Глава 32: Записной маньяк

Домой я пришел гораздо позже обычного. Снял шузы, носки и босиком прошлёпал на второй этаж, чтобы на балконе повесить их сушиться. Потом скинул в своей комнате портфель и спустился в зал, где до этого слышал звук включенного телевизора.

Женя на самом деле обнаружился там. Парень вместе с щенками во все глаза уставился в экран, закутавшись в тёплое покрывало. Вот уж действительно зомбоящик.

— Савкин, — позвал я брюнета, и тот на автомате ответил:

— Да, я здесь…

— Нам поговорить надо.

— Да, я здесь… сейчас… ещё пять минут, и поговорим…

Потерев переносицу, я тоже посмотрел на экран. По каналу показывали футбол - играли Шахтёр и вроде Динамо, ну, или как там называется киевская команда. Я и так не слишком интересуюсь футболом, а шахтёровцев везде можно узнать по яркой оранжево-черной форме и Кроту в качестве талисмана.

Поняв, что сейчас один футбольный фанат совершенно невменяемый, мне осталось только махнуть рукой и подняться на второй этаж, а там заняться уроками. Хех, если бы год назад мне кто-то сказал, что я, как примерный ботаник (разве что без очков), буду каждый день так заниматься – не поверил бы. И ещё… ведь скоро будет почти год, как я стал «ненормальным». Теперь то время кажется мне каким-то нереальным, словно со стороны… будто я зритель, смотрю фильм в 5D-кинотеатре.

Тихо вздохнув, я после бесплодного общения с учебником по химии невольно обвожу взглядом комнату. Сразу натыкаюсь на большой чистый лист, прикреплённый к толстому слою картона и поставленный на мольберт. Пальцы тут же словно пронзило электрическим током. Это всегда так – как только в свободное время я вижу бумагу и любой пишущий предмет, до которого можно дотянуться, руки сразу чешутся, а в голове появляется огромное нарастающее в геометрической прогрессии желание испортить лист своими каракулями. Бывает… хотя даже не «бывает», а всегда, когда задумываюсь, то сам не замечаю, как на полях тетради, за красной чертой, начинаю рисовать морды каких-то чертиков, эльфов и прочих нелюдей. В общем, это уже привычка похуже сигарет… Кстати, о них.

Встаю из-за стола и достаю из шкафа пачку. Она вскрыта, а внутри осталось всего пять штук. Вспоминаю, что у меня в кармане лежит ещё одна, хоть и мятая пачка, а вместе с ней и жига. Кидаю лишнюю на стол, решив, что уроки доделаю позже, потом подхожу к окну и, раздвинув шторы, распахиваю его настежь. В комнату залетает прохладный ветерок - осень в этом году довольно холодная. Замечаю, что уже начинает вечереть. В принципе, мне-то фиолетово, но свет всё равно надо включить – потом «зарисуюсь» и замечу только тогда, когда совсем темно будет, а зрение портить ой как не хочется.

Немного подумав, открываю ещё одно окно - я всё чаще замечаю за собой привычку курить, когда рисую дома – просто невероятно расслабляет. Очень давно до меня дошел слушок, что известные художники рисовали свои самые лучшие работы под алкогольным или наркотическим опьянением, и отчасти я их понимаю – в такие моменты полностью отдаёшься своей музе и не думаешь ни о чём, кроме неё. На губы закралась невольная усмешка – моя муза определённо «сигаретная».

Как и предполагалось, я зарисовался до поздней ночи. Посмотрев на часы, ужаснулся - полтретьего. Мятая и та, которая лежала на столе, пачки искурены, причём я совершенно не помню, коим образом добрался до последней. Все пальцы в простом карандаше, лицо, как предполагаю, тоже, а на листе изображен мост с идущими по нему двумя людьми. Они не держатся за руки, но при этом их связывала нить, волочащаяся следом. А ещё идёт дождь. Не знаю, откуда пришел такой образ, возможно, именно он отображение моих чувств…

Тихо вздохнув, послал к черту уроки и решил завалиться спать. Особой уборкой даже не заморачивался, всё равно, что бы я ни делал и как бы ни убирался, меня повсюду преследует творческий беспорядок. Но только разделся, уваливаясь на кровать, как понял, что всё это время ходил босиком, даже не вспомнив о носках, вот дурак!

Несколько минут бессмысленно смотрю в потолок, отмечая, что чего-то не хватает. И эти «чего-то» определённо бессовестно дрыхнут в другом месте, под боком у Евгения Батьковича. Предатели. Вздыхаю, плотнее укрываясь одеялом - окна незакрыты, так как в комнате всё еще витает запах сигарет. Не то чтобы неприятно, но свежесть располагает больше.

Только пытаюсь заснуть, как чувствую, что в комнату проскользнула тень. Она бесшумно открыла дверь и присела на край кровати. Ну да, ну да, сегодня я, балбес, забыл закрыться.

— Миш… — тень вздохнула, — ты извини меня, правда. Я же не со зла.

— Да-да, я уже говорил — прощаю, — меня самого немного смущал утренний срыв, поэтому пришлось перевернуться на живот, притворившись, что сплю.

С колен арендатора мне на спину спрыгнули две довольно-таки тяжёлые туши.

— Вымахали же, скотины, — прохрипел я, невольно прогибаясь. — Женя, мать твою, от радикулита сам будешь меня лечить!

— Обязательно, — он засмеялся, а потом нагнулся к уху. — Хочешь, начну прямо сейчас?

Соображая, что парень вот-вот скажет ещё какую-нибудь пошлость, я двинул его локтем в грудь. Однако сосед успел вовремя отклониться, и теперь вновь сидел на самом краю кровати.

Нахальные псины, тем временем, по-хозяйски протоптавшись по моей бедной спинке, наконец спрыгнули, удобно устраиваясь сбоку.

— Еле удержал их, пройдохи успели даже в комнату забраться, — со смешком проинформировала меня скотина №3. — Кстати, ты в первый раз назвал меня по имени.

— Ну и что? Памятник тебе поставить? – с сарказмом спросил я, пытаясь безуспешно заснуть. — Стоп! Ты что, видел, как я рисую?!

Вот, капец, хуже и быть не может! Я терпеть не могу, когда за мной наблюдают во время рисования. Показать готовую работу – запросто, а вот процесс…

— Хах, надо закрывать дверь, — всё тот же ехидный самодовольный голос. — Я их под кроватью переловил, а ты нашего присутствия даже не заметил. И, кстати, — опять интимный чуть насмешливый шепот в самое ухо, — ты выглядел просто потрясно. Словно сексом занимаешься…

Против воли покраснев, я снова двинул нахалу локтем, но тот уклонился и с довольным смехом соскочил с кровати, отпрыгивая от меня на приличное расстояние. Господи, хоть бы он поскользнулся на чём-нибудь и долбанулся посильнее.

— Да дашь ты мне поспать или нет?! — возмутился я, запуская в него подушкой.

Потом, не заботясь, попал или не попал, укрылся с головой, сгребая щенков-переростков в охапку и прижимая их к своему боку. Те немного недовольно повозились, но, видимо, уже крепко спали, так как вскоре затихли.

Через три секунды я уж подумал, что Савкин успокоился и смылся в свою комнату, но на кровать опять сели, теперь устраиваясь так, чтобы облокотиться на заднюю спинку.

— Не против? — послышался надоевший мне голос.

— А мой протест что-то изменит? — обречённо спросил я, слыша смех в ответ.

Устроившись поудобнее, парень, наконец, заткнулся, но вскоре заговорил:

— Когда ты рисуешь, то действительно выглядишь сексуальным…

— Маньяком? – мрачно перебил, надеясь на положительный ответ, так хотя бы приставать не будут.

— В смысле «маньяком»? — не понял он.

— Сексуальным маньяком, ну, знаешь, который молодых девушек в тёмных переулках насилует.

До него пару секунд доходило, а после Женька громко расхохотался, непроизвольно вызывая улыбку и на моём лице.

— Аха-ха, нет, уж точно не маньяком. Ты просто красивый, хоть и сам, по-моему, этого не замечаешь, захотел бы — и все девчонки лежали бы у твоих ног.

Так что, мне нужно внешность испортить, чтобы все отстали?

— Меня это не интересует.

— Вот поэтому ты мне и нравишься, ты не такой, как все. Ты необычный, странный…

— Это не комплимент, и не новость, поэтому можешь не распинаться и валить спать.

— Не хочу. Я буду спать здесь, — заявило это… нечто, нахально облокачиваясь на спинку.

— Бог с тобой, — а про себя добавил: «Всё равно спорить бесполезно».

В тишине мы пролежали минут двадцать, но у меня сна ни в одном глазу.

— Савкин, ты хоть уроки выучил? — я приподнялся на локтях и увидел его лицо.

Луна наконец вышла из туч и светила в полную силу. А эта зараза давно дрыхла, обняв колени руками и положив голову набок. Неудивительно, двое суток на ногах и лошадь не выдержит. Тяжело вздохнув, поднялся и потряс Женю за плечо. Да ни фига, даже не замычал, не пошевелился.

Потерев переносицу, уложил горе-соседа на свою кровать, укрыв одеялом. Локи тут же пошевелился, завозился и открыл глаза.

— Тс-с, — я приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию, и поднял собаку на руки.

Всё, больше ни за что не буду их таскать, ещё заработаю себе радикулит или что похуже.

Мы спустились вниз, и только там Локи был выпущен на свободу.

— Пойдем со мной, — зайдя на кухню, включил там свет.

Вот в чём моя беда, так это в том, что есть хочется именно ночью. Состряпав себе бутерброд, сел на пуфик и только тут заметил, что банка с кофе была наполовину пуста. Ну ни фига ж себе! Мы же её только недавно купили.

Интересно, сколько чашек этот кофеман вылакал за сегодня… за вчера, вернее. Дожевывая закуску, отдал кусок Локи, и мы пошли спать на диван в зал, не пойду же я к Савкину в комнату.

Устроившись поудобнее с псинкой в ногах, я заснул, жалея, что в сутках всего лишь двадцать четыре часа. Вот если бы было двадцать пять, можно было бы поспать хоть на часик больше, ага.

Дата добавления: 2015-09-05