Вопрос 1.

Эмиграция из России началась задолго до Октябрьского пере­ворота, а первым русским писателем-эмигрантом, видимо, следу­ет считать князя Андрея Курбского, бежавшего «от царского гне­ва» и писавшего Ивану Грозному обличительные публицистичес­кие письма далеко не личного содержания.

По данным Большой советской энциклопедии поток эмигран­тов вырос с 30 тысяч человек в 1887 году до 291 тысячи в 1913-м (БСЭ. Т. 64. — М.: ОГИЗ, 1934). Всего из царской России эмигри­ровало 1 миллион 700 тысяч человек, среди которых большой процент составляли украинцы, поляки, латыши, литовцы, фин­ны, евреи и представители других национальных меньшинств. Главной причиной эмиграции было, в первую очередь, бедствен­ное экономическое 'положение. В Европе и особенно в Америке беженцы искали работы, богатства и счастья. Не малую роль иг­рали и политические факторы: притеснение, бесправие, нацио­нальные ограничения, запрёт религии. Так уже в XX веке в Кана­ду при помощи Л.Толстого и В.Бонч-Бруевича выехала целая сек­та духоборов, чьи потомки и до сих пор живут там отдельным селеньем.

Особую категорию эмигрантов составляли революционеры са­мых различных ориентации. Среди эмигрантов революционеров-писателей в разное время были А.Тургенев, А.Герцен, Н.Огарев, М.Горький, А.Белый, Б.Зайцев, Б.Савинков и многие другие.

Особенностью большинства эмигрантов (духоборы не в счет) было стремление как можно быстрее адаптироваться к новой ре­альности, войти в нее полноправными членами общества. Мень­шая часть эмиграции воспринимала свое пребывание на чужбине как временное состояние, не теряла связи с родиной и, как пра­вило, так-таки возвращалась в Россию.

Общее условие литературной "бифуркации" — возникновение новой нации, то есть самостоятельного государственного образования, участники которого связаны культурной целостностью, общностью традиций, языка, часто религии. Новая литература, как правило, возникает тогда, когда между представителями старой и новой (или, точнее, материнской и дочерней) наций утрачивается непосредственное взаимопонимание, когда различия в экономических структурах заходят так далеко, что зарождается чувство хозяйственной и культурной независимости, граничащее с соперничеством или переходящее в намеренно раздуваемое отчуждение.

С русской эмиграцией дело обстояло существенно иначе. Часть литературы оказалась за границей, другая — значительно большая —осталась в метрополии. Если говорить только о поэтах, то в 20-е годы вне России были: Г.Адамович, К.Бальмонт, И.Бунин, Д.Бурлюк, З.Гиппиус, Дон-Аминадо, Г.Иванов, А.Каменский, Н.Минский, И.Одоевцева, Н.Оцуп, П.Потемкин, И.Северянин, В.Ходасевич, М.Цветаева, Саша Черный. В этом списке из 16-ти имен творчески активными оказались лишь Дон-Аминадо, Г.Иванов, Н.Оцуп, Саша Черный и, разумеется, первые из первых: В.Ходасевич и М.Цветаева. Г. Адамович проявил себя главным образом как критик, И.Бунин как прозаик, З.Гиппиус как публицист. Своеобразие русской литературной эмиграции выступает особенно наглядно при ее сопоставлении с давней французской и недавней немецкой. От эмиграции французских писателей в пору революции и империи ее отличает прежде всего тот факт, что русские литераторы были окружены десятками тысяч потенциальных читателей.

24 октября 1917 года, с тревогой наблюдая за все усиливающимся напряжением в жизни Петрограда и активизацией деятельности большевиков, поэтесса Зинаида Гиппиус записала: "...готовится "социальный переворот", самый темный, идиотический и грязный, какой только будет в истории. И ждать его нужно с часу на час".

Через несколько часов ее прогноз сбылся - началась Октябрьская революция, которая способствовала разделению единой русской литературы, интенсивно развивавшейся в первое пятнадцатилетие XX века, на два лагеря.

Основной причиной возникновения русской эмиграции в 1917-1925 годы является неприятие революции октября 1917 года, страх перед ее кровавыми расправами со "старым" миром, гибель белого движения, гражданская война, в огне которой было уничтожено 9 миллионов человек.

Расстрел в 1921 году поэта Николая Гумилева стал сигналом для русских литераторов.

В результате большевистского террора возникает мощные эмигрантские потоки, один из которых был направлен на Европу (в основном, Париж, Берлин), а другой - на Восток (в Манчжурию и Китай).

Следует вместе с тем уточнить: были разные причины, подтолкнувшие писателей к эмиграции. Не только страх перед революцией, но и случай, стечение обстоятельств, например, для Северянина, Куприна или Тэффи.

Положение координально изменилось после Октябрьского переворота 1917 года. Впервые Россию покидали в столь огром­ном количестве русские люди. Массовый исход беженцев из Рос­сии в Европу начался уже в январе-марте 1919 года с уходом нем­цев с Украины и французов из Одессы и достиг подъема в 1920 году, когда войска Деникина и Врангеля покинули Новороссийск и Крым. Около 200 тысяч русских людей оказалось в Константи­нополе, откуда они растекались по всему свету. Десятки тысяч ушли в Китай с армиями Колчака и Каппеля. По далеко не пол­ным данным всего после 1917 года эмигрировало 2 миллиона че­ловек. Вернулись не более 182 тысяч. Именно в эти годы возникло понятие россий­ское зарубежье.

Видный американский исследователь, заслуженный профессор Колумбийского университета Марк Раев назвал его «великой рус­ской эмиграцией»

Понятие «русское зарубежье» возникло и оформилось после Октябрьской революции 1917, когда Россию массово начали покидать беженцы. После 1917 из России выехало около 2-х миллионов человек. В центрах рассеяния – Берлине, Париже, Харбине – была сформирована «Россия в миниатюре», сохранившая все черты русского общества. За рубежом выходили русские газеты и журналы, были открыты школы и университеты, действовала. Но несмотря на сохранение первой волной эмиграции всех особенностей русского дореволюционного общества, положение беженцев было трагическим. В прошлом у них была потеря семьи, родины, социального статуса, рухнувший в небытие уклад, в настоящем – жестокая необходимость вживаться в чуждую действительность. Надежда на скорое возвращение не оправдалась, к середине 1920-х стало очевидно, что России не вернуть и в Россию не вернуться. Боль ностальгии сопровождалась необходимостью тяжелого физического труда, бытовой неустроенностью; большинство эмигрантов вынуждено было завербоваться на заводы «Рено» или, что считалось более привилегированным, освоить профессию таксиста.

Россию покинул цвет русской интеллигенции. Больше половины философов, писателей, художников были высланы из страны или эмигрировали. За пределами родины оказались религиозные философы Н.Бердяев, С.Булгаков, Н.Лосский, Л.Шестов, Л.Карсавин. Эмигрантами стали Ф.Шаляпин, И.Репин, К.Коровин, известные актеры М.Чехов и И.Мозжухин, звезды балета Анна Павлова, Вацлав Нижинский, композиторы С.Рахманинов и И.Стравинский. Из числа известных писателей эмигрировали: Ив.Бунин, Ив.Шмелев, А.Аверченко, К.Бальмонт, З.Гиппиус, Дон-Аминадо, Б.Зайцев, А.Куприн, А.Ремизов, И.Северянин, А.Толстой, Тэффи, И.Шмелев, Саша Черный. Выехали за границу и молодые литераторы: М.Цветаева, М.Алданов, Г.Адамович, Г.Иванов, В.Ходасевич. Русская литература, откликнувшаяся на события революции и гражданской войны, запечатлевшая рухнувший в небытие дореволюционный уклад, оказывалась в эмиграции одним из духовных оплотов нации. Национальным праздником русской эмиграции стал день рождения Пушкина.

В то же время, в эмиграции литература была поставлена в неблагоприятные условия: отсутствие массового читателя, крушение социально-психологических устоев, бесприютность, нужда большинства писателей должны были неизбежно подорвать силы русской культуры. Но этого не произошло: с 1927 начинается расцвет русской зарубежной литературы, на русском языке создаются великие книги. В 1930 Бунин писал: «Упадка за последнее десятилетие, на мой взгляд, не произошло. Из видных писателей, как зарубежных, так и «советских», ни один, кажется, не утратил своего таланта, напротив, почти все окрепли, выросли. А, кроме того, здесь, за рубежом, появилось и несколько новых талантов, бесспорных по своим художественным качествам и весьма интересных в смысле влияния на них современности».

Утратив близких, родину, всякую опору в бытии, поддержку где бы то ни было, изгнанники из России получили взамен право творческой свободы. Это не свело литературный процесс к идеологическим спорам. Атмосферу эмигрантской литературы определяла не политическая или гражданская неподотчетность писателей, а многообразие свободных творческих поисков.

В новых непривычных условиях («Здесь нет ни стихии живого быта, ни океана живого языка, питающих работу художника», – определял Б.Зайцев) писатели сохранили не только политическую, но и внутреннюю свободу, творческое богатство в противостоянии горьким реалиям эмигрантского существования.

Развитие русской литературы в изгнании шло по разным направлениям: писатели старшего поколения исповедовали позицию «сохранения заветов», самоценность трагического опыта эмиграции признавалась младшим поколением (поэзия Г.Иванова, «парижской ноты»), появились писатели, ориентированные на западную традицию (В.Набоков, Г.Газданов). «Мы не в изгнаньи, мы в посланьи», – формулировал «мессианскую» позицию «старших» Д.Мережковский. «Отдать себе отчет в том, что в России или в эмиграции, в Берлине или на Монпарнасе, человеческая жизнь продолжается, жизнь с большой буквы, по-западному, с искренним уважением к ней, как средоточию всего содержания, всей глубины жизни вообще…», – такой представлялась задача литератора писателю младшего поколения Б.Поплавскому. «Следует ли напоминать еще один раз, что культура и искусство суть понятия динамические», – подвергал сомнению ностальгическую традицию Г.Газданов.

Дата добавления: 2015-09-02