Ханс от счастья

Сказка братьев ярость - KHM 083

Ханс служил 7 лет у его господина, там он говорил к нему 'господин, мое время проходит, хотело теперь я охотно снова к моей матери, даете мне мою зарплату. 'Господин отвечал 'ты служил мне верно и честно, как служба была, то зарплата должна быть, 'и давала ему кусок золота, который был так много как голова Ханса. Ханс втягивал платочек из сумки, наматывал сгусток, ставил его на плечо и брался на дорогу домой. Как он шел таким образом и всегда ставил ногу перед другим, всадник прибывал к нему в глаза, только что и весело на бодрой лошади vorbeitrabte. 'Ах', говорил совсем громко Ханс, 'что является верховой ездой прекрасную вещь! там сидит как на стуле, не ударяется о камне, экономит ботинок, и уходит, он не знает как. 'Всадник, который услышал это, останавливался и кричал также пешком 'ei, Ханс, почему laufst ты? ''Я должен идти, конечно, 'отвечал он, 'там я должен нести сгусток: это золото, но я не могу считать голову при этом gerad, также нажимает mirs на плечо. ''Ты знаешь что, 'говорил всадник, 'мы хотим менять: я даю тебе мою лошадь, и ты даешь мне твой сгусток. ''От сердец охотно, 'говорил Ханс, ', но я говорю Вам, Вы должны тащиться вместе с тем. 'Всадник спускался, брал золото и помогал гостинице вверх, давал ему поводьев твердо в руки и говорил 'wenns теперь действительно быстро должен идти, то ты должен щелкать языком и кричать hopp hopp.'

Ханс был радующийся душам, когда он сидел на лошади и таким образом напрямик dahinritt. О коротком времени fiels ему один, это еще быстрее должен был идти, и начинал щелкать кричать с языком и hopp hopp. Лошадь садилась в сильную рысь, и прежде чем sichs Ханс снабжал' он был сброшен и лежал в котловане, который разделял пашни с шоссе. Лошадь также прошла бы, если бы это крестьянин на не остановился, который прибывал дороги и гнал перед собой корову. Ханс собирал его членов и брался снова на ноги. Однако, он был досаден и говорил к крестьянину 'это плохое удовольствие, верховая езда, в особенности, если на такого жителя Моравии попадают, наталкиваются как она, который и herabwirft, что можно ломать шею; теперь я надеваю меня и никогда снова. Там хвали я мне вашу корову, там один может идти со спокойствием позади, и определенно имеет сверх того его молоко, масло и сыр каждый день. Что gäb я об этом, если бы у меня была такая корова!' 'Теперь', говорил крестьянин, 'большой упавший происходит С вами таким образом, то я хочу обменивать Вам, пожалуй, корову для лошади.' Ханс соглашался с 1000 радостями: крестьянин взвивался на лошадь и ездил верхом спешно из этого.

Ханс спокойно гнал перед собой его корову и обдумывал счастливую торговлю. 'Если у меня есть только кусок хлеба, и на этом еще не будет отсутствовать mirs, то я могу есть, всякий раз как mirs соблаговолит, масло и сыр для этого; если у меня есть жажда, то дои мою корову и пей молоко. Сердце, что ты требуешь больше?' когда он прибывал к трактиру, он останавливался, ел от большой радости все, что у него было при себе, полуденный хлеб и ужин, чисто на, и несколько геллера мог наливать для него последний полстакана пива. Тогда он ускорял его корову, всегда в деревню его матери к. Жара становилась тягостнее, чем ближе прибывал полдень, и Ханс находился в пустоши, которая продолжалась, пожалуй, еще один ч. Там это становилось очень горячим ему, так что ему перед жаждой язык клеился на небе. 'Вещи нужно помогать" думал Ханс, 'теперь я хочу доить мою корову и освежаться молоком. 'Он привязывал их к сухому дереву, и так как у него не было ведра, то он ставил его кожаную шапку, но как он также беспокоился, никакая капля молоко не обнаружилась. И так как он определял неловко при этом себя, то нетерпеливое животное давало такой удар перед головой ему, наконец, с одной из задних ног, что он шатался к земле и вовсе не мог вспоминать некоторое время, где он был. К счастью, прибывал как раз мясник дороги, на тележке ботинка молодого свинью лежат имел. 'То, что для ударов!' кричал он и помогал хорошей гостинице. Ханс рассказывал, что произошло. Мясник подавал ему его бутылку и говорил 'там однажды пьет и отдыхает Вам. Корова пожалуй не хочет давать молока, это старое животное, которое годится самое большее еще для медленного движения или для битвы.' 'яйцо, ei,' говорил Ханс и гладил себе волосы над головой, 'кто подумал бы это! хорошо, конечно, если можно убивать такое животное в дом, что gibts для мяса! но я берусь из мяса коровы немного, это не достаточно сочно мне. Да, у кого был бы таким образом молодой свинья! это пробует иначе, при этом еще колбасы.' 'ограду вокруг стройплощадки, гостиницу,' говорил там мясник, 'Я хочу менять вас ради и хочу оставлять Вам свинью для коровы.' 'Бога окупай Вам вашу дружбу,' говорил Ханс, передавал ему корову, мог отвязывать маленького свинью тележкой и дают в руки веревку, к чему это было привязано.

Ханс продолжал путь и обдумывал, как все шло бы у него, все же, по желанию, досада встречала его, то она однако одинаково исправилась бы. Парень присоединялся после этого к нему, тот нес под мышкой прекрасного белого гуся. Они предлагали друг другу время, и Ханс начинал рассказывать от его счастья, и как он всегда менял бы так выгодно. Парень рассказывал ему, что он приводит гуся к крестильному детскому пиршеству. 'Однажды поднимает, 'он продолжал и складывал их при крыльях, 'насколько она тяжела, однако, она была откормлена 8 недель. Тот, кто кусает в жаркое, жир должен вытирать себя с обеих сторон. ''Да, 'говорил Ханс, и взвешивал их одной рукой, 'у нее есть ее вес, но мой свинья также - это не свинья. 'Между тем, парень осматривался в разные стороны очень рискованно себе, стряхивал, также пожалуй, головой. 'Ограда вокруг стройплощадки, 'он начинался на это, 'не быть абсолютно верным с вашим свиньей mags. В деревню, которой я прибыл, был украден как раз у старосты 1 из конюшни. Я боюсь, я боюсь, ей habts там в руке. Они выслали людей, и это была бы плохая торговля, если они ловили Вас со свиньей: самое незначительное состоит в том, что Вы помещаетесь в темную дыру. 'Хорошей гостинице был боязливый, 'о, Господи, 'он говорил, 'выручаете меня, Вы разбираетесь здесь вокруг улучшают, там берете моего свинью и оставляете мне вашего гуся. ''Я должен ставить на карту уже кое-что, 'отвечал парень, ', но, все же, я не хочу быть виноват, что Вы попадаете в беду. 'Он брал в свои руки канат и прогонял свинью быстро на боковую дорогу: хорошая гостиница, однако, шла, его забот избавленный, с гусем под рукой родины к. 'Если ichs действительно обдумывает, 'говорил он с собой самим, 'у меня есть еще преимущество при обмене: прежде всего хорошее жаркое, затем масса жира, которая будет herausträu feln, это дает хлеб гусиного жира на квартал, и, наконец, прекрасные белые перья, ее можно набивать меня в мою подушку, и на это я хочу засыпать, пожалуй, неискусно. У то, чего будет моя мать радость!'

Когда он прибыл последней деревней, точильщик с его тележкой там стоял, колесо мурлыкало, и он пел для этого. 'я полирую ножницы и снимаю быстро, и вишу моя шубка после ветра.'

Ханс останавливался и смотрел на него; наконец, он обращался к нему и, пожалуй, говорил 'Вас gehts, так как Вы так весело при вашем банте.' 'да,' отвечал точильщик, 'у профессии есть güldenen земля. Правый точильщик - это мужчина, который, всякий раз как он засовывает руку в карман, также находит деньги там. Но где Вы купили прекрасного гуся?' 'Я не купил ее, а обменял для моего свиньи.' 'И свинья?' 'Я получил это за корову.' 'И корова?' 'Я получил ее за лошадь.' 'И лошадь?' 'Для этого я дал сгусток золоту, так много как моя голова.' 'И золото?' 'яйцо, это было моей зарплатой на 7 лет службы.' 'в любое время Вы умели помогать Вам,' говорил точильщик, 'можете бы теперь приводить Ihrs, что Вы слышите прыгать деньги в сумке, если Вы встаете, то Вы сделали ваше счастье.' 'Как я должен начинать это?' говорил Ханс. 'Вы должны быть точильщиком как я; собственно, ничто иное как точило не принадлежит к этому, другое находится уже самостоятельно. Там у меня есть один, тот поврежден немного, для этого Вы не должны давать мне, однако, дальше ничего иного как вашего гуся; хотите ли Вы этого? ''Как Вы еще могли бы спрашивать, 'отвечал Ханс, 'я буду самым счастливым человеком на Земле; есть ли у меня деньги, всякий раз как я засовываю руку в карман, что я должен заботиться там дольше? 'гусь хватал ему, и принимал точило. 'Теперь, 'говорил точильщик и поднимал обычный тяжелый валун, который лежал наряду с ним, 'там у Вас есть еще умелый камень для этого, на котором sichs хорошо позволяет биться и как раз можете бы бить Ваши ваши старые гвозди. Берете его и поднимаете его ordendich.'

Ханс нагружал камень и продвигался с довольным сердцем; его глаза светились от радости, 'я должен быть рожден в коже счастья,' кричал он из 'всего, что я желаю, прибывает мне, как воскресному ребенку.' между тем, так как он был с рассвета на ногах, он начинал уставать; также голод мучил его, так как он истощил весь запас вдруг от радости по поводу выторгованной коровы. Наконец, он только с трудом мог продвигаться и должен был останавливаться ежеминутно; при этом камни нажимали на него очень жалко. Там он не мог защищаться от мысли, насколько хорошим это было бы, если он не должен был нести как раз теперь их. Как улитка он прибывал к полевому источнику пробравшимся, там хотел отдыхать и освежаться со свежим напитком: чтобы он не повреждал, однако, камни в приседании, он клал их осторожно наряду с собой на край источника. На это он садился и хотел наклоняться к питью, там снабжал ers, ударялся мало мало, и оба камня plumpten вниз. Ханс, когда он видел тонуть их с его глазами на глубину, вскакивал от радостей, преклонял колена тогда и благодарил Бога со слезами в глазах, что он доказал бы также эту милость еще и его таким хорошим видом ему, и без того чтобы он должен был браться за упрек, освободил бы от тяжелых камней, которые в одиночестве еще препятствовали бы ему. 'Так в счастье как я,' он провозглашал, 'никого не имеется под солнцем.' с легким сердцем и свободно от всего груза он прыгал теперь прочь, до тех пор пока он не был дома у его матери.

PROMT Edition

Дата добавления: 2015-09-01