Глава седьмая. И вот наконец наступил день, когда я смогла удовлетворить годами мучившую меня жажду

РЕВАНШ

И вот наконец наступил день, когда я смогла удовлетворить годами мучившую меня жажду мести. Уверенная в победе, я вошла в контору «ПОТС и Кo». Меня сопровождал юрист моей фирмы Энсио Хююпия, он нес тяжелый чемодан и портфель. Старший вахтер сильно постарел: от его седых волос остался лишь реденький пух, сквозь который просвечивала крышка черепа. Хотя альманах его жизни был уже украшен листьями поздней осени и хотя он переступил порог пенсионного возраста целых шесть лет назад, он все еще был в состоянии кланяться посетителям и поклоняться своим директорам. Наше появление в прихожей «ПОТС и Кo» привело старика в сильнейшее замешательство.

— Пожалуйста, доложите о нас директору Свину, — сказал мой юрист деревянным голосом.

Воображение старика забило барабанную дробь, и он попытался увернуться от опасности.

— Совершенно невозможно… То есть, простите, не можете ли вы прийти немного позже?

— Нет, не можем, — сухо прозвучал ответ Энсио Хююпия. — Мы уже пришли.

Верный слуга Сеппо Свина обладал тонким чутьем и был хитрым следопытом душ человеческих. Он теперь выискивал любые отговорки, стараясь повернуть нас обратно к выходу. Энсио взглянул на меня, ожидая быстрого ответа. Я не могла отступать. Мне нужно было наконец поставить точки над «и». Совесть моя больше не желала одобрять жесткие, закоснелые принципы, согласно которым лишь добродетель, жалость и незапятнанная честь — вот все, что может быть хорошего в жизни. Я сделала решительный жест.

— Оттягивать развязку больше нельзя.

Плечо к плечу двинулись мы к двери генерального директора.

— Я не смею впустить вас без доклада, — испугался старший вахтер. — Не могу, это запрещено. Меня могут уволить…

— Ничего, теперь вас за это не уволят! — сказала я и, смело постучав, открыла дверь.

Мы твердым шагом вошли в кабинет и немедленно разбудили генерального директора, который только что уснул после завтрака. Сеппо Свин твердо верил, что праздность — мать всех изобретений. Он ужасно разозлился, когда его оторвали от любимого творческого занятия. Как сказал мудрый Хэмфрис, видение снов мешает нам просыпаться. Но поскольку сновидение лишено способности суждения, то, естественно, нельзя было ждать рассудительности от человека, созерцающего сны; Сеппо Свин приветствовал нас так, как мы, собственно, и предполагали:

— Вы являетесь, точно воры, даже не доложив о своем приходе! Ну, на этот раз налиму-привратнику уже не спасти своей шкуры! Уволю сегодня же.

— Простите, господин генеральный директор, — сказала я примирительно. — Старый вахмистр всеми силами старался помешать нам войти сюда. Но сейчас, когда мое время тоже превратилось в деньги, я не могу часами ждать в передней, как некогда поступал мой слишком деликатный и добросердечный муж Армас Карлссон.

Сеппо Свин поправил галстук и сел за письменный стол, теребя усы.

— Покойник за это не взыщет… — проворчал он негромко.

— Разумеется, но его жена взыщет. — ответил за меня Энсио Хююпия очень зло и тут же, открыв чемодан, достал оттуда магнитофон и поставил его на маленький столик у стены.

Мой опытный юрист нашел штепсель, проверил включение аппарата, поглядывая при этом на нашего гостеприимного хозяина с таким заботливым вниманием, словно поджаривал душу его на медленном огне.

— Тебя, кажется, удивляет наша аппаратура, братец? Мы хотим только взять у тебя маленькое интервью.

Сеппо Свин так и подскочил. Живот его выпятился, далеко опередив грудь; за эти годы он совершенно заплыл жиром.

— Что означает весь этот спектакль? — воскликнул он, горячась. — Я вам ничего не должен, и говорить мне с вами не о чем. Если вы сейчас не уберете свою аппаратуру, я вышвырну вас обоих вон! Ко всем чертям!

— Выбирай хорошенько слова, — сказал мой юрист очень спокойно, — помни, что все они останутся на пленке. Лучше успокойся.

Энсио принялся доставать из портфеля деловые бумаги и документы, действуя с убийственным хладнокровием. Мы заранее условились, что говорить будет он, а я должна только слушать и наслаждаться. Я обещала ему обед «за черную работу», и он честно выполнял свою ответственную задачу, не забывая ни на минуту, что брильянт на мизинце всегда ценнее, чем заступ в руках.

После короткой, но мучительной паузы мы наконец приступили к совещанию. Я по-прежнему оставалась молчаливой участницей разговора. Энсио придвинул стул поближе к столу своего бывшего начальника и начал:

— Говорят, ты продал все свои акции правлению «ПОТС и Кo»?

Сеппо Свин вздрогнул.

— Каждый свободен вести свои дела так, как хочет, — ответил он резко.

— Спору нет. Итак, ты теперь служишь в качестве выборного и платного генерального директора, получающего жалованье, но никакой доли собственности в предприятиях «Поставщики отличного топлива. Свин и Компания» ты не имеешь, не так ли?

Сеппо Свин ничего не ответил. Энсио продолжал:

— Значит, я прав. Хорошо. Не можешь ли ты позвать сюда своего двоюродного брата Симо Сяхля?

Поскольку Сеппо Свин не шевельнул даже пальцем, Энсио снял трубку телефона и сам все устроил. Ловкий эквилибрист от бюрократии явился с дюжиной очиненных карандашей в кармане пиджака. Он весело поздоровался с юристом, а затем, обратясь ко мне, принялся расточать любезности:

— Какое счастье встретить вас, госпожа Карлссон! Вы, наверно, помните, как я сказал вам однажды: человек с такими способностями покорит весь мир. У вас к тому же было редкое качество…

— К делу! — перебил его Энсио Хююпия довольно резко.

— Но у меня ведь именно дело.

— Болтовня! Всем известно, что дорожная пыль — это грязь, лишенная воды. Госпоже Карлссон угодно, чтобы беседа наша была короткой и деловой.

— Твоя наглость обойдется тебе дорого, Энсио Хююпия! — воскликнул Сеппо Свин. — Ты уже однажды сидел за решеткой.

— Да, мне это достоверно известно, — поспешил ввернуть слово Симо Сяхля, который решил во всем неуклонно поддерживать своего двоюродного брата, а потому наверняка исстрадался бы животом, если бы проглотил хоть слово.

Весь этот маленький спектакль забавлял меня. Я знала, что именно так мужчины проводят свои совещания. Это было трио, в котором из трех голосов два всегда звучали в диссонанс. А магнитофонная лента терпеливо запечатлевала все диссонансы. Сеппо Свин, нервно почесав свой багровый нос — передовицу алкоголика, — устремил на меня очень убедительный взгляд и спросил:

— Минна, как ты позволяешь этому негодному шалопаю, нарушителю законов, поносить таким образом меня и директора Сяхля?

— Это как раз то, что и я желал бы услышать от вас! — успел воскликнуть вице-директор и тут же принялся грызть новый карандаш.

— Судейский помощник Хююпия — мой поверенный и является заместителем директора многих моих предприятий, — ответила я ледяным тоном. — Как юрист, он, наверно, сам понимает, когда надо оскорблять и когда говорить правду.

— Но, черт возьми, о чем же все-таки речь? — воскликнул Сеппо Свин, приходя в ярость.

— О твоей должности, — ответил Энсио Хююпия, как циник, предлагающий лысому расческу.

— Это не входит в твою компетенцию!

— Безусловно. Но это — компетенция моего шефа — госпожи Карлссон. Дело, видите ли, в том, господа, что «ПОТС и Кo» с некоторых пор оказалась во власти банка. Объединение «Карлссон» заинтересовалось вашей импортной торговлей, и мой шеф поручил мне получше ознакомиться с деловыми возможностями вашей прекрасной фирмы. В настоящее время обстоятельства приняли такой оборот, что фирма «Поставщики отличного топлива. Свин и Компания» на будущей неделе попросту вольется в объединение «Карлссон».

Сеппо Свин даже не пытался скрыть своего потрясения, однако его двоюродный брат, этот блестящий шут делового мира, сумел и на сей раз вывернуться. Он подошел ко мне со светлой улыбкой и умильно сказал:

— Слияние фирм, разумеется, никак не повлияет на наши деловые отношения? Теперь мы сможем продолжать нашу альтруистическую деятельность даже с большим рвением, нежели прежде. Мы знаем вас, госпожа Карлссон, а вы со своей стороны знаете генерального директора Свина и мою скромную персону.

Именно такой реплики я и ждала, чтобы получить хоть маленькое, хоть запоздалое удовлетворение за те душевные муки и притеснения, которые некогда вытерпел Армас. Энсио Хююпия набросал для меня финальную речь, которую я заблаговременно подрепетировала и выучила наизусть. Я была жестокой и садистичной — признаю это, — и, может быть, теперь, когда прошло много лет с тех пор, мне даже чуточку стыдно, ибо в тот раз милосердие не предшествовало суду и не следовало за ним. Я выдвинула требования, не подлежащие обсуждению. Безоговорочная капитуляция! Директорство Сеппо Свина кончилось немедленно. Когда я потом предложила ему место торгового агента в разъезд, то сделала это отнюдь не из человеколюбивых соображений Симо Сяхля получил отсрочку на две недели для того, чтобы он успел вывезти хлам из своего кабинета. Ему я, к сожалению, не могла указать нового места работы. Ведь он был в своем роде законченным и совершенным созданием природы, подобно какой-нибудь бактерии, которая мгновенно приспособляется к любым условиям безделья. Ради сохранения столь чистой бактериальной породы его, конечно, можно было бы поместить в какую-нибудь идейную организацию, ну хотя бы устроить консультантом в одну из гражданских организаций Союза альбиносов. Но в тот момент он казался мне совершенно негодным к употреблению. Честь и хвала его седым волосам, которые наконец-то стали покидать бесплодное место, где они каким-то чудом так долго росли!

Фирма «Поставщики отличного топлива. Свин и Кo» перешла в мою собственность, и директором ее я назначила Энсио Хююпия. Потом мы изменили название фирмы, что было необходимо прежде всего из эстетических соображений. Общее число служащих объединения «Карлссон» приближалось уже к четыремстам, и порой меня одолевали сомнения, в состоянии ли я удерживать в руках все вожжи. Я начала страдать бессонницей. Рассудок и чувства вели между собой непрестанную, незатихающую холодную войну. Этой двойственности, казалось, не будет конца. Житейская драма продолжалась, и каждый участник ставил себе целью как можно лучше сыграть свою роль. Посредственные удовлетворялись лишь одной, привычно серьезной второстепенной ролью, а личностям выдающимся приходилось играть утомительную, двойную роль близнецов. Да, жизнь была действительно похожа на фильм, который только раз прокручивали до конца, а потом укладывали в ящик и относили в сопровождении печального шествия в вечный архив.

О Симо Сяхля я долгое время ничего не слышала, но зато имя Сеппо Свина то и дело доносилось до моих ушей. По словам Энсио Хююпия, Сеппо Свин около полудня съедал дешевый обед в народной столовой «Зланто», а затем отправлялся к фешенебельному отелю «Кэмп» ковырять в зубах у входа в ресторан.

Дата добавления: 2015-09-05