Как неграмотный вандал всех учителей просвещенного бердянского уезда в страхе держал

Опубликована в бердянской газете «Азовский бульвар» 24.05.2006г.

КАК НЕГРАМОТНЫЙ ВАНДАЛ ВСЕХ УЧИТЕЛЕЙ ПРОСВЕЩЕННОГО БЕРДЯНСКОГО УЕЗДА В СТРАХЕ ДЕРЖАЛ

(по материалам отечественной и зарубежной прессы XIX века)

В 1864 году в Бердянском уезде Таврической губернии было учреждено уездное земство. Этот выборный орган местного самоуправления стал успешно заниматься благоустройством городов и сел большого уезда, развитием здравоохранения, образования, связи. Вскоре Бердянск вошел в число самых успешных городов Российской империи, доход которого многократно превышал доходы губернского Симферополя.

Наиболее яркими и известными во всей империи стали большие достижения Бердянского уезда в области культуры и народного образования. «Бердянское земство с самого начала усердно принялось за школьное дело: учредило много школ, выработало их организацию, т.е. определило порядок преподавания, объем учебного курса, время начала и окончания занятий, приняло меры к подготовке учителей, выяснило отношение учителя к местному обществу и земству, разработало вопрос о выборе руководства. И т.п.»• После введения земской реформы 1864 года в Российской империи сложились благоприятные условия для развития народного образования. Надзор за начальным образованием был вверен земству и другим обществам. В уездах, где были образованы земства, были созданы училищные советы. В них три члена назначались земством и обществами, а три других - правительством. За училищными советами наблюдал губернский училищный совет, состоявший из пяти членов: двух представителей земства, двух чиновников и архиерея или замещавшего его лица. Положение о начальных школах оказалось гораздо более либеральным и пользовалось большим признанием, чем это имели в виду его авторы, ибо оно предоставляло большие возможности для устройства широкой сети народных школ. К сожалению, с 1869 года высочайшие указы и действия государственных чиновников стали ограничивать рамки местного самоуправления вообще и народного образования в частности. Мало-помалу правительство начало уничтожать сделанное им доброе дело. «Появился и стал действовать так называемый максимум образования, за пределы которого не дозволялось выходить. Строго запрещалось давать крестьянским детишкам больше, чем элементарное знание катехизиса и Священного писания, чтения и письма, а также четырех правил арифметики. Земство все снова и снова ходатайствовало перед министерством о дозволении хоть немного расширить этот скудный учебный план и дать ребятам, из которых многие очень способны и жаждут учиться, представление о геометрии, десятичных дробях, истории и географии родной страны. Но все напрасно. Ответом на просьбы было либо презрительное молчание, либо безапелляционное ”нет”. Не чем иным, как мракобесием, нельзя было объяснить строжайший запрет пользоваться родным языком в школах Финляндии, Украины, Польши, хотя крестьяне в этих странах знали один только свой родной язык. Вследствие этого дети большей частью не выучивались ни русскому языку и вообще ничему другому». Чтобы оценить важность проблемы языка обучения, будет уместным напомнить состав населения Таврической губернии по данным официальной(!) статистки. Так, например, в 1897 г. в Таврической губернии было 1447790 жителей, из них в городах 289.316 тыс.–20%. Из городов имели свыше 20 тыс. жителей: Севастополь(54 тыс.), Симферополь(49 тыс.), Керчь(33 тыс.), Бердянск(26 тыс. без Лисок и Колонии) и Феодосия(24 тыс.). Население(1897) состояло из говорящих по-русски - 414310 - 28.6% (в том числе военнослужащих немалочисленного Черноморского флота и армии), по-малороссийски (на украинском) - 611тыс. – 42.2%, по-татарски – 196854 – 13.6%, по-немецки – 78305 – 5.4%, по-еврейски (идиш) – 55418 – 3.8%, по-болгарски 41260 – 2.8%, по-гречески – 18048 - 1.2%, и 32595 – 2.4%на других языках. При анализе этих данных надо не забывать, что практически все жители городов говорили по-русски независимо от происхождения (русские, украинцы, татары, греки, итальянцы,…), а вот в сельской местности люди говорили на родных языках. Т.е. национальный состав населения эта статистика отражает только косвенно. В эти годы бердянское уездное земство и педагогическая общественность города заняли активную позицию в отстаивании достигнутых позиций в области образования. Эти решительные действия стали предметом внимания общественности, всех известных педагогов XIX века, а также отечественной и зарубежной прессы.

Читатели лондонских газет «Контемпорэри ревью» и «Таймс»(«Times») и многочисленных российских изданий могли прочитать на рубеже 80 –годов 19 века*: «Бердянск заслужил особую репутацию большими достижениями в области народного образования. В этом просвещенном уезде - он славится лучшими школами во всей просвещенной Таврической губернии - только одна из 88 народных школ в Бердянском уезде получала государственную субсидию, остальные содержались местными обществами. В уезде не было своего школьного инспектора. Чиновник, исполнявший инспекторские обязанности, имел под своим началом еще два уезда и, естественно, не мог уделять много внимания ни одному из них. Поэтому земство, нуждаясь в квалифицированном педагогическом контроле, и не надеясь получить разрешение назначить собственного дельного инспектора, решило добиться передачи инспекторских полномочий одному из местных чиновников. Министру было послано ходатайство, причем земство предложило платить чиновнику жалованье из собственных средств. Казалось бы, такой деятельный в деле образования уезд заслуживал полного благоволения и поощрения со стороны министерства народного просвещения. На деле оказалось не то. В ходатайстве земству было отказано. Тогда земское собрание ввиду увеличения числа школ стало просить о назначении правительственного инспектора уже без всяких условий и ограничений. Целых пять лет, начиная с 1872 года, на неоднократно повторяемое скромное прошение не обращали никакого внимания и не ответили на него. Но упорство делает чудеса, и на пятом году земство обрадовали в 1877 году назначением некоего Гарусова - милость, за которую земские деятели выразили министру свою глубочайшую благодарность.

Но прошло немного времени, и они обнаружили, что совершили такую же большую ошибку, как лягушки, попросившие короля и получившие аиста. Новый инспектор повел себя как в завоеванной стране. Со времени его прибытия в бердянской земской управе было заведено особое "дело о пререканиях управы с инспектором народных училищ". Пререкания возникли из-за того, что управа, заведуя хозяйством школ и желая производительности расходов, смотрела на школу с точки зрения педагогической; инспектор же, которого управа вызвала к себе в уезд как педагога, относился к школе исключительно с точки зрения полицейской и бюрократической. Он отменил все распоряжения и правила дирекции школ, не заменив их новыми, и это немедленно вызвало страшную неразбериху. А когда через некоторое время появились правила и предписания Гарусова, то они настолько противоречили прежним, что учителя не знали, что им делать и чьи указания выполнять. Затем он принялся без всякого благовидного предлога увольнять и перемещать с места на место лучших учителей, оставляя школу без учителей на учебное время. Преследуемые угрозами Гарусова быть "выброшенными на улицу одним росчерком пера", учителя бросились бежать из уезда”.

Бердянская земская управа указала инспектору, что от его действий должен понизиться педагогический уровень школ; инспектор ответил: "Считаю долгом предупредить управу, что я не буду вовсе отвечать ни на какие отношения ее, в которых будут заключаться рассуждения о причинах успеха или безуспешности школ". Чтобы заместить освободившееся место учителя новым лицом, управе приходилось вести длительную переписку, а школа пока оставалась без учителя. Инспекция не допускала управу до ознакомления с тем, как идет в уезде учебное дело, ею созданное и налаженное; когда же председатель училищного совета разрешил управе прочесть отчет, поданный инспектором в совет, то директор училищ строго воспретил это, поясняя, что никто не имеет права читать никаких отчетов о школах, так как это было бы посягательством на педагогический контроль, а земству предоставлен только хозяйственный (в положении о земских учреждениях сказано, что земство участвует в попечении о народном образовании "преимущественно" в хозяйственном отношении).

Инспектор Гарусов оставлял школы нередко без учебных пособий. Управы обязаны были высылать учебники, одобренные министерством, не иначе как через училищный совет, при списках, подписанных инспектором. Бердянский инспектор придумал на каждом экземпляре учебника делать собственноручную надпись или наклеивать ярлык с обозначением, когда и с чьего разрешения книга посылается. А так как Бердянское земство тратило на покупку учебников довольно много, например в 1881 году 5690 рублей, то у инспектора вырастали горы учебников, и он надолго задерживал их для пометки, а школы на то время оставались без учебников. Бердянский инспектор в наставлении, разосланном учителям, вменял в обязанность учителю перед каждым уроком составлять письменный конспект и подшивать его к делу! Он же предписал учителям при посещении инспектором школы не поднимать никаких вопросов устно, но обращать их к нему не иначе как письменно. А когда Гарусов для устрашения предъявил некоторым из них политические обвинения, абсолютно ложные, как впоследствии выяснилось, учителей охватила настоящая паника».

«Инспекторов поддерживал директор, директоров — попечитель округа, попечителей округов — министерство. В объяснении на одну жалобу, поданную Бердянским училищным советом попечителю учебного округа на директора училищ, последний утверждал, что члены Бердянского училищного совета "все реалистического направления и потому в школах Бердянского уезда упускается нравственная сторона дела... а что нужнее для блага нашего отечества, люди ли наделенные познаниями из реальных наук, или верные слуги Царю?" И такое объяснение директора попечитель признал возможным прислать в местный уездный училищный совет!

Земство пожаловалось губернатору, а затем министру и умоляло избавить их от вандала, которым он их наградил. Но все было тщетно. В конце концов, земство отделалось от Гарусова только благодаря счастливому случаю. Инспектор предъявил одному учителю столь возмутительное обвинение, что Тотлебен (министр) вынужден был уволить этого инспектора, и в октябре 1879 года его сменил Янковский.

Но министр, очевидно, питал к Бердянскому уезду особую ненависть, ибо его прославленные школы процветали. Янковский оказался не многим лучше своего предшественника. Он беспричинно увольнял учителей, а когда земство заявило протест против увольнения классной наставницы, которой он предъявил обвинение в сочувствии социализму, Янковский стал грозиться обвинить все земство в приверженности к подрывным идеям. Он не обращал никакого внимания на пожелания земства в отношении ведения школ, заявляя, что их единственная забота - платить ему жалованье. Он внес многочисленные изменения в учебную программу, а новые учебники могли прибыть только к концу года, когда занятия уже кончились. Школы оставались без учителей только потому, что инспектор не давал себе труда утвердить назначения.

Эта варварская система продолжалась два года и не кончилась бы по сей день, если бы в газеты не устремился поток писем(!) и бердянские школы не превратились в злобу дня и публичный скандал(!). Избавиться от инспектора Янковского бердянским педагогам удалось из-за опрометчивости последнего... Во время публичных экзаменов, происходивших в присутствии губернатора, он потерял бдительность и проявил абсолютное незнание простейших правил арифметики, известных детям младшего возраста.

Будь подобные явления редким исключением, их можно было бы при большом желании считать случайностью и объяснить тупостью властей. Но они повторяются слишком часто, чтобы не быть умышленными, и, несомненно, если не на словах, то на деле выражают преднамеренную политику министерства народного просвещения. Во многих других губерниях, как и в Бердянске, имели место подобные же факты; конфликты между земством и инспекторами, возникавшие по тем же причинам, можно перечислять до бесконечности. Можно ли привести лучшие доказательства решимости правительства всеми возможными средствами, за исключением закрытия, препятствовать преуспеванию народных школ? Правда, школ стало больше, но вследствие отсутствия подлинной инспекции, с одной стороны, и частых изменений в учебной части, а также беспрестанного увольнения учителей - с другой, их успеваемость уменьшилась до такой степени, что они совершенно захирели». Вот так выглядит в кратком изложении (по материалам публикаций XIX века) 5 - летняя жестокая борьба бердянского земства в самом просвещенном уезде просвещенной Таврической губернии с неграмотными самодурами от образования. Не стали отцы нашего города у моря в XIX веке с равнодушием созерцать и терпеть их. Честь имели! И жители нашего города хорошо знают, что активная гражданская позиция и просветительская деятельность педагогической общественности в отстаивании интересов народного образования в нашем крае в то далекое время принесла значительные плоды, Среди выпускников бердянских школ, мужской и женской гимназий немало великих и известных имен деятелей культуры, науки, техники… Это и великий бактериолог Хавкин В.А., и творец нового раздела современной математики (теории почти периодических функций), которая ныне носит имя автора (!), предтеча теории фракталов, ставший в 28 лет ректором Пермского университета, профессор университета в Кембридже(!) и бессменный заведующий кафедрой математики Тринити колледжа (Великобритания) - Безикович А.С.[11(24)01.1891 -02.11.1970], и художники Бродский И.И(1883/1884 – 1939), Белоусов П.П.(род16.V.1912), и писатель Трохим Зинькивський, и Учитель Зинькивський Кость Максимович.(1893 –III.1959), классик украинской этнографии профессор-историк Кравченко Василий Григорьевич (08.V.1862 – 20.III.1945), и многие, многие другие... А сохранять и приумножать эти прекрасные традиции отечественного образования суждено уже нынешнему поколению. • Здесь и далее цитируются строки из книги русского писателя-фантаста, революционера С.М. Степняка-Кравчинского(11.VII.1851 – 11.XII.1895) «Россия под властью царей», которая публиковалась в лондонском «Таймсе» и была полностью опубликована на английском языке в 1885 году, а также строки из книги П.Ф.Каптерева(1848 -1922) «История русской педагогии».

В СССР книга С.М. Степняка-Кравчинского не издавалась, а фундаментальное исследование П.Ф.Каптерева «История русской педагогии» не было известно даже специалистам.

Дата добавления: 2015-09-04