Г. Г. ГАДАМЕР. второго пришествия царят как некая тихая действительность над всей западной вечерней

второго пришествия царят как некая тихая действительность над всей западной вечерней эпохой мира. Таким образом, неизменно оказывается, вопреки всему, что он есть «еще и другая природа».

Но разве не означает это все-таки, что сами божества взаимно исключают друг друга, без всякой вины поэта? Иначе говоря: не опрокидывает ли, собственно, христианское притязание на единственность и исключительность все попытки примирения со стороны поэта? Не пересиливает ли здесь поэта сама религиозная мощь христианства? Попытке подобной интерпретации в христианском ключе* принципиально противоречит, однако, все гельдерлиновское представление о богах. Гельдерлин нигде не оставляет места этому христианскому притязанию на исключительность. О верховном Боге в нашем гимне говорится, что у него не один, но множество посредников:

Ибо правит он никогда не один.

И знает не все. Неизменно стоит

Некто меж ним и людьми (ст. 65 слл.).

И еще:

Высоких помыслов

Из отчей главы

Возникло поистине много... (ст. 13 ел.).

Гимн «Патмос», посвященный истовому христианину ландграфу Гомбургскому, призван как раз оправдать христианское благочестие последнего перед наполненной богами душой поэта: «Ибо Христос еще жив». Однако собственная твердая уверенность поэта говорит, что Христос именно не единственный:

Да впрочем же, сыны его [Бога. — В. Б.], герои,

Явлены все, и святые письмена

О нем, и скорую молнию изъясняют

Деяния земли доныне,

Состязанье неустанно.

(«Патмоо, ст. 204 слл.²⁰)

Что же в таком случае означает чрезмерная любовь поэта к Одному? Он именуется «Хозяином и Господом», он

* Ср. у Романо Гвардини (Guardini R. Hölderlin, S. 557 f.).

Дата добавления: 2015-09-04