3 страница. - Грейнджер, как я рад тебя видеть

- Грейнджер, как я рад тебя видеть! – усмехнулся Драко, входя в гостиную.

Она оторвалась от книги, метнула в его сторону сердитый взгляд и опять сосредоточилась на задании.

- Что, Малфой, наконец-то прозрел, что все чистокровные – жертвы инцеста?

Странно, но сейчас даже её слова не бесили так, как обычно. По сравнению с тем, что наговорил ему вчера Нотт-старший, она просто читала молитвы.

- Я даже сарказму твоему рад.

Она опять оторвалась от книги, посмотрела на него – как ему показалось, с беспокойством.

- Малфой, ты что, головой ударился? Откуда столько радости?

- Нет, Грейнджер, просто устал, как собака, - усмехнулся Драко, вытягиваясь на диване. Грязнокровка окинула взглядом его грязные сапоги, но ни слова не сказала.

- Малфой, собаки – честные и благородные животные, а ты не собака, ты лис – трусливый и вёрткий.

Он только рассмеялся. Грязнокровка даже не подозревала, насколько она права – всё равно собаки и волки – дальние родственники.

- Что такого смешного я сказала?

- Ничего, – он усмехнулся. – Совершенно ничего.

Встал с дивана, открыл окно, устроился с сигаретами на своём любимом месте на подоконнике, и сквозь дым начал наблюдать за грязнокровкой. Она, видимо, решила избавить себя от его общества, и теперь собирала книги и свитки пергамента. Её длинные волосы были распущены и постоянно падали ей на лицо, доставая до стола. Она рассерженно отбрасывала их назад, но пряди были слишком тяжёлыми и опять падали вперёд. Наконец ей это надоело и он, выпрямившись, завязала волосы узлом на затылке. Какая-то необычно короткая для неё прядка всё же упала ей на глаза и она сдула её.

Драко с интересом наблюдал за ней. Она была необычной, не такой, как Паркинсон или сёстры Гринграсс, признанные красавицы Слизерина. Те были аристократками, а Грейнджер была красива какой-то чужой, запретной красотой. Грязной. Драко уже давно перестал думать, что красиво может быть только то, что правильно – это чувство было сродни тому, что испытываешь, когда понимаешь, что смерть – это не только кровь и мясо, но и бледное лицо в обрамлении торжественной ткани, ярко-алые цветы на полированной поверхности гроба, свечи в просторных залах. Любое неправильное явление может быть завораживающе прекрасным, как море в шторм, когда не можешь оторвать взгляда от бушующей стихии, но умом понимаешь, что эта картина таит в себе смертельную опасность. Как огонь – смотришь на него, растворяясь в языках пламени, но стоит тебе приблизиться – как ты оказываешься навечно изуродован ожогами.

Вот такой была и Грейнджер – красивой девушкой, но грязной и поэтому запретной. А ведь для кого-то она не была такой. Кто-то обнимал её стройное тело, целовал её губы, путался в её волосах.

- Грейнджер, с кем из них ты спишь? – неожиданно даже для себя спросил Драко.

Она медленно повернулась к нему, приоткрыв рот от удивления – аккуратные розовые губы, за которым виднелся ряд ровных белоснежных зубов. Тёмные глаза вспыхнули ненавистью, став из карих почти чёрными.

- Что, прости? – сквозь зубы произнесла она.

- Ты что, меня не расслышала? – Драко затянулся. – С кем ты спишь? С Поттером или Уизли? Или, может быть, Лонгботтомом? Или кто там вокруг тебя ошивается?

Видимо, что-то произошло не только в поместье, но и в Хогвартсе, потому что Грейнджер не бросилась на него с кулаками, а только стояла перед ним, с ненавистью глядя на него сощуренными глазами.

- Малфой, если ты спишь со шлюхами, это не значит, что все здесь такие.

Самообладанию Грейнджер в этот момент могли бы позавидовать Люциус Малфой и Северус Снейп, вместе взятые. На миг Драко даже испугался, что Грейнджер ответит ему так, как отвечают Малфои – не сразу, а потом, в изощрённой форме. Но, раз начав, Драко уже не мог остановиться – вывести из себя грязнокровку сейчас было важнее.

Он выбросил окурок в окно, встал с подоконника.

- А мне казалось, ты на своём факультете выполняешь функции Паркинсон – трахаешься с наиболее достойными. После четвёртого курса ты можешь набить себе цену, раз с самим Виктором Крамом встречалась…

Он всё-таки её недооценил – она подлетела к нему и со всей силы ударила по щеке – влепила самую обыкновенную пощёчину, типично женскую, и от этого ещё более болезненную. Щёку, показалось, ошпарило кипятком.

- Что, грязнокровка, обидно? – он усмехнулся, невзирая на боль в скуле. – Кто из них тебя первый? Крам или кто другой?

Она опять размахнулась, намереваясь ударить его, но он перехватил её запястье и резко дёрнул. От неожиданности Грейнджер упала на него, неловко взмахнула свободной рукой, пытаясь оттолкнуться от него – но вместо этого только вцепилась в его плечо. Драко среагировал моментально – зажал её в кольце своих рук, так, чтобы она не могла пошевелиться. Короткая прядка опять упала ей на лицо, но она не спешила сдувать её, глядя в его глаза. Чёрт, как получилось, что в её глазах столько ненависти? Когда она научилась так ненавидеть?

А потом она вздрогнула, дёрнулась, пытаясь вырваться, но он держал её крепко, как котёнка, которому делают противный, но обязательный укол. А она действительно похожа на кошку. Ни дать ни взять сейчас – дикая кошка, у которой щёлкнули перед носом и теперь она пытается понять, кого ей ударить своей лапой с длинными острыми когтями.

- Пусти, какого… – начинает она, но испуганно замолкает, когда он с силой прижимается губами к её губам. Он сам не знает, что делает – просто в какой-то момент понял, что сойдёт с ума, если не почувствует её рядом с собой, что на какой-то короткий момент она принадлежит только ему, а не этим гриффиндорским отморозкам. Докажет ей и в первую очередь самому себе, что она – не та, кем видят её друзья.

Он слышит, как она пытается сделать вдох, но только задыхается. Разжимает плотно стиснутые до этого зубы, что позволяет его языку проникнуть в её рот. Она хочет отвернуться, но он не позволяет – прижимает её к своему телу, вминая её в себя. Какое-то время она пытается бороться, но потом замирает, становясь вялой, безжизненной – тряпичной куклой, позволяя ему делать всё, что захочет.

Это его отрезвляет. Сам резко отворачивается, не разжимая рук, не выпуская её. Втягивает в лёгкие воздух. Чувствует, что она смотрит на него – смотрит с такой же холодной ненавистью, как и до. И поэтому не поворачивает головы – лишь бы не видеть этого её взгляда, говорящего, что он слаб по сравнению с ней, он не сломает её, он сломается сам.

Грейнджер опять дёрнулась, и на этот раз он выпустил её. Она отскочила в сторону, тряхнула головой – не то прогоняя наваждение, не то отбрасывая вечно лезущие в лицо волосы. Драко глубоко вздохнул – надо собраться, посмотреть ей всё-таки в глаза. Он повернулся – она стояла перед ним, губы вспухли, волосы скрывают часть её лица.

- Ублюдок, – выплюнула она и бросилась из башни старост. Драко резко отвернулся – в ушах стучала кровь, перед глазами стояло её лицо – такое, каким он его только что видел. Чёрт, Грейнджер, почему ты такая? Почему постоянно доказываешь, что красивая девушка может оказаться воином, магглорожденные могут быть умнее чистокровных волшебников, а поцелуй – это борьба не на жизнь, а на смерть?

~~~~

Каменные коридоры Хогвартса тянулись один за другим, студенты всех курсов и факультетов сливались в одну безликую массу, в которой то и дело она видела белые волосы Малфоя. Всякий раз вздрагивала – но нет, показалось, ошиблась, это не он. За облегчением накатывала волна ненависти к самой себе и к Хогвартсу.

Хогвартс был таким же. Высокие потолки, каменные колонны, потрескивающие на стенах факелы, равнодушно освещавшие все события, происходящие в замке. Гермиона со всей силы ударила кулаком по перилам лестницы, зашипела от боли, содрав кожу на костяшках. Чёртов Хогвартс, тебе всё равно, кто руководит тобой, Дамблдор или Снейп. Живёшь своей жизнью, плюёшь на беды и несчастья, которые случаются в твоих стенах.

А может быть, в этом и была причина того, что он стоит уже тысячу лет и столько же простоит ещё? Гермиона вспомнила свою летнюю поездку в Вену – они с родителями жили в Мюнхене, но она упросила отца отпустить её на пару дней в соседнюю Австрию. Она стояла напротив императорского дворца, смотря на парк перед собой, на торжественное здание театра за ним и высокий шпиль Ратуши вдалеке – и думала, что этот город всегда был таким, прекрасным, высокомерным, холодным, утопающим в музыке, которая звучала здесь почти из каждого окна, и аромате роз в Народном саду. Менялись правители, политические режимы, ломались чьи-то судьбы и обрывались жизни – а Вена продолжала жить в своём неувядающем имперском великолепии. Если кто-то умирал перед ней, Вена бросала презрительную усмешку, отворачивалась и жила дальше, показывая, что трагедии мелких людей – ничто по сравнению с её жизнью. Может быть, и Хогвартс был таким?

Таким был Малфой. Жил по своим правилам, не обращая внимания на окружающий его мир. Не обращал внимания на ненависть, презрение, оскорбления, бросаемые ему вслед. Потому что он знал: он – выше этого. За это Гермиона ненавидела его ещё сильнее.

Она остановилась перед портретом Полной дамы. А ведь он прав, хорёк чёртов! Зачем обращать внимания на то, что этого не стоит? Она сама ведь уже давно не огрызается на выпады Пэнси Паркинсон, не слушает лекции Алекто Кэрроу, только смеётся, когда сам Малфой старается доказать ей, что она ничего не стоит. Ведь не всегда надо поступать так, как от тебя этого ждут. Можно прочитать оскорбительную записку от Паркинсон и, исправив грамматические ошибки, отправить обратно, вместо того, чтобы вспылить. Можно развернуться и уйти, пока Крэбб или Гойл вспоминают простейшее заклинание, чтобы нанести тебе увечья. Можно поцеловать Малфоя, а не ударить его в ответ на ложь.

- Милочка, ты будешь входить или нет? – недовольно пробурчала Полная дама, которая уже несколько минут рассматривала девушку.

- Простите, – Гермиона виновато улыбнулась – не хватало, чтобы ещё и портреты на тебя обижались. – «Огненный феникс».

Портрет открылся. Гермиона прошмыгнула в гостиную. Глупый пароль. Она была уверена, что ни один другой факультет до такого бы не додумался. Феникс – уже огонь сам по себе, зачем ещё и давать ему такое определение?

Она оглядела гостиную – из всех, кто здесь сейчас собрался, она узнала только близняшек Патил, сидевших за столом и на пару сочинявших какое-то письмо. Судя по хитрым выражениям лиц и вороватому взгляду, который то и дело бросала на всех Падма, кому-то из старшекурсников скоро не повезёт.

Гермиона уселась в своё любимое кресло перед камином и уставилась на огонь. Странно, даже в гостиной своего родного факультета она не чувствовала себя спокойно. Хотелось залить водой огонь в камине, наорать на Падму и Парвати, разогнать всех младшекурсников по спальням и, затушив все свечи и открыв окна, сидеть в зале, наблюдая, как он из тёплого и уютного становится холодным и серым.

После поцелуя Малфоя чесались губы. Гермиона поморщилась, прогоняя отвращение. Ей было больно – от сжавших её рук, от его холодных губ, от осознания того, что происходит. Только почему-то злиться на Малфоя она не могла. Виновным, казалось, был мир, и за это он заслуживал уничтожения. Хотелось разнести этот дряной мир к чёртовой бабушке, остаться среди руин, и не видеть ничего, что существовало до этого. Чтобы ничего не напоминало о том, что она гриффиндорка, а Малфой – Слизеринский принц.

- Давно тебя здесь не было! – Конечно, Джинни. Подлетела к подруге и, чмокнув в щёку, уселась на подлокотник. – Только, если ты мальчишек ищешь, они в библиотеке – пытаются что-то придумать по прорицаниям.

Гермиона поморщилась, вспомнив этот предмет. Она не посещала его с третьего курса, со скандалом покинув класс профессора Трелони прямо на уроке. Почему-то её тогда очень оскорбили слова придурковатой профессорши «Ты умная, но холодная». Интересно, что такого обидного показалось ей в этих словах на третьем курсе? Сейчас она бы восприняла их как комплимент!

- Не завидую я им, – усмехнулась она. – От Флоренца так просто не отбрыкаешься, это Трелони достаточно было нескольких катастроф на следующей неделе.

Джинни хихикнула:

- Это да. Кстати, – она стала серьёзной. – Тебя сегодня Невилл искал, хотел о чём-то поговорить насчёт АД.

- О чём именно? Мы же только позавчера встречались.

- Не знаю, спроси сама.

- А где он сейчас?

- В теплицах. Ты же знаешь его, – Джинни улыбнулась.

- Да… – неопределённо ответила Гермиона и опять уставилась на огонь.

- Что-то случилось? – спросила Джинни, заметив, что подруга сегодня ещё более молчалива, чем обычно.

Гермиона сощурилась, думая, что ответить. Сказать правду? И как это будет выглядеть? «Меня поцеловал слизеринский хорёк Малфоя, он отвратителен»? Нет, нельзя. Не потому, что Джинни может рассказать Гарри и Рону, и те опять помчатся отстаивать её честь, как два благородных рыцаря. А кончится всё тем, что она опять поведёт их в медкрыло. Просто нельзя. Потому что это только её дело.

- Да опять с Малфоем поцапалась, – ответила она.

- Может, хватит тебе сидеть в своей башне? – пожала плечами Джинни. – Приходи к нам, здесь-то он тебя не достанет.

Нет, Джинни, он меня всегда достанет. Как тебе объяснить, что я всё равно вижу его, когда прихожу к себе? Сидит на подоконнике, выкуривая одну сигарету за другой, со стаканом огневиски, и словно ждёт её. Ждёт, как падший ангел, ставший демоном, ждёт свою жертву.

Она не стала этого говорить, только поморщилась. Джинни не стала больше ничего спрашивать.

- Мне вчера писали Фред с Джорджем, – заметила она. – Хотят устроить в своём магазине подпольную лавку, торговать запрещёнными способами защиты, – она усмехнулась. – Даже не знаю, что они подразумевают.

- Их очередная шутка, надеюсь?

- Ага. Неудачная.

Гермиона против своей воли рассмеялась.

- Они в своей манере.

- Ну да.

Они опять замолчали. Потом Джинни ушла, сказала, что пойдёт спасать Гарри. Гермиона одолжила у Парвати учебник по трансфигурации и уселась за чтение следующей темы. К вечеру гостиная стала наполняться учениками – все спешили делать на завтра домашнее задание, списывая друг у друга решения задач и рецепты зелий. Появился Невилл, но на вопросительный взгляд Гермионы покачал головой – не сейчас, здесь много народу – и опять куда-то ушёл. Пришёл Рон, предложил партию в шахматы. Гермиона отказалась, и тогда он сел играть с Колином Криви. Уже ближе к отбою вернулась Джинни – одна, сказала, Гарри подойдёт позже.

- Ладно, я пойду, – Гермиона встала со своего кресла. – Скоро отбой, пора разгонять студентов по гостиным.

Джинни помахала ей рукой на прощание и принялась о чём-то болтать с Лавандой и Парвати. Судя по всему, разговор шёл о предстоящем концерте «Ведуний» в Лондоне, на который никто из них не попадал, но было так интересно…

Гермиона с Падмой вышли из гостиной, Падма попрощалась и направилась в башню Рейвенкло. Гермиона задумалась – надо было поговорить с Невиллом или Гарри, узнать, зачем они её искали. Искать Невилла Гермиона не стала – он мог быть где угодно. А вот найти Гарри можно попробовать.

Гермиона поднялась на Астрономическую башню. Как она и ожидала, Гарри был там, сидел у стены на корточках, с сигаретой в зубах. Там же, к её удивлению, был и Невилл.

- Искали? – спросила Гермиона, выходя с лестницы.

Оба парня вздрогнули, но тут же расслабились, увидев, что это она. Гарри встал.

- Да, хотели поговорить.

- О чём? – Гермиона закрыла за собой дверь и подошла к друзьям. Парни переглянулись.

- Я вчера… – начал Гарри, но Гермиона прервала его:

- Дай сигарету.

Он уже не стал ничего спрашивать, молча протянул ей пачку с зажигалкой. Гермиона неумело прикурила, выпустила дым. Невилл нахмурился, но ничего не сказал.

- Меня вызывают в Орден, – сказал Гарри, пряча сигареты в карман.

- Вот как? – Гермиона вскинула брови. – Что-то произошло?

- Как я понял, нет, – Гарри пожал плечами. – Просто зачем-то я там понадобился.

- И как же ты собираешься отправиться? Тебя же Снейп не отпустит из школы.

- Мы договорились с Макгонагалл. Она даст мне маховик времени, так что отправлюсь завтра после учёбы.

Гермиона кивнула, припоминая собственные приключения с этим прибором на третьем курсе. Тогда она намаялась с ним столько, что видеть больше не желала этот чёртов кулон на золотой цепочке.

- Я думала, их все изъяли…

- Да вот не все, – улыбнулся Невилл. – Макгонагалл удалось один сохранить.

- Понятно, – протянула Гермиона. – А ты тоже отправляешься?

- Нет, – Невилл покачал головой. – Просто больше об этом никто не знает. Только мы с тобой и Макгонагалл. Сама понимаешь, секретность.

- Рон обидится, – Гермиона не сдержала улыбки.

- Я ему скажу, – отмахнулся Гарри. – Просто хочу, чтобы ты тоже была в курсе.

Раньше они никогда не посвящали ни Невилла, ни Джинни в свои планы. Теперь всё изменилось. Только благодаря им удалось опять собрать Армию Дамблдора – даже странно, что всегда тихий Лонгботтом проявил такие организаторские способности. А что-либо скрывать от Джинни было бесполезно – она, казалось, видела людей насквозь.

- Ладно, – Гермиона выбросила окурок вниз. – Пойдёмте, провожу вас до гостиной. Если напоретесь на Филча, будет лучше, если с вами будет староста. А вдвоём вы под мантию не влезете.

Они спустились с башни, дошли до гостиной. Мальчишки, попрощавшись с Гермионой, поднялись в свою спальню. Гермиона осталась в гостиной. Пора было возвращаться к себе, чтобы опять встретиться с Малфоем, опять выслушивать его угрозы. После сегодняшнего видеть его хотелось ещё меньше, чем обычно.

- Джинни, – Гермиона постучалась в спальню подруги. – Ты ещё не спишь?

- Нет, входи!

Гермиона вошла в комнату старосты Гриффиндора. Джинни стояла у окна, расчёсывая волосы.

- Джинни… – Гермиона замялась, чувствуя себя последней трусихой. – Можно, я переночую у тебя? Не хочу сталкиваться с Малфоем.

- Понимаю, – рыжеволосая девушка улыбнулась и спрятала расчёску в ящик стола. – Конечно, можешь спать со мной.

- Да ладно, наколдую себе кровать, – усмехнулась Гермиона.

- Надеюсь, она не исчезнет ночью, и я не проснусь от того, что ты свалилась на пол, – рассмеялась Джинни.

- Не исчезнет. Только вот стул я у тебя позаимствую.

Гермиона трансфигурировала стул в ещё одну кровать. Дождалась, когда Джинни выйдет из ванной, умылась сама. Когда она вернулась в комнату, Джинни уже лежала под одеялом, уткнувшись в подушку. Гермиона тихо разделась, залезла под одеяло, отвернулась к стене. Сон не шёл, слишком много событий произошло сегодня. И во всех их надо было разобраться. А времени на всё не было.

Глава 11

Гарри они провожали вчетвером – Гермиона, Невилл и Рон с Джинни. Рон молчал и стоял в сторонке – видимо, он всё-таки обиделся, что Гарри первым делом сообщил о своей поездке в Орден Невиллу, а уже только потом своим ближайшим друзьям. Потом всё-таки понял, насколько по-детски себя ведёт, и пожал руку на прощание, попросив передать привет Фреду и Джорджу, если застанет их в Норе. Гермиона только фыркнула – жест мальчишек был абсолютно глупым, если учесть, что это только Гарри проживёт сегодняшнее утро ещё раз, для них-то самих пройдёт всего пара минут.

Так и есть – они встретили его, когда заходили в замок – Поттер ждал их у дверей. Поцеловал Джинни, пожал руки Рону и Невиллу, хотел было обнять Гермиону, но она отстранилась:

- Прощались минуту назад, – усмехнулась она.

- А, точно, – улыбнулся Гарри. – Я и забыл.

- Ты уже был у Макгонагалл? – спросил Невилл.

- Нет ещё. Только что вернулся. Сейчас пойду ей доложусь и расскажу вам. Давайте встретимся у Джинни в комнате, скажем, через час? Думаю, за это время я управлюсь.

- Ладно, – кивнул Рон. – Только не пускайте Гермиону в библиотеку, а то она там застрянет и обо всём забудет.

Гермиона только поморщилась в ответ на неудачную шутку друга. Мальчишки. До сих пор не верят, что она может отодвинуть учёбу на второй план. Казалось, они даже не заметили, что она теперь не засиживается за уроками допоздна, а штудирует книги по тёмной магии у себя в комнате.

- Пойду переоденусь, – сообщила она. Ребята пожали плечами, Джинни закатила глаза – она-то прекрасно понимала, что подруга сбежала не для того, чтобы стянуть с себя школьную форму, а подальше от парней, хотя бы на час.

Гермиона улыбнулась на прощание, пообещала, что не будет задерживаться, и направилась к Башне старост, радуясь долгожданной тишине. Почему-то в последнее время она всё меньше проводила времени с друзьями, всё чаще сидела одна, где угодно – в библиотеке, на подоконнике в заброшенном коридоре, в своей комнате. Говорят, если долго знаком с людьми, то рано или поздно ищешь от них уединения. Вот и она так – шесть лет была неразлучна с Гарри и Роном, а на седьмой год рада, если они оставляют её одну.

Хотя сейчас о покое приходилось только вздыхать – времени хватит только на то, чтобы бросить сумку и переодеться, потом сразу идти к Джинни. Зато так даже лучше, не столкнётся с Малфоем – он имел обыкновение после занятий пропадать в гостиной Слизерина и появляться уже ближе к вечеру.

Но в этот раз Гермиона ошибалась – Малфой был в гостиной, сидел на диване, а у него на коленях, спрятав лицо на его шее, сидела темноволосая девушка из Рейвенкло. Впрочем, с какого она факультета, можно было понять только по сине-серому галстуку, валявшемуся на полу перед диваном, вместе с рубашкой девчонки.

Судя по тому, с какой страстью они целовались, сидели они тут уже давно и явно не собирались уходить в ближайшее время. Гермиона со странной смесью отвращения и садизма наблюдала, как тонкие пальцы девушки перебирают волосы Малфоя, как её тёмные локоны падают ей на плечи, когда она подняла голову, чтобы поцеловать парня, как руки Малфоя скользят по её обнажённой спине, подбираясь к застёжке лифчика.

Гермиона не смогла сдержать усмешки.

- Ты бы хоть в комнату её провёл, Малфой.

И с каким-то извращённым удовольствием наблюдала, как отпрянула от слизеринца девчонка, испуганно оборачиваясь. Гермиона скользнула взглядом по её лицу – точно с Рейвенкло, седьмой курс. Слегка раскосые глаза, словно у неё дед или бабка были из Азии. Белая кожа, чёрные волосы. Запоминающаяся внешность. У неё ещё имя такое необычное. Но Гермиона не могла вспомнить.

- Ты же сказал, что её не будет… – проговорила брюнетка, слезая с Малфоя и неловко подбирая с пола свою рубашку.

Гермиона перевела весёлый взгляд на Старосту мальчиков – а неплохо девчонка поработала, если Малфой умудряется выглядеть растрёпанным, рубашка расстёгнута, галстук распущен.

- Грейнджер, а какого чёрта ты не со своими гриффиндорцами? Жизнь скучной стала? Так присоединяйся.

Шатенка вспыхнула – она явно не привыкла к шуткам Малфоя, в отличие от Гермионы. Та только усмехнулась.

- Благодарю, но я предпочитаю традиционный секс.

- Да ты хоть знаешь, что это такое? – с насмешкой произнёс Малфой, окидывая её взглядом – форменные брюки, застёгнутая на все пуговицы рубашка, завязанный галстук, шерстяная безрукавка. Мантию она повесила через сумку, когда поднималась по лестнице.

Тогда какого чёрта Малфой пялится на неё так, словно она стоит перед ним без одежды?!

- Или как обычно – только из книг?

- Хоть бы что-нибудь новое придумал… – со скукой ответила она, отворачиваясь, чтобы скрыть, что покраснела под его взглядом.

- Драко, так мы… – заговорила рейвенкловка.

- В другой раз, Су, – протянул Малфой, как турецкий шейх отпускает наложницу. – К сожалению, нам помешали.

Су Ли – вот как звали эту девушку. Странно, что она до сих пор не запомнила это имя. Зато теперь запомнит. На всю жизнь запомнит.

- Ладно. – Су поспешно застегнула рубашку, накинула сверху мантию, засунула галстук в карман. – Удачи.

Она выскользнула за дверь. Гермиона ещё раз окинула взглядом Малфоя и поставила сумку на стул.

- У тебя их что, бордель? Или ты называешь это более благородным словом – гарем?

- А тебе что, завидно? – Малфой встал, стянул с шеи галстук и, бросив его на стол, уселся на подоконник. – У тебя секса уже сколько лет не было?

- Не твоё дело, – буркнула Гермиона, не желая разговаривать на эту тему.

- К счастью, – хохотнул Малфой. – С таким бобром, как ты, трахаться захотят только слепые и гриффиндорцы.

Он опять унижал её, а она смотрела на него с холодным равнодушием и интересом, словно не замечая оскорблений.

- За что ты так ненавидишь наш факультет? – спросила она, действительно заинтересовавшись этим вопросом. Даже голову наклонила к плечу, показывая, насколько ей интересен его ответ.

- За непроходимую тупость, - пробормотал Малфой, зажимая сигарету губами и шаря по карманам в поисках зажигалки.

Гермиона ничего не ответила, только продолжала смотреть на него, склонив голову к правому плечу, словно ждала, что он продолжит. Малфой вынул сигарету изо рта и повернулся к ней.

- Ты никогда не думала, что Гриффиндор – факультет отбросов, которых не знают, на куда засунуть? В Рейвенкло – самые умные, это признанный факт. В Хаффлпаффе – честные и рассудительные, судьи. Слизерин славится хитростью. А на Гриффиндоре учатся те, кто думает задним местом. – Малфой хмыкнул. – Обозвали глупость отвагой и поют дифирамбы.

Гермиона пожала плечами.

- Хитрость продиктована трусостью. Хитростью идут только те, кто боится идти в открытую.

- В открытую прут только те, кто торопится на тот свет, – равнодушно парировал Малфой. – Мне и на этом неплохо.

Староста девушек не удержалась и фыркнула. Ну да, в этом весь Малфой – пусть бы вокруг него рушился весь мир, он будет думать только о себе.

- А тебе главнее собственная задница.

- Представь себе – да, – Малфой оглянулся на неё и по его глазам Гермиона увидела, что он издевается. Что не отменяло того, что он говорил серьёзно. – Слушай, ты хотела узнать, почему я такого высокого мнения о вашем факультете. Довольна?

Он опять отвернулся, достал из кармана зажигалку, наконец прикурил. Гермиона рассматривала его растрёпанные волосы.

- Мне предлагали Рейвенкло, – сказала она прежде, чем успела подумать.

- И почему отказалась?

А действительно, почему? Почему решила, что на факультете смелых и отважных ей больше место, чем на факультете умных и весёлых. Ведь, если подумать, в словах Малфоя был свой резон. Только вот думать никто не хотел.

- Не знаю, – честно призналась она. – Тогда думала, что это жутко круто – ведь столько знаменитых волшебников учились на Гриффиндоре.

Малфой ничего не ответил. Затянулся, выпустил дым в приоткрытое окно.

- И как, не разочаровалась?

- Не задумывалась.

Ага, до сегодняшнего дня.

- Знаешь, почему ты не пошла на Рейвенкло? – с ухмылкой спросил Малфой, оборачиваясь через плечо. – Рейвенкло – факультет шлюх. Как и Хаффлпафф. Да и Слизерин немногим лучше. А вот с Гриффиндора я ещё никого не трахал.

Сукин сын. Знает же, что красив. Своей жестокой, порочной красотой. Которая притягивает и отталкивает одновременно. Только что больше – притягивает или отталкивает?

Гермиона подошла к Малфою, опёрлась рукой об оконный косяк за его головой. Наклонилась к нему, словно вглядывалась в его глаза – долго-долго, будто искала что-то. Потом усмехнулась.

- Это потому что гриффиндорки не спят со своими врагами, – с ненавистью прошептала она.

И вздрогнула, когда почувствовала, что рука Малфоя легла ей на талию, скользнула вниз, по ноге, к внутренней стороне бедра. Стоило неимоверных усилий сдержать инстинктивное желание сжать ноги. Не надо. Показывай, что тебе всё равно. Что тебя не волнуют его действия. Пусть он считает тебя фригидной.

Лучше, чем задохнуться от непонятного чувства и упасть на пол, потому что ноги вдруг перестали тебя держать.

- А жаль, – таким же тихим шёпотом произнёс Малфой, переводя взгляд с её глаз на губы.

Гермиона поспешно сделала шаг назад, поняв, что игра зашла слишком далеко, и её удерживают какие-то жалкие остатки разума от того, чтобы наклониться к нему и впиться в его губы поцелуем, заставляя забыть себя и его о факультетах, школьных шлюхах, войне и всём мире сразу. Отступила – и сразу стало холодно и противно. Противно по отношению к самой себе, холодно – потому что его холодные пальцы могли обжечь даже через шерсть брюк.

- Да, тебе, наверное, жаль, – усмехнулась она, разворачиваясь. – Извини, не могу скрасить твоё одиночество, меня ждут. – И она исчезла в своей комнате.

~~~~

Пять минут – бросить сумку, переодеться в джинсы и свитер, пристегнуть на пояс нож, завязать сзади волосы узлом. И сбежать из своей комнаты, из Башни старост, чтобы опять посвятить себя чужим проблемам, войне, друзьям.

Малфой так и сидел на подоконнике. Ухмыльнулся, когда Гермиона почти пробежала к выходу из гостиной, издевательски помахал рукой на прощание и, отвернувшись к окну, опять затянулся. Спускаясь по лестнице, Гермиона почему-то подумала, что она сейчас гораздо чаще видит Малфоя в их гостиной, одного на подоконнике с сигаретами, чем в коридорах школы с его дружками.

Гарри ещё не пришёл, так что в комнате Джинни помимо самой гриффиндорки сидели только Рон и Невилл. Все молчаливые, насупившиеся непонятно из-за чего, сосредоточенные. Джинни молча махнула рукой на стол – там уже стояли кружки с какао. Гермиона улыбкой поблагодарила подругу и, взяв кружку, уселась рядом с Джинни на кровать.

Время в ожидании Гарри тянулось бесконечно долго. Казалось, прошёл не час, а как минимум три, хотя, взглянув на часы, Гермиона поняла, что они просидели так всего двадцать минут. Наконец дверь открылась, вошёл Гарри – ещё более уставший, чем по возвращении из Ордена, взлохмоченный, помятый. Гермиона с отвлечением поняла, что он так и мотался в Нору в школьной форме – не успел переодеться после занятий.

Дата добавления: 2015-10-24