Школа цинизма 3 страница

Мерлин, что я делаю? Малфой заметил, что сигарета дотлела, и выбросил окурок в окно. Сижу и рассматриваю грязнокровку Грейнджер как девушку. Хотя, надо признать, она похорошела. Из вечно лохматой смешной девчонки превратилась в красивую молодую девушку. Если бы она захотела – могла бы стать первой красавицей школы, от парней бы проходу не было. Но нет, для неё важнее учебники. Поэтому и ходит постоянно одна. Интересно, а Поттер с Уизли хоть замечают, что она девушка, или она в первую очередь мозг? Да и вообще интересно – был ли у неё хоть один парень, не считая того болгара-ловца?

Такие мысли приносили какое-то извращённое удовольствие. Малфой редко позволял себе задумываться о грязнокровках как о людях. А если позволял, то всегда с интересом наблюдал за ходом собственных же размышлений. Приятно было ломать установки.

– Малфой, скажи, ты убивал? – вопрос подействовал, как ведро холодной воды. Сразу – не красивая девушка, а грязнокровка Грейнджер, гриффиндорская заучка, подружка Поттера, со своими моральными устоями и вечной верой в добро.

– Зачем тебе знать?

Она пожала плечами, сделала глоток из стакана, опять поморщилась.

– Незачем. Просто пытаюсь понять.

– Понять что, Грейнджер? На чьей я стороне? А разве не видно?

– Ты ведь не такой, каким кажешься. Ты же не смог убить Дамблдора. – Ему показалось, или её голос на самом деле дрогнул.

– Грейнджер, не строй из себя всепонимающую святую. Ты же не Поттер. А мне казалось, что вести душеспасительные беседы – его привилегия.

– Неужели так сложно просто ответить?

– А ты сама подумай, хочешь ли ты услышать ответ.

Он почти пожалел, что так сказал. Лицо Гермионы изменилось, стало из задумчивого настороженным, недобрым. Нет, Грейнджер – это точно не Поттер, она не так привязана к понятиям добра и зла, как чёртов Золотой мальчик.

– Грейнджер, не лезь ко мне с расспросами, хорошо? – Драко вздохнул и откинул голову назад. – Я же не спрашиваю, сколько у тебя было парней. Я вообще не понимаю, какого хера я сижу тут с тобой и отвечаю на твои идиотские вопросы.

Тук. Стакан с недопитым огневиски опустился на столешницу, Грейнджер спрыгнула со стола. Драко скосил на неё взгляд. Она стояла перед ним, сощурив глаза, и он вдруг неожиданно понял, что будь у неё с собой палочка, он бы уже корчился на полу от какого-нибудь проклятия. На миг он даже испугался. Но потом внутренне усмехнулся – это же Грейнджер, великая миротворица, которую надо очень постараться вывести из себя, чтобы получить от неё что-либо сильнее, чем пощёчина.

– Тогда избавляю тебя от своего общества, – прошипела она и направилась к себе, так и не допив виски. Малфой подождал, пока закроется дверь, и достал опять сигарету из пачки. На сегодня эта – последняя. Докурит – и спать.

Глава 4

Разумеется, она проспала. Проснулась только в десять часов, когда спешить на древние руны уже не имело никакого смысла. Во рту до сих пор остался противный привкус после огневиски, напоминающий о ночном разговоре с Малфоем. Гермиона села, поморщившись – сейчас бы она многое отдала за глоток простой холодной воды. И решила, что впредь всегда будет держать в своей спальне графин с водой. На всякий случай.

Встала, прошла в ванную, сделала несколько жадных глотков прямо из-под крана, намочив при этом волосы и забрызгав майку. Шёпотом выругалась, выключила воду и, повернувшись, прислонилась к раковине, рассматривая пол в душе. Собственная ванная с душем – вот что ещё было хорошего в комнатах Старост школы. Правда, ванную, как и гостиную, приходилось делить с Малфоем, но на двери из спален было наложено заклинание – в них нельзя было войти, пока ванная занята. Малфоя это очень веселило.

– Чёрт, – прошептала Гермиона, поняв, что проклятый слизеринец опять занимает её мысли. Ну поговорила она с ним вчера почти без взаимных оскорблений, и что дальше? Мир не рухнул, Снейп не ушёл с поста директора Хогвартса, Волдеморт не застрелился. Гермиона стянула с волос заколку, собираясь перевязать их заново, но мягкая резинка выпала из рук. Настроение было ни к чёрту. Бросив резинку, как она есть, на полу, Гермиона вернулась в спальню, села на кровать и, подтянув колени к груди, принялась раскачиваться на месте.

Проклятие! Да что же это такое! Сидит тут, как последняя соплячка, не зная, что делать. Надо собраться. Взять себя в руки, подготовиться к тому, что вот сейчас она выйдет из этой комнаты – и опять столкнётся с Малфоем, и не будет того ночного разговора за огневиски. Всё как обычно, ничего непривычного. Но тогда отчего на душе так погано, что хочется блевать, как после алкогольного отравления?

Идти в Большой зал не хотелось, но оставаться в своей комнате запертой в четырёх стенах было ещё тягостнее. Гермиона поиграла с мыслью пойти в библиотеку – но едва не закричала, только представив себе бесконечные полки с книгами. Образ причинял почти физическую боль. Когда это то, что раньше было её частью, начало убивать её? Почему она, так любившая книги, сейчас сгибается пополам, как от страшной боли, при одной только мысли о них?

С каких это пор ей стало отвратительно всё, что окружает её?

Гермиона сжала голову руками и засмеялась – почему-то больше всего сейчас хотелось оказаться на уроке Снейпа. Именно в тёмных подземельях Слизерина, перед преподавателем, которого она ненавидела с первого курса. Смешно. Или попросить у Кэрроу заколдованное перо и написать им реферат по трансфигурации, в три раза больше по объёму, чем задала Макгонагалл. Может, боль хоть немного приведёт её в нормальное состояние.

Малфоя не было – наверняка он-то не просыпал занятия и сейчас сидел на древних рунах, смеясь про себя, что она не пришла. Ходить по школе было опасно – напорется на Филча или, что ещё лучше, на кого-нибудь из Кэрроу, которые постоянно патрулируют школу, - не избежать наказания. А попадать в лазарет Гермионе совсем не хотелось.

Почему-то она пошла в гриффиндорскую гостиную, зная, что сейчас все на занятиях и там никого нет. Но она ошибалась – на полу перед камином сидел Колин Криви, фотограф с шестого курса. Хотя сейчас он, казалось, сам был на обычной маггловской фотографии – сидел, не шевелясь, тупо пялясь на поленья в камине.

– Колин? – Гермиона уже хотела уйти, но что-то в позе мальчика заставило её остановиться. – Почему ты не на занятиях?

Колин медленно повернулся к ней. Так поворачиваются психически больные люди, когда им задаёшь какой-то вопрос. Гермиона закусила губу.

За шесть лет Колин из восторженного мальчишки превратился в симпатичного парня, отзывчивого и всегда готового помочь. Гермиона не помнила, чтобы он когда-нибудь был огорчён или расстроен. Казалось, он всегда только улыбается, в любой самой тяжёлой ситуации мог найти что-то хорошее. А сейчас он сидел перед ней с ничего не выражающим лицом, как у Малфоя. Но если по Малфою было видно, что это маска, за которой могут скрываться Мерлин знает какие чувства, то у Колина это было настоящее. Он действительно ничего не чувствовал. Пустой, безжизненный взгляд на абсолютно равнодушном ко всему происходящему лице.

Гермионе стало страшно.

– Колин?

– Отец погиб, – хриплым голосом только и произнёс парень, вновь отворачиваясь.

– Ох… – Гермиона прижала руку ко рту. – Я… Мне очень жаль, Колин…

– Я Дэну ещё не сказал. Не знаю, как сказать. Макгонагалл забрала меня с нумерологии и передала письмо. Надо было попросить, чтобы она сама ему сообщила…

Гермиона прошла к Колину, опустилась рядом с ним на колени. Да уж, неудивительно, что у него такой видок. Она бы на его месте тоже не знала, как себя вести и как сказать младшему брату о смерти родителей.

– Как они погибли?

– Пожар на ферме, – тихо ответил шестикурсник, не поворачиваясь к ней. – Пытался вывести скот, и не успел. Да только враньё всё это, Гермиона! – он неожиданно вскочил и со злостью ударил рукой по спинке кресла. – Я же знаю, что овчарня вспыхнуть так просто не могла! Придумали отговорку, чтобы показать, какие магглы идиоты. А ведь отец ни в чём не виноват, он даже в магию не сразу поверил!

– А твоя мама? – спросила Гермиона, наблюдая за Колином.

– С ней всё в порядке, она сейчас в Уэльсе. Они же в разводе. Были… – он вздохнул, распустил узел галстука. Вспышка прошла так же быстро и неожиданно, как и началась. – Ладно, пойду найду Дэна. Понятия не имею, что я ему скажу…

Колин чему-то грустно усмехнулся и вышел из гостиной. Гермиона хотела ему крикнуть, что сейчас занятия, что его брата не отпустят, если он попросит, что ему самому грозит опасность нарваться на Филча. Но промолчала, потому что поняла, что он всё равно не обратит на это внимание. А потом сама резко вскочила и вылетела из гостиной.

~~~~

– Профессор Макгонагалл!

Гермиона ворвалась в класс трансфигурации, не подумав, что у её декана сейчас может быть урок. Но класс был пуст, только сама профессор Макгонагалл сидела за столом, держа перед собой несколько свитков.

– Мисс Грейнджер? – она удивлённо посмотрела на студентку поверх своих очков. – Разве у вас сейчас нет занятий?

Гермиона захлопнула за собой дверь и прошла прямо к столу декана. Задней мыслью она понимала, что за такое поведение, тем более при прогуле занятий, она вполне может сама отправиться на отработку к Кэрроу, но сейчас ей было на это плевать.

– Это правда, что отец Колина Криви погиб при пожаре? – сразу спросила она, останавливаясь перед столом.

Макгонагалл отложила перо и откинулась на спинку кресла.

– Кто вам это сказал?

– Он сам. Я только что с ним разговаривала. И я не верю, что на ферме всего лишь вспыхнул пожар, во время которого его отец не сумел спастись.

Макгонагалл подняла со стола палочку и взмахнула ей, накладывая на кабинет заглушающие чары. Гермиона поняла, что разговор будет непростой. И какого чёрта она на него напросилась…

– Мисс Грейнджер, то, что я вам сейчас скажу, не должен узнать никто, даже мистер Поттер и мистер Уизли. Мистер Криви – магглорожденный ученик, как и вы. А вы знаете, какую политику по отношению к магглорожденным проводит сейчас министерство. Убийство магглорожденного волшебника или его родителей сейчас официально не рассматривается как преступление. Колину и Деннису Криви сообщили официальную информацию.

– А на самом деле? – тупо спросила Гермиона.

– Вы же понимаете, что Министерство ни за что не признает, что мистера Криви убили Пожиратели Смерти. И, знаете, это не единственная смерть сегодняшней ночью. Судя по всему, Пожиратели проводили масштабную операцию, «чистку», как они это назвали. В разных частях страны убито до пятидесяти магглорожденных волшебников и их родителей.

Сегодня ночью… Малфой пришёл поздно ночью.

– А откуда у вас эта информация?

Перебор. Гермиона задала вопрос, который нельзя было задавать. Как там Малфой вчера сказал? «Так ли ты хочешь услышать ответ?» А сейчас она уже знала ответ. Также, как и знала, что Макгонагалл его не скажет.

Но, видимо, она не оценила степень доверия Макгонагалл к ней. Волшебница встала со своего места, отошла к окну, и, не глядя на Гермиону, заговорила:

– Сегодня я получила сообщение из Ордена Феникса. Мистер Грюм сообщает, что мистер Криви был убит Пожирателями.

– Но… за что? – Гермиона сделала шаг назад и обессилено опустилась на парту. – Он же был обычным магглом, он даже в волшебство не верил.

– Мисс Грейнджер, не пытайтесь понять логику Пожирателей, – пожала плечами Макгонагалл. – И… я знаю, о чём вы сейчас думаете. Ваших родителей охраняют.

Спокойней от этих слов Гермионе не стало. Но сил что-либо возражать не было.

– А почему вы не сказали Колину?

– Мисс Грейнджер, нам не нужен здесь фанатик, ослеплённый жаждой мести. Нам и так хватает проблем в школе. – Макгонагалл поджала губы. – Я не хочу, чтобы пострадал ещё кто-нибудь, а тем более, чтобы студенты моего факультета мстили Слизерину.

Цинично. Очень цинично. Держать людей в неведении, чтобы они не переубивали друг друга. Играть на чувствах и эмоциях. Слизеринский подход. Но, как вынуждена была с горечью признать Гермиона, действенный. В словах декана Гриффиндора была своя логика – пусть жестокая, странная, но правильная. Если Колин узнает о настоящей причине смерти отца, что он сделает? На ком сорвётся? На Малфое, на Забини, на Паркинсон? Или на любом другом слизеринце, может, даже первокурснике?

– Он всё равно не поверил, – проговорила Гермиона. – Думаете, ему будет проще оттого, что ему лгут?

– Мисс Грейнджер, лгать и не говорить правду – две большие разницы. Мистеру Криви сообщили официальную версию. Если он достаточно умён, он примет её сейчас и будет ждать. Поверьте, никто не собирается оставлять безнаказанной гибель его отца.

– Скажите это ему, – устало огрызнулась Гермиона.

– Скажите ему это сами, – спокойно возразила Макгонагалл. – Если не ошибаюсь, вы регулярно собираетесь небольшой группой студентов с разных факультетов?

– Откуда… – Гермиона в шоке уставилась на Макгонагалл. – Откуда вы знаете?

– Так ли это важно, мисс Грейнджер? Если вы забыли, профессор Дамблдор знал обо всём, что происходит в замке, даже о том, что скрыто от глаз.

Староста девочек в ужасе прижала руки к лицу. Идиоты! Как они могли так проколоться! Почему забыли, что директор в курсе всего, что происходит в школе! Хотели противиться режиму Кэрроу и Снейпа – а вместо этого только раскрыли себя перед Пожирателями.

– То есть, профессор Снейп, он тоже всё знает?

Макгонагалл никак не ответила, только равнодушно взяла перо в руки.

– Мисс Грейнджер, не делайте поспешных выводов, – произнесла она. – Директор может знать только то, что должен знать.

– Должен знать с чьей точки зрения?

– Думаю, вам следует идти на урок, мисс Грейнджер, – сказала Макгонагалл, словно не расслышала последнего вопроса. – Какой у вас сейчас предмет?

– Гербология.

– Ну вот, видите. До теплиц ещё дойти надо. – И она погрузилась в дальнейшее изучение свитков.

Гермиона направилась к выходу из кабинета, уже не зная, а стоило ли затевать весь этот разговор. Раньше это была особенность Дамблдора – отвечать на вопросы так, что этих вопросов становилось ещё больше. Да и задавал их обычно Гарри.

Ччёрт, как же всё запутано…

~~~~

Разумеется, ни на какую гербологию она не пошла – промчалась, расталкивая появившихся на перемене студентов, к башне Старост, выпалила портрету пароль и одним махом взлетела по лестнице. Малфоя ещё не было – конечно, он же не будет прогуливать занятия, в отличие от самой умной студентки Хогвартса!

– Чёрт бы тебя побрал… – Гермиона в бессилии ударила по столешнице, не зная, злится ли она больше на себя, что стоит сейчас в гостиной во время занятий, или на Малфоя, что его как раз сейчас тут нет. А она даже не знала, что ему сказать.

Малфой появился, как и ожидалось, после занятий – выбрался из прохода за портретом, кинул сумку на пол.

– Грейнджер, – усмехнулся он, глядя на Старосту девочек, которая сидела за столом перед очередным толстым учебником. – Без тебя на рунах было как-то скучно.

Гермиона медленно повернулась к нему, отодвинула книжку.

– Какой же ты ублюдок… – прошептала она.

– Какая экспрессия, грязнокровка! – Малфой рассмеялся и развёл руками. – Не хочешь рассказать, чем обусловлена твоя столь жгучая ненависть к…

Больше он ничего сказать не смог – Гермиона подлетела к нему и со всей силы ударила кулаком под дых. Этот приём ей показал Виктор Крам, когда она была на каникулах в Болгарии несколько лет назад – показал в шутку, конечно, как она сам сказал – чтобы отбиваться от назойливых ухажёров. Она даже подумать не могла, что когда-нибудь всерьёз ударит человека, будь то даже Драко Малфой.

– Грейнджер, совсем сдурела…? – произнёс Малфой, согнувшись пополам.

И уж тем более она не могла подумать, что получит от этого удовольствие – смотреть, как он задыхается, корчась от боли перед ней. Против своей воли Гермиона поняла, что улыбается – холодной, жестокой улыбкой, больше присущей Малфою, чем студентке Гриффиндора.

– Не нравится, да? – она схватила Малфоя за плечо и со всей силы толкнула назад, на диван. Малфой упал на подушки, и тут же ему в горло упёрлась волшебная палочка. – Так где ты был вчера?

– Грейнджер, с какой стати я должен перед тобой отчитываться? – произнёс Малфой. Палочка надавила на шею ещё сильнее.

– Сегодня ночью Пожирателями были убиты пятьдесят, как ты выражаешься, грязнокровок и их родителей! – выкрикнула Гермиона. Она уже не держала палочку, прижав её кончик к шее Малфоя, она перехватила её поперёк и теперь прижала её деревцем к горлу слизеринца, словно хотела его задушить или переломать кадык. – Ты пришёл поздно ночью! Ты был там, скажи, ты был там?!

– Грейнджер, ты с ума сошла…

– Да ни хера! – она ещё сильнее надавила на палочку, так что Малфою пришлось вжаться в подушки и попытаться отвернуть голову. – Ты знаешь, что убили отца Колина и Денниса Криви?! Ты был среди тех ПСов?! Ты убивал его лично? Или кого-то другого?!

– Сука, меня там не было! – Малфой схватил её за руку и резко дёрнул в бок. От неожиданности Гермиона покачнулась, а он только довершил начатое, толкнув её. Гермиона даже не успела среагировать, как уже лежала на спине, а Драко Малфой навис над ней, придавив её своим весом к полу. Её палочка выпала из руки и откатилась куда-то под диван.

– Я встречался с адвокатом, – выплюнул он, с ненавистью глядя ей прямо в глаза. – Я не убивал его родителей. Я знал, что ночью проводилась какая-то операция, но не знал имён. Так что не смей обвинять меня в том, чего я не совершал. Поняла меня?

Он находился так близко к ней, что его длинные белые волосы касались её лба. Гермиона чувствовала, что от него пахнет мятой. Видела своё отражение в его холодных, полных ненависти глазах. И почему-то не могла думать ни о чём другом.

– Поняла?! – ещё раз спросил он, повысив голос.

Гермиона дёрнулась, попытавшись отвернуться. Не получилось. Она – девчонка, пусть и самая сильная ведьма своего поколения. А он – Малфой, Пожиратель Смерти, воспитанный убивать таких, как она.

– Тварь, – прошептала она.

К её удивлению, он её отпустил. Оттолкнул с такой силой, что она перекатилась на бок и начала судорожно дышать, только сейчас поняв, что задержала дыхание. Она слышала, как за её спиной он поднялся, сел на корточки. Зашуршал мантией.

– Я никому не позволяю так обращаться со мной.

Что-то в его голосе заставило Гермиону обернуться. Она и обернулась. И тут же пожалела – Малфой только этого и ждал. Он сидел перед ней, держа в руке направленную на неё палочку. Наверное, если бы она не оборачивалась, он бы ничего не сделал. Но сейчас она сама подставила себя под удар.

– Что тебе больше нравится – «Круцио» или сразу «Авада»?

Гермиона ничего не ответила. Почему-то она уже была готова к любому исходу – будь то пытки или даже смертельное заклятие. Но Малфой не спешил. Молча смотрел на её лицо, словно разглядывал. А может, и действительно разглядывал.

– Какая же ты… – произнёс он.

– Какая? – не выдержала Гермиона.

Он перебросил палочку в другую руку и, размахнувшись, со всей силы, ударил её по лицу. Гермиона опять упала, во рту почувствовался противный металлический вкус крови.

– Грязнокровная шлюха, – с ненавистью произнёс он, встал, убрал палочку в карман мантии и направился в свою комнату. Гермиона поднялась на руках, сплюнула кровь, не задумываясь, что пачкает ковёр, и быстро-быстро заморгала, стараясь сдержать слёзы. Он опять сделал ход. А она так и не ответила ему.

Глава 5

Разбитая в кровь губа – это не простой след от пощёчины, так что отвертеться от объяснения с Гарри и Роном не удалось. И на переменах девушка старалась держаться от друзей подальше – зная, что они опять начнут расспросы и требования отказаться от поста Старосты, или хотя бы рассказать всё Макгонагалл. Гермиона только морщилась, прятала разбитую губу за шарфом и уходила.

В этот день последним уроком стояла трансфигурация – слава Мерлину, с Рейвенкло, а не со Слизерином, иначе Гермиона не представляла, как могли отреагировать Гарри и Рон на появление Малфоя. Профессор Макгонагалл только вскинула брови, заметив лицо Гермионы, но не стала ничего спрашивать.

- Профессор, – после занятия Гермиона, беспокойно теребя в руках ремень от сумки, подошла к Макгонагалл. – Я хотела бы вас попросить…

- Что у вас с лицом, мисс Грейнджер? – прервала её Макгонагалл.

- Ничего страшного. Ударилась, – соврала Гермиона, отворачиваясь. – Профессор, вы можете связать меня с кем-нибудь из Ордена?

Макгонагалл не высказала видимого удивления. Только вот взгляд её глаз стал ещё более внимательным и сосредоточенным. Быстро достав волшебную палочку, она наложила на кабинет заглушающее заклинание и вновь повернулась к своей студентке.

- Зачем вам это, мисс Грейнджер?

- Неважно, – Гермиона закусила внутреннюю сторону щеки, кляня себя за то, что приходится врать главе Ордена. – Это… личное. Так можете?

- Я постараюсь… – неуверенно сказала Макгонагалл, не сводя взгляда со студентки. – Почему вы сами не хотите написать мистеру Уизли?

- Боюсь, почту могут перехватить, – честно призналась Гермиона. – Тем более, я не хочу, чтобы это был мистер Уизли.

- Вот как? О чём же вы тогда хотите поговорить?

Гермиона замолчала, разглядывая носки своих ботинок. Макгонагалл вздохнула, поняв, что ответа не дождётся.

- С кем же вам тогда надо поговорить?

- Лучше всего – с Фредом или Джорджем Уизли, – вздохнула Гермиона. Она даже не задумывалась о том, с кем ей будет легче всего, одно только знала точно – это не должны быть Молли или Артур Уизли. Они не поймут её просьбу и начнут отговаривать и говорить то же самое, что и мальчишки. – Или с мистером Люпином. Думаю, лучше с ними.

- Хм… – Макгонагалл откинулась на спинку кресла, сложив перед собой пальцы пирамидкой, и так чем-то неуловимо напоминала Дамблдора. – Вы же понимаете, что никому из них нельзя появляться в школе?

- Да. Но, надеюсь, мы что-нибудь придумаем.

- Не знаю… – неуверенно произнесла декан. – Вот что, мисс Грейнджер. Через две недели поход в Хогсмид, постараюсь к этому времени договориться. Это всё?

- Да, – Гермиона облегчённо выдохнула. – Спасибо вам большое, профессор.

- Надеюсь, вы понимаете, какому риску подвергаете себя и Орден?

- Да. Но, боюсь, у меня нет иного выхода.

Макгонагалл только опять с выжиданием посмотрела на неё, но Гермиона отвернулась, не отвечая. Разумеется, она понимала, какому риску он подвергнет любого члена Ордена, который захочет с ней встретиться. Но только вот Макгонагалл не знала, какому риску подвергалась сама Гермиона, ежедневно пересекаясь с Малфоем. Или, может быть, знала, видя её разбитое лицо.

~~~~

Иногда Драко даже завидовал гриффиндорцам – завидовал их способности смотреть на мир и чётко делить его на чёрное и белое. Казалось, в их представлении просто не могло быть полутонов. Как и не могло быть людей, занимающих нейтралитет – в этой войне они всех мерили по одному лекалу. Если ты был с Дамблдором – значит, ты хороший. Если против – то враг. Наверное, поэтому из гриффиндорцев никогда не выходили шпионы – с их прямотой и откровенностью они бы не смогли юлить и придумывать легенды. Не зря же хитрость – отличительная черта Слизерина.

Драко усмехнулся и отбросил окурок под дерево. Если бы всё в мире было так просто, как думают друзья шрамоносного мальчика, жизнь была бы куда скучнее. Хотя безопаснее.

- Ну так что?

Драко отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на Пэнси, которая уже минут десять что-то ему втолковывала.

- Не знаю, Пэнси, – Драко отвернулся, делая вид, что на самом деле не знает, а не пропустил всю её речь мимо ушей. – Я подумаю.

- Мерлин, Драко, я всего лишь спрашиваю, поедешь ли ты домой на рождественские каникулы!

И на эту тему она прожужжала ему все уши?!

- Паркинсон, ты с ума сошла! – взорвался Драко. – Какие каникулы, семестр только начался!

Брюнетка смутилась и достала из сумки пачку сигарет. Тонкие, дамские. Драко они чем-то раздражали.

- Просто, я подумала…

- Пэнси, лучше не думай, тебе это не идёт, – усмехнулся Малфой, опускаясь на траву под деревом и кладя голову на сумку. В лицо сразу полезла какая-то высохшая травинка, и он сдул её. – Сейчас же только начало октября, какие рождественские каникулы… Я бы вообще не стал загадывать на такой срок.

- Да ты пессимист.

- Я реалист, – хмыкнул Драко, закрывая глаза.

Действительно, мало ли, что может измениться к зиме. Может, отца выпустят из тюрьмы, а может, его самого сто раз убьют. Всё возможно.

- Я получила сегодня письмо из дома… – начала Пэнси.

Драко приоткрыл один глаз, делая вид вежливой заинтересованности. Пэнси, насколько он знал, получала по несколько писем в неделю.

- И что? – травинка всё никак не хотела оставить в покое его лицо, так что Драко под конец просто оборвал её и принялся жевать кончик.

- Отец перевёл часть состояния на моё имя.

Тааак… Драко сел. А вот это уже интересно. Насколько он знал, в чистокровных семьях ведьмы получали состояние только при замужестве. То, что отец Пэнси переписал на счёт дочери хоть какую-то часть семейных денег, ничего хорошего означать не могло.

- Много?

- Нет, процентов пятнадцать, как я поняла. Мелочь, если посчитать. Но всё равно странно.

- А о причинах ничего не сказал?

- Нет.

- Действительно странно. – Драко выплюнул травинку и потянулся за сигаретами. – Может, он решил повысить тебе карманные расходы?

- Да я и так не жаловалась, знаешь ли…

Парень закурил, опять улёгся на землю. Осень в этом году была какая-то странная – тёплая, почти без дождей.

- Что ты сделал с Грейнджер? – опять подала голос Пэнси.

- А почему я должен с ней что-то делать?

- Ну, знаешь ли, я всё равно не поверю, что она сама так упала.

Драко усмехнулся.

- Всего лишь показал грязнокровке, что не стоит тыкать в меня палочкой.

- Не боишься, что её телохранители тебе отомстят?

- Пэнси, в тот момент, когда я начну бояться Поттера и Уизли, я торжественно сделаю тебе предложение руки и сердца.

- Лучше предложи мне состояние и свой титул, – усмехнулась Пэнси, шлёпнув его по животу. Хотя все в школе и считали, что у них роман, назвать их отношением этим громким словом было сложно. Скорее, это был дружеский секс. В том смысле, что Пэнси была хороша в постели и с ней можно было поговорить, как с другом, но именно по последней причине Драко никогда бы на ней и не женился. Он вообще считал, что жениться надо на том человеке, с которым во всех смыслах «не соскучишься», с которым ни один день не будет похож на предыдущие. А такого друга, как Паркинсон, он терять не хотел. У него и так их почти не было.

Опять замолчали. Драко уже закрыл глаза и думал, что хорошо бы поспать, вздремнуть прямо здесь, под серым небом, а Пэнси пусть охраняет его сон, так нет же, размечтался:

- Малфой!!!

Голос Поттера нельзя спутать ни с чьим другим в этой проклятой школе. Слизеринец открыл глаза, скосил взгляд в сторону – вот он, Мальчик-Надежда-всего-мира чуть ли не бегом спускается по холму от школы, разумеется, в сопровождении своего верного рыжего оруженосца.

- Можешь начинать бояться, – хмыкнула Пэнси.

Малфой со вздохом сел. Вот чего ему сейчас не хватало – так это разборок с гриффиндорцами, у которых внутренним стержнем было шило в заднице. Смотреть на Поттера снизу вверх было ниже его достоинства, поэтому Драко встал.

- Поттер, – протянул он. – Чем обязан, что ты своим воплем перебудил всех пауков в Запретном лесу?

- Что ты сделал с Гермионой?

Твою мать… У них что, весь мир крутится вокруг этой грязнокровки? Только что Паркинсон помянула её, теперь вот Поттер с Уизли. Воистину – вспомнишь гавно – оно и появится.

- А я-то надеялся, что вы умнее…

- Ты, ублюдок, если ты её ещё хоть пальцем тронешь…

- То что, Поттер? Вышибешь мне мозги? Нажалуешься Макгонагалл? Натравишь на меня весь ваш смехотворный Орден? Мне казалось, ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать мне.

- Это ведь ты избил Гермиону… – начал Уизли.

С каких это пор они начали задавать вопросы?

- Уизли, избил – это слишком сильное слово. Я всего лишь указал грязнокровке её место…

Уизли, не слушая дальше, со всей силы заехал ему кулаком по челюсти. От удара в глазах потемнело, боль тупо отозвалась во всём черепе. Драко услышал, как вскрикнула Пэнси, но было не до неё. Уизли опять пытался ударить его, но сейчас преимущество было на стороне слизеринца – он вывернул рыжему руку, лишая того равновесия, повалил на землю. Пнул ногой в бок – Уизли сдавленно вскрикнул, когда тяжёлый ботинок попал ему по рёбрам. Наверняка будет перелом, но сейчас это Драко не заботило – избить этого чёртова гриффиндорца, бить его до тех пор, пока он не превратится в кровавое месиво, чтобы не позорил чистокровных волшебников. Уже не имело значение, что он всего лишь хотел отпихнуть от себя парня, и не устраивать драку – собственная сила опьяняла, заставляя наносить всё новые и новые удары.

Дата добавления: 2015-10-24