И стон мчит лучи.
Таня.
Золотые кнуты для сеченья
золотого подали? Усыпь
свою голову тленом и тленьем
и спасёшь себя от седины;
и забвенья.
Откуда
во мне эти слова? И глаза?
Эта дымка вуалью глазетной
затянула, а видно ясней,
чем в три года я видела Солнце.
Но как больно смотреть…
Юра судорожно протягивает Тане трубку, чувствуя, что она стала «выпадать». Она вдыхает ещё раз.
Юра.
Из-за ветра.
Ты летишь очень быстро.
Таня вдыхает. Юра растворяется в дыму, уходит, или его увлекают.
Офицер.
Я с ней
полетел бы хоть в пасть Вельзевула!
Таня.
Извините?..
Офицер.
Прощенье просить
должен я. Явь зевнула,
задремала, ослабила прыть; или нить
поводка (мы ведь все как мартышки –
дрессированных чёртиков строй),
и приснились мне вы. Передышка!
Генерал, ты хоть завтра построй
все полки, все когорты,
в каре
состриги нас под ноль
и на плаху. В ногу, хором, в расход, на заре –
не взропчу, не посетую,
коль
перед смертью так ясно, так близко
видел ангела.
Таня ( смотрит на его георгиевский крест ).
Вы тот поэт?
Офицер.
Нет, вы льстите мне!.. Все здесь «поэты».
Наша муза приходит с косой
и водой из речонки близ Леты
в старой фляжке. Такое крещенье.
Но, помилуйте, я сам не свой:
не позвал вас к костру! В угощении
из приправ лишь песок и репей,
но вам будут так рады!
Так рады!
Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Облако № 1. | | | Другой офицер. |