Глава 12. Гевин спал неспокойно и проснулся очень рано

Гевин спал неспокойно и проснулся очень рано. Замок только начинал пробуждаться, поэтому еще не успел наполниться привычной суетой и звуками. Первая мысль Гевина была о Джудит. Ему захотелось увидеть ее. Неужели она действительно вчера улыбалась ему?

Он надел батистовую сорочку и шерстяной дублет, потом застегнул широкий кожаный ремень, натянул холщовые чулки и привязал их к тонкому нижнему белью. Выйдя из комнаты, он сбежал по лестнице в сад, где срезал красную розу, ароматные лепестки которой были покрыты нежными капельками росы.

Дверь в спальню Джудит была закрыта. Гевин осторожно приоткрыл ее. Джудит спала. Одна ее рука была накрыта разметавшимися по плечам и лежавшей рядом подушке волосами. Гевин положил розу на подушку и заботливо убрал непослушный завиток со щеки.

Джудит медленно открыла глаза. Ей показалось, что она видит Гевина во сне. Она ласково коснулась его лица, правела пальцем по подбородку, покрытому еще не сбритой щетиной, дотронулась ладонью до щеки. Он выглядел моложе, чем обычно, морщины возле глаз, вызванные постоянными заботами и тревогами, разгладились.

— Я не думала, что ты настоящий, — прошептала она, заглянув в его лицо.

Он слегка покачал головой и осторожно прикусил кончик ее пальца.

— Я очень даже настоящий. Это ты кажешься девушкой из мечты.

Она лукаво улыбнулась.

— Значит, мы оба довольны тем, что нам снится, не так ли?

Он рассмеялся в ответ и, обняв ее, потерся шершавой щекой о ее стройную шею. Ее возмущение, что жесткая щетина грозила содрать ее нежную кожу, привело его в восторг.

— Джудит, сладкая Джудит, — пробормотал он, проводя языком по ушной раковине. — Ты всегда для меня загадка. Я не могу понять, доставляю я тебе удовольствие или нет.

— А разве это будет иметь для тебя такое большое значение, если нет?

Он отстранился от нее и сжал ладонями ее голову.

— Да, думаю, будет.

— Моя госпожа! — В комнату ворвалась Джоан, и Джудит повернулась в ее сторону. — Тысяча извинений, моя госпожа, — хихикнув, произнесла, девушка. — Я не знала, что вы так заняты, но час ухе поздний и очень многие хотят вас видеть.

— Скажи им, чтобы подождали, — воскликнул Гевин, крепче прижав Джудит, которая пыталась вырваться.

— Нет! — запротестовала она. — Джоан, кто хочет меня видеть?

— Священник спрашивает, желаете ли вы начать день без мессы. Человек лорда Гевина, Джон Бассетт, говорит, что прибыли лошади из Честершира. И еще там трое торговцев тканями, которые хотят, чтобы вы посмотрели их товар.

Гевин успокоился и отпустил жену.

— Скажи священнику, что мы скоро придем. Я взгляну на лошадей после мессы. А купцам скажи… — Но остановился, охваченный недовольством. «Хозяин я в доме или нет?» — спросил он себя.

Джудит коснулась его руки.

— Скажи купцам, чтобы они положили свой товар на склад и вместе с нами послушали мессу.

Я посмотрю все после.

— Ну? — обратился Гевин к тощей Джоан. — Ты уже получила указания. Теперь иди.

Джоан только спиной навалилась на дверь.

— Я должна помочь моей госпоже одеться. На лице Гевина стала появляться улыбка.

— Я сам это сделаю. Возможно, сегодняшний день уйдет у меня не только на обязательные дела, но и на удовольствия.

Джоан улыбнулась Джудит, потом шмыгнула в дверь и закрыла ее за собой.

— Итак, миледи, — проговорил Гевин, поворачиваясь к жене. — Готов выслушать ваши приказания.

Глаза Джудит засверкали.

— Даже в том, что касается твоих лошадей?

Он расхохотался.

— Это была глупая ссора, правда? Я разозлился скорее на дождь, чем на тебя.

— А почему это вдруг дождь разозлил тебя? — продолжала поддразнивать его Джудит. Он наклонился над ней.

— Он не дал мне заняться тем, чем я желал. Она положила руки ему на грудь и почувствовала, как под се ладонью бьется его сердце.

— Ты забыл, что нас ждет священник?

Он отклонился.

— Тогда давай займемся тобой и посмотрим, как ты одеваешься. Уж если мне не дано отпробовать, я, по крайней мере, смогу наглядеться досыта.

Несколько мгновений Джудит не сводила с него пристального взгляда. Прошло почти две недели с тех пор, как они занимались любовью. Вполне возможно, что сразу же после свадьбы он оставил ее, чтобы отправиться к своей любовнице. Но Джудит понимала, что в настоящий момент Гевин целиком принадлежал ей, и решила в полной мере воспользоваться предоставившейся ей возможностью проверить на этой собственности силу своей власти. Многие говорили ей о ее красоте, но она каждый раз отмахивалась от них, считая их слова лестью. Она знала, что ее фигура, отличающаяся плавностью линий и выпуклостью форм, совершенно не похожа на фигуру Элис Вейланс. Но ведь тело соперницы когда-то вызывало желание у Гевина. Джудит спрашивала себя, способна ли и она сделать так, чтобы его глаза потемнели от вожделения.

Она медленно откинула край одеяла и приоткрыла обнаженную ногу, потом спустила одеяло ниже, так, чтобы была видна часть бедра, и пошевелила ступнями.

— Кажется, со щиколоткой все в порядке, ты согласен? — Она с невинным видом улыбнулась ему, но оказалось, что он смотрит вовсе не на ее лицо.

Очень медленно она тянула одеяло. Сначала показалось округлое бедро, потом пупок, потом плоский живот. Она не торопясь выбралась из кровати и встала перед Гевином, залитая утренним светом.

Гевин не отводил от нее глаз. Он уже давно не видел ее обнаженной. У нее были длинные стройные ноги, пышные бедра, тоненькая талия и полные груди с розовыми, сосками.

— К черту священника! — пробормотал Гевин и протянул руку, чтобы дотронуться до ее бедра.

— Не богохульствуйте, милорд, — совершенно серьезно проговорила Джудит. Гевин удивленно взглянул на нее.

— Я до сих пор не могу понять, как ты могла желать скрыть такую красоту под монашеской рясой, — со вздохом произнес он, продолжая рассматривать ее. Его ладони горели от желания коснуться ее. — Будь хорошей девочкой и принеси свою одежду. Я больше не могу выносить эту сладкую муку. Еще секунда, и я изнасилую тебя на глазах у священника.

Спрятав улыбку, Джудит повернулась к комоду. Будет ли это действительно насилием, спросила она себя.

Она не спешила одеваться, наслаждаясь сознанием, что он смотрит на нее как зачарованный, погруженный в молчание. Она скользнула в тонкую хлопковую сорочку, вышитую крохотными синими единорогами. Сорочка была короткой, едва доходила до середины бедра. Потом она надела панталоны такого же оттенка. Затем поставила ногу на край скамьи, на которой, как каменный, застыл Гевин, и принялась натягивать чулок, тщательно расправляя его.

Перегнувшись через Гевина, Джудит взяла платье из дорогого коричневого венецианского кашемира. По переду и по подолу оно было расшито серебряными львами. Руки Гевина дрожали, когда он застегивал ей пуговицы на спине. Туалет дополнял серебряный ажурный пояс, но почему-то Джудит никак не могла сама справиться с пряжкой.

— Все, — спустя довольно длительное время объявила она, закончив сражение с непослушным крючком. Гевин выдохнул. Казалось, он слишком долго сдерживал дыхание. — Из тебя получится великолепная горничная, — засмеялась Джудит, резко повернувшись, отчего вокруг нее вспенилось сине-серебряное облако юбок.

— Нет, — совершенно искренне признался Гевин. — Не пройдет и недели, как я скончаюсь. А теперь пойдем вниз и больше никогда не дразни меня.

— Слушаюсь, милорд, — покорно произнесла она, однако ее глаза горели озорным огнем.

Во внутреннем дворе находилась довольно большая площадка, засыпанная песком. Здесь тренировались все Монтгомери и их старшие вассалы. Из подвешенных на столбах мешков, которые они использовали для отработки приемов сражения с мечом, торчала солома. Кольцо, закрепленное между двумя столбами, предназначалось для совершенствования владения одновременно мечом и копьем. На площадке находился рыцарь, который, ухватив обеими руками свой меч, тренировался возле глубоко вкопанного в землю столба.

Гевин тяжело опустился на скамью, стоявшую возле края площадки. Он снял шлем и провел рукой по мокрым от пота волосам. Его глаза были обведены темными кругами, щеки запали, плечи болели от усталости. Прошло четыре дня с того утра, когда он помогал Джудит одеваться. За все это время он почти не спал, а ел еще меньше, поэтому сейчас его чувства были обострены до предела.

Он откинул голову на каменную стену и подумал, что вряд ли может случиться нечто большее, чем то, что уже случилось. Несколько домов, в которых жили крепостные, загорелись, и искры полетели на маслобойню. Он и его люди боролись с огнем в течение двух дней, падая с ног от изнеможения. Еще одну ночь он провел в стойле возле кобылы, которая родила жеребенка. Джудит помогала ему: она поддерживала голову лошади, подавала чистые тряпки и мази, заранее зная, что ему понадобится в следующий момент. Никогда в жизни ему не доводилось ощущать такое душевное единение с другим человеком. На рассвете они, охваченные радостью победы, стояли рядом и смотрели, как жеребенок делает свои первые шаги.

Однако несмотря на духовную близость, их тела продолжали находиться вдали друг от друга. Гевин чувствовал, что в любой момент может сойти с ума от сжигавшего его желания. Он вытер текший со лба пот и, устремив взгляд на другой конец двора, увидел направлявшуюся к нему Джудит. Или ему все это привиделось? Кажется, она все время у него перед глазами, даже тогда, когда ее нет поблизости.

— Я принесла тебе прохладительного, — сказала она, протягивая кружку.

Он пристально взглянул на нее. Джудит поставила кружку на скамью возле него.

— Гевин, с тобой все в порядке? — спросила она и положила прохладную руку ему на лоб.

Он обхватил ее и потянул вниз. Его изголодавшиеся губы жадно приникли к ее губам, заставив их раскрыться. Он не думал о том, что она может оттолкнуть его, — это его уже не заботило.

Руки Джудит обвились вокруг его шеи, и она ответила ему с не меньшей страстностью. Во всем мире существовали только они двое. Губы Гевина скользнули к ложбинке на плече. Казалось, он сейчас поглотит ее.

— Милорд! — раздался чей-то нетерпеливый возглас.

Джудит открыла глаза и увидела стоявшего радом мальчика со свитком в руках. Внезапно она вспомнила, кто она и где находится.

— Гевин, тебе письмо.

Он не оторвал губ от ее шеи, и Джудит понадобилась вся ее воля, чтобы не поддаться владевшей ею страсти.

— Милорд, — сказал мальчик, — это срочно. Ему было не много лет — совсем подросток, — и он смотрел на жаркие поцелуи Гевина как на пустую трату времени.

— Давай сюда! — приказал Гевин и выхватил у мальчика свиток. — А теперь иди и больше не беспокой меня.

Он бросил письмо на землю и повернулся к жене. Но Джудит уже не могла забыть о том, что вокруг них люди.

— Гевин, — настойчиво проговорила она, пытаясь высвободиться. — Ты должен прочесть его.

Он поднял глаза на стоявшую перед ним Джудит, его дыхание продолжало судорожно вырываться из груди.

— Прочти сама, — ответил он и отхлебнул из кружки в надежде, что напиток остудит разгоряченную кровь.

Джудит развернула письмо, и по мере того как она читала, ее лицо становилось все более хмурым и бледным. Это не укрылось от Гевина, и он забеспокоился.

— Плохие новости?

Когда она перевела на него взгляд, у него перехватило дыхание — столько холода было в ее глазах, которые, всего секунду назад теплые и страстные, сейчас излучали жгучую ненависть.

— Какая же я дура! — процедила Джудит и швырнула свиток ему в лицо. Резко развернувшись, она направилась в дом.

Гевин поднял письмо, упавшее ему на колени.

"Мой дорогой, я отправляю это письмо с посыльным, поэтому могу свободно сказать тебе о своей любви. Завтра я венчаюсь с Эдмундом Чатвортом. Молись за меня, думай обо мне, как я думаю о тебе. Помни, что моя жизнь навечно принадлежит тебе. Без твоей любви мир не может существовать для меня. Считаю мгновения до той минуты, когда снова буду принадлежать тебе. С любовью, — Элис».

— Неприятности, милорд? — спросил Джон Бассетт.

Рука, в которой Гевин держал письмо, упала.

— Больших неприятностей у меня никогда не было. Скажи, Джон, — ведь ты старше и опытнее меня. Может, тебе что-нибудь известно о женщинах?

Джон усмехнулся.

— Это не дано ни одному мужчине, милорд.

— Возможно ли, чтобы мужчина любил одну, а желал другую, причем до такой степени, что временами ощущал себя, на грани умопомешательства?

Джон покачал головой, заметив, каким взглядом его хозяин провожает свою жену.

— А женщина, которую любит этот мужчина, всегда вызывает у него желание?

— Естественно! — ответил Гевин. — Но, как мне кажется, несколько… другого рода.

— А-а, понятно. Святая любовь, как к деве Марии. Я простой человек. Будь я на его месте, я бы взял ту, которая вызывает у меня более земные чувства. Думаю, любовь придет, если в постели женщина доставляет радость.

Гевин поставил локти на колени и опустил на руки голову,.

— Женщины созданы для того, чтобы искушать мужчин. Они — исчадия ада.

Джон улыбнулся.

— Полагаю, если бы мне довелось встретиться с дьяволом, я бы поблагодарил его за то, что его работа увенчалась успехом.

Для Гевина три последующих дня превратились в пытку. Джудит не смотрела в его сторону и не разговаривала с ним. Она прилагала все усилия, чтобы держаться от него подальше. И чем надменнее она была, тем сильнее становилась ярость Гевина.

— Стой! — приказал он ей однажды вечером, когда она собралась выйти из комнаты, как только он зашел.

— Слушаюсь, милорд, — ответила она и присела в реверансе. Ее голова была склонена, глаза опущены.

Сначала Гевину казалось, что ее глаза покраснели, как будто она плакала. Чушь, этого, естественно, не может быть. Разве у нее есть причины плакать? Это он подвергается наказанию, а не она. Ведь он показал, что хочет быть добрым с ней, а она все равно продолжает презирать его. Но ведь один раз ее отношение изменилось, изменится и теперь. Однако время шло, а Джудит оставалась холодной с ним. Он слышал, как она смеется, но стоило ему появиться, улыбка исчезала с ее лица. У него руки чесались от желания дать ей пощечину, заставить проявить хоть какие-то эмоции — ему было бы легче противостоять ее гневу, чем встречать такой взгляд. Но Гевин просто не мог сделать ей больно. Ему хотелось взять ее на руки и, более того, попросить прощения. Но за что? В течение дня он выматывал себя верховой ездой, но ночью все равно не мог спать. Он обнаружил, что постоянно придумывает различные предлоги, чтобы оказаться рядом с ней, чтобы проверить, позволит ли она ему дотронуться до себя.

Джудит же выплакала все глаза, ее переживания едва не привели к болезни. Как она могла так скоро забыть, что он подлец? И несмотря на страдания, которые доставило письмо, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не броситься к нему в объятия. Джудит ненавидела Гевина, но ее тело сжигала страсть к нему, и эта мука не прекращалась ни на день, ни на час.

— Моя госпожа, — тихо проговорила Джоан. В последнее время слуги стали ходить вокруг своих хозяев на цыпочках. — Лорд Гевин просит вас прийти в большой зал.

— Ни за что! — без колебаний отрезала Джудит.

— Он сказал, что у него срочное дело, связанное с вашими родителями.

— Моей матерью? — забеспокоившись, спросила Джудит.

— Я не знаю. Он сказал, что должен немедленно поговорить с вами.

Как только Джудит увидела своего мужа, она сразу же поняла, что случилось несчастье. Его глаза потемнели, губы были плотно сжаты, превратившись в тонкую полоску. Свою ярость он обратил на жену.

— Почему ты не сказала мне, что до меня тебя прочили в жены другому?

Это заявление ошеломило ее.

— Я говорила тебе, что меня готовили к церкви.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду не церковь. Как насчет того молодого человека, с которым ты смеялась и кокетничала во время турнира? Мне следовало бы догадаться.

Джудит почувствовала, как в ее жилах забурлила кровь.

— О чем тебе следовало бы догадаться? Что любой другой мужчина будет более подходящим мужем, чем ты?

Гевин, во всем облике которого ощущалась угроза, шагнул к ней, но она не отступила.

— Уолтер Демари предъявил требования на тебя и на твои земли. Чтобы придать больше веса своим словам, он убил твоего отца и взял в заложницы твою мать.

Гнев в одно мгновение покинул Джудит. Она сразу же почувствовала себя раздавленной и беспомощной и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

— Убил? Захватил? — с трудом прошептала она.

Гевин, немного успокоившись, накрыл ее руку своей.

— Я не хотел так огорошить тебя. Просто меня взбесило, что этот человек требует то, что принадлежит мне!

— Тебе? — Джудит удивленно посмотрела на него. — Мой отец убит, мама находится в плену, земли захвачены, — а ты смеешь говорить о том, что потерял?

Он отодвинулся от нее.

— Давай рассуждать разумно. Тебя обещали в жены Уолтеру Демари?

— Нет.

— Уверена? — В ответ она бросила на него уничтожающий взгляд. — Он заявляет, что вернет твою мать целой и невредимой, если ты придешь к нему.

Джудит резко повернулась.

— Тогда я пойду.

— Нет! — воскликнул Гевин и силой усадил ее в кресло. — Ты не можешь! Ты принадлежишь мне!

Джудит, которая лихорадочно соображала, как решить свалившуюся на нее проблему, подняла на Гевина глаза.

— Если я принадлежу тебе, если мои земли принадлежат тебе, то как этот человек собирается заполучить их? Даже в сражении он не может отвоевать твою собственность.

— Это не входит в планы Демари. — Взгляд Гевина буквально буравил Джудит. — Ему сказали, будто мы не спим вместе. Он требует развода, чтобы ты перед королем объявила о своей антипатии ко мне и любви к нему.

— И если я это сделаю, он отпустит мою мать и не причинит ей вреда?

— Так он утверждает.

— А что, если я ни о чем не буду заявлять? Что будет с мамой?

— Не знаю, — после непродолжительной паузы ответил Гевин. — Мне трудно предположить, что станет с ней.

Несколько секунд Джудит молчала.

— Значит, мне надо выбирать между мужем и матерью? Решить, стоит ли удовлетворять алчные требования человека, которого я почти не знаю?

— Нет, тебе не придется выбирать. — Джудит никогда не слышала. Чтобы голос Гевина звучал так странно. Он был холоден, как закаленная сталь. Она резко подняла голову. — Мы можем часто ссориться, но только в пределах нашего поместья, даже — наших комнат, и я могу уступать тебе. Ты можешь придумывать новые вабики, и я могу сердиться на тебя за это, но сейчас я не позволю тебе вмешиваться. Меня не волнует, собиралась ли ты выходить за него до меня — пусть даже ты с детства спала с ним в одной постели. Это — война, и я не буду спорить с тобой.

— Но моя мать…

— Я постараюсь вызволить ее, но не знаю, удастся ли мне.

— Тогда пусти меня к нему. Дай мне попробовать уговорить его.

Но Гевин был непреклонен, — Я не могу допустить этого. А теперь я должен идти поднимать моих людей. Мы выступаем завтра рано утром, — Он повернулся и вышел.

Джудит долго стояла у окна своей спальни. Пришла ее горничная и помогла своей госпоже раздеться, Потом накинула на нее зеленый бархатный халат, подбитый норкой. Джудит не замечала, что в комнате еще кто-то есть. Ее матери, всю жизнь защищавшей и оберегавшей свою дочь, грозит опасность со стороны человека, которого Джудит едва знала! Она смутно помнила Уолтера Демари. В тот день, на турнире, у нее сложилось о нем довольно приятное впечатление. Он объяснял ей правила поединков. Однако ей никогда не забыть слов Гевина, который сказал, будто бы она соблазняла Демари.

Гевин. Гевин. Гевин. Опять он. Все дороги ведут к ее мужу. Он требует, он указывает, что она должна делать. У нее нет выбора. Ее мать будет отдана в жертву ради неуемного собственнического инстинкта Гевина.

А что бы она сделала, будь у нее выбор? Внезапно ее глаза заблестели. Какое право имеет этот отвратительный человечишка вмешиваться в ее жизнь? Он играет с огнем, когда вынуждает других выбирать между тем, что ему не принадлежит. «Бороться!» — кричал ей внутренний голос. Ее мать внушила ей чувство собственного достоинства. Неужели Элен согласилась бы, чтобы ее единственная дочь покорно предстала перед королем и, как попугай, повторила бы явную ложь только потому, что этот человек так захотел?

Нет, она не сделает этого! И Элен не согласилась бы. Джудит повернулась к двери. Она еще не была уверена в том, куда направится, но одна мысль, поддержанная горевшей в ней яростью, придала ей смелости.

— Вот как! Шпионы Демари говорят, что мы не спим вместе, следовательно, наш брак может быть расторгнут, — пробормотала она, пересекая опустевший зал.

Уверенность в правильности своих действий не покинула ее, когда она открыла дверь в комнату, которую теперь занимал Гевин. Он стоял глубоко задумавшись возле окна, оперевшись нотой на скамеечку. Одно дело хвастаться своим благородством и гордостью, но совсем другое — противостоять мужчине, который каждую ночь находит повод не прийти в супружескую постель. Перед мысленным взором Джудит возникло холодное, но красивое лицо Элис Вейланс. Она прикусила язык, да с такой силой, что от боли на глазах выступили слезы. Она уже приняла решение и теперь должна сжиться с этим. Завтра ее муж отправится на войну. Джудит была босиком, поэтому бесшумно проскользнула в комнату и остановилась в футе за спиной Гевина.

Гевин скорее почувствовал присутствие жены, чем увидел ее. Он медленно повернулся и задержал дыхание. В отсветах пламени ее волосы казались темнее, они сияли золотым блеском на фоне зеленого бархата. Коричневая норка подчеркивала белизну ее кожи. Гевин лишился дара речи. Близость жены, тишина и спокойствие, царившие в комнате, желтоватый свет свечей — все создавало ощущение нереальности. Некоторое время Джудит смотрела на него, потом неторопливо развязала тесемки халата, который тяжелым потоком скользнул по ее нежной коже и упал к ногам.

Взгляд Гевина блуждал по ее телу, словно он был не в состоянии в полной мере понять ее красоту. Только когда их глаза встретились, он догадался, что она встревожена. Был ли это страх? Перед тем… что он прогонит ее? Это предположение настолько потрясло его, что он едва не рассмеялся вслух.

— Гевин, — прошептала Джудит.

Не успела она произнести его имя, как оказалась в его объятиях. Он подхватил ее на руки и понес к кровати, а его губы уже приникли к ее губам.

Джудит боялась самой себя не меньше, чем его. Гевин понял это, целуя ее. Он слишком долго ждал, когда она придет к нему. Долгие недели он был вдали от нее и все это время надеялся, что 161 она научится доверять ему. Но сейчас, когда он держал ее на руках, он не испытывал сладкого чувства победы.

— В чем дело, любимая? Что беспокоит тебя? Джудит захотелось плакать, когда она услышала тревогу в его голосе. Ну как она может рассказать ему о своей боли?

Гевин нес ее к кровати, и отблески пламени играли на ее коже, ее грудь вздымалась при каждом вздохе — и он забыл обо всем на свете, кроме того, что она рядом. Он быстро сдернул с себя одежду и осторожно опустился возле Джудит. Ему хотелось полностью отдаться тому непередаваемому восторгу, который охватывал его, когда его тело, дюйм за дюймом, постепенно приникало к ее телу.

Но у него не хватило сил долго терпеть эту муку, и он страстно притянул ее к себе.

— Джудит, я тосковал по тебе. Она подставила ему лицо в ожидании поцелуя. Они слишком изголодались друг по другу, чтобы неторопливо предаваться любовной игре. Их желание обладать друг другом требовало немедленного удовлетворения. Пальцы Джудит впились в спину Гевина. Он гортанно засмеялся. Потом одной рукой схватил ее запястья и закинул ей руки за голову. Она попыталась высвободиться, но он был сильнее. Когда он вошел в нее, она вскрикнула и подняла бедра навстречу ему. Он отпустил ее руки, и она, обняв его, сильнее прижалась к нему. Весь преисполненный наслаждения путь к освобождению, к которому они так стремились, они преодолели в страшной спешке, граничащей с неистовством. Когда последняя судорога отпустила Гевина и он в изнеможении опустился на Джудит, их тела остались сплетенными.

Должно быть, они задремали. Спустя некоторое время Джудит разбудило ритмичное движение Гевина. Еще не совсем очнувшись от сна, но охваченная возбуждением, она стала отвечать ему. Постепенно ее сознание полностью погрузилось в ощущения, которые испытывало ее тело. Она не знала, что хочет, но ей не нравилась ее поза. Она даже не догадывалась, в какое смятение привела Гевина, когда оттолкнула его, продолжая при этом плотно прижиматься к его бедрам. Как только он перевернулся на спину, она опустилась на него.

Гевин не стал терять время на то, чтобы удивляться. Его руки от ее, живота поднялись к груди. Джудит выгнулась и закинула голову, и когда Гевин увидел ее нежную шею, которая четко выделялась своей белизной в царившем полумраке, его охватило еще большее возбуждение. Он сжал пальцами ее бедра, руками помогая ей сохранить стремительный ритм. Они кончили одновременно, и взрыв, который они испытали, был подобен фейерверку из серебряных и голубых звезд.

Джудит упала на Гевина, и он крепко прижал ее к себе. Ее волосы шелковым ковром разметались по их разгоряченным телам. Ни один из них не заговорил о том, что занимало их мысли:

— завтра Гевин отправляется на войну.

Дата добавления: 2015-09-04