Семейные ссоры. Феномен прощения в психологии супружеских отношений.

Семьи бывают разные: полные и неполные, благополучные и неблагополучные и др. В одних семьях обстановка спокойная и доброжелательная; в других семьях жизнь превращается в поток непрерывных ссор, ссоры становятся частью жизни семьи. Люди изматывают ссорами друг друга, страдают и болеют от них — тем не менее ссоры повторяются день за днем.

Но немногие личности так называемого истероидного склада отыскивают для себя в ссорах своеобразные психологические выгоды, способ компенсации эмоциональной пустоты жизни. Для большинства нормальных людей, которые заняты профессиональными заботами, заботами о детях, о доме, ссоры очень тягостны и вовсе не желательны ни на сознательном, ни на бессознательном уровнях.

Нормальному человеку бессмысленность ссоры кажется особенно очевидной, когда очередная ссора затихает, когда в очередной раз страсти остужаются и становится ясно, что люди все равно остаются жить вместе, что будущее — это то же прошлое плюс еще одна ссора в памяти.

Осадок от ссор не исчезает. Груз взаимных обид копится. Каждый невольно ищет, что можно противопоставить услышанным обвинениям, невольно приближает момент, когда эти аргументы можно будет использовать, то есть приближает очередную ссору. Ссоры растут, из мелких стычек превращаются в крупные, затяжные конфликты. Близкие выискивают оплошности друг у друга, чтобы доказать, кто в действительности является нерадивым, безответственным, невнимательным, эгоистичным, черствым и т. п.

Вместо того чтобы видеть в поступках другого хорошее и возвышать друг друга в своем восприятии и в своих оценках, близкие, как это ни парадоксально, ищут, ожидают и даже хотят найти в поведении другого худшее с одной лишь целью: доказать свою правоту, свое моральное, умственное или житейское превосходство. И каждый новый день рождает новые поводы для ссор и претензий, для взаимных укоров и обид, возникающих сплошь и рядом на пустом месте.

Такие вещи часто называются психологической несовместимостью. За утверждением о психологической несовместимости часто скрывается нежелание понять другого человека, отсутствие навыков такого понимания, а навыки эти требуют особенных умственных способностей — рефлексивности, умения взглянуть на себя со стороны и др.

Ссора представляет собой конфликт самооценок: участники ссоры стремятся поддержать самомнение и собственную репутацию ценой снижения самомнения и репутации «противника». Начало супружеской ссоры в быту — «переход на личности»; ссора всегда включает личные обвинения.

В некоторых семьях ссора может вспыхнуть в любую минуту. В таких семьях действуют не муж и жена, а две персоны с обостренным чувством собственного достоинства, с преувеличенным самомнением, болезненным самолюбием. Вследствие этого взаимоотношения накаляются, высокий уровень персонификации как бы подогревает их, выступает катализатором. В таких случаях различные обыденные явления воспринимаются супругами (или одним из них) на уровне Я, оцениваются сквозь «призму» ценностей, жизненных принципов и привычек. Далеко не всегда это уместно, особенно когда мы сталкиваемся с «мелочами», непреднамеренно нанесенными нам обидами, ошибками партнера. Часто бывает так, что всякому пустяку супруги придают какой-то особый смысл, ищут повод для личной обиды, демонстрируют уязвленное самолюбие.

Вознесение своего «Я», своей персоны способствует быстрому и легкому преобразованию хороших личностных качеств супругов, с которыми они вступили в брак, в плохие или даже такие качества, с которыми совместная жизнь становится невозможной.

Одна из форм проявления высокой степени самомнения — психологическая эксплуатация брачного партнера. В некоторых семьях муж или жена самореализуются и самоутверждаются за счет своей половины. Происходит это либо неосознанно, либо целенаправленно.

Психологическая эксплуатация проявляется в демонстрации партнеру своих негативных черт характера, отрицательных эмоций и плохих привычек, в посягательстве на духовный мир другой личности, стремлении все выведать у нее, все о ней знать, подчинить себе. Подчас это проявляется в разрядках на членах семьи агрессии и эмоций, которые появились вне дома. Психологическая эксплуатация супруги (супруга) заключается также в перекладывании на него (нее) ответственных решений и действий.

Некоторые пытаются вызвать сочувствие к себе в тот момент, когда другой партнер сам ищет поддержки и утешения.

Наконец, психологическая эксплуатация проявляется в том, что многие люди склонны проигрывать модели своего поведения на других, вовлекая близких в свои проблемы и переживания, требуя соглашательства, подкрепления и одобрения действия.

Проигрываться могут модели не только будущего, но и настоящего поведения.

Можно выделить даже механизм большинства семейных ссор — механизм под названием «укоренение в прошлое»1.

Его суть: один из участников беседы делает агрессивный выпад в адрес другого. Это — агрессор. Агрессор начинает маскировать (от другого и от себя самого) свою ответственность за начало ссоры тем, что тут же разворачивает перед партнером картину таких его поступков в прошлом, которые позволяют расценить враждебный выпад сегодня лишь как ответную вынужденную и закономерную реакцию на то, что было в прошлом.

Его партнер тоже начинает припоминать какие-то некрасивые поступки другой стороны, объяснять, что его некрасивые поступки в прошлом если и случались, то были вынужденной реакцией на такие-то недоброжелательные действия оппонента.

Часто подобные ссоры — преддверие серьезных конфликтов. Как правило, людям очень не нравится то, что они вынуждены ссориться, люди понимают, что ссоры нужно прекратить, но часто не знают, с чего начать и как сделать так, чтобы ссоры в семье прекратились.

Супружеская ссора может заканчиваться тем, что:

а) один из участников признает себя виновным;

б) виновным признает себя его партнер.

Но возможен и третий, менее распространенный вариант — «Мы оба виновны». Спасительная формула для выхода из ссоры такова: «Мы ссоримся — значит, мы не правы!» Здесь нет традиционного для эгоизма перекладывания ответственности с себя на другого. Здесь нет и альтруистического самопожертвования, когда вся ответственность принимается на себя.

Конечно, не всегда, особенно на первых порах, формула «Мы не правы» позволит добиться цели. Далеко не все люди способны быстро «включать» готовность к сотрудничеству после вспышки явной враждебности. Мешает традиционное противопоставление «я — ты». Услышав предложение признать обоюдную неправоту, другой участник ссоры, приученный только к практике решений типа «или-или», может поначалу активно протестовать: настаивать на том, что он не считает себя неправым, так как сам находился в границах спора и ссору не начинал, так как «больше всех обижен», «больше всех страдает», «больше всех хотел, чтоб все было хорошо», и т. п.

Перестроиться на новый способ разрешения противоречий очень трудно. Прежде всего надо научиться управлять собственными эмоциональными состояниями, научиться помогать в этом же своему партнеру.

Чтобы лучше понять механизм возникновения ссоры, конфликта, нужно различать 3 типа систем представлений:

1) «Эгоцентрическая система представлений». В центре этой системы «я сам», «мои желания», «мои цели». Все остальные предметы, в том числе и другие люди, представлены в такой системе только как полезные инструменты или вредные преграды для удовлетворения собственных желаний.

2) «Альтероцентрическая система представлений». Здесь в центре всех представлений другой (альтер). Человек сопереживает этому другому, отождествляет себя с другим. Он переживает его желания или страдания и опасения как свои собственные. Окружающие предметы, в том числе «я сам», оцениваются как полезные инструменты или вредные преграды для осуществления желаний, удовлетворения потребностей того конкретного человека, который помещен в центр системы представлений. Такая система представлений, как правило, неустойчива, возникает в момент сопереживания; более длительно она существует в исключительных случаях самоотверженной альтруистической любви (к возлюбленному, к ребенку, к кумиру).

3) «Социоцентрическая система представлений». В отличие от двух предыдущих моноцентрических систем (с одним центром) это полицентрическая система (с многими центрами). Если эгоцентризм ведет к полному забвению интересов другого (или к их намеренному игнорированию), если альтероцентризм ведет к забвению собственных интересов (или интересов третьих лиц по отношению к обожаемому человеку), то «социоцентрическая система» позволяет одновременно учитывать интересы как свои собственные, так и других людей, и, следовательно, искать реальные способы их взаимоприемлемого удовлетворения. Психологическим подлежащим социоцентрических высказываний о мире является не «я», не «ты», а «мы».

Принципиально понимание следующей закономерности: у одного и того же человека в разные моменты времени может складываться в голове в качестве преобладающей любая из трех систем представлений. Это означает, что эгоцентрик в какой-то момент может оказаться социоцентриком или альтероцентриком, социоцентрик — эгоцентриком и так далее. Но чаще всего (особенно в домашних условиях) мы все являемся завзятыми эгоцентриками.

А если мы все эгоцентрики, согласно этому подходу, то столкновение самооценок, самомнений очень вероятно. Отсюда возникает ссора, из которой, в свою очередь, может возникнуть конфликт.

Как уже указывалось, чтобы научиться управлять ссорой, конфликтом, нужно научиться управлять собственным эмоциональным состоянием.

Часто ссоры возникают, когда человек находится в состоянии недовольства, раздражения. Тогда получается, что, для того чтобы эффективно управлять ситуацией возникновения ссоры и попытаться предотвратить ее, человек должен научиться управлять собственным раздражением, недовольством, уметь сводить их на нет.

Для этого нужно уметь делать ряд вещей.

Прежде всего нужно научиться относиться к самому факту раздражения спокойно, не делать из этого факта трагедии.

Следует научиться снимать свое напряжение так, чтобы наносить наименьший вред окружающим.

Важно помнить, что для эмоциональной разрядки нужна мышечная разрядка. Но управление раздражением не сводится только к физиологической саморегуляции, как полагают те, кто концентрирует все свои силы только на физических упражнениях. Нужно также помнить, что когда направленные на собственную персону занятия становятся преобладающими, то это означает скорее уход от проблем, чем их решение, скорее отстранение от людей, чем движение к пониманию других.

Еще один из психологических приемов управления раздражением основывается на различении источника и адресата раздражения. Часто они не совпадают. Но это различение нужно использовать только для самоконтроля, его нельзя делать средством контроля за другими.

Эгоцентризм, как правило, приводит к тому, что человек слишком многое принимает на свой счет — даже то, что совсем ему не адресовано.

Еще одно средство для эмоциональной разрядки — чувство юмора. Человек, владеющий юмором, умеет создать комфортное, веселое настроение в самые напряженные моменты. Шутка, розыгрыш — отличные средства для того, чтобы овладеть своим раздражением. Этот психологический прием можно назвать «наигранным раздражением» (А. Г. Шмелев). Человек на самом деле слегка сердит, но он изображает наигранное возмущение, и в этой чрезмерной эксцентрике и окружающие, и он сам находят признаки контроля над ситуацией. Улыбку вызывает несоответствие между незначительностью повода и преувеличенными размерами раздражения.

Конечно, разыгрывание раздражения требует остроумия, изобретательности и тонкой интуиции. Надо избегать штампов: трюки и шутки должны быть действительно неожиданными для партнера, тогда они срабатывают, тогда они смешны. Интуиция требуется для того, чтобы различать, когда такое разыгрывание уместно, а когда оно вообще противопоказано: ведь сложившаяся ситуация для партнера может быть слишком серьезной и пытаться рассмешить его не надо — это может показаться лишь издевательством.

Суть психологического механизма профилактики раздражения с помощью розыгрыша — в перевоплощении или в частичном саморазотождествлении. Нарочито разыгрывая свое раздражение, подчеркивается, что это только маска, это роль, которую можно играть или не играть, это не суть человека.

Частичное саморазотождествление — очень важный механизм борьбы с собственным эгоцентризмом, с эгоцентрическими реакциями. Что означает эгоцентрическая реакция с точки зрения отношения в этот момент человека к самому себе? Это сверхотождествленность с самим собой, сверхвключенность в ситуацию (А. Г. Шмелев).

Чтобы избегать ссор, чтобы избавить самого себя от повышенной ранимости, обидчивости, человек должен постараться не рассматривать каждую вспышку раздражения как угрозу своей личности. Близкий, обойденный вашим вниманием, теперь вынужден раздражаться, хоть так привлекая внимание к себе. Выходит, что это замаскированная под видом агрессии жалоба вам на вас, призыв оказать моральную поддержку здесь и сейчас: проявить свою выдержанность, доброжелательность, чувство юмора, любовь.

Раздражение близких, высказанное нам, — это жалоба нам на нас же самих (как это ни парадоксально).

Когда мы обижаемся? Когда другим удается «задеть» нас? Когда они попадают в уязвимые места — указывают на те недостатки, которые мы хотели бы скрыть и от себя, и от других. Таким образом, наша обидчивость, наша психологическая уязвимость полностью зависят от того, насколько мы «вскрыли» себя для себя, смогли осознать в себе недостатки, которые нас тревожат, но в которых так трудно себе признаться.

Существует несколько приемов для иллюстрации общего механизма розыгрыша и перевоплощения:

а) прием ложного объяснения (специально дается ложное объяснение причин собственного недовольства);

б) нелепый вывод (важно, чтобы вывод был действительно нелепым или, как минимум, безобидным. Если в качестве следствия выбираются вполне правдоподобные и обычные намерения, то это будет просто восприниматься как угроза санкций, недоброжелательных поступков с вашей стороны, то есть будет лишь подчеркивать степень вашего раздражения. Чтобы угроза рассмешила, надо вложить в угрозу немалое актерское мастерство. Хороший вариант — вхождение в какой-то известный сценический образ.);

в) прием «подтверждение подозрений» (слово «подозрение» — в кавычках, т. к. мнимое театрализованное подтверждение должно привести по замыслу к обратному эффекту — к опровержению).

Все эти приемы приносят эффект, когда они действительно не соответствуют по замыслу реальному положению вещей.

Когда говорят о раздражительности, подчеркивают непроизвольность вспышек нетерпимости. Мы говорим, что раздражение накапливается почти с неизбежностью, и возникает вопрос о том, как его разрядить, снять, как управлять этим физиологическим состоянием — раздраженностью. Когда человек осознает несдержанность как недостаток, это квалифицируется как раздражительность. Если же человек упорно считает свою несдержанность для себя нормой поведения, то мы имеем дело с распущенностью. Распущенность — это не физиологическое состояние, это психологическая ориентация, это личностный принцип. Для борьбы с распущенностью необходима критика предрассудков, которые до сих пор способствуют тому, чтобы человек мог оправдывать в себе распущенность.

Безудержное выражение эмоций имеет определенный полезный смысл для того, кто так себя ведет. Право на игру страстей — это одновременно и претензия на безраздельную власть в семье. Это демонстрация силы: «Если вы не будете делать так, как я хочу, то на вас обрушится мой гнев, а если вы что-то имеете против моего гнева, тем хуже для вас — разрыв не в вашу пользу». Демонстративный смысл открытой демонстрации раздражения (без всяких попыток его коррекции) в том и состоит: «демонстратор» убежден, что от разрыва проиграет не он, а другой — тот, который находится в зависимости от него, и, следовательно, он должен уступать и помалкивать.

Здесь просматривается момент уже упомянутой психологической эксплуатации.

Психологически эксплуататор не тот, кто взваливает на другого всю работу по дому: психологическая эксплуатация — это прежде всего безудержное использование душевных ресурсов другого, его воли к согласию, миролюбия, готовности к утешению и поддержке.

Иногда бывает несдержан человек, психика которого истощена бесконечным домашним трудом, действительно монотонным и унизительным в такой обстановке, когда он не находит у других должной оценки. Но одно дело такая невольная несдержанность, а другое дело — распущенность человека, чье душевное равновесие отнюдь не подорвано; напротив, он в любую минуту готов пустить в ход незаурядный запас агрессивной эмоциональной энергии. Для такого человека распущенность — инструмент власти, а ссылка на различные житейские обстоятельства — всего лишь оправдание. Эти обстоятельства порой специально изобретаются и подчеркиваются для того, чтобы отстоять свое право на распущенность.

Особенно бурно разрастается распущенность, так сказать, на нервной почве: психологические преимущества получает здесь тот, у кого слабее нервы, но громче голос.

Во многих семьях, особенно молодых, недооценивают опасность временного создания для кого-то потворствующего режима.

Потворствующий режим закрепляет и приучает человека к эгоцентризму. Возникает привычка слепо доверять своим эгоцентрическим эмоциям, которые человек сам в себе оправдывает. А раз возник эгоцентризм, то повышается вероятность возникновения ссор и конфликтов.

Очень часто к распущенности приводит высокая эмоциональность с крайними колебаниями: от альтероцентризма к эгоцентризму. «Прославившись» несколько раз бесспорными и яркими проявлениями самоотверженности, альтруизма, человек привыкает думать сам о себе (приучает к этому окружающих), что все мотивы его действий — альтруистичные, бескорыстные, самоотверженные. Всякая критика в адрес такого «записного» альтруиста становится невозможной: он встречает в штыки эту критику, демонстрируя по-настоящему эгоцентрические реакции обиды. Это самый сложный, тяжелый случай эгоцентризма, когда эгоцентрик тычет себя пальцем в грудь и непрерывно твердит: «Я — альтруист!»

Часто к распущенности человека приводит отводимое ему право (присваиваемое им право) на несдержанность, которое служит как бы компенсацией за особо тяжелую работу по дому, трудную, неинтересную, монотонную, нервную. Получается что-то вроде торговой сделки:

«Я берусь за трудный участок, но уж вы мне все тогда отпускаете право на распущенность» (например: «Уж если я за всех грязь убираю, то будьте добры безропотно выслушивать все, что я о вас думаю»). В этом случае сами эти труды и жертвы оказываются, по сути, «психологической» взяткой, с помощью которой человек, не привыкший и не умеющий себя контролировать, получает право на бесконтрольность.

Оказывается, мы часто теряем контроль над собой именно тогда, когда, совершив что-то доброе, вдруг переживаем моральное самообольщение и разрешаем себе впасть в «заслуженный эгоцентризм».

Таким образом, в возникновении ссор и конфликтов большую роль играют такие проявления человека, как раздражительность и распущенность. Многие люди дают волю этим проявлениям, а затем имеют ряд ссор и конфликтов.

Важно научиться управлять этими проявлениями, не давать им вырваться наружу, переводить их во что-то другое, и тогда число ссор в семье резко уменьшится, а члены семьи получат возможность проводить время дома в более спокойной и доброжелательной обстановке.

ФЕНОМЕН «ПРОЩЕНИЯ» В ПСИХОЛОГИИ СУПРУЖЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Накопление обид в супружеских отношениях является огромной проблемой, изменяющей жизнь семьи в худшую сторону. Это отражается в общении, в качествах характера членов семьи, тяготит их, проявляется в депрессивных состояниях, недоверии друг к другу и тревожности. Решение этой проблемы очень важно для психологии семейных отношений.

Прощая, человек принимает решение:

□ отказаться от негативных мыслей, эмоций, поведенческих проявлений в отношении обидчика,

□ поощрять положительные мысли, эмоции и проявления поведения в отношении этого обидчика.

В этом смысле прощение и принятие его представляет собой положительный психологический опыт, способствует гармонизации супружества.

Для того чтобы глубже разобраться в этой проблеме, попробуем определить контекст, в котором прощение имеет место, выявить, что препятствует прощению, прояснить вопрос о том, что считать прощением, а что нет.

Р. Энрайт перечисляет несколько признаков, определяющих контекст межличностных отношений, в котором прощение оказывается уместным:

1. Прощение следует за неоправданным личным ущемлением со стороны другого человека. Ущерб должен быть причинен тому, кто прощает, и не должен превышать границы нашего стандартного представления о справедливости.

2. Обида должна быть объективной реальностью. Некоторые считают, что все события — нейтральны, и мы просто негативно интерпретируем некоторые из них. Но существует такая вещь, как объективное нарушение принципов морали в человеческих взаимоотношениях.

3. Прощение определяется чувством справедливости. Чтобы осуществить прощение на практике, обиженный должен обладать чувством справедливости для оценки того, имела ли место обида. Получается, что прощение и справедливость не являются взаимодополняющими понятиями.

4. Обидчик не обязательно действует намеренно.

5. Не всегда совершенно ясно, кто обидчик, а кто — пострадавший. Часто отношения развиваются так, что люди ранят друг друга. Например, жена в меру своей занятости уделяет мало внимания мужу, а потом узнает о его измене. В этом случае вина на обоих, и в прощении нуждаются оба.

Данные размышления получили ряд возражений против такого психологического понимания прощения:

□ Прощение есть проявление слабости1. Когда человек прощает, это значит, что он не в силах отстоять свое право на справедливое решение проблемы, возникающей в межличностных отношениях.

□ Прощение — противоположность справедливости. Простив, человек лишается возможности добиваться справедливости, и, что еще хуже, справедливость увековечивается. Например, жена, простившая рукоприкладство мужу, рискует снова оказаться жертвой.

□ Прощение — проявление стремления к превосходству2. Прощающий использует свое «милосердие» для того, чтобы возвысить себя над тем, кого он прощает. Это может перерасти в некий шантаж, когда «милосердный» будет напоминать обидчику, что тот «в долгу» перед его великодушием.

Ф. Ницше рассматривает прощение как проявление неуважения. Прощение означает, что мы, простив, не считаем других ответственными за собственные поступки; другими словами, мы считаем их не способными следовать моральным принципам.

Анализируя все эти «за» и «против» в психологическом понимании прощения, можно сказать, что все они имеют место быть в супружеских отношениях. Но вместе с тем эти противоречия не выявляют четкого определения понятия «прощение».

Межличностное прощение означает прощение одного человека другим. Человек, которому причинили глубокую боль, зачастую борется против обидчика (даже если это происходит лишь в мыслях и чувствах); но обиженный должен прекратить борьбу против обидчика и совершить бескорыстный дар любви как проявление гуманизма. Другое определение, данное Нортом, является строгим, но не очень точным: прощение есть преодоление негативных аффектов и суждений по отношению к обидчику. Это не отрицание собственной правоты в этих суждениях, а попытка взглянуть на обидчика с состраданием, милосердием и любовью, в то время как он, казалось, должен быть лишен права на них.

Определение станет более полным, если мы признаем, что прощение задействует аффективную, когнитивную и поведенческую сферы. Когда человек прощает, активизируются определенные элементы этих сфер. Такие негативные эмоции, как гнев, ненависть, обида, печаль и/или презрение должны быть оставлены. В когнитивном плане человек прекращает осуждение обидчика и оставляет мысль о мести, когда прощение происходит. Поведенческий аспект проявляется в скором отказе от мести.

Прощать — упрощать. Мстить — мешать, замешивать, вмешиваться. Прощение просто. Месть — сложна. Где месть истончается,мстить уже не хочется, нет интереса. Нити с миром рвутся, и человек улетает в ничто.

Но ведь и прощать нельзя, предварительно не задумав мщения. «Прощай врагам своим». Это возможно лишь после предварительной обиды, злобы. Враг должен быть понят, установлен. А когда врагов нет, тогда и непонятно, кому прощать и что прощать. Но уже «ограничение» и понимание врага и есть прощение. «Понять — значит простить».

Прощение — не забывание. Глубокая обида крайне редко стирается из сознания. Прощение — не примирение или возобновление каких-либо совместных отношений. Прощение является глубокой личной реакцией. Примирение же — это совместное пребывание двух людей, смирение. Можно простить оскорбляющего супруга, не ища возмездия, но не примириться до тех пор, пока он/она не изменит своего оскорбляющего поведения. Прощение включает готовность к примирению или ожидание в надежде на преобразования в обидчике. Но примирение, конечно же, может являться результатом прощения.

Прощение — это внутреннее личностное освобождение. Оно активно и требует энергии. Это борьба за освобождение другого, в то время как обиженный сам находится в состоянии гнева.

Подлинное прощение — нравственный акт и поэтому не может основываться на безнравственных мотивах. Наиболее вероятным мотивом постоянного развития умения прощать должна быть «агапе»1, нравственная, ориентированная на других любовь, а также смирение и готовность признать обиженного.

Прощение часто путают с примирением, которое представляет собой восстановление существовавших взаимоотношений между индивидами.

21. Концепции и формы распада семейных отношений.
Существуют следующие формы разводов:

• Юридические

• Экономические

• Психологические

Существуют разные психологические теории по поводу разводов. Некоторые психологи пытались объяснить развод через концепцию «толчка» — существовала благополучная семья, все было хорошо, но вдруг что-то случилось (измена, смерть, арест, болезнь и пр.), произошел толчок — и семья развалилась. Эмпирически это редко подтверждается. Обычно семью нельзя разбить одним толчком, видимо, что-то назревало, и готовность к разводу уже была. Развод — это процесс.

Другая концепция пытается объяснить развод как «обратное развитие» (типа: симпатия — любовь — сближение — охлаждение — раздражение — распад) и утверждает, что это происходит в каждом браке. Но если в семье высокий уровень взаимоотношений, откровенности, гармоничность и удовлетворенность в сексуальных отношениях, то эта теория не подтверждается.

---

Дата добавления: 2015-09-01