Глава седьмая Взлом темницы по Тайсону

Сначала хорошие новости: левый туннель был полностью лишен боковых ответвлений, поворотов и перекрестков. Теперь плохие: он оказался тупиком. Пробежав, не останавливаясь, сотню ярдов, мы едва ли не носами уперлись в огромный валун, преградивший нам путь. Сзади нас догоняли чьи-то стремительные шаги, тяжелое дыхание эхом отдавалось в воздухе. Какое-то существо – и оно определенно не принадлежало к роду людей – висело у нас на хвосте.

– Тайсон, – попросил я, – ты не мог бы…

– Могу!

Циклоп ударил плечом о камень с такой силой, что весь туннель содрогнулся, а с потолка лабиринта посыпалась вековая пыль.

– Скорей! – выдохнул Гроувер. – Конечно, постарайся не уронить на нас потолок, но все-таки поторопись!

Валун наконец поддался и с кошмарным скрежещущим звуком сдвинулся с места. Тайсон толкнул его посильней, мы проползли между ним и стеной туннеля и оказались в небольшой комнате.

– А теперь надо поскорей заблокировать путь! – велела Аннабет.

Мы все вместе налегли на камень и стали его толкать. Что бы там ни гналось за нами по проходу – мы успели вовремя водворить камень на место и оказались вне досягаемости.

– Ага, обломалось! – обрадовался я.

– Еще вопрос, не обломались ли мы сами, – возразил Гроувер.

Я обернулся и увидел, что наша четверка находится в небольшой – примерно двадцать квадратных футов – комнате с бетонными стенами, одна из которых забрана тюремной решеткой. Туннель привел нас прямо в тюрьму.

* * *

Аннабет выругалась, поминая Аида, и тряхнула прутья решетки. Они не дрогнули. За ними мы видели ряды камер, расположенных вокруг мрачного внутреннего двора – по крайней мере три этажа металлических дверей и узких галерей.

– Мы в тюрьме, – заключил я. – Тайсон, может, тебе удастся разбить…

– Шшш, – поднес палец к губам Гроувер, – послушайте.

Где-то высоко над нами раздавалось эхо горестных рыданий, казалось, оно наполняет собой все здание. Затем послышался другой звук – хриплый голос забормотал что-то, только я не сумел разобрать что. Звуки, которые ловил мой слух, больше напоминали не слова, а стук камней в механическом барабане.

– Что это за язык такой? – спросил я.

Глаза Тайсона расширились от ужаса.

– Не может быть, – пробормотал он, бледнея.

Вне себя, он ухватился за два соседних стержня решетки и с такой силой налег на них, что в образовавшийся промежуток спокойно мог пролезть он сам.

– Обождите-ка! – шепотом попросил сатир.

Но Тайсон никого ждать не собирался, а мы рванули за ним. Во внутреннем дворе тюрьмы, где мы оказались, было темно, только несколько люминесцентных фонарей слегка рассеивали мглу.

– Я узнаю это место, – на бегу сказала мне Аннабет. – Это Алькатрас.

– Ты имеешь в виду остров неподалеку от Сан-Франциско?

– Да. Наш класс ездил туда на экскурсию. На этом острове теперь музей.

Ну разве может такое быть, что вы, спустившись в лабиринт на Лонг-Айленде, вылезли из него с другой стороны земного шара? Но Аннабет прожила в Сан-Франциско целый год, наблюдая за тем, что происходило на горе Тамалпаис, отделенной от города заливом. Надо думать, она знает, о чем говорит.

– Замри! – коротко бросил Гроувер.

Однако Тайсон продолжал двигаться, не останавливаясь. Тогда Гроувер схватил его за руку и со всей силы потащил обратно.

– Стой, Тайсон! – свистящим шепотом приказал он. – Ты что, не видишь?

Я тоже глянул туда, куда показывал сатир, и у меня упало сердце. Напротив нас, с другой стороны внутреннего двора, на галерее второго этажа, громоздилось чудовище, подобного которому я никогда не видел.

Оно было вроде кентавра, над туловищем животного поднимались грудь и плечи женщины. Но вместо лошадиного крупа от талии вниз шло тело дракона – не меньше двадцати футов длиной, черное, чешуйчатое, с огромными лапами и усеянным шипами хвостом. С первого взгляда мне показалось, будто ноги монстра перевиты плетьми каких-то растений, но потом я разглядел, что это не ноги, а извивающиеся змеи, сотни гадюк водили по земле отвратительными головами, ища, что б такое сожрать. В волосах женщины также кишели змеи, как у Медузы горгоны. Но самым отвратительным в ее облике было то, что на месте талии, то есть там, где грудь женщины соединялась с туловищем дракона, кожа пузырилась и вскипала, и из нее то и дело вылезали головы каких-то злобных зверей: волка, медведя, льва. Казалось, что посередине тело чудовища перехвачено поясом из этих голов.

Какой-то инстинкт подсказывал мне, что перед моими глазами находится нечто доисторическое, неопределенное. Существо, которое появилось на свет в начале времен, прежде чем творения обрели формы и сущности.

– Это она, – жалобно сказал Тайсон.

– Пригнулись! – прошипел Гроувер.

Мы скорчились в тени, чтобы остаться незамеченными, но это омерзительное создание не обращало на нас никакого внимания. Как оказалось, оно разговаривало с кем-то, кто содержался в одной из камер на втором этаже. Именно оттуда и доносились рыдания. Женщина-дракон продолжала что-то бубнить на своем непонятном языке.

– Что она говорит? – тихо спросил я. – Что это за язык?

– Это праязык, – ответил Тайсон, дрожа. – Тот, на котором праматерь Земля разговаривала с титанами и… ну и с остальными своими детьми. Когда на свете еще не было богов.

– Ты что, его понимаешь? – удивился я. – Может, переведешь?

Тайсон зажмурился, мгновение помолчал, и вдруг изо рта его полился ужасный, хриплый женский голос:

– Ты будешь работать на хозяина или умрешь.

– Терпеть не могу, когда он такое вытворяет. – Аннабет вздрогнула.

Как все циклопы, Тайсон обладал сверхчеловеческим слухом и способностью подражать чужим голосам. Он как будто впадал в транс и потом начинал говорить не своим голосом.

– Я не стану служить ему. – Теперь речь Тайсона была окрашена глубоким страданием.

И снова грубый хрип женщины-чудовища:

– Тогда я стану наслаждаться твоими страданиями, Бриарей.

Прежде чем выговорить это имя. Тайсон выдержал небольшую паузу. Раньше с ним никогда не бывало, чтобы он не смог кого-то сымитировать, но сейчас, после краткого молчания, у него вдруг вырвался придушенный всхлип. Затем циклоп продолжил женским голосом:

– Если ты думал, что твое первое заключение было невыносимым, то теперь тебе придется испытать настоящие муки. Подумай над этим, пока я не вернусь.

Чудовище затопало к лестнице, змеи зашипели, извиваясь вокруг его ног наподобие юбки. Оказавшись на краю лестницы, оно вдруг взмахнуло руками, и они превратились в огромные крылья. До этого я не видел никаких крыльев, потому что монстр держал их сложенными за своей драконьей спиной. Сразу став похожим на чудовищную летучую мышь, он спрыгнул с галереи второго этажа и воспарил над двором. Мы еще больше скрючились, вжимаясь в стену. Горячий, насыщенный парами серы воздух обдал мое лицо, когда чудовище пролетело почти над самыми нашими головами и в то же мгновение исчезло за поворотом.

– К-к-какой уж-ж-жас, – еле выговорил Гроувер. – Никогда не сталкивался с такой… чудовищной вонью…

– Худший ночной кошмар циклопа, – поддержал его Тайсон. – Кампе…

– Кто? – переспросил я.

Тайсон мучительно сглотнул.

– Кампе. Каждый циклоп знает о ней. Рассказами о Кампе пугают маленьких детей… циклопов. Она сторожила нас в плохие времена.

– Я тоже вспомнила. – Аннабет кивнула. – Когда титаны восстали, они сковали цепями Гею и гекатонхейров.

– Гекато… что? – не справился я с трудным словом.

– Гекатонхейры, – повторила она. – Сторукие. Они так называются потому, что… ну просто потому, что у них по сто рук. Это старшие братья циклопов.

– И очень сильные, – восторженно добавил Тайсон. – Замечательно сильные! Ростом до неба. Они могли своротить горы.

– Не слабо. Если, конечно, сам не являешься этой горой.

– А Кампе была их тюремщицей, – продолжал Тайсон. – Она служила Кроносу, и он велел ей держать братьев запертыми в Тартаре и все время их мучить. Так и было, пока не явился Зевс. Он убил Кампе и освободил циклопов и Сторуких, чтобы они помогли ему одержать победу над титанами в большой войне, которая тогда началась.

– Так значит, Кампе вернулась, – догадался я.

– Плохо, – подытожил Тайсон.

– А кто тот в камере? Ну, ты еще назвал его по имени.

– Да Бриарей же, – сразу вскинулся мой брат. – Сторукий великан. Они все трое ростом до неба и…

– Ага, ага, помню. Там еще про гору было.

Я поглядел на камеру над нашими головами, удивляясь тому, что кто-то высотой до неба уместился в такой крохотной каморке, и недоумевая, почему он плачет как маленький.

– Думаю, нам надо разобраться во всем этом, пока не вернулась Кампе, – предложила Аннабет.

Когда мы подошли ближе, рыдания в камере усилились. Заглянув внутрь, я даже не совсем понял, что за существо перед моими глазами. Размером с обычного человека, только с очень бледной, цвета молока, кожей. Из всей одежды на нем была одна набедренная повязка, и она здорово напоминала большой подгузник. Ноги существа казались слишком большими для такого тела, на каждой ступне было по восемь пальцев, и грязные ногти на больших пальцах растрескались.

Но более всего поражала верхняя часть туловища. По сравнению с этим существом даже Янус показался бы нормальным человеком. Потому что у этого из грудной клетки торчало столько рук, что я даже не мог их сосчитать. Они росли рядами и выглядели почти обыкновенными руками, только их было так много, что они все перепутались, и теперь грудь Бриарея была похожа на вилку с намотанными на нее кольцами спагетти. Несколькими руками он закрывал лицо, когда плакал.

– Наверное, небо раньше было не таким высоким, как теперь, – пробормотал я, – или он стал покороче.

Тайсон не обратил внимания на мои слова. Он просто упал на колени.

– Бриарей! – окликнул он узника.

Рыдания прекратились.

– Сторукий! Помоги нам, пожалуйста.

Бриарей поднял голову. Его лицо было длинным и грустным, с крючковатым носом, плохими зубами и темно-коричневыми глазами. Я имею в виду совершенно коричневыми – без белков и черных зрачков, такими, будто их вылепили из глины.

– Беги, пока цел, циклоп, – жалобно простонал Бриарей. – Я не могу помочь даже самому себе.

– Но ты ведь Сторукий! – настойчиво и почтительно повторил Тайсон. – Ты можешь все.

Бриарей вытер нос с помощью пяти-шести рук, в то время как несколько других перебирали какие-то металлические обломки и деревянные щепки точь-в-точь такими же движениями, как это делал Тайсон. Забавно было наблюдать за этим. Руки словно жили своей обособленной жизнью и повиновались собственным приказам. Одни построили из деревяшек лодочку и тут же разобрали ее на части. Другие в это самое время скребли пол без всякой на то причины. Третьи играли камешками, бумагой, ножницами. Несколько рук устроили театр теней на стене, и там теперь скакали утята со щенятами.

– Не могу, – простонал Бриарей. – Кампе вернулась в мир! Титаны восстанут и ввергнут нас обратно в Тартар!

– А ты надень свое храброе лицо! – посоветовал Тайсон.

И немедленно лицо Бриарея переделалось во что-то другое. Коричневые глаза остались теми же, но теперь все черты стали другими. Нос оказался вздернутым, брови выгнулись дугой, и на губах появилась диковатая улыбка, будто ее хозяин старался совершить что-то героическое. Но почти сразу лицо исказилось и снова стало таким же унылым, как прежде.

– Ничего не получается, – опять простонал он. – Мое испуганное лицо все время возвращается.

– А как вы это делаете? – спросил я.

Аннабет подтолкнула меня локтем и прошипела:

– Не груби! У Сторуких было пятьдесят разных лиц.

– Трудно было, наверное, составить расписание, – не удержался я.

– У тебя все получится, Бриарей. – Тайсон не сдавался. – Мы поможем! Можно мне попросить у тебя автограф?

Бриарей хмыкнул и спросил уже повеселей:

– Ты прихватил с собой сотню ручек?

– Эй, вы, – прервал их беседу Гроувер. – Отсюда нужно поскорей убираться. Кампе вернется и обязательно учует нас рано или поздно.

– Ломайте решетку! – скомандовала Аннабет.

– Один момент! – Тайсон гордо улыбнулся. – Бриарею это запросто. Он такой силач! Сильней даже, чем мы, циклопы. Смотрите!

Бриарей между тем продолжал хныкать. Дюжина его рук начала играть во что-то очень похожее на «ладушки», но ни одна из них не попыталась взяться за прутья.

– Если он такой силач, как ты говоришь, то чего ж он сидит в тюрьме? – спросил я у Тайсона.

Аннабет снова ткнула меня в ребра.

– Он ошалел от ужаса, – шепотом объяснила она. – Кампе заключила его в Тартар на тысячи лет. Как бы ты себя чувствовал на его месте?

Сторукий снова закрыл ладонями лицо.

– Бриарей? – позвал Тайсон. – Что… что с тобой? Покажи нам свою великую силу.

– Тайсон, – обратилась к нему Аннабет, – думаю, этими прутьями лучше заняться тебе.

Улыбка на лице моего брата стала таять.

– Мне заняться этими прутьями… – повторил он, словно не понимая.

Потом он вцепился в дверь камеры и мигом сорвал ее с петель, словно она была кое-как слеплена из мокрой глины.

– Выходите, Бриарей, – пригласила Аннабет. – И давайте вместе сматываться отсюда.

Она протянула узнику руку. На секунду на лице Бриарея появилось радостное выражение, несколько его рук потянулись к Аннабет, но остальные хлопнули по ним.

– Не могу, – простонал он. – Она меня накажет.

– Не бойтесь, – улыбнулась Аннабет. – Вы же сражались с самими титанами и победили их, помните?

– Помню, конечно, я помню войну. – Теперь лицо его снова изменилось, брови насупились, губы сердито сжались.

«Лицо задумчивое», – догадался я.

– От грома и молний сотрясалась земля. Мы швыряли камни. Титаны и чудовища тогда чуть было не победили. Теперь они опять набрали силу. Так сказала Кампе.

– Не слушайте вы ее, – посоветовал я. – Выходите!

Бриарей не шелохнулся. Я понимал, что Гроувер прав. До возвращения Кампе времени оставалось совсем мало, но разве можно оставить его здесь? Да и Тайсон после этого будет плакать целыми неделями.

– Играем, – предложил я. – «Камни, ножницы, бумага»! Если я выиграю, идете с нами. А если проиграю, мы оставляем вас в темнице. Можете сидеть тут и дальше.

По взгляду, которым наградила меня Аннабет, я понял, что она считает меня сумасшедшим. На лице Бриарея отразилось сомнение.

– Я всегда выигрываю в «камни, ножницы, бумага»!

– Тогда давайте! Поехали!

И я три раза стукнул кулаком по ладони.

Бриарей сделал то же самое всей сотней рук, и звук раздался такой, будто целая армия сделала три шага по плацу. Он придвинулся ко мне с целой горой камешков, ножниц его хватило бы на большую школу, а из бумаги можно было построить настоящую эскадрилью самолетиков.

– Смотри только не говори, что я тебя не предупреждал, – чуть ли не застонал он. – Я всегда… – Его лицо снова приняло неуверенное выражение. – А что это ты сделал?

– Пистолетик, – объяснил я ему, показывая на пальцах пистолетик. Этому трюку научил меня Пол Блофис, но рассказывать об этом Бриарею вовсе не обязательно. – А из пистолета можно всех убить.

– Это несправедливо.

– Насчет справедливости мы не договаривались. Кампе не станет заботиться о справедливости, если нас тут застукает. И обвинит вас в том, что вы сорвали двери с петель. Давай пошли!

– Эти полукровки всегда такие жу-улики, – сморщился Бриарей.

Но тем не менее медленно поднялся на ноги и последовал за нами.

Во мне затеплилась надежда. Все, что нам оставалось сделать, это спуститься этажом ниже и отыскать вход в лабиринт. Но тут вдруг я увидел, что Тайсон застыл на месте.

Распахнулась дверь, ведущая на первый этаж, и на нас немигающим взглядом уставилась Кампе.

* * *

– В другую сторону! – бросил я.

И мы помчались вдоль галереи. Теперь Бриарей охотно следовал за нами. По правде сказать, он даже не следовал, а мчался в полной панике, опережая нас ярдов на сотню.

А позади я услышал шорох гигантских крыльев. Это Кампе взвилась в воздух. Она шипела и стонала на своем древнем языке, и мне вовсе не требовался перевод, чтобы понять смысл ее слов. Она собиралась разделаться с нами!

Мы мигом скатились с лестницы, промчались по коридору, мимо будки охранника и попали во второй отсек тюрьмы.

– Налево! – скомандовала Аннабет. – Я помню это место по экскурсии.

Мы бросились влево и оказались во дворе, окруженном сторожевыми вышками и колючей проволокой. После темноты, в которой мы так долго находились, дневной свет меня просто ослепил. Кругом слонялись туристы, фотографируя все подряд. С берега то и дело налетал холодный ветер. На юге мерцал белым светом прекрасный Сан-Франциско, а на севере, над горой Тамалпаис, неслись тяжелые штормовые тучи. Все небо казалось черной вершиной, оторвавшейся с горы, к которой был прикован Атлас, там титаны опять возводили свой дворец – гору Отрис. Даже не верилось, что, кроме нас, никто этого не знает и что экскурсанты даже не видят надвигающегося на нас сверхъестественного урагана.

– Еще страшнее, – сказала Аннабет, на мгновение останавливаясь и глядя на север. – Весь год бушевали жестокие бури, но эта…

– Шевелите ногами! – вскричал Бриарей. – Кампе нас догоняет!

Мы добежали до конца двора, расположенного в противоположной стороне от тюремного блока.

– Кампе слишком толстая, ей не пролезть в эти двери, – с надеждой выдохнул я.

Но тут стена взорвалась.

Туристы завопили от страха, когда из вихря пыли и обломков появилась Кампе и ее распростертые крылья почти накрыли собой весь двор. В руках она сжимала два клинка – длинные бронзовые кривые сабли, излучавшие странное зеленоватое свечение. Клубящиеся над клинками вихри пара имели такой кислый запах и излучали такой жар, что это чувствовалось даже здесь.

– Яд! – завопил Гроувер. – Держитесь подальше от этих штук, иначе верная смерть!

– Мы умрем? – уточнил я.

– После того, как обратимся в прах.

– Тогда ты прав. С этими саблями надо поосторожнее.

– Бриарей, к бою! – воскликнул Тайсон. – Расти!

Но вместо того чтобы последовать этому призыву, Бриарей еще больше съежился и стал совсем маленьким. Личико у него теперь было совершенно перепуганным.

Кампе, грохоча по мощеному двору драконьими ногами, бежала на нас, и сотни змей развевались вокруг ее тела.

На секунду я подумал о своем мече Анаклузмосе и о том, чтобы встретиться с порождением Тартара лицом к лицу, но от одной этой мысли сердце мое ушло в пятки.

– Бежим! – Аннабет выкрикнула то, что вертелось у меня на языке.

И тем положила конец сомнениям. С этим чудовищем сражаться невозможно. Мы помчались через двор и выскочили из ворот. Но оно преследовало нас по пятам. Смертные вопили благим матом и рассыпались в разные стороны. Завизжали тревожные сирены – сработала охранная сигнализация.

Мы ворвались на пристань как раз в ту минуту, когда там разгружался туристский кораблик. При виде нас покидавшая его новая группа посетителей застыла как вкопанная. За нами валила другая толпа туристов, а уж за ними… Не знаю, что смогли разглядеть смертные сквозь Туман, но, видимо, ничего хорошего.

– Туда? – спросил Гроувер, мотнув головой в сторону кораблика.

– Слишком медленно, – покачал головой Тайсон. – Лучше обратно в лабиринт. Единственный шанс!

– Нужен отвлекающий маневр, – еле выговорила запыхавшаяся Аннабет.

И тут мой брат Тайсон вырвал из земли фонарный столб и скомандовал:

– Уходите! Кампе я беру на себя. Бегите же.

– Я с тобой, – сказал я.

– Нет, – решительно отказался Тайсон. – Беги. Яд не опасен для циклопов. Причиняет жуткую боль, но не убивает.

– Точно?

– Беги, брат. Встретимся внутри лабиринта.

Мне была противна мысль, что я оставлю Тайсона одного. Однажды я уже чуть было не лишился его, и мне не хотелось бы опять испытать такие же муки совести. Но спорить не время, а лучшего предложения у меня нет. Аннабет, Гроувер и я вцепились в Бриарея и поволокли его к турникету. В этот момент Тайсон издал бешеный рев и бросился на Кампе, как рыцарь на поединке.

До этого она не сводила глаз с Бриарея, но когда Тайсон двинул ее столбом прямо в грудь, она обратила внимание и на него. Пригвожденная к стене, она, извиваясь, молотила своими кривыми клинками по столбу, разнося его в клочья. Яд растекался вокруг нее целыми лужами и шипел, вскипая на цементе.

Тайсон успел отпрыгнуть подальше, но волосы Кампе развевались и шипели, а гадюки, ползая у ее ног, выбрасывали языки далеко в стороны. Львиная морда высунулась с ее пояса и зарычала.

Мы уже почти домчались до тюремного блока, и последнее, что я видел, оглянувшись, был Тайсон, выдергивающий из земли ларек, в котором торговали мороженым и разными пустяками, и швыряющий его в Кампе. Мороженое и яд разлетались по воздуху, на голове Кампе извивались змеи, заляпанные тутти-фрутти. Мы ворвались назад в тюремный двор.

– Я больше не могу бежать, – пожаловался Бриарей.

– Тайсон ради тебя жизнью рискует! – заорал я на него. – Значит, можешь!

Когда мы добежали до двери тюрьмы, я услыхал разгневанный рев, оглянулся назад и увидел, что Тайсон на всех парах мчится к нам, а Кампе, вся в пятнах от мороженого, висит у него на хвосте. Крылья ее увешаны футболками с рекламой «Посетите Алькатрас!», медвежья голова на поясе рычит, пытаясь сбросить прицепившиеся к морде солнцезащитные очки.

– Скорей! – воскликнула Аннабет.

Словно нас еще надо было подгонять!

Мы ворвались в ту камеру, в которую попали из лабиринта, но теперь все ее стены были исключительно гладкими – никакого огромного валуна вместо двери.

– Ищите метку! – крикнула Аннабет.

– Нашел! Вот она!

Гроувер быстро коснулся крохотной царапины, и она на глазах превратилась в греческую букву «дельта». Метка Дедала засияла синим светом, и каменная стена стала отъезжать в сторону.

Слишком медленно! Тайсон уже бежал через внутренний двор, за ним гналась Кампе, ее мечи резали воздух почти над его головой, кроша попутно прутья решеток и каменные стены.

Я втолкнул в лабиринт сначала Бриарея, а за ним Аннабет и Гроувера.

– Ну же! Поднажми еще чуть-чуть! – закричал я Тайсону.

И тут же понял, что он не успеет. Кампе догоняла. Вот ее клинки взвились в воздух… Мне нужно как-то отвлечь ее – чем-то большим. Я сорвал с руки свои наручные часы, и они мигом развернулись в бронзовый щит. В полном отчаянии я метнул его в Кампе.

Бряк! Щит ударил ее прямо в лицо, и Кампе зашаталась. Тайсон, проскочив мимо меня, успел шмыгнуть в лабиринт. А за ним следом и я.

Кампе восстановила равновесие, но слишком поздно. Каменная дверь захлопнулась, и ее магия надежно укрыла нас. Я чувствовал, как задрожал весь туннель, когда чудовище бросилось на дверь, бешено завывая.

Мы не стали задерживаться, чтобы поиграть с драконшей в перестуки. Мы опрометью бросились в темноту, и в первый раз в своей жизни (между прочим, и в последний) я был страшно рад, что оказался в лабиринте.

Дата добавления: 2015-09-02