Глава 24. POV Адам.

*Напоминаю всем, что глава от имени Адама от моего любимого Чака. Благодарим его*

В тот самый момент, когда открылась видеозапись, я понял, что нереально влип. И еще я понял, что никому нельзя доверять на все сто, потому что вот это вот вполне миловидное, на первый взгляд, чудовище, с самым обыкновенным именем Джим выступало в роли священника.
- Монти, ты снимаешь? Снимаешь, да? – в кадре появляется пьяное нечто. Только через пару секунд в этом пьяном «нечто» можно узреть Джеймса. – Снимаешь?
- Да, блин! – вопит Мо. Его не видно, но по интонации совершенно точно можно понять, что Джеймс ему не нравится. А с фига ли? Мо из нас всех тут натуральней натурального. Супернатурал, вот.
Внезапно начинает играть музыка, настолько громкая, что звук в видео просто глушится, и разобрать что-либо нереально. Проходит секунд двадцать, прежде чем я начинаю понимать, под какое музыкальное сопровождение мы женились с блонди. AC/DC, свадьба ну просто за*бись! Нет, я, конечно, ничего против этих австралийцев не имею, но черт, это же все-таки торжественное мероприятие! Да и какая уже разница, все равно обручились и потрахались.
Проходит еще около минуты, и появляемся мы с Томми. Оба в черном, пьяные в драбадан и чуть стоящие на ногах. Все радостно хлопают в ладоши, словно это не свадьба, а утренник в детском саду. Музыка постепенно стихает, а дальше все как положено: поход к импровизированному алтарю, клятва в вечной любви и прочее и прочее. Отчетливо слышно, как Монти за кадром распускает сопли, приговаривая что-то вроде «Они такие милые, они такие счастливые, а Линда меня бросила, теперь у меня только борода». Бессмысленный беспощадный бред. Он тоже пьян. Там все пьяные, чего мелочиться.
А всю последующую часть я не смог переварить, и она никак не укладывается в моей голове. Время как раз подошло к обмену кольцами и трогательному слюнообмену двух в конец пьяных идиотов. Я взял украшение с протянутой Джимом подушечки, и, прежде чем надеть его на палец своей невесты, поднял на блондина глаза. На две сотни процентов я был уверен, что никогда в своей жизни ни на кого так не смотрел, и еще на сотню в том, что даже камера телефона Монти, насколько бы она ни была хорошей, не смогла передать всю полноту и гамму тех чувств, что отражались в тот момент в моих глазах. Я смотрел на него так мягко, так любяще и искренне. И, о господи, улыбался словно десятилетний мальчишка. Аккуратно надел кольцо на его палец. А он смущенно опустил глаза в пол. Смущенно? Да Томми и смущение просто несовместимые вещи! Это как если бы я ел пиццу. И она была с зефиром, ага.
Мне хотелось просто раздолбать этот дурацкий телефон или запихнуть его в задницу Монти, за то, что он вообще посмел такое снять! С последним лучше не баловаться, иначе телефон окажется далеко не в заднице бородача… Я жутко покраснел, что, кстати, вообще на меня не похоже, но видео не выключил.
Томми вслед за мной взял кольцо. Дрожащими от опьянения пальцами надел его на мой палец и потянулся за поцелуем. Это не был поцелуй ни страстный, ни влажный, ни пошлый. Он не был французским или франко-английским. Мы не хватались друг за друга, словно обезумевшие. Легкое, почти невесомое касание губ. Но в нем было все.
И тут я понял. Я понял, что все это время просто сдерживал себя и собственные эмоции. Не потому я бросался на Томми, что был жутко пьян, а потому, что алкоголь разрушал абсолютно все внутренние барьеры и ограничители. Я был собой, когда напивался. О нет, только не…

Видео уже подходило к самому концу. Начиналась сама вечеринка. Кто-то скакал, словно у него в заднице пропеллер, кто-то в обнимку с бутылкой продолжал пьянствовать, у кого-то просто не осталось сил, и он спал лицом в салате. Кажется, это была «Филадельфия», если доверять моим скудным кулинарным познаниям. Видео было нечетким, а за кадром все еще были слышны сопливые речи Монти. Десять секунд до конца. Все внезапно смазывается, почти ничего не разобрать. Девять. Наконец изображение фокусируется на едва различимом в полутьме силуэте. Восемь. Я и Томми стоим прижавшись друг к другу. Семь. Мои губы шевелятся, видимо, я шепчу ему на ухо всякую ерунду. Шесть. Монти подбегает к нам, почти тыча телефоном мне в лицо. Пять. Он просит меня сказать что-нибудь на память об этом знаменательном событии. Четыре. Я упорно думаю, затем немного отстраняюсь от блондина, но моя рука все еще у него на талии. Три. Мой взгляд поднимается, и я гляжу прямо в камеру. Два. Молчание. Один. Мои губы приоткрываются, и я громко, немного не впопад, говорю:
- Я люблю Томми Джо Рэтлиффа.
Все внутри внезапно взрывается, разлетается, и оседает тянущим чувством в животе. То, что я держал глубоко в себе, вдруг так постыдно вылезло наружу. Осознавал ли я сам до этого момента, что безнадежно влюблен в эту жуткую, несносную истеричку с полным отсутствием даже намека на задницу и раздражающим характером? Нет. Принял ли я это в тот момент, когда видеозапись закончилась?
Сказать честно?
Да.

Дата добавления: 2015-09-05