Фото: Александр Забрин

«У администрации большие долги перед предпринимателями, но они хоть и скрипят, а все же идут ему навстречу, — подтверждает один из наших собеседников. — Ссориться с властью ведь невыгодно».

«Вот вам ситуация, — рассказывает Шварцман. — Восстанавливаем мы детский сад, выделяем из бюджета двенадцать миллионов рублей. Но на территории садика есть десять беседок, которые пришли в негодность. Я созываю руководителей десять предприятий и спрашиваю: вам нужна реклама? Так оборудуйте каждый свою беседку так, как вы бы сделали это для собственного ребенка! И там же напишите, кто это сделал: ООО “Сидор”, ООО “Петр”. Есть возражения? Нет возражений. Один вопрос: когда это надо сделать?»

На самом деле у некоторых возражения все же есть, но в открытую схватку с мэром они пока не вступают. Бессмысленно: мэрствует Шварцман в Горячем уже полтора десятка лет и на последних выборах получил поддержку почти 80% своих земляков. Так что оппоненты заняты в основном тем, что изыскивают все новые схемы оптимизации налогов, но надежды не теряют: ведь освободит же он когда-нибудь свое кресло? Как нам рассказали, в оппозиции к главе находятся очень богатые бизнесмены Горячего, среди которых есть и москвичи. Самый роскошный особняк на центральной улице курорта как раз и принадлежит одному из них. А мы все спрашивали: чей это такой теремок?

Что же до рядовых жителей Горячего, то они боятся ухода мэра, как апокалипсиса. «Сейчас у города есть хороший хозяин, — говорили нам. — А что будет, когда он уйдет, неизвестно. По правде говоря, и думать об этом не хочется».

Недосказанное

— Поддержка жителей помогает вам работать?

— Конечно, мне это очень приятно. Два года назад перед последними выборами я собрал замов и сказал, что это голосование будет для нас моментом истины: сидим на своих местах мы уже давно и вот теперь узнаем, как на самом деле оценивают нашу работу граждане. И договорились: никакого пиара. Я, как положено, ушел в отпуск, открыли мы штаб, но я не провел ни одной встречи с избирателями. Кто хотел, приходил ко мне в штаб: по сути, это был обычный прием населения, только в больших объемах. Никаких рекламных материалов мы не выпускали, в почтовые ящики людям ничего не клали. А коллег я предупредил: если мы наберем половину голосов с небольшим перевесом, то надо будет поблагодарить население и просто уйти. Я был к этому готов. И поверьте, так и поступил бы, потому что 51–52 процента — это не результат для пятнадцати лет работы. Я ведь не собираюсь уезжать из Горячего, значит, мне должно быть не стыдно глядеть в глаза здешним жителям.

— Какой момент из этих пятнадцати лет вы считаете самым счастливым?

— В 2001 году нам в районе оставили 48 процентов от собранных налогов — это было счастье. Вот видите эту кучу у меня на столе, самую большую? Это мои долги перед предприятиями. Они мне верят на слово: выполняют заказанную работу и терпеливо ждут, пока я с ними расплачусь. Так вот, в 2001 году я заплатил по всем долгам, а деньги еще остались. И уже перед Новым годом я ходил и у всех спрашивал: кому я еще должен? Но за пятнадцать лет это было всего один раз!

— Это ваша главная претензия к федеральной власти?

— К Налоговому кодексу: в прошлом году нам оставили только 15,1 процента. Край кое-что возвращает — в зависимости от вида налогов. А, скажем, НДС мы федерации отдаем полностью. Да, кое-какие обременения с нас сняли, но те функции, что оставлены за муниципалитетами, реально финансами не обеспечены. Причем доходит до абсурда. Есть такой налог, называется НДПИ: на добычу полезных ископаемых. Он не экономический, он политический: предусматривает возмещение морального ущерба тем территориям, где гадят нефтяники, газовики и все остальные. Выражусь вот так грубо. Несколько лет назад все сто процентов оставались муниципалитетам, потом отчисления сократили наполовину, а теперь налог уходит в центр целиком. И сегодня город имеет от нефтянки всего 12 процентов — НДФЛ и за аренду земли. Даже мебельная фабрика больше дает. Где логика? Ну пусть хотя бы в субъект: у нас с ним общие интересы. Так ведь нет! Нефтяники на меня обижаются, а что тут обижаться? Есть поселки, которые в свое время они же и создали, потом добыча сократилась или вовсе прекратилась, и они всю социалку, вместе с людьми, сбросили на нас. Смотреть тяжело: все дороги разбиты насмерть! У нас есть поселок Широкая Балка, так там прямо на улицах стоят нефтяные вышки-качалки. И кругом непролазная грязь! Поэтому, когда ко мне приходят руководители подобных предприятий на согласование или с просьбами ускорить выдачу паспортов на строительство новых скважин, я, естественно, это все делаю — я обязан, как государственный чиновник. Но особого желания ускорять у меня нет: чем позже они сюда зайдут, тем меньше разобьют дорог и поломают леса.

— В здание районной администрации открытый доступ. Не досаждают посетители? И еще: у входа висит большой почтовый ящик. Это вам зачем?

— Турникеты на входе не нужны, если что, они не спасут, а психологически это неправильно, когда начальство отгораживается от населения. В ящик пишут всякое: жалуются на чиновников, например. Много жалоб на соседей, в основном из-за расслоения по социальному признаку: забор передвинул, сарай не там поставил.

Просьбы бывают всякие. Вот недавно одна женщина попросила помочь наладить отношения с сыном, который занимает достаточно важную должность в Москве и отдалился от матери. Можно было бы отказаться, но я хочу попробовать. Пока собираю информацию, чтобы начать действовать. Ведь интересно же, хотя бы с точки зрения нового жизненного уклада: понять, как и чем живут люди.

— Зачем вам степень доктора политологии? Она, наверное, вам легко досталась? У нас много таких липовых докторов и кандидатов во власти.

— Докторскую диссертацию я защищал недавно, уже после того, как поменялось руководство ВАК и требования сильно ужесточились. Все, кто защищался (кто не работает в высшей школе), были пропущены через экспертные советы ВАК, и я в том числе. Это было в прошлом году, в Москве, где меня никто не знает. Зачем, спрашиваете? Кругозор надо расширять: мэр ведь многостаночник, ему приходится заниматься всем. Кстати, я испытываю большой дискомфорт из-за того, что хотя бы сносно не знаю ни одного иностранного языка. Чувствуешь себя каким-то ущербным. Ведь я и сам за границу езжу, и к нам иностранцы начали приезжать.

— Нам пришлось изменить сроки командировки в Горячий, потому что вы собрались на инвестиционный форум в Сингапур. А это вам зачем?

— Да, я езжу сам и считаю, что это нужно: и территорию представить, и поучиться у других. Быть в курсе актуальных идей, тенденций — это очень важно. Я ведь сказал, кругозор надо расширять. Кроме того, это дает возможность привлекать инвестиции напрямую, без посредников. Но в Сингапур-то я так и не поехал. Перед самым отъездом сложилась тяжелая ситуация с водоснабжением в одном из районов, и я решил остаться.

Вот и все. Судя по всему, деятельность Шварцмана и вправду идет Горячему на пользу. Злоупотреблений служебным положением с его стороны тоже вроде бы не заметно: дом у мэра хороший, но таких в городе десятки. Есть и получше. Не в халупе же ему жить, на самом деле! Словом, повезло Горячему с главой администрации. Такое бывает. А что до душной атмосферы, так ведь примерно такую картину можно у нас наблюдать везде, вплоть до самого высокого уровня: это как бы неотъемлемая черта любого успешного правления. Удачливого руководителя быстро облепляет толпа присных, которые начинают душить его в объятиях, оказывая ему тем самым медвежью услугу. А может, это и есть национальная специфика?

Дата добавления: 2015-09-02