Она взяла в руки папку с личным делом.

«Штефан Брайтер.

Дата рождения: 21.03.1977»

Девушка ещё раз посмотрела на фото, приложенное к делу. Если бы она точно не знала, то ни за что не поверила бы, что это милое, умное и очень выразительное лицо на карточке принадлежит одному из самых опасных пациентов психиатрической клиники. Когда-то, возможно, он смотрел на себя в зеркало, мечтая о рыжей девчонке по соседству. Теперь он смотрит вглубь себя, – думала Сьюзен, разглядывая портрет. В его глазах она чувствовала живой, лукавый ум. Взгляд необычного пациента притягивал дерзостью, осознанием собственного превосходства, чистого и уверенного, исполненного аристократической сдержанности, не требующего суеты доказательств и подтверждений. Отложив фото, она стала просматривать записи в деле.

«У Штефана наблюдается отсутствие побуждений для действий, практически полная безучастность, а также отсутствие общения».

Сьюзен сделала пару пометок в своём блокноте и продолжила изучение. Она просматривала характеристики из других медицинских учреждений, где её подопечный наблюдался раньше. Ещё днём просматривая карту, она отметила, что их было поразительно много. В паре-тройке клиник он прожил достаточно долго, но в подавляющем большинстве больниц Штефан не находился более трёх-четырёх месяцев. Пытаясь понять причины стольких переводов, Сьюзен просматривала записи лечащих врачей с самого начала.

Заключения психиатров из детской лечебницы ничего не дали. Она узнала, что до восемнадцати лет Штефан был спокойным и замкнутым, наблюдался в общем отделении, никаких признаков агрессии выявлено за этот период не было. Первые упоминания об этом появились лишь в записях врачей из клиники, куда Штефан попал по достижении им восемнадцатилетнего возраста. С этого момента стали появляться примечания о возрастающей тревожности пациента, нарушениях сна и первой попытке суицида. Сьюзен отметила, что в разы участились случаи агрессивного поведения, вместе с тем всё более жёсткими становились предпринимаемые врачами меры. Ей показалось странным, что не было никаких упоминаний о причинах, вызывавших такое поведение ее нового подопечного. Словно однажды для Штефана вдруг перестали существовать все сдерживающие факторы. Последняя запись из этой клиники говорила о нападении Штефана на пациента и санитара. Оба погибли. Тут же прилагались заключения судмедэксперта о результатах осмотра и вскрытия тел пострадавших и назначения лечащим врачом сеансов ЭКТ для Штефана.

Прочитав заключения о гибели двух человек, Сьюзен похолодела. Штефан убил их голыми руками, одному из них, своему соседу по палате, зубами разорвал горло. Психиатр еще раз посмотрела на фотографию, будто та могла рассказать о ее новом подопечном больше, чем все его личное дело.

22:47

Он лежал в постели, было уже довольно поздно, однако спать совсем не хотелось. Идти в Лабиринт пока тоже не было желания – ему хотелось немного побыть наедине со своими мыслями.

Эта доктор Вайнер никак не идёт у меня из головы. Очень соблазнительная штучка. С виду хрупкая, но каков взгляд у этой чертовки – просто огонь! Я думал, что она испепелит меня, когда я глазел на неё сегодня. Хотя, наверно мне стоит радоваться, что она не врезала мне по морде! Хм, а если бы рядом никого не было, действительно бы она это сделала? Знала бы она, что это всё только заводит, распаляет меня. Даже сейчас, когда думаю о ней, моё тело ноет, жаждет только её, простыни, что горячие угли, и я едва сдерживаю крик. А может, затащить Сьюзен в Лабиринт и там… познакомиться с ней поближе? Даже интересно, как она себя поведёт? Испугается? Скорее всего. Поддастся? Вряд ли. А если я буду с ней достаточно мил? Нет, такая точно ни за что не станет без разбору тратить время на кого попало, позволять неизвестно кому… неизвестно что! Наверняка будет шипеть и царапаться, словно дикая кошка. Ничего, я бы быстро показал ей, кто здесь хозяин. Чёрт, заманчиво! Безотказными лабиринтовскими шлюхами я сыт по горло. Но попади она в Лабиринт, мне пришлось бы убить её. Этого я не хочу. Пока, во всяком случае. Что же тогда делать? Как мне вытерпеть это желание? К дьяволу всё! Если ты не прекратишь это, то потеряешь рассудок, Штеф. Уймись и считай грёбаных овец!

00:18

«Что же такого случилось второго августа тысяча девятьсот девяностого года, что заставляет тебя молчать столько лет, Штефан? Ты что-то натворил и тебе страшно, или же с тобой что-то сделали, о чём ты не хочешь вспоминать? Мне необходимо понять причину твоего состояния! Если это болезнь, то почему никто так и не смог определить, какая именно? А если не болезнь, тогда что? Что могло заставить тебя променять насыщенную, интересную жизнь, всю полноту которой ты ещё даже не успел ощутить, на существование в психиатрической клинике? Что бы это ни было, настало время разгадать твою тайну. Вот только с чего же начать?»

Сьюзен продолжала изучать записи в личном деле пациента. Сейчас она просматривала заключения о проводимых курсах лекарственной терапии, сидя на кровати в бирюзовом халате. Штефану были назначены транквилизаторы, нейролептики, и производные бутирофенона. В различных комбинациях и дозировках применение этих препаратов не принесло положительных результатов. Это натолкнуло девушку на мысль о необычной природе его заболевания. В папке она нашла данные ЭЭГ и томографии мозга, датируемые несколькими периодами, начиная с тринадцатилетнего возраста и заканчивая совсем недавними. Также она увидела заметки об использовании методов физического сдерживания и записи о проведении нескольких курсов электрошоковой и инсулиновой терапии, связанных с буйным поведением Штефана и периодами полного отказа от приёма пищи.

Сьюзен пробежала глазами заметку. Тут ей в голову пришла любопытная мысль. Она пролистала страницы дела, ей было интересно, не применялся ли к Штефану гипноз. Вот. В деле была запись о нескольких безуспешных сеансах регрессивного гипноза в девяносто первом и девяносто восьмом годах. Гипноз. Ей стоит попробовать это.

Дата добавления: 2015-09-01