескавшаяся от времени дверь угнетала Шаркиса как ничто другое и было немного стремно вламываться вот так без приглашения в обитель Фелини, ведь тот мог вполне стесняться своего положения. Хотя какая Шину-то разница, стесняется седой или нет? Да и чтобы Дэвид стеснялся – несусветная глупость! И вообще, с чего это Шин будет заходить к этому придурку? Вот именно, не будет! Передаст лекции, которые писал впервые за весь промежуток обучения, – конечно же просто от скуки, а не для Фелини, – после чего тут же уйдет, прежде чем это чудовище откроет рот и заведет свою волынку на час, а то и больше.

На кнопку звонка Шин все-таки нажал. Раздался скрипучий писк, после чего за дверью послышались тихие шаги, затем грохот, тихие ругательства, снова грохот, всплеск, мат, – о, кажется, кто-то растянулся на полу, – наконец щелчок замка, и вот оно. Чудо чудное. Растрепанное и похожее на мокрого воробья, в одной из излюбленных растянутых старых футболок, в не менее растянутых штанах и единственном драном носке. Увидев у себя на пороге Шаркиса, Фелини так удивился, что Шин не сумел сдержать едкого смешка.

— Че пыришься, гавно... я тебе лекции принес.

— Ва-а-а-ау! — наконец выдавил из себя Фелини, смотря на Шина широко распахнутыми белесыми глазами, — Никогда бы не подумал, что ты рискнешь прийти ко мне! Вот это да! Шин, ты меня поражаешь! — воскликнул Дэвид, даже не стараясь скрыть своей радости.

— Заткнись, придурок, — пробурчал в ответ брюнет, старательно избегая этого уж слишком счастливого взгляда. Парень привык к тому, что его приход никогда никого не радовал, скорее напрягал. Даже родителей.

— Я всего лишь принес лекции.

— Да ты же их сроду не писал! — чертов Фелини, как всегда, был слишком болтлив.

— Заткнись и бери! — моментально вышел из себя Шин, сунул в руки Фелини пару тетрадей и флэшку и собирался уже поспешно уйти, но Дэвид зацепился тонкими пальцами за край рукава его куртки:

— Ты убегаешь от меня с таким видом, будто боишься. Неужели так страшно заходить в мою квартиру? — ехидно заметил парень. Собака! Знал, как завлечь к себе Шаркиса. Естественно, Шин тут же со злости и дабы доказать, что ничего не боится, сам вломился в обшарпанную квартиру Фелини, разулся и по-хозяйски прошел в небольшую комнатку. Пол был грязный, поэтому Шин, наступая то на засохшие крошки, то прилипая к полу, брезгливо морщась и чертыхаясь, добрался до расправленной кровати и нагло забрался на нее с ногами.

— Блять, Фелини, тебя полы мыть не учили?

— Учили! — бодро отозвался Дэвид, в этот самый момент просматривая тетради, — Никогда бы не подумал, что у тебя такой ровный почерк, — заявил он, — думал, буквы так и будут скакать.

— Что-то не нравится? — смущенно прорычал Шин. Он всегда рычал или язвил, когда смущался и не знал, как себя вести. В конце концов, агрессия — самая простая эмоция, которую Шин мог воспроизвести.

— Да все отлично! — усмехнулся Фелини, садясь в потрепанное кресло по-турецки напротив своей кровати, — Хочешь чего-нибудь?

— В этом свинарнике мне кусок в горло не полезет, — поморщился Шин, с содроганием оглядывая комнату, по потолку которой без стеснения бегали тараканы, а голые стены без обоев были в каких-то влажных потеках. Понятное дело, в холодной и влажной каморке подцепить заразу было проще простого, и удивительно, что до этого Фелини никогда не болел. Впрочем, всему свое время. Сейчас он выглядел крайне бледно. Под серыми глазами парня залегли темные круги, губы были пересохшими, а тело покрывала еле заметная испарина.

Губы. На них Шин заострил особое внимание, подумав о том, что их надо обязательно чем-нибудь смочить, потому что они, покрывшись сухой коркой, выглядели крайне противно. А чем можно смочить? Фелини мог бы просто облизнуть их, но почему-то этого не делал. Так может, ему стоило помочь?

От внезапно нахлынувшей череды совсем не нормальных, на взгляд Шина, мыслей парня затрясло.

«Нихуя себе, забыл подрочить с утречка», — пронеслось у него в голове. Кто бы мог подумать, что лишь разок не удовлетворив себя с утра пораньше, можно затем найти привлекательным даже страшненького дебилоида с задатками супового набора, у которого вместо мозга явно таилось нечто, не поддающееся разумному объяснению.

— Эй, ты чего? Плохо, что ли? Смотри не окочурься у меня на кровати! Сначала слезь на пол, а уж потом... – Дэвид, как всегда, беспокоился о самом важном и проявлял крайнюю степень чуткости.

— Очень смешно, — прошипел в ответ Шин, теперь старательно не смотря на седого. Еще не хватало перевозбудиться для полного счастья.

— Да ладно! Чего ты так напряжен?! Ты у меня в гостях! Впервые ко мне кто-то пришел! Круто же!

Впервые?

Шин вновь поморщился и осторожно все же взглянул на Дэвида.

— Почему у такого, как ты, нет друзей? Почему от тебя все шарахаются? Ты конечно кретин, но сейчас они в моде, — осторожно начал Шин.

— Не знаю... — как всегда беззаботно пожал Дэвид плечами, но взгляд его стал каким-то менее жизнерадостным, — Они все умные ребята. Даже слишком. Сейчас же поколение гениев, ты слышал об этом, Шин? Среднее IQ населения растет уже потому, что без мозгов сейчас не выжить. Чистая необходимость. Эволюция, если хочешь. Мы создали для себя такую ситуацию, при которой матушка-природа начала судорожно развивать в нас интеллектуальные способности, стараясь из последних сил спасти тех, кто неизменно вымрет, — как-то по старчески вздохнул парень, — Мне страшно подумать, каковы будут наши дети!

— И что? — без особого энтузиазма откликнулся Шин.

— А то, что наши однокурсники умны, но… знаешь, это как у хищников, если хищник чувствует, что тот, кто перед ним, сильнее, у него два выхода: наброситься или преклониться. Наши однокурсники, конечно же, не хотят преклоняться, наброситься им куда проще. Но трусость не дает совершить чего-то глобальнее кроме заливания мне за шиворот йогурта или поломки моего ноутбука. Потому что они умны, но недостаточно.

— Недостаточно для чего?

— Недостаточно для того, чтобы стать моими друзьями.

— Хочешь сказать, что они чувствуют, что ты интеллектуально превосходишь их?

— Именно!

У Шина дернулся левый глаз, а затем он не выдержал и впервые за несколько лет искренне рассмеялся. А когда еще и заметил, как при этом вытянулось лицо обескураженного Фелини, истерический хохот стал лишь громче.

— Никогда не видел, как ты смеешься, — растерянно пробормотал Дэвид, как завороженный пялясь на давящегося от смеха Шаркиса. — Тебе очень идет улыбка, — добавил он с несвойственной ему скромностью, но Шин Дэвида не услышал.

— Ох, блять, гений хренов, — наконец простонал брюнет, вытирая выступившие на глазах слезы, — Придурок ебанутый, — добавил он, уже отсмеявшись.

— Может и так, — Фелини даже не собирался спорить, улыбаясь Шину так искренне, что Шаркис внезапно подавился воздухом, а затем и вовсе нахмурился и пожалел о том, что показал Дэвиду подобную эмоцию. Шин никогда людям не доверял, а потому старался всегда и для всех казаться неприступной скалой, которую не тронет ни одно твое слово и ни одно твое действие. В действительности же Шин был... крайне впечатлительным.

— Ну так что, может, все же чаю? – почувствовав, как нарастает неловкое молчание, предложил Дэвид. Шин на это лишь пожал плечами. Чая он не хотел, но отказываться, видимо, было бесполезно. В любом случае, Фелини настоит на своем и сделает все по-своему.

Дэвид пополз на кухню, брюнет же развалился на кровати и начал всматриваться в потрескавшийся потолок. Постельное белье явно было несвежим и, по идее, пусть и не настойчиво, но исходящий от него запах должен был вызвать в Шине очередной приступ брезгливости. Вот только парень, к своему ужасу, осознал, что сейчас бы с удовольствием зарылся носом в подушку Фелини и глубоко вдохнул неповторимый запах его тела. Подобная мысль заставила Шаркиса нервно подняться с кровати и настороженно покоситься на подушку. Она явно была какой-то ненормальной. И именно она была виновата в столь непонятном желании Шина. Она и чертов будильник, который не прозвенел в нужное время, из-за чего Шин проспал и если на пары он не опоздал, то утреннего похода в туалет был лишен.

— И как ты здесь еще ласты не склеил? — поспешно подал брюнет голос, услышав как Дэвид заходит в комнату, бренча стаканами и спотыкаясь на ровном месте.

— А что не так?

— Что не так? – саркастически переспросил Шин, вновь разваливаясь на кровати и старательно изображая непробиваемое хладнокровие, — Это же халупа! Не каждый бомж в такой поселится, что уж говорить о студенте! — фыркнул он, забирая с подноса стакан с обжигающим чаем.

— Крыша над головой есть, что еще нужно для счастья? — не согласился Дэвид.

— Крыша? Это не крыша! Это гроб! Это жилище поизмывается над твоим телом и рано или поздно убьет его, — фыркнул Шаркис, отпивая из стакана зеленоватую жидкость, которая оказалась на удивление вкусной.

— Ой, Шин, только не говори, что беспокоишься обо мне, — ехидно заметил Фелини, из-за чего брюнет вновь подавился, но теперь уже чаем.

— Чушь, — только и фыркнул он, невольно ежась от холода, который стоял в квартире, — у тебя что, и обогревателя нет? – поспешно сменил Шин тему разговора.

— Нет, — только улыбнулся Дэвид. Брюнет на это смерил его взглядом, оценив одежду, что сейчас была на парне как не просто не теплую, но очень даже холодную.

— И тебе не холодно? — задал Шин новый вопрос, чувствуя, как в грязной квартире начинает сгущаться какая-то странная атмосфера.

— Холодно, — вновь кивнул Фелини, медленно водя пальцем по краям своего стакана и не притрагиваясь к горячему чаю.

— Так что же ничего не оденешь?

— Зачем? – голос Дэвида звучал ровно, даже успокаивающе. Но именно поэтому Шину было не по себе. Внутри все переворачивалось, а интуиция била в колокола. Дэвид постоянно забрасывал брюнета сотнями намеков на то, что парень ему нравится далеко не как друг, но только сейчас Шаркис понял, в каком положении оказался. А вдруг… Вдруг Фелини сейчас набросится на него и… и… И! Изнасилует?

— Чтобы согреться! – нервно выпалил Шин, вцепившись в свою чашку с чаем обеими руками и готовясь к яростным сопротивлениям.

— Зачем? – а Фелини все так же не сводил взгляда с поднимающегося от чашки пара.

— Чтобы не болеть!

— Зачем?

— Подохнуть хочешь? – последние слова Шин произнес позорно высоким голосом.

— А тебя это так беспокоит? Если «Да», ты и согревай, — на лице Фелини появилась одна из его дурацких улыбочек.

— Я ухожу, — после недолгого молчания бросил Шаркис, поднялся с постели и поспешил к выходу, стараясь унять дрожь в руках и мысленно повторяя себе, что все в порядке.

— Ребенок, — было брошено в его сторону словно обвинение, которое, конечно же, Шаркиса равнодушным оставить не могло. Шин медленно повернулся к своему собеседнику, в мгновение растеряв весь свой страх:

— Это ты мне? – зло прошипел он.

— Нет, своей подушке, — язвительно усмехнулся Фелини, — Конечно тебе… невинный мальчик, так мило!

— Еще одно слово, и я не посмотрю на то, что ты болен... – пообещал Шин, чувствуя как вместе со злобой растет и не к месту вернувшееся возбуждение.

— О, а на что же ты тогда посмотришь? — заискивающе ухмыльнулся Фелини, встав в кресле на колени и облокотившись на его спинку.

— Я убью тебя, — прошипел Шин, сжимая кулаки.

— Как и своего одноклассника?

Это было последней каплей. Шаркис сорвался с места, схватил Фелини за волосы, без церемоний стащил его с кресла, бросил парня на кровать и уселся на него сверху, прижав руки к мягкому матрасу, тяжело дыша и сжимая его запястья с такой силой, чтобы тому наверняка было больно. И этот человек боялся изнасилования? Шину самому не верилось в то, что ему в голову могла прийти подобная глупость.

Дата добавления: 2015-10-24