Сцена 4. Больница. Прошла еще одна неделя

Больница. Прошла еще одна неделя.

Николай Андреевич. Вы меня обманываете, сами обещаете, а не приходите.

Анна. Это кто тебя обманывает? А? кто обманывает, повтори.

Николай Андреевич. Ну, прости, Аллочка, то есть Анечка, она, она, сука эта обманывает. А Валя, Валечка (обращается к сиделке), Валя спасибо тебе.

Анна. Пап, это не Валя, это Рая. Сестра.

Николай Андреевич. Да, да, Рая, а Валя это жена моя, первая жена, она (начинает плакать), я сейчас песню спою, я ей спел песню, после армии вернулся, там на гитаре научился играть, в Ростове, там на политзанятиях, отрабатывал мексиканский бой, знаешь, что это такое? Я щас покажу (пытается показать, у него не получается). Рука не работает, сука. И она меня полюбила за эту песню (начинает петь еле-еле ворочая языком): «В прекрасном замке короля, / С его прекрасной королевой / Жил шут красивый, молодой, / Король любил его напевы...». У меня целая тетрадь таких песен была, напевает: «Пара гнедых, запряженных зарею…», «Будь проклята ты, Колыма, что названа чудной планетой…». А Валька стала убираться и выбросила тетрадь, я тогда ее чуть не убил! Порядок, блядь, порядок этот гребаный, да… (пауза)

Анна. Да, ты маму гонял, я помню. Зато у Аллы по половице ходишь.

В этот момент в палату входит Алла (маленькая женщина, с ярко-рыжими крашеными стрептоцидом волосами, ярко-красной помаде, в бирюзовых сапогах).

Анна (тихо). Бляди всегда при параде.

Алла. Ой, Андреич, ты как? Оклемался? (садится и нависает над ним, как будто хочет проглотить), я тебе тут клюквы принесла… (роется в сумке, достает мутную пластиковую бутылку).

Николай Андреевич. А, это ты, Валь, Ань, Ал… да, идем ко дну.

Алла. Да ты не ссы, Андреич. Мы все сделаем, мы все силы бросаем (обращаясь к Ане). Ой, Аня, ой, что же делать? это так морально тяжело, так морально тяжело! Конечно, ты меня клянешь, я знаю, но это так морально тяжело, может, сиделку наймем?

Николай Андреевич (услышав слово «сиделка»). Ой, зачем сиделку, не надо сиделку, вы лучше все ко мне приходите. Не бросайте меня.

Анна. Его скоро выпишут. Сиделку надо было месяц назад нанимать (склоняется над отцом). Не волнуйся, пап, никаких сиделок, никто тебя не бросает. (к Алле, тихо) Иди отсюда, прошмандовка.

Алла (начинает орать). Андреич, она меня оскорбляет, Андреич! Я сама болею, у меня этот… тромбофлебит. Я еле дошла, Андреич. Что ж она твою жену оскорбляет, Андреич.

Николай Андреевич. Не смей, не смей, она жена моя! (начинает дергаться)

Входит Сестра.

Сестра. Вы его щас до второго инсульта доведете.

Анна (Алле, тихо). Хватит орать. Если морально тяжело, разводись.

Алла. А это не тебе решать, не тебе (улыбается). Андреич, ты ведь любишь меня, Николаич, тьфу, Андреич. (начинает притворно плакать). Я с тобой уже 15 лет, столько мы с тобой. Я с тобой и на дачу, и зимой, и летом, а они не ездили, они только за яблоками приезжали, а я всё, всё там на мне, дом строили, я держать помогала. Ты ведь не помогала, вы не ездили.

Николай Андреевич. Да, Алка помогала, я бы один не справился. С крыши чуть не упал с лестницы! хорошо, она держала, а то бы всё!

Анна. Да вы что! Очумели оба! Может, нам надо было всем на одной койке спать? И матери моей с тобой вместе?

Алла. Она его бросила. Сама. А я и на сене спала, и на голых досках. Ох, я столько туда вложила, это уж практически моя дача, столько пота и крови полито.

Анна. Блевотину ты свою вложила и говна. Жрала там и срала.

Сестра. Прекратите. Посмотрите на него.

Николай Андреевич (дергается, срывает капельницу). Ты меня убить хочешь, ты мне не дочь, проклинаю, проклинаю тебя, уйди, уйди. Алла, Алла, не слушай ее, ты моя, девочка моя, Валя, Валя, Аня, Аня. Тьфу!

Сестра. В трех соснах запутался, лыжник. Дома разборки устраивайте. Мне идти надо в другую палату. (Ане) Скоро обед, вот эти таблетки до еды дашь.

(Уходит.)

Алла. Вот до чего отца довела. Бредит, зайка мой.

Анна. Всё. Ты пришла. Отлично. Заступай. Вот тут под матрасом памперсы. Когда он посрет, не забудь поменять, а еще у него тут катетер, надо мочу в конце дня вылить (отцу, который отвернулся к стенке). Вот, пришла твоя жена. Теперь она будет тебе жопу подтирать. А я пошла.

Алла. Да я на 15 минут только зашла! Ты чего, ты чего! Андреич, я же сама из поликлиники не вылезаю, у меня вены на ногах, этот, тромбофлебит. Вот ноги все опухли. А она молодая, дочь называется, и не стыдно. За отцом две недели поухаживать, за родным. Ты вот походи, походи, я свое отработала. (Анна переодевается и уходит) Ну и уходи! (Кричит в след, достает из сумки бутылку портвейна, делает глоток из горлышка.) Мы щас тут с тобой все сделаем, что нужно. А что нужно-то? А, Андреич? Это ж вот неблагодарная дочь, ты все для нее, дачи строишь, квартира на Таганке. Все ей, а она вот так, бросила все и пошла. И не позвонит ведь, да? (пауза) Андреич? А почему? (делает еще глоток). Потому что нужны мы детям до поры до времени, а потом ждут только чтоб сдохли. Вот так. Ты небось ей и завещание уже (пауза) Да? Андреич, написал? (пауза) Молчишь. Вот попомни мое слово, даже не подойдет, если написал. А Ромка машину хочет купить, ему двухсот рублей не хватает. Возил бы тебя на дачу, потом когда выйдешь отсюда. Тебе ж будет сразу трудно. Он бы там помог тебе. А Светка бы там с ребятами. Дети же, им воздух нужен. А эти что, ни детей, ничего, только имущество твое стерегут.

Молчание.

Алла. Алё, гараж! Андреич, у тебя там как? Чего молчишь-то? А то я вообще не приду, если будешь дуться.

Николай Андреевич (с трудом поворачивается). Да я задремал чего-то. Дай клюковки.

Алла (протягивает пластиковую бутылку с морсом). На! да держи, держи (отпускает, бутылка падает из его рук). Ну вот, разлил все на хуй, Андреич. Я не буду тут корячиться. Ладно, нянька уберет. Пойду я, Андреич, мне еще на эти, процедуры надо успеть к пяти. Давай, выздоравливай. Завтра Рому пришлю, если эта не придет, дочка так называемая твоя.

Николай Андреевич. Мне бы таблетки, до еды надо, дай, запить-то.

Алла. Ой, какие таблетки (смотрит на блюдце горсть таблеток). Да ты что, это столько они в тебя таблеток вбухивают! Андреич, да ты после них импотентом станешь, ты что. Это ж химия сплошная…

Николай Андреич. Я и правда, какой-то вялый от них становлюсь.

Алла. Конечно (бросает таблетки на пол). Нечего тут их всех слушать. Залечат. Вот капельница это хорошо, сразу в кровь, это прочистка, а эту химию, ну ее к ебеням.

Сестра (входит проверить капельницу). А Аня где?

Алла. Вышла ваша Аня. Бросила отца вот.

Сестра. Вы хоть за ним тарелку помойте. (Замечает разлитый морс на полу.) Господи, а это что такое?

Алла. Да вот стал тянуться, уронил. Я ему говорила, а он не слушает.

Сестра (берет швабру). Такой шебутной, с ним уже тут все измучились (замечает таблетки). А таблетки-то зачем бросил, а? У нас тут что, фабрика, что ли? ты что ж творишь-то?

Алла. Ну вы уж не кричите так на него, он же больной.

Сестра. А вы бы хоть проследили, за ним следить нужно.

Алла. Ой, доча, я сама больная (показывает на свои бирюзовые сапоги). Вон ноги-то распухли, еле дошла. А дома двое внуков, зять работает, у Юрки зубки режутся. А тут больница. Всё приглядите, подохнуть не дадите, отвечаете.

Сестра. Ну вы даете, ваще.

Алла. Я, если нужно, главному вот вашему врачу пожалуюсь, что вы не ухаживаете за больными, это обязанность ваша. Вам за это деньги платят.

Сестра. Поработала бы тут одна на четыре палаты.

Алла. А я, детусь, свое отработала, я на пенсии. А ты молодая, насильно никто ж не загонял. Так что сама тарелку его помоешь. (Николаю Андреичу) Андреич, ну я пошла.

Сестра. А почему так вином пахнет (принюхивается)? Вы тут пьете, что ли?

Николай Андреевич. Нет, она не пьет.

Алла. Да у вас тут по коридорам такой кумар, хоть топор вешай, туалет нараспашку, окно открыто, все курят, больные, прям на этих ходунках туда шастают. Еще спрашивает, главное, кто пьет. Сюда вот комиссию приглашу, они тут вам устроят.

Сестра (вытирая пол, тихо). Ладно, иди, иди отсюда, шалава.

Алла. Что? Что ты сказала? Андреич, она меня обозвала. Нет, ты слышал!

Николай Андреевич. Я… мне как-то нехорошо. Ал, а где Аня? Набери мне ее. Мне что-то нехорошо. Ты иди. Устал я, спать хочу.

Алла. Да не знаю, где тут у тебя в телефоне чего. (смотрит в телефон) Да он разрядился у тебя. Ладно, я ей из дома позвоню. (Подходит к постели, нависает над мужем) Ну что, Андреич, давай, не хворай. Все будет хорошо. С Анькой я улажу, улажу. Свои люди. Я уж не обижаюсь на нее, я привыкла к обидам всем этим. Так живем, сухари жуем. Ты главное вылезай, вылезай. Ромка завтра придет. Все, чао.

Алла уходит, немного пошатываясь.

Николай Андреевич (к Сестре). Рая, Раечка, я прошу, набери мне Аньку.

Сестра (недовольно). Щас, за твоей женой сначала уберу. (тихо) Лахудра.

Затемнение.

Дата добавления: 2015-09-05