Глава 25. АМФИТРИОН

Мольер не любил деревни и пригороды. Наш комедиант был настоящим

городским человеком, сыном Парижа. Но несчастная семейная жизнь и никогда не

прекращающаяся многолетняя работа истощили его, и отейльское изгнание стало

для него необходимым. Он ограничил свою связь с Парижем, бывая только в

театре и при дворе, а дни, свободные от спектаклей, проводил в отейльской

мансарде, глядя, как меняется в разные времена года бофоровский парк. Шапель

вообще прочно поселился в Отейле, а кроме того, время от времени наезжали

другие друзья: Буало и Лафонтен, к которым иногда присоединялся граф

Гиейерак, дипломат и большой любитель произведений Мольера, и граф де

Жонзак, приятель Шапеля.

Компания приезжала в Отейль, чтобы отрывать Мольера от работы, болтать

на литературные темы, читать вслух чужие дурные стихи и сочинять эпиграммы,

в том числе и на архиепископа Парижского Перефикса. Собрания обычно

заканчивались ужинами в комнате Шапеля, причем эти ужины чрезвычайно

полюбились всем, и в особенности Жонзаку.

Для одного из ужинов Шапель закупил почему-то двойную порцию вина.

Мольер чувствовал себя плохо, он только заглянул на минутку к веселой

компании, пить отказался и ушел к себе. Оставшиеся же ужинали до трех часов

ночи, и в три часа ночи стало ясно, что жизнь отвратительна. Речи держал

преимущественно Шапель. Отейль давно уже уснул, и давно прокричали петухи.

- Все суета сует и всяческая суета! - кричал зловеще Шапель, грозно

указывая куда-то пальцем.

- Мы с тобой совершенно согласны, - ответили ему собутыльники, -

продолжай, Шапель!

Тут Шапель опрокинул на себя стакан красного вина, что еще более его

расстроило, и продолжал:

- Да, бедные мои друзья, все суета! Оглянитесь кругом и ответьте мне,

что вы видите?

- Мы не видим ничего хорошего, - согласился с ним Буало и горько

поглядел вокруг.

- Наука, литература, искусство-все это суетные, пустые вещи! - кричал

Шапель. - А любовь! Что такое любовь, несчастные мои друзья?

- Это обман! - сказал Жонзак.

- Совершенно верно! - отозвался Шапель и продолжал:-Вся жизнь-это

печаль, несправедливости и несчастья, которые окружают нас со всех сторон, -

и тут Шапель заплакал.

Когда расстроенные друзья несколько утешили его, он закончил горячим

призывом:

- Что же делать нам, друзья? Если жизнь такая черная яма, то надлежит,

не медля, ее покинуть! Друзья мои, идемте топиться! Гляньте, там за окном

река, которая манит нас к себе!

- Мы последуем за тобой, - сказали друзья, и вся компания стала

пристегивать шпаги и надевать плащи, чтобы идти к реке.

Шум усилился. Тогда раскрылась дверь, и на пороге показался закутанный

в плащ, в ночном колпаке, с огарком в руке Мольер. Он увидел залитую красным

вином скатерть, оплывшее сало в свечах.

- Что у вас делается? - спросил он.

- Невыносима наша жизнь, - плача, сказал ему Шапель, - прощай, Мольер,

навсегда, мы идем топиться.

- Это хорошая мысль, - ответил Мольер печально, - но нехорошо с вашей

стороны, что вы забыли меня. Ведь я же ваш друг.

- Он прав! Это было свинством с нашей стороны! - закричал расстроенный

Жонзак. - Идем вместе с нами, Мольер!

Тут друзья расцеловали Мольера и вскричали:

- Идем!

- Ну что ж, идти так идти, - сказал Мольер, -но вот в чем дело, друзья.

Нехорошо топиться ночью после ужина, потому что люди скажут, что мы сделали

это с пьяных глаз. Не так делаются эти дела. Мы ляжем сейчас, поспим до

утра, а в десять часов, умывшись и приведя себя в приличный вид, с гордо

поднятой головой пройдем к реке, чтобы все увидели, что мы утопились как

настоящие мыслители.

- Это гениальная мысль! - вскричал Шапель и вновь расцеловал Мольера.

- Я разделяю твое мнение, - отозвался Жонзак и совершенно неожиданно

заснул, положив голову между стаканами.

Около часу потратил Мольер, чтобы с помощью Мартины и двух слуг

освободить будущих утопленников от шпаг, париков и кафтанов и каждому

устроить ложе. И когда все пришло в порядок, он ушел к себе, но, так как сон

был уже нарушен, сидел и читал до солнца.

На следующее утро массовое самоубийство было почему-то отменено, но

почему-это истории неизвестно.

Говорят, что в индийской литературе существует интересный, но очень

непристойный рассказ о том, как один из богов, приняв облик человека,

соблазнил его жену в его отсутствие. Когда муж вернулся, то для того, чтобы

разобраться, кто настоящий муж, суд устроил любовное состязание между двумя

претендентами, причем победил, конечно, бог.

Бродячий сюжет о боге, принимающем облик мужа, был разработан греческим

автором Еврипидом и римским - Плавтом. Занимались этим сюжетом и французы, и

драматург Ротру сочинил пьесу под названием "Созий", которая была сыграна в

1636 году. Произведя заимствования у этих перечисленных писателей, Мольер

написал, хорошими стихами с оригинальными рифмами, комедию, под названием

"Амфитрион", и сыграл ее впервые 13 января 1668 года. Она прошла двадцать

девять раз в текущем сезоне и дала наивысшие сборы. Следующие места по

количеству спектаклей заняли пьесы "Модная вдова" привившегося в театре де

Визе, мольеровский "Сицилиец" и "Аттила" старика Корнеля. Но в смысле сборов

они значительно отстали от "Амфитриона".

По своей манере посвящать пьесы высокопоставленным лицам, "Амфитриона"

Мольер посвятил светлейшему принцу Конде, введя в это посвящение остроумное

замечание о том, что имя Великого Конде, конечно, правильнее было бы

поставить во главе армии, нежели во главе книги.

Май 1668 года стал одним из великих месяцев царствования Людовика XIV.

Король присоединил к Франции часть Фландрии и заключил мир в Эла-Шапель.

Чтобы ознаменовать великие успехи, были устроены празднества во вновь

разбитых садах Версаля. И придворный драматург Мольер для этих праздников

написал трехактную комедию в прозе, под названием "Жорж Данден, или

Одураченный муж". В пьесе действовал буржуа, который, мечтая о родстве с

аристократами, женился на аристократке и стал несчастным человеком, потому

что жена его нагло обманывала.

Когда пьеса была уже готова и о содержании ее узнали, друзья

предупредили Мольера, что в Париже есть человек, который, несомненно, узнает

себя в Жорже Дандене, произведет страшнейший шум и предпримет какие-нибудь

вражеские действия. Мольер поблагодарил за предупреждение и сказал, что он

найдет способ примирить этого человека с пьесой. В тот же вечер многоопытный

директор, встретив на спектакле того буржуа, который мог узнать себя в

Дандене, подошел к нему и, осведомившись о том, когда у буржуа есть

свободное время, сказал любезно, что ему хотелось бы прочитать у него свою

новую пьесу. Потрясенный буржуа заявил, что он свободен в любую минуту,

например завтра вечером, и немедленно после спектакля поехал сзывать к себе

гостей.

- Не навестите ли вы меня завтра? - говорил он, разъезжая из конца в

конец по Парижу. - Проведем вечер. Да, кстати, - добавлял он сурово, -

Мольер просил позволения прочитать у меня свою новую пьесу.

На следующий день Мольер еле протиснулся к столику в гостиной у буржуа,

столько было народу, а хозяин со времени этого чтения стал задушевным

поклонником Мольера.

Сведущие люди очень интересовались вопросом о том, откуда Мольер взял

материал для "Жоржа Дандена". Одни говорили, что он взял его у Боккаччио,

другие добавляли, что Боккаччио заимствовал тему из одного стихотворного

рассказа XII века.

- Но автор этого сборника XII века заимствовал свой рассказ у индусов,

взяв для этого произведение, написанное за сто лет до Рождества Христова, -

так говорили третьи.

Четвертые, самые ученые, добавляли ко всему этому, что, написанное

по-индийски первоначально, это произведение было переведено на персидский

язык, с персидского на арабский, с арабского на древнееврейский, с

древнееврейского на сирийский, с сирийского на греческий, а уже с греческого

на латинский в XII веке.

Но если уж дело дошло до сирийского языка, скажем мы, будучи пятыми, -

то вопрос о мольеровском плагиате, по-нашему, надлежит считать законченным.

Следует полагать просто, что Мольер написал хорошую комедию

"Жорж Данден".

За "Данденом" в скором времени последовала другая, очень значительная

комедия под названием "Скупой". Чтобы сразу покончить с вопросом о плагиате,

говорю, что заимствована она Мольером у Плавта, римского автора. Чья лучше?

Мольеровская, по общим отзывам, гораздо сильнее. "Скупой" был принят

публикой холодно и больших сборов не сделал. Говорят: причина этого в том,

что публика мольеровского времени не привыкла еще к прозаическим вещам и

предпочитала пьесы, написанные стихами.

Так что можно смело сказать, что отейльский воздух хорошо действовал на

больного Мольера: 1668 год был годом плодотворным.

В последние дни этого года, именно 11 декабря, ушла из жизни

Тереза-Маркиза Дюпарк, прославив себя перед смертью исполнением расиновской

Андромахи в Бургонском Отеле. Покинула мир обольстительная танцовщица,

сделавшаяся ко времени зрелости большой трагической актрисой. И де Мольер

простил коварной комедиантке все ее измены и пожелал мира ее праху.

Дата добавления: 2015-09-01