Читайте также:
|
Парк в Отейле. Осень. Под ногами шуршат листья. По аллее идут двое.
Тот, который постарше, опирается на палку, сгорблен, нервно подергивается и
покашливает. У другого, помоложе, розоватое лицо человека, который понимает
толк в винах. Он посвистывает и напевает какой-то вздор:
- Мирдондэн... мирдондэн...
Садятся на скамейку и вначале говорят о пустяках: тот, который
помоложе, сорокашестилетний, рассказывает, что он вчера бросился на своего
слугу с кулаками, потому что этот слуга-негодяй.
- Слуга-то был трезв вчера, - покашливая, говорит старший.
- Чепуха! - восклицает младший. - Он негодяй, я повторяю!
- Согласен, согласен, - глухим голосом отзывается старший, - я лишь
хочу сказать, что он трезвый негодяй. Осеннее небо прозрачно над отейльским
парком. Через некоторое время беседа становится оживленнее, и из окна дома
можно видеть, что старший что-то упорно говорит младшему, а тот лишь изредка
подает реплики.
Старший говорит о том, что он не может ее забыть, что он не может без
нее жить. Потом начинает проклинать свою жизнь и заявляет, что он несчастен.
Ах, ужасная вещь-быть поверенным чужих тайн, и в особенности брачных
тайн! Младший беспокойно вертится... Да, ему жаль старшего! И... кроме того,
очень хочется вина. Наконец он начинает осторожно осуждать ту самую женщину,
без которой старший не может жить. Он ничего не говорит прямо, он... слегка
касается некоторых больных вопросов... скользя, проходит по истории
"Психеи"... Храни господь, он ничего не смеет сказать про Арманду и...
Барона. Но, вообще говоря...
- Позволь мне быть откровенным! - наконец восклицает он. - Ведь это
глупо, в конце концов! Нельзя же, в самом деле, в твои годы возвращаться к
жене, которая... опять-таки, ты меня извини, она не любит тебя.
- Не любит, - глухо повторяет старший.
- Она молода, кокетлива и... ты меня прости... пуста.
- Говори, - хрипло отвечает старший, - можешь говорить все, что угодно,
я ненавижу ее.
Младший разводит руками, думает: "Ах! Дьявол бы побрал эту путаницу! То
любит, то ненавидит!.."
- Я, знаешь ли, скоро умру, - говорит старший и таинственно
добавляет:-Ты ведь знаешь, какая у меня серьезная болезнь.
"О господи, зачем я пошел в парк?" - думает младший, а вслух говорит:
- Э, какой вздор! Я тоже себя плохо чувствую...
- Мне пятьдесят лет, не забудь! - угрожающе говорит старший..
- Мой бог, вчера тебе было сорок восемь, - оживляется младший, - ведь
нельзя же, в самом деле, чтобы человеку становилось сразу на два года
больше, как только у него дурное расположение духа!
- Я хочу к ней, - монотонно повторяет старший, - я хочу опять на улицу
Фомы!
- Ради всего святого, прошу тебя, уйди ты из парка! Прохладно. В конце
концов, мне все равно. Ну, пытайся примириться с нею. Хотя я знаю, что из
этого ничего не -выйдет.
Двое возвращаются в дом. Старший скрывается в дверях.
- Ложись в постель, Мольер! - кричит младший ему вслед. Некоторое время
он стоит около дверей и раздумывает. Открывается окно, в нем показывается
голова старшего без парика и в колпаке.
- Шапель, где ты? - спрашивает человек в окне.
- Ну? - отвечает младший.
- Так как же ты все-таки полагаешь, - спрашивает человек в окне, -
вернуться ли мне к ней?
- Закрой окно! - говорит младший, сжимая кулаки. Окно закрывается,
младший плюет и уходит за угол дома. Через некоторое время слышно, как он
зоветслугу:
- Эй, трезвенник! Сюда, ко мне!
На другой день солнце греет еще сильнее, не по-осеннему. Старший идет
по аллее, но не волочит ноги, не роет тростью гниющий лист. Рядом с ним идет
человек много моложе его. У него острый длинный нос, квадратный подбородок и
иронические глаза.
- Мольер, - говорит младший, - вам надо оставить сцену. Поверьте,
нехорошо, что автор "Мизантропа"... мизантроп! О, это значительно! Право, не
хочется думать, что он с вымазанной физиономией на потеху партера сажает
кого-то в мешок! Вам не к лицу быть актером. Это неприятно, что вы играете,
поверьте мне.
- Дорогой Буало, - отвечает старший, - я не оставлю сцену.
- Вы должны быть удовлетворены тем, что дают ваши произведения!
- Они мне ничего не дают, - отвечает старший, - никогда в жизни мне не
удавалось написать ничего, что доставило бы мне хотя бы крошечное
удовлетворение.
- Какое ребячество! - кричит младший. - Извольте знать, сударь, что,
когда король спросил меня, кого я считаю первым писателем царствования, я
сказал, что это вы, Мольер!
Старший смеется, потом говорит:
- Благодарю вас от души, вы настоящий друг, Депрео, обещаю вам, что,
если король меня спросит, кто первый поэт, я скажу, что это вы!
- Я говорю серьезно! - восклицает младший, и голос его разносится в
пустом и прекрасном парке сьера Бофора.
Дата добавления: 2015-09-01; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 29. СОВМЕСТНОЕ ТВОРЧЕСТВО | | | Глава 31. МАДЛЕНА УХОДИТ |