Леонид Любых

О ВРЕДЕ КУРЕНИЯ И НОЧНЫХ ПРОГУЛОК, А ТАКЖЕ И ОБ ИХ ПОЛЬЗЕ

***

шла девчоночка по лесу порошка нанюхавшись

угорала по железу в маленьких наушниках

молодая жизнь катилась по наклонной плоскости

выкинули как скотину из пятерочки-такси

шла шептала пидарасы

слезы капали из глаз

нефиг делать потеряться среди леса в поздний час

в этот страшный поздний час

где же вы подружки-бляди где родной микрорайон

ухмылялись ей плеяды хохотал гиперион

трепетало ея тело ровно ветка сакуры

и по маленькой хотелось и хотелось закурить

размышляла понемножку про изменчивых мущин

о неведомых дорожках и чудовищах в нощи

вдруг какой-то

неприятный

полужив и полумертв

как напрыгнет

да как рявкнет будешь сука беломор?

крикнул зомби

беломор!

.................................

.................................

.................................

.................................

и сама уже не вспомнишь как до дома добрела

мусора ль пришли на помощь фея ли подобрала

рисовала пентаграммы банным мылом на полу

и молитвы повторяла в экстатическом пылу

о томящихся в темницах и по морю плавающих

всех кто в сумраке таится

и не спит на кладбищах

кто там в сумраке таится и не спит на кладбищах?

МОРАЛЬ

знают в думе и на зоне

пишут в блогах-дневниках

зомби зомби – только зомби только зомби и никак

а иначе и никак!

КОСМОС

всем здесь известно, что космос -

параллелипипед,

в котором стреляют.

я никогда не вернусь, потому что зима.

и к тому же я видел,

что мертвые

не умирают.

время зависло под ветками вяза -

в мерзком пальто и с эмалевым глазом

ходит унылый и злой почтальон -

масло, солярка, собачий бульон:

сорок рецептов

прижиться на старое место.

длинные рыла

серьезно дивятся из леса.

всем здесь известно, как мает

рогатый шиповник -

лег поутру почтальон, а проснулся

под ржевом,

седой

и полковник.

только трехпалых следов

из-под бока тропинка,

в зубе сломалась

четвертая за день дробинка.

солнце зайдет без подсказок и снова

маленький филин скажет три слова.

что-то в груди, назло,

непрерывно тает.

космос?

да ну его нахуй,

и еще,

там стреляют.

ИНДУСТРИАЛЬНОЕ

рабочие поселки- это такие места, где жить одновременно и скучно, и интересно. интересно потому, что даже самый простенький индустриальный пейзаж способен сильно изменить сознание перципирующему субъекту. это конечно не главный, но зато определяющий момент. а скучно потому, что люди настойчиво, с каким-то тупым, унылым постоянством, пытаются защититься от странных, завораживающих переживаний. скука- это слишком человеческий компонент индустриальной эпохи, и постиндустриальной тоже.

человек, живущий возле шахты или завода, совершенно определенно ощущает присутствие какой-то силы, не вполне разумной, не совсем человеческой по проявлениям, но живой и деятельной. как и всякая сила, эта так же подчиняется своим законам, испытывает влияние тысячи факторов, меняющих ее градиент.

в индустриальной зоне эго плющится, как плющится гвоздь под товарным составом.

искусством вовремя скатиться с опасной рельсы здесь овладевают сызмальства, но некоторые предпочитают остаться и посмотреть, что произойдет. а происходит удивительное, страшное и чудесное. субкультура сплющенных и заточенных гвоздей намного плодотворнее душевных движений гвоздей забитых и загнутых.

писатель стругацкие писал про зону инопланетного вторжения, и как там удивительно, страшно и чудесно. скрупулезный анализ этой странной

фантазии, произведенный въедливым тарковсим, установил, что инопланетяне здесь конечно не при чем. человек есть сумма ничтожных вещей и источник вещей великих, но как источник он уже человеком не является.

***

Свет - из разрезов бумажной лампы. Тёплые тона - из-под швов, из-под слов. У зверей там мягкие и белые лапы, люди - с головами быков, слонов. Это райские кущи, в отражениях витрин. Там лишь белое с розовым, как на трупе грим. Там лицa и горла не касается бритва. Яблоки там сочные, из нефрита. Ни кота, ни цепи, ни дубового гроба. Лишь сидят на креслах да смотрят в оба. И ещё уснувший, на время, Кронос. И никто не встанет, не выйдет вон из. Перед сном, едва слышно, в обрывках гoлоса, да в движениях плавных и душ и пoлозов, в блеске глаз обернувшихся странников, в просветах мрачных огромных зданий, как из битого зеркала - отражение. Мы подплываем к островам блаженных. И когда в нас совсем закончится вода, вынув монету из почерневшего рта, спросят: зачем убрал цепь и кота из обряда? Занимай девятое место третьего ряда.

Дата добавления: 2015-09-05