Часть 10. Фрэнк сидел на корточках у какого-то дома, не обращая внимания ни на немногочисленных

Фрэнк сидел на корточках у какого-то дома, не обращая внимания ни на немногочисленных прохожих, с осуждением и презрением смотрящих на него, ни на льющий с неба холодный весенний дождь, ни на вымокшую насквозь одежду, ни на дрожь в теле. Только тупая боль, ноющая в груди, имела значение.

Остановившаяся неподалеку и просигналившая машина заставила его поднять голову и посмотреть вперед. Увидев знакомый автомобиль, Фрэнк поднялся на ноги, прижимая папку к груди и быстрыми шагами направляясь к нему.

– Господи, что с тобой?! – выпалил Крис, как только парень залез вперед и захлопнул дверь. – Что случилось? – его взгляд упал на папку, которую Фрэнк по привычке продолжал прижимать к себе. – Это те бумаги? Ты достал их?

Фрэнк молча кивнул. Кто бы только мог знать, какой ценой они ему достались. Жалкие клочки бумаги, из-за которых он сотворил такое. Причинил такую ужасную боль невинному человеку. Не только физическую, но и моральную, оставив рваный шрам на чистой душе.

Он не мог простить себя за то, что сделал. За то, что сделал это с Джерардом...

– Тебе надо домой, - снова нарушил тишину Крис, обеспокоенно смотря на лихорадочно дрожащего Фрэнка. Только вот он не знал, что эта дрожь вызвана отнюдь не холодом, а внутренней истерикой. – Я отвезу тебя.

– Бумаги, - прохрипел Фрэнк, не узнавая своего собственного голоса. Тихий, едва слышный.

– Я сам передам их Сэму. Дай сюда.

Фрэнк послушно отдал папку Крису, смотря, как тот проверяет, не промокли ли документы.

Фрэнк даже не смотрел, ради чего он все это сделал. Ему было все равно, потому что это было неважно. Потому что значение имел только Джерард, который проснется (а может уже проснулся) и не увидит Фрэнка рядом. Он больше его вообще никогда не увидит, не услышит его голоса. Он будет звонить ему завтра, послезавтра, послепослезавтра, на следующей неделе и, может, даже после нее. Но Фрэнк все равно не ответит. Не возьмет трубку. И в конце концов Джерард почувствует себя обманутым и использованным, и ему обязательно будет больно. Вот чего Фрэнк не мог себе простить.

В окне пролетали огни ночного города, сливаясь в одну цветную полосу. Фрэнк задумчиво смотрел на них, прижимаясь лбом к холодному стеклу.

– Крис, - наконец тихо позвал он, не отрываясь от созерцания уличных фонарей.

– М-мм?

– Я... я что-то натворил... что-то страшное, - Фрэнка воротило даже от собственного голоса, но ему нужно было с кем-то поговорить. Он не смог бы вынести все это в одиночку. И довериться он мог только Крису.

– Что, Фрэнки? – Крис повернулся к парню, пока машина остановилась на светофоре. – Эй, - он осторожно потрепал его за плечо, заставив оторваться от окна, и наконец-то увидел его поблекшие безжизненные глаза. – Ты в порядке?

Фрэнк отрицательно помотал головой.

Загорелся зеленый свет, и машины позади начали возмущенно сигналить, поэтому Крису пришлось снова сосредоточиться на дороге.

– Ладно, если ты не хочешь мне рассказывать... – начал было он, чувствуя, что его собеседник снова постепенно уходит в себя.

– Крис, я с ним переспал, - выдохнул Фрэнк, закрывая лицо ладонями и больно сжимая мокрые волосы между пальцами.

Произнеся это вслух, Фрэнк словно до конца понял все, что никак не мог признать, до последнего надеясь, что реальность вокруг – это просто плохой сон. И от этого стало еще хуже, хотя казалось, что хуже уже просто некуда.

– И что? – нахмурившись отозвался Крис после того, как услышанное немного улеглось в его голове. – Послушай, Фрэнк, как бы это ни прозвучало, но это работа. Грязная, дерьмовая работа, которую мы выполняем. Прости, но ты не в первый раз залезаешь кому-то в койку не по любви. К тому же какая разница, парень или девушка...

– Ты не понимаешь, не в этом дело.

– А в чем? В том, что на этот раз ты никого не убил, как это бывало обычно? Ну так радуйся, что он остался жив. Думаю, если бы он это знал, он бы тебе был благодарен. И позволь мне дать тебе один совет: просто забудь. Представь, что это был твой очередной объект, который ты убрал... морально. У нас нет чувств, Фрэнк. Мы не любим, а убиваем. Просто запомни это. Потому что так легче. Потому что только так ты выживешь.

Больше они не разговаривали. Фрэнку было достаточно этих слов, чтобы глубоко задуматься и пуститься в размышления, ведомые только ему одному. Крис предпочитал не вторгаться в его мысли. Он знал, что Фрэнк его понял и что он поступит правильно, потому что так было всегда. Он всегда прислушивался к его словам. Пусть они и были жестокими, но он бы никогда не пожелал чего-то плохо Фрэнку. Он только хотел, чтобы тот меньше корил себя за все содеянное и жил, не мучаясь в постоянных упреках, создаваемых самим же собой.

Оказавшись дома, Фрэнк скинул всю мокрую одежду прямо на пол и залез в кровать, кутаясь в одеяло, чтобы согреться. В крошечной комнате было темно и тихо. Это одновременно успокаивало и пугало. Фрэнк долго ворочался, пытаясь ни о чем не думать, но мысли и не собирались покидать его голову. В конце концов он все-таки уснул, забываясь хотя бы на несколько часов.

Он снова спал почти до обеда, и пробуждение для него было отнюдь не желанным. Ему хотелось проспать как можно дольше. День, два, неделю. Лишь бы только не думать. Но ведь организму этого не объяснишь.

Проверяя содержимое полки над плитой на наличие хоть чего-нибудь съестного (а кушать хотелось, потому что он со вчерашнего дня ничего не ел), Фрэнк вспомнил про Марту, а потом про то, что вот уже третий день подряд пропускает свои собственные тренировки. Он любил бегать рано утром, потому что воздух еще сохранял ночную свежесть, приятно лаская лицо, и людей вокруг не было. И Фрэнку сейчас очень не хватало этого утреннего одиночества.

Посмотрев за окно, он понял, что погода со вчерашнего вечера не изменилась. Только дождь прекратил лить. И все же ему был необходим свежий воздух, поэтому Фрэнк решил один раз изменить своим принципам и устроить пробежку днем. С людьми он, конечно, ничего поделать не мог, но хотя бы не шпарило солнце и не было жарко. Да и как ни крути, а заскочить за едой тоже надо было, потому что дома, кроме плесневелого куска хлеба, он больше ничего не нашел.

Ополоснув лицо холодной водой, Фрэнк достал свои любимые драные джинсы, в которых всегда бегал (почему-то в них ему было удобнее, чем в чем-либо еще), последнюю чистую футболку и черную плотную толстовку. И когда он стал натягивать ее через голову, до слуха донеслась негромкая трель телефона, от которой сейчас внутри все замерло.

Надев толстовку, Фрэнк медленно подошел к стулу, на котором лежал телефон. Он с неконтролируемым страхом взглянул на дисплей, и так прекрасно зная, кто ему звонит. Он просто чувствовал это нутром и ошибиться не мог.

Джерард.

И в этот момент маленькая прозрачная стена, построенная Фрэнком за вчерашний вечер, которой он смог хоть как-то отгородить себя от внешнего мира, дала трещину и с грохотом рухнула вниз, обнажая все его чувства.

Он сходил с ума. Он не понимал, что с ним происходит. Внутри бушевала буря, ураган чувств. И это было больно.

Фрэнк хотел бы ему ответить. Правда хотел бы. Снова услышать его голос, снова почувствовать, как он улыбается. Но он не мог. Просто потому, что это была работа и больше ничего. Фрэнк выполнил свое задание. Документы найдены, объект Джерард Артур Уэй жив. Приказ выполнен, и больше Фрэнка с этим человеком ничего не связывает. Он больше не должен думать о нем. Никогда.

Оставив разрывающийся от звонков телефон, Фрэнк вышел из квартиры, натягивая капюшон, чтобы не было видно лица, и пряча руки в карманы. Он с грустью думал о том, что теперь какое-то время ему придется бегать без музыки и вместо этого слушать мягкий шум волн. Но он обязательно привыкнет к этому. Так же, как привыкнет жить без Джерарда.

Судьба словно сжалилась сегодня над ним по какой-то ведомой только ей причине, и на побережье не было ни одной живой души. Фрэнк неимоверно обрадовался, вскинув руки вверх и потягиваясь с едва заметной улыбкой на лице. Он стянул толстовку и повязал ее чуть выше бедер. По коже прошелся прохладный ветер, оставляя после себя армию мурашек. Парень поежился от холода, но одеваться обратно не стал, потому что знал, что уже скоро кровь разогреется и быстро побежит по венам его тела, согревая изнутри.

Фрэнк бегал очень долго. Порой, когда сил уже совсем не оставалось, он, задыхаясь, падал на влажный песок, устремляя глаза в серое, хмурое небо. Это помогало ему забыться и отвлечься. Ноги ныли, тело болело, но он, как мазохист, наслаждался всеми этими ощущениями, которые напоминали ему о том, что он все еще жив, что он все еще может дышать и слышать биение своего сердца.

После, не изменяя своим привычкам, Фрэнк направился к Марте. Сегодня он намеревался устроить себе маленький пир и порадовать свой желудок еще и аппетитным пончиком с шоколадной глазурью. Вообще, он придерживался определенной диеты, но иногда позволял себе подобные маленькие шалости.

Каково же было его удивление, когда, только переступив порог булочной, он сразу же принял на себя нескончаемый поток причитаний Марты, которая, оказывается, по какой-то причине безумно переживала все эти дни из-за того, что он не появлялся здесь. Конечно, и Фрэнк, и сама женщина прекрасно понимали, что, по сути, они совершенно чужие люди друг другу. Но Фрэнку вдруг неожиданно стало приятно, что Марта так переживала за него, а сама она просто была рада видеть его здоровым и невредимым.

– Ну, я рада, Фрэнки, что с тобой все в порядке, – ласково улыбнулась женщина, отпуская последнего покупателя и переворачивая табличку на двери с надписью «обед». Пусть она и сказала так, но что-то все равно продолжало ее тревожить. Фрэнк выглядел, вроде, как обычно. Немногословный, немного смущенный. Но что-то все равно было в нем не так. Его слегка обыкновенный угрюмый взгляд был каким-то… отрешенным. Словно он не стоял сейчас здесь, а находился где-то далеко совсем в другом месте.

– Пончики закончились? – спросил Фрэнк, не замечая на себе пристального взгляда Марты и уныло осматривая опустевшую витрину. Он предполагал, что это место довольно популярно, но даже и не думал, что покупатели сметают буквально все даже до обеда.

– Увы, ты сегодня поздновато, дорогой.

Фрэнк вздохнул, почесав затылок и думая, что бы ему купить.

– А знаешь, что, - неожиданно сказала Марта, - пойдем-ка со мной. Фрэнк поднял глаза, недоуменно смотря на нее. – Пойдем-пойдем. Ты, как я погляжу, все равно сегодня учебу прогуливаешь? – женщина хитро, но по-доброму прищурилась, а Фрэнк невольно закусил губу, неожиданно ощущая себя провинившимся ребенком.

Марта жила на втором этаже своей булочной. Фрэнк не знал, есть ли у нее муж или дети, не знал, кто ей помогает. Единственное, что он знал об этой женщине, так это то, что оно была невероятно добрым человеком.

Усадив своего гостя в небольшой теплой и уютной кухоньке, женщина принялась суетиться, доставая чашки и заваривая чай. Фрэнку было очень неловко, и он тихо сидел в уголочке, не понимая, почему о нем вообще так пекутся и чем он заслужил такое обращение. Ведь по-хорошему по нему давно плакали виселица и электрический стул, а может, даже что-то и пострашнее.

– Не стесняйся, Фрэнки, угощайся, - сказала Марта, расставляя перед ним разные припрятанные вкусности и тоже садясь за стол.

У парня глаза на лоб полезли от такого количества сладостей, а желудок завязался внутри узлом.

– Спасибо, я не очень голоден, - соврал он.

– И кого ты тут пытаешь обмануть, а? – нахмурилась Марта. – Я тебя не отпущу, пока не буду уверена, что ты сыт. Посмотри на себя. Совсем исхудал.

– Спасибо, - улыбнулся Фрэнк, отпивая горячий чай и сразу же узнавая такой знакомый вкус. И почему из всех возможных сортов, которых существует такое бесчисленное количество в мире, ему снова попался именно этот. Тот самый, которым угощал его художник. Фрэнк бы ни за что не спутал этот легкий земляничный вкус. Он невольно вздохнул, а глаза тут же сделались до ужаса грустными.

На его руку вдруг легла теплая мягкая ладонь. Фрэнк вздрогнул, вновь невольно ощущая некую неприязнь, но в то же время что-то еще. Что-то приятное.

– У тебя что-то случилось, милый? – тихо спросила Марта, заботливо глядя в его глаза.

Фрэнк секунду поколебался, а потом ответил:

– Я очень сильно виноват перед одним человеком, и он никогда меня не простит.

Женщина слегка погладила его по руке.

– Ну а ты пытался с ним поговорить? – Фрэнк отрицательно мотнул головой. – А почему?

– Просто я… ну… – он выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. – Это сложно объяснить. Мы совершенно из разных миров, и наши дороги никогда не сойдутся. Я больше никогда его не увижу.

Больше Фрэнк даже ничего сказать не смог. С каждым словом дыра внутри становилась все больше и больше и не позволяла говорить.

– Знаешь, Фрэнки, - ответила Марта, немного помолчав, – жизнь – это не прямая дорожка, по которой мы идем к своей смерти через все отведенное нам время. Это лабиринт. Лабиринт, в котором мы находим что-то плохое и что-то хорошее. Там есть множество путей и множество тупиков, заходя в которые, кто-то сдается и так и остается там. А кто-то поворачивает обратно и ищет новый путь. В этом лабиринте мы находим тех, кто нам дорог, но отпуская, мы теряем их. Я не думаю, что ты тот, кто вот так просто опустит руки. Ты не такой, Фрэнки. Ты сильный. Все дороги всегда пересекаются, и даже если вы разошлись, если ты продолжишь искать свой путь, однажды судьба снова столкнет вас. Просто никогда не сдавайся.

Марта дотянулась до парня и нежно погладила его по голове. Фрэнк ответил ей немым благодарным взглядом. Может, эти слова так навсегда и останутся простыми красивыми словами, но ему стало чуть-чуть легче. Ему не твердили забыть и не оборачиваться, а, наоборот, просили верить и не отчаиваться, и это вселяло крохотную прозрачную надежду.

– Она, наверное, очень красивая, да, Фрэнки? – спросила Марта, а Фрэнк недоуменно поглядел на женщину, совсем не понимая ее вопроса.

– Кто?

– Ну как кто! – рассмеялась она. – Та девушка!

Тут до Фрэнка стало медленно доходить и он уловил мысль Марты. Ему неожиданно стало так смешно, что он не сдержал улыбки и тихо рассмеялся.

– Она замечательная, - ответил он, продолжая искренне улыбаться.

– Ну так не отпускай ее, - сказала Марта.

Домой Фрэнк возвращался с каким-то жалким подобием чувства облегчения, но этого ему было более чем достаточно. Он пока не знал, что он будет делать, но он знал, что ему просто нужно время. Ему нужно время, чтобы остыть, чтобы выветрить остатки Джерарда из своей души, и потом он сможет наконец-то нормально и хладнокровно поразмыслить над всем. А пока лучше было оставить все, как есть. Слова Марты повлияли на него, но это не значило, что он тут же изменится и что-то предпримет. Нет. Пусть она и хотела искренне помочь, но она не знала и половины всей правды. Она не знала, чем занимался Фрэнк. Чем зарабатывал себе на жизнь. Чем отрабатывал ее.

Дни вернулись в свое привычное русло. Фрэнк зажил по-старому. Ему давали задания, и он продолжал их выполнять, чувствуя, как каждый раз внутри отмирает очередной кусочек души, делая его все больше и больше похожим на живого мертвеца. Звонки продолжались, а он все так же не отвечал на них. Поначалу это было сложно. Он вспоминал слова Марты, но их тут же перекрывали напутствия Криса. Просто они были реальнее. У Фрэнка не было нормальной жизни и быть не могло. Ему действительно нужно было просто забыть. И он пытался. И у него получалось.

На удивление, ему безумно не хватало колледжа. Когда выдавались свободные дни, его так и тянуло туда. Только сейчас он стал ценить то чувство, которое заполняло его в знакомых стенах учебного заведения. Там он пусть и ненадолго, но начинал чувствовать себя нормальным. Обычным ленивым студентом, отсыпающимся на последних рядах все пары напролет. Но по понятным причинам сунуться туда он пока что не мог. Он боялся, что может встретить там художника. Радовало то, что все документы на Фрэнка, хранящиеся в колледже, были поддельными. Там не было ни настоящей даты рождения, ни настоящих сведений о родителях, ни адреса. Ничего. Только имя.

Так и прошли две недели его жизни с тех самых пор. Он окончательно влился в привычный ритм, словно ничего и не было. Ничего и не происходило. Только иногда на Фрэнка накатывала внезапная тоска, которую он тут же старался отогнать от себя, отвлекаясь на какое-нибудь занятие. Он снова стал тем привычным для себя Фрэнком. Неразговорчивым и угрюмым. Он снова перестал улыбаться.

В тот вечер он лежал на кровати и по привычке рассматривал в сумерках свой потолок, когда на телефон пришло сообщение. Фрэнк лениво потянулся за мобильником, к несчастью для себя обнаруживая, что о сегодняшнем задании его решили оповестить впритык. Парень слез с кровати, ругаясь себе под нос и думая о том, что никогда нельзя надеяться на то, что окончание дня пройдет спокойно и не принесет сюрпризов. А ведь ему так хотелось дальше валяться дома и сверлить глазами старую пожелтевшую побелку.

Краткий приказ, как всегда, содержал только самое необходимое. Описание человека, место и время. К слову, это было совсем неподалеку от квартиры Фрэнка. Он прекрасно знал тот район и знал, с какого места лучше всего разобраться с жертвой. Там имелась одна открытая крыша, попасть на которую не составляло абсолютно никаких проблем. Быстро подобрав наиболее неприметную одежду, Фрэнк достал винтовку, проверил ее и сложил в пыльный чехол из-под гитары, который он хранил под кроватью, как и многое другое. Кому будет интересен парень, идущий выступать в какой-нибудь местный захолустный клуб, чтобы нажить себе денег на грядущий день?

В последнее время, отправляясь на задание, Фрэнк чувствовал, как отключается от внешнего мира и становится просто какой-то заведенной машиной. На это время он терял себя, отключал все эмоции и все мысли. Вот и сейчас его снова охватило это чувство. Он, как запрограммированный, собирал винтовку, не отвлекаясь ни на что. Его волновали только такие вещи, как расстояние до цели и слишком сильные порывы ветра. Значит, нужно было целиться чуть правее, чтобы попасть.

Закончив все приготовления и сверив время, Фрэнк занял позицию, прижимаясь щекой к ледяной винтовке, которая стала его самой близкой и верной подругой, и нежно обхватывая ее слегка онемевшими от холода пальцами. Идеально настроив оптический прицел, убийца замер, дожидаясь своей жертвы. Сегодня им должен был стать какой-то парень. Фрэнк не знал, как он выглядит. Он знал, что он должен был выйти в сопровождении рыжеволосой девушки в коротком черном плаще и с яркой красной сумкой в руке.

Фрэнка всегда удивляло, как в «Организации» столь безошибочно определяют, когда и где появится жертва. Ведь порой человеческий фактор мог разрушить любые планы. Но они никогда не ошибались. И было в этом что-то зловеще пугающее.

Где-то вдалеке раздались первые и пока тихие раскаты грома. Фрэнк нахмурился. Дождь всегда мешал и усложнял задачу. Хотелось бы покончить со всем прежде, чем ливанет. И, наверное, сам Дьявол услышал его просьбу, потому что такому, как он, Бог не стал бы помогать. Дверь здания открылась и оттуда вышла девушка в черном плаще, с огненно-рыжими волосами и красной сумкой. Фрэнк задержал дыхание, ощущая пальцем знакомое и приятное сопротивление курка. Сердце забилось чаще, ощутимо ударяясь в груди. Через мгновение он, как всегда, с точностью до миллиметра пустит пулю в висок и отнимет еще одну жизнь.

Девушка чуть отошла в сторону, говоря что-то выходящему вслед за ней парню. Фрэнк уже напряг палец, готовясь через секунду спустить курок.

Он перестал чувствовать свое сердце. Оно, только что так сильно бившееся в его груди, резко остановилось. Фрэнк отдернул руку, не веря своим глазам. Ему показалось, что он успел умереть и воскреснуть снова. Он хотел верить, что он спит и видит свой самый ужасный кошмар. Но все вокруг кричало о том, что это его жестокая реальность. Он мог поклясться, что слышал за спиной противный смех смерти, которая потешалась над ним.

Он лежал на холодной крыше и целился в знакомую светлую макушку. В прицеле он видел Джерарда.

На меня напало вдохновение. Оно привязало меня к стулу, приставило нож к горлу и заставило писать второй день подряд. Так что я вас сегодня снова порадую.

Дата добавления: 2015-09-05