Глава вторая. Клаус пробует отвязаться от своих слушателей; они наливают ему напиток из древней

Клаус пробует отвязаться от своих слушателей; они наливают ему напиток из древней зелёной бутылки.

Я сделал глоток виски, поставил стакан и, прочистив горло, начал:

— Бывает ли у истории начало или даже конец? То есть, где она начинается и где она заканчивается? Начинается ли она в начале путешествия или в конце?.. Я остановился на секунду проверить, слушают ли они меня, и продолжил:

— Или она начинается в тот момент, когда мы принимаем какие-то решения, которые привели нас на путь, который привел к началу истории? Или история начинается, когда мы отправляемся в путешествие, или же, когда мы начинаем паковать вещи, или когда мы начинаем строить планы?

А когда она заканчивается? Если история изменила нас, оканчивается ли она, когда мы перестаём говорить о ней? И какая её часть является значимой? Все те решения, что мы приняли и пути, по которым мы шли…? История — это как точка, где сходятся четыре дороги. Посмотрим правде в глаза — ни начала, ни конца не существует…

Если вам когда-нибудь понадобится отцепиться от кого-нибудь, выдайте им тираду, похожую на эту, и их сдует, как сухие листья летним ветром. Я смотрел на них обоих, пытаясь сдержать улыбку, которая накапливалась во мне от предвкушения наблюдения сцены сдувания их ветром.

— Я полностью согласен, — сказал Денни.

Нина кивала головой в знак согласия.

— Это — как истина. В смысле, что есть истина? Иногда истина может быть еще большей загадкой, — ответила Нина. Ветер явно не подул.

— Что ты имеешь в виду, Нина? — спросил я, удивляясь, что из этого ещё может получиться какой-то разговор.

— Например, — сказала она. — Десять человек видели, как произошла авария, и существуют десять версий того, что случилось, и единственное, что мы знаем наверняка, так это то, что разбилось несколько машин. И затем возникает вопрос, когда это в действительности произошло?

Всё началось тот момент, когда одна из машин потеряла управление или когда водители сели в машины? Говорят, наши мысли создают нашу реальность, и если так, то где тогда настоящее начало этой аварии?

Я и Денни утвердительно покачали головами. Мы на некоторое время замолчали, раздумывая. Денни заговорил и нарушил тишину.

— Возьмем, например, вон те обои. Мы их видим, но является ли это истиной? Мы видим цвета и полоски, вот чего мы не видим, — он встал и выпрямился, — так это людей, которые работали на фабриках, производя эти обои. Их страхи, их мечты.

Не видим мы и деревьев, из которых была сделана эта бумага, ни людей, строивших эти стены в надежде, что они будут в состоянии накормить свои семьи, ни работодателя, который надеялся заработать достаточно денег, чтобы заплатить за всё это. Мы видим только цвета и полосы. Но по-настоящему это не является истиной.

Мы с Ниной кивнули головами. В последовавшей тишине я сделал ещё один глоток виски. Не знаю почему, но мне вспомнился сон, который мне не снился с того времени, как я был маленьким мальчиком. Я думал об этом, когда Нина прервала мои мысли.

— Опять нахмурился, — сказала она, подталкивая меня слегка локтем. Должно быть, я почувствовал себя в безопасности, так как мои губы начали говорить сами без моего разрешения.

— Я только что думал о сне, который видел, когда был маленьким. Я думал, что мир может быть, как один большой сад, понимаете, города построены в садах и вокруг них, все счастливы, играют, сажают фруктовые деревья, цветы, кусты с ягодами, и собирают фрукты.

Играют с дикими животными — олени, зайцы, лисы бегают вокруг и не боятся людей, а тянутся к ним. Люди не боятся людей. Все заботятся друг о друге. А не бьют друг друга. Я покачал головой и махнул рукой, сказал:

— Просто глупый сон, можно подумать, что такое может когда-либо случиться. Мы слишком увлечены тем, чтобы всё взорвать и заработать больше денег, чем наши соседи…

— Как знать! — сказал Денни, нагибаясь под стойку и вытаскивая оттуда странную зеленую бутылку. Посмотрев на бутылку, я увидел, что она заткнута пробкой, но на ней нет наклейки.

— Я берег это для особого случая, — сказал Денни со странным блеском в глазах.

Посмотрев на маленькую зеленую бутылку, я спросил:

— Откуда она у тебя, уж не с пиратского ли корабля? Денни поставил три стакана в ряд и, улыбаясь, сказал:

— Нет, не совсем.

— Похоже, она очень старая, — сказал я, пока Денни пытался вытащить пробку.

— Так и есть, — ответила Нина. — Очень старая!

— И что это? — спросил я. Нина и Денни на какое-то мгновение взглянули друг на друга, и затем Денни начал наливать. Я пожал плечами и сказал:

— Ладно, а что за особый случай?

Не знаю, от виски или от компании, но я чувствовал себя свободно и в безопасности, хотя они не отвечали на мои вопросы. Бутылки хватило только, чтобы наполнить 3 стакана до половины. Денни поставил пустую бутылку назад под стойку и раздал стаканы.

Каждый из нас держал в руке один стакан. Не знаю, что это было, но жидкость была густая, темно-кровавого цвета. Я поднес её к носу. Пахло сладким, но без признаков алкоголя.

— В ней нет алкоголя, — ответила Нина, хоть я опять ничего не спрашивал. Я улыбнулся…

— Ну, за что мы выпьем? — спросил я.

— За мечты, чтобы они были красивыми и исполнялись! — ответила Нина, поднимая свой стакан.

— Согласен, согласен, — подхватил Денни голосом пирата.

Это был удивительный напиток. Со вкусом ягод, сладкий и густой, хоть я и не мог определить, из каких же ягод он был приготовлен. Мои вкусовые рецепторы встрепенулись. Я сделал глоток, ещё один, и улетел в какой-то мир, где был только я. Было похоже, что каждая клеточка моего тела пробудилась к жизни, наслаждение переполняло меня, и когда Нина сказала…

— Лучше пить медленно!

Было слишком поздно. Я уже высасывал последнюю каплю и хотел ещё. Когда я поставил свой стакан, они громко засмеялись. Посмотрев на их стаканы, я увидел, что они сделали только по глотку.

Наверное, взгляд, брошенный мной на стакан Нины, заставил её отодвинуть его подальше от меня. Мне ничего не оставалось, как только рассмеяться вместе с ними. Мой ум был чист, как звон колокола. И к тому же я чувствовал, что полон энергии.

— Вот это да! Хорошая вещь, — сказал я, — покупаю ящик… Нина и Денни всё ещё смеялись.

— Чувствую, что могу завалить динозавра. Должно быть, у меня на лице была улыбка, которой позавидовал бы любой клоун. Нина положила свою руку на мою и сказала:

— Ну, теперь, когда ты знаешь, что мы не будем над тобой насмехаться, может, ты расскажешь нам историю об Ангеле и о Любви?

— Хорошо, — сказал я, — добром на добро.

— Начни сначала и ничего не пропускай, — добавила она.

— Дайте мне только сориентироваться, — сказал я, пододвигая мой пустой стакан из-под виски к Денни и предлагая освежить его. Что он и сделал.

Вот как всё устроено

Мир похож на большую вращающуюся миску с супом.

И если горох и морковки не нравятся друг другу —

очень их жаль, потому, как им предстоит очень часто

встречаться. И никто не уйдёт отсюда, пока мы все не

станем нежными и мягкими. Вот так.

Дата добавления: 2015-09-01