Грузинская история одной никопольской семьи

Грузия - благословенный и воспетый поэтами край. Он был приютом и вдохновением для гениев литературы - Пушкина, Лермонтова, Грибоедова, Маяковского, Пастернака, Есенина... Не остались равнодушными к красотам городов и весей горной страны и советские: авторы - Рождественский, Вознесенский, Ахмадулина.

Грузия снова возвращается на страницы нашей газеты, благо-даря никопольчанке Лидии Кравцовой. Судьба ее предков связана красной нитью с этим, ныне независимым, государством. Они любили Грузию так, что эта любовь передалась Лидии Васильевне на генетическом уровне. Она говорит, что вместо сказки на ночь в детстве ей рассказывали о Грузии. Под эти рассказы она засыпала, рисуя в воображении сказочную природу Кавказа и встречаясь с незнакомыми персонажами из летописи семьи ее деда.

Дед Лидии Васильевны Иван Тихонович Бальва жил в Ни-кополе и слыл зажиточным оборотистым середняком. Даже своей будущей жене Екатерине он привез свадеб-ное платье из Польши. Для того времени (начало ХХ сто-летия) это было настоящее событие. Все соседи ходили смотреть на красоту, создан-ную польскими модистками. Да уж, хозяином он был за-видным. Земельный надел был большой, и на труд дед и его семья не скупились. Как гово-рится, пахали с утра до ночи. Земля была благодарной и одаривала хозяев хорошими урожаями. На вырученные деньги дед обзавелся всем необходимым для житья-бы-тья: крупным рогатым ско-том, свиньями, гужевым транс-портом, домашней птицей и прочими сельскохозяйственны-ми 'атрибутами" настоящего крестьянина.

Когда пришла советская власть, дед отказался всту-пать в колхоз, сказал, мол, не смогу ходить на работу по гудку, подчиняться чьим-то приказам, а тем более сдать в колхоз все то, что нажито непосильным трудом. Но со-ветская власть взяла «алавер-ды» (одно из значений слова - ответный ход) к непокорному мужику. Противника коллективизации обложили на-логом, который стал неподъемным для крестьянина. Автоматически дед стал злостным неплательщиком и его посадили в тюрьму. А на воле осталась жена с двумя детьми - дочери (маме Лидии Кравцо-вои) было 8 лет, сыну - 10.

Грузия в жизни семьи Баль-вы началась в 1931 году, когда на Украине начался голод. Люди массово умирали на свободе, не говоря уж о тюрьме. Дед наблюдал, как из казематов выносили вдень по несколько трупов. И заключенный решил бежать. История развернулась почти по сценарию «Узника замка Иф». Только беглецов было двое. Иван Бальва и его сокамерник сделали подкоп и были таковы. Но были замечены охраной. По заключенным стреляли и сотоварища ранили в живот. Раненый сказал: 'Беги, Иван, сам'.

Иван Тихонович добрался до дома и сказал домочадцам: 'Собирайтесь. Едем в Грузию. Об этой стране изобилия он был наслышан в тюрьме. В 30-е годы для этого края были урожайными, голода не было. Да и Сталин (Джугашвили) был у власти. Грузия не умирала, она жила. Пока шли сборы, дед Иван где-то скрывался. Где - до сих пор никто не знает.

Применив свою смекалку, дед Иван договорился на станции о времени отъезда его семьи, так и оставшись никем неузнанным. Уезжая, семья Ивана Бальвы прихватила с собой соседского мальчишку. Парень был найденышем. Бездетные соседи заприметили его на станции, где он 'бесхозно" пребывал, чуть ли не сутки. Когда к мальчику подошли, он сказал: 'Мамка пошла по соль и по водицу'. По специфическому говору стало ясно: мальчишка из России. Возможно, мать, же-лая добра сыну на более сытной Украине, оставила его преднамеренно. Возможно, думала женщина, что подберут сынишку, не дадут умереть. Так оно и случилось. Тем более парню повезло: его забрали в Грузию. Дед сказал извечную фразу: "Где двое - там и трое". И поехал найденыш на Кавказ.

Приехала семья Бальвы до Боржоми - станция Хашури. Уже на вокзале грузины осы-пали радушием изголодавшихся беженцев с Украины. Со всех столов кавказцы стали щедро сносить украинцам еду. Накормили 'новобранцев' грузинской деревни до отвала.

Квартиру нашли быстро - у деда Петра Келаш-вили. Его старший сын Вик-тор Келашвили служил в НКВД, но, кстати, украинцев не 'сдал' органам. Как рассказывала мама Лидии Кравцовой (Екатерина Никифоров-на), дочка у Келашвили Анечка - была девушкой небесной красоты. А еще были два младшеньких сыночка - Датико и Сосо.

Иван Тихонович устроился на завод. где разливали це-лебную воду боржоми. Его сын Василий и найденыш Григо-рий - тоже пошли подрабатывать. Кстати, украинских детей при-няли в грузин-скую школу. И они набрались азов грузинского языка, но и рус-ский продолжали учить.Детвора, обрела массу друзей. Никто не относился к приезжим как к ино-родцам. Примечательно, что в деревне никто ни-чего не закрывал на замок. Воровство как явление отсутствовало напрочь.

Иван Бальва и в Грузии приме-нил свои предпринимательские способности. В од-ном из сел закупал посуду, в другом селе менял ее на продукты. В общем, семья не бедствовала.

Вернулась семья Бальвы на Украину в свой никопольский дом осенью 1933 года. Во-первых, голод миновал - Ук-раина была с богатым урожаем. А во-вторых - в Грузии началась паспортизация. А Иван Бальва, как нам известно, числился в беглецах. Когда же вернулся на родину, пошел сдаваться властям, рас-сказал, где был и признал советскую власть. Срок ему списали, Иван Тихонович уст-роился на работу. Он переправлял скот в Ленинград.

Однажды в поезде у него «умыкнули» котомку. И он сказал роковые для себя слова: здесь, мол "свистнули", а в Германии бы не взяли чужие пожитки, а на сук бы сумку повесили, чтоб хозяин на-шел. До Никополя Иван Бальва не доехал. Его сняли с поезда уже в Запорожье. Ему приписали участие в троцкистском восстании (в газете ошибка, на самом деле не в троцкистском, а Троицком*, о нем читайте ниже), назвали немецким шпионом и отправили в лагеря. В семейном архиве внучки Ивана Тихоно-вича до сих пор хранится теле-грамма, которую бабушка от-сылала деду в места не столь отдаленные. И это стало роковым проклятием семьи, которое "аукнулось' сыну Ва-силию.

Когда началась Великая Отечественная война, Васи-лий Бальва ушел на фронт. В июле 1944 года, когда уже был освобожден Никополь, Василию приписали измену Родине, и на кусочке документа (то ли приговор, то ли протокол допроса), который сохранился у Лидии Кравцовой, написано: имел связь с отцом. Василия тоже репрессировали и приговорили к расстрелу. Но как сказали в органах, высшую меру наказания заменили на 10 лет лагерей. Но сколько ни писа-ли запросов родные, Василия так и не нашли ни в одном из мест заключения СССР. До сих пор родня не знает, где свое последнее пристанище нашли Василий Иванович Бальва и его отец Иван Тихонович.

Но вернемся к Грузии. Для мамы Лидии Кравцовой и для нее самой этот благословен-ный край возник в другой "ипостаси". Близкая подруга мамы Мария Никандровна Науменко - фронтовичка-зе-нитчица, вышла замуж за грузина. Красавец капитан Павел Купатадзе забрал жену на свою историческую роди-ну. Там Мария Купатадзе (На-уменко) родила троих сыно-вей и каждый год с ребятней приезжала в Никополь. Она встречалась с подругой и по-прежнему Грузия "звучала" позитивом щедрости и раду-шия в семейном доме Лидии Кравцовой. Мария Никандров-на поделилась национальны-ми рецептами с украинской подругой, которые мы приво-дим ниже.

Р.S. Почему Лидия Кравцо-ва решила рассказать исто-рию своей семьи? Потому, что хотела донести до ныне жи-вущих ту атмосферу дружбы, понимания, взаимовыручки и уважения между братскими народами. В то время никто не задумывался: кто ты по национальности и на какой земле выросло твое генеало-гическое древо. Ты был чело-веком - и этим было сказано все. Грузия и ее народ помог-ли выжить не только семье Ивана Бальвы. Сотни тысяч беженцев спасли там свою жизнь и жизнь своих детей, тем самым обеспечив им пра-во на будущее. В этом увере-на Лидия Кравцова - ветеран труда ЮТЗ. В 1985 году, работая на заводе, она специ-ально взяла путевку по линии профсоюза в Боржоми. Она хотела побывать там, где спасаясь от голода, жили са-мые дорогие ей люди. Побы-вав в Грузии, она убедилась, что рассказы о гостеприим-стве кавказского народа - не вымысел, а чистая правда.

Дата добавления: 2015-09-04