|
Читайте также: |
ВЕДУЩИЙ
Записано в пять утра.
Снова видел тебя во сне в мужской одежде и с дорожной шляпой на голове.
Ты смотрела в ту сторону, куда я уехал, и я никак не мог поймать твой взгляд. Наконец я тихонько позвал тебя – «Матильда»! Потом громче и громче, и наконец понял, что проснулся от своего крика.
Завтра еду в Венецию. Дорога мне отвратительна. Прошла неделя с того времени, как я в последний раз видел твою террасу…
ПЕВИЦА.
После ночевки в Милане вечером двадцать девятого августа оказался в Венеции. По дороге охватило меланхолическое настроение – величие и упадок так рядом.
Площадь Сан-Марко волшебна, атмосфера подходит к одиночеству как нельзя лучше.
Хотел бы тут остаться - так и останусь.
ВЕДУЩИЙ.
Снял квартиру у Большого Канала в огромном дворце - я там совсем один.
Здесь завершу «Тристана» – всем яростям мира назло, а потом вернусь вместе с ним к тебе, увижу тебя, утешу, буду счастлив!
Тристан, Изольда, помогите мне! Помогите моему ангелу!
Здесть вы истечете кровью, здесь исцелятся ваши раны. Отсюда мир узнает все отчаяние высокой любви и звуки благодати страсти. И ты, как богиня, увидишь и утешишь своего страдающего друга!
ПЕВИЦА.
Снова бессонница. Дитя мое мне не пишет, что с тобой?
ВЕДУЩИЙ.
Получил письмо от госпожи Вилле - это первые новости о тебе. Она пишет, что ты спокойна, сосредоточенна, вся в детях и заботах.
Когда я думаю о тебе, я не думаю ни о детях, ни о заботах, я думаю только о том, что ты меня любила.
ПЕВИЦА.
"O blinde Augen!
Blöde Herzen!"
"O слепые глаза!
Глупые сердца!"
ВЕДУЩИЙ.
Вчера я был болен, меня била лихорадка. Получил письмо от госпожи Вилле – и в нем мое письмецо… Нераспечатанное…
Так не должно было быть… Так не должно…
Мое утешение – что рано или поздно ты прочитаешь и это отосланное обратно письмо… И поймешь, как ужасно я себя чувствовал, когда получил его обратно…
ПЕВИЦА.
Получила приветы от вас через госпожу Вилле. Сегодня во время прогулки много разговаривали о вас. Она тоже беспокоится о вашем здоровье, и рассказала мне по секрету (как она любит секреты!), что планирует добраться и до места вашего пребывания, Венеции.
Я попросила ее сделать мне маленькое одолжение и кое-что вам передать. Чтобы настроение творить вас никогда не покидало – ожидайте маленький сюрприз из Цюриха.
Приносит чашку чая.
ВЕДУЩИЙ.
Спасибо большое, находчивое умное дитя! Молча высказать то, что мы не можем больше высказать!
На столе передо мной лежит портрет. Это портрет моего отца, и я тебе его не показывал.
Благородное, мягкое, страдающее лицо, которое меня бескончено трогает. Очень мне дорогой портрет. А кто приходит ко мне, наверняка думает, что увидит портрет любомой женщины.
Нет, твоего портрета у меня нет. Но в моем сердце я ношу портрет твоей души. Пусть заглянет кто, если сможет.
Спокойной ночи!
ПЕВИЦА.
«Убежише» может стать реальностью. Может, когда-нибудь утром ты войдешь в мою комнату, подойдешь к постели и примешь мою душу в прощальном поцелуе. И на этом мой дневник закончится.
А с ним - все мои страдания, борения, взгляды на мир, и в первую очередь – моя любовь к тебе! Прими ее и прости, если я сделал тебе больно.
Я возвращаюсь к «Тристану», чтобы высказать в музыке то, что не могу высказать словами.
ПЕВИЦА.
Год назад был чудесный день.
ВЕДУЩИЙ.
Мы спускались вниз и твой муж предложил госпоже Вилле руку, так что я был вынужден предложить тебе свою.
ПЕВИЦА.
Мы беседовали о Кальдероне.
ВЕДУЩИЙ.
В доме я сразу же сел за новый рояль – я даже сам не знал, что могу так хорошо играть.
ПЕВИЦА.
Какой был день!
ВЕДУЩИЙ.
Ты его отметила сегодня?
Сегодня занимаюсь последним актом «Тристана». Жду, что ты поднимешься, подойдешь ко мне, обнимешь и скажешь: «Теперь я больше ничего не желаю!»
В этот день и в этот час я бы родился заново.
Как я наслаждаюсь! Не шумно, яростно и опьяненно, а глубоко, свободно и пронизывающе, словно идет тепло по всему телу.
ПЕВИЦА.
Я люблю вас, мастер!
Звучит Смерть Изольды
ВЕДУЩИЙ. (запись)
Лью слезы вечной любви к тебе.
О Небо! Чего бы я не отдал сейчас, только чтобы быть рядом с тобой. Нет, конечно нет! У тебя дети! Поэтому еще раз и навсегда – не надо!
Еще немного времени… Мне… мне… если бы я встретить тебя прекрасную, неземную, замечтальную; как бы я этого хотел! Возможно ли это? Нет, нет!
О, моя радость!
Я знаю все, я понимаю все все вижу, кристально чисто!.. Я схожу с ума!
Надо заканчивать письмо! Я ищу не покоя, но упокоения моей боли, так, чтобы когда-нибудь не вынырнуть со дна этой реки… Нет, нет! Прекрасная моя! Он тебя не отдаст…Он… нет!..
ВЕДУЩИЙ.
От одного надежного врача я получил рапорт о болезни моей жены. Она неизлечима…
Ее ждет только растущее страдание… Что может смягчить это и сделать выносимым – ее абсолютное спокойствие и отсутствие источника нервного раздражения.
Так что я не должен быть с ней рядом, только мое отсутствие может успокоить ее.
Три дня не мог сдвинуться с места с фразы "Кого ты обнимаешь, с кем смеешься". Постоянно прерывался и никак не мог найти нужные ноты. Был очень собой недоволен. Вдруг – появляется мой домовой, моя красивая муза!
В то же мгновение все стало на свои места. Сел за рояль и сразу все записал, как будто знал наизусть. При особом желании можно найти реминисценции «Снов», но уж прости мне это!
Любимая! Нет жалей, что любишь меня – это божественно!
Поет «Traeume»
ВЕДУЩИЙ.
Рихард Вагнер – Матильде Везендонк.
Я покинул Венецию. Теперь в Люцерне, совсем недалеко от вас.
Прибыл рояль, я начал третий акт, хотя и второй меня еще не совсем отпускает.
Что там? Пламя любви сжигает героя и он горит ярким огнем. И чем ближе к финалу акта, чем ярче сжигает его смерть, и – странно - тем более спокойная мелодия у меня получается. Обязательно сыграю вам при встрече.
Вчера домовой прислал мне чайный сервиз, а до этого еще в Венецию замечательную чашку, из которой я все время пью.
Было бы хорошо, если бы вы смогли поскорее приехать и этото сервиз освятить.
Но если серьезно – не слишком ли дорого?
Война создает мне проблемы. О моих вещах из Венеции ничего не слыхать, странно, но Карл Риттер тоже мне о них ничего сказать не может. В припадке ипоходрии думал о том, чтобы уехать в Париж пораньше, чтобы не оказаться ко времени начала военных действий на полпути к месту пребывания.
Вообще забавно, что я еду в столицу врага прямо перед началом франко-немецких военных действий. Кажется, я потерял весь патриотизм и буду тайно рад, если немцы снова получат хорошую трепку.
Бонапартизм – острая, но временная болезнь мира, а немецко-австрийская реакция – хроническая и долготекущая.
Дорогое дитя!
Невероятно! Мастер снова сделал что-то великое! Только что сыграл себе первую половину работы и должен сказать, как сказал как-то господь Бог – «…и увидел он, что это хорошо!»
У меня тоже нет никого, кто бы меня похвалил, как и господа Бога лет там шесть тысяч тому назад, и поэтому я сказал себе сам – «ай да Рихард, ай да сукин сын!»
Все замечательно, нет ни длинот, ни монотонности, наоборот - страстная любовь, словно в насмешку над моим настроением. Нет, ничего подобного я еще не делал!
Вы еще сами услышите и подивитесь этому.
Теперь спокойствие, умиротворенность и немного улыбки судьбы, и я закончу второй акт. И тогда – я снова заново рожден. Помогите мне! Кроме вас не поможет никто.
Все так глупы, все, все, все!
Adieu.
Как вы, друг мой? Настроение у меня в последние дни похуже – может, из-за погоды.
Читаете книгу Кеппена о буддизме? Книга мне показалась очень неприятной, а особенно поразила история с герцогиней А., которая на каком-то приеме сказала, что скоро у меня появится «маленький человечек». Я ничего не понял, и вот как раз, когда я читал о том, что мне более всего не нравилось – а именно о внешних проявления культа, мы снова встретились и она… преподнесла мне фигурку Будды. Меня просто передернуло от отвращения, и боюсь, что я не смог этого скрыть.
Как-то я упоминал об индийских женщинах, которые низвергаются в благоухающее пламя. Забавно, как сильны запахи прошлого. Недавно на прогулке я уловил сильный запах роз со стороны одного сада. Это напомнило мне запахи «Убежища» – никогда розы не производили на меня такого впечатления, как тогда. Тогда я каждый день перед началом работы срывал одну розу и ставил перед собой в вазу на рояль.
И вот все это – розы, летняя духота и солнечные лучи – все объяло меня снова.
И я снова вспомнил наше расставание…
Это у меня пойдет в третий акт.
Милое дитя!
Хуже, чем с моей последней работой не могло быть даже при битве под Сольферино.
Чтобы остановить пролитие крови, я вымарал все. Сегодня даже убил Курвенала и Мелота. Если хотите посмотреть на поле боя, пока всех не похоронили - приезжайте.
Я сейчас работаю страстно, считаю это моральной победой над собой. Еще осталось страниц тридцать пять, так что дней через двенадцать должен все закончить.
Как буду себя чувствовать? Сначала, наверное, буду бессильным. Уже сегодня кружится голова. Жаль, что я так зависим от погоды.
То, что вам нравится книга Кеппена, показывает мне, как сильно вас увлекает чтение – меня в этой книге многое раздражает, потому что я всегда думаю о том, как тяжело всем дается учение Будды. А вам и Кеппен не повредил!
Получайте от меня наброски к «Тристану».
Звучит вступление к 3 акту Тристана и Изольды
Как коротки стали дни! Это просто ранит меня. Воздух стал такой терпкий, кажется, все добрые ангелы покидают нас… Но немного тепла в ночи еще остается…
Корректирую партитуру. Меня поколачивает, мои нервы не отдохнули, а может, что-то в атмосфере.
Френелли говорит, что в отеле уже человека четыре страдают нервными срывами.. Думаю, меня все же это не коснется.
А так – оформил свою комнатку так, что вам бы понравилось. Удалось даже рояль разместить. Становлюсь респектабельным – вчера получил завизированный паспорт.
Думаю, Бог милостив, и не оставит меня.
Достает письмо и читает.
Отто Везендонк - Рихарду Вагнеру.
Дорогой друг!
Никак не мог вас найти, чтобы сообщить, что, слава Богу, дела у меня пошли на лад. Поэтому могу отсрочить ваш платеж еще на пару месяцев.
Больше, к сожалению, писать не могу – дела, дела…
Это нормально, что меня иногда не поймать - мир ищет кого-то только тогда, когда он ему действительно нужен. Так что и меня ищут именно тогда, когда я в разъездах.
Спасибо вам огромное за песика, которого вы мне прислали – очень приличный и дружелюбный. Я назвал его Фипс, он все время со мной, а когда я возвращаюсь, радостно прыгает мне навстречу.
Дорогое дитя. После ночи перед Днем поминовения усопших мастер снова видел смерть, на этот раз, как избавительницу.
Я занимался с французами «Тангейзером», и настолько вымотался, что ошибся со своей диетой, выпив красного вина с бульоном, что привело к настоящей катастрофе. Каждый сантиметр моего тела чувствовал боль, все заботы и переживания улетучились, и только тело страдало невероятно.
Вот тогда то я и думал о смерти, как избавительнице.
Слава Богу, что потом все прошло, медленно, но верно, но насколько это на меня повлияло... Посмотрим.
ПЕВИЦА.
Дорогой Мастер,
В этом мире все связано, и ничего не происходит просто так. Я читала ваше письмо и не могла поверить в прочитанное, потому что буквально в эти же дни сама пережила приступ болезни. О подробностях умолчу, но прекрасно понимаю сказанное вами… Хотя вот пришла мысль, что телесные страдания могут быть сильнее нравственных,
но иногда все же и они сравниваются…
Как «Тристан»? Жду последние страницы. По моим подсчетам, совсем скоро вы должны завершить свой труд…
ВЕДУЩИЙ.
Сегодня закончил корректуру «Тристана» и расплакался, чего скрывать. Я думал, не может быть, что все закончено, ведь наверняка нужно что-то еще завершить…
Шлю вам партитуру.
ПЕВИЦА.
Боже мой! Невероятно!
Жду с нетерпением партитуру.
Мы на месте – хотели выехать в Рим, но снег завалил все пути, так что мы сейчас невыездные.
Не знаю, когда и это письмо дойдет до вас – будем надеяться на лучшее. Тогда же перешлем вам несколько гравюр по меди для нового жилиша…
ВЕДУЩИЙ.
Дорогая новорожденная!
Я успел? Сегодня 23-е декабря?
Что подарить моему ребенку? Я так беден.. Мой источник дара пересох…
Но чтобы обрадовать Вас, напишу поздравления на бумаге!
Тысяча пожеланий из холодного Парижа, где царствует лед снег и мороз.
Поет «Stehe still»
ВЕДУЩИЙ.
Друг мой, я еше жив! Это самое странное, что я могу вам рассказать в первый день нового года.
Бог знает, как так получилось, что я сегодня получил от вас привет.
Наша почта все же идет очень медленно и непредсказуемо, и по дате вашего письма я понял, что мое к вам до 23-го не дошло.
Но я рад, что вы добрались до Рима.
Гете сейчас тоже в Риме – пусть вас поводит по городу, он его знает великолепно.
Из-за того, что «Тристана» в Карлсруэ не поставили, у меня теперь финансовые проблемы, потому что все пошло на постановку здесь.
А будь я Гете, я бы точно приехал в Рим!
Приветы от меня Отто.
Рихард Вагнер – Отто Везендонку.
Дорогой друг!
Хотел бы услышать от вас, что у вас нового. О себе же могу сказать, что я снова за работой.
Моя поездка в Россию, в Петербург и Москву помогла меня вернуться в мое рабочее состояние, хотя была и нелегкой.
Когда я думаю, в каком беспокойном состоянии я находился после того, как покинул Цюрих, я снова не могу не клясть судьбу.
Я вступил в пятидесятый год своей жизни, и надеюсь прожить его в полном одиночестве. Это главное, что мне сейчас нужно. Ну и «Убежище», о котором я так долго думал – это, чтобы закончить все задуманное.
Так что я не теряю надежды вернуться в свою старый флигель, и если вы можете мне в этом помочь, знайте, что ничто иное не было бы мне более желательным!
Вы же знаете, что вы - единственное, что у меня есть, я весь ваш, и то, что было, не вернуть… (больше не повторится)
Но довольно обо мне.
Было бы замечательно получить фотопортрет Матильды на фоне замечательного Зеленого холма, рамка у меня уже есть.
Поет “Schmerzen”
ВЕДУЩИЙ.
Eще одно несчастье. Умер песик Фипс, которого вы мне подарили, быстро и неясно от чего. Может, он попал на улице под колесо, которое передавило ему внутренние органы… Пять часов до того, как, он был весел и подвижен, никаких признаков болезни или хандры, потом внезапная слабость - и все.
ПЕВИЦА.
Отто напишет вам – он хочет узнать, не выкупите ли вы Убежище.
Эти листы положите к другим в зеленую папку.
Скоро напишу.
ВЕДУЩИЙ.
Уважаемая госпожа,
я приехал в Пешт и собираюсь дать в Венгрии два концерта.
Что касается моего «Убежища» – ситуация курьезная. Необходимость постоянного жилища для меня невероятно важна.
Я думаю, что потратить мои жалкие с таким трудом заработанные гроши на такое дорогое удовольствие я пока не в состоянии. И так как принимать меня особенно никто не стремится, я лучше на оставшиеся несколько тысяч русских рублей устроюсь в какую-нибудь итальянскую богадельню.
Честное слова, просто не знаю, что делать.
Если я вам перечислю все злоключения, которые произошли со мной после отъезда из Цюриха, вы наверняка сделаете заключение, что судьба просто преследует меня.
Госпожа, мои дела совсем неважны. Я утомлен жизнью.
Вот пример – случайно оказался на одном суденышке, плывущем по Дунаю из Пешта, угодили в бурю, разбились об утес.
Мы чуть не утонули, но я даже помогал спасать попутчиков, и когда меня за это поблагодарили, я чуть ли не рассмеялся в голос.
Умереть не так легко, как кажется. Особенно, когда дни твои еще не сочтены.
А для чего нужна моя жизнь? Я уже ни во что не верю. Мое возвращени в в Германию угнетает меня, нищая страна, и прав тот, кто говорит – «немец подл». Я даю концерты по приглашению венгров, чехов, русских – а мои соотечественники дают мне отказы.
В Берлине директор Оперного театра просто отказался принять меня. После приезда из России никого не нашел в театрах. Отвращение перед этими людьми настолько велико, что я просто не в состоянии что-то предпринять.
Что мне остается в моем «Убежище», кроме лампы и папки с нотами? Вот сижу и думаю – сколько мне осталось. Лет пять? Никто не интересуется моими работами, знают только виртуозов. Хотя, конечно, нужда и из меня сделала виртуоза. В Венгрии, где никто обо мне не знал и все воспитывались на Верди и ему подобным, я играл «Нибелунгов», «Тристана», «Майстерзингеров» – и принимали великолепно!
Так что я должен ездить и давать «концерты». Может, вы поможете мне организовать в Цюрихе такой вот «концерт»?
Вот так увидит кто и скажет – «Да ему просто деньги нужны…» А другой скажет – «Ему все равно, говорят, он хочет умереть»…
Поет «Im Treibhaus»
ВЕДУЩИЙ
Но лампа еше горит, папка наполняется и чай из вашего сервиза приятно освежает.
Вообще чистейшая неблагодарность так сетовать на судьбу – вот недавно в Пеште работал я с юной певицей, венгеркой, которая трогательно правильно говорила по-немецки, и голос у нее был такой наивный, неиспорченный, чистый – так подходил к моей музыке, что я даже растрогался.
Как Отто и его горло? Он наверняка сам сыт мной по горло, столько мне помогал, и все по-прежнему на старом месте.
Adieu, любезный друг!
Звучит «Kaisermarsch»
МУЗЫКАНТ
Король Баварский Людвиг Второй - Рихарду Вагнеру.
Архитектор Земпер разрабатывает план нашего Святилища, идет подготовление актеров. Скоро Брунгильда будет спасена бесстрашным героем. О, всё, всё в движении! То, о чем я грезил, чего желал, на что надеялся, скоро осуществится! Небо спускается для нас на землю…
О, день, в который воздвигнется перед нами театр, о котором мы мечтаем! О, момент радости, когда наши создания предстанут в совершенном исполнении! Мы победим, сказали Вы в Вашем последнем дорогом письме. И я, в свою очередь, восклицаю с таким же восторгом; мы победим! Мы не напрасно жили!..
Преданный Вам до конца жизни,
Людвиг
Гаутама стал просветленным в майский день полнолуния. Это поняли все по тому, что в какой-то момент он замолк, и никто не могу вытянуть из него ни единого слова. Все пришли в недоумение и перешептывались: «Как же так, мы все стремимся к просветлению, тысячи тысяч из нас, и только Сидхарте удалось это! И надо же, он молчит, ничего нам не рассказывает, не говорит ни слова!» И вот все люди подошли к Гаутаме и просили его сказать что-нибудь о том, что он пережил. Он ответил не сразу, но на этот раз все же ответил. Он сказал: «Те, кто знают - знают. Им не нужны слова.
А тем, кто не знает, и слова не помогут. Бесполезно объяснять слепому, что такое свет. Поэтому я решил замолчать. Как можно передать словами то, что я познал? Слова не помогут в этом. «Там, где заканчиваются слова, начинается истина».
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Моя муза все еще далеко? | | | Шамбала (лог Льва Андреевича Ермолова) |