Читайте также: |
|
Не хочу жаловаться, но, увы, не могу скрыть от вас печальную правду: толку от Швейцара никакого. Пес отказался протянуть лапу помощи. Нет, конечно, он пару раз подошел и вылизал мне лицо. Но поднимался я на ноги самостоятельно.
В общем, я встал. В глаза немедленно ударил яркий свет. А вверх по телу стрельнула боль.
Меня тут же зашатало. Я стою и смотрю, как Швейцар кренится туда-сюда вместе с кухней.
— На помощь, дружище! — прошу я.
А он стоит и смотрит, совершенно ничего не предпринимая.
Что-то лежит на полу, и я присматриваюсь внимательнее.
Ах да, помню-помню.
Конверт.
Он съехал с моей спины под стулья. И теперь лежит на полу среди собачьей шерсти.
Наклонившись, я поднимаю конверт, но держу двумя пальцами, как ребенок, брезгливо несущий в мусор использованный бумажный платок.
Я перебираюсь в гостиную, — Швейцар, естественно, плетется следом, — и со вздохом облегчения падаю на диван. Конверт покачивается в моих пальцах, словно насмехаясь над собственной аурой опасности: «Да брось, Эд, я только бумажка. Листочек, на котором нацарапаны всякие слова». Конверт заговаривает мне зубы, забывая сказать, что в нем вполне могут быть новые задания, одно страшнее и кровавее другого. Убийства. Изнасилования. Бог знает что еще.
«А может, Софи или Милла», — справедливости ради напоминаю я себе.
Так или иначе, но мы сидим.
Швейцар и я.
«Ну? Будешь открывать или нет?» — спрашивает пес, положив морду на лапы.
«Угу».
Делать нечего. Надо посмотреть внутрь чертова конверта.
Я вскрываю его, оттуда вываливаются трефовый туз и записка.
Дорогой Эд!
Если ты это читаешь, значит, все идет по плану. Выражаю искреннюю надежду на то, что твоей голове не нанесли слишком серьезных повреждений. Не сомневаюсь, что Кейт и Дэрил передали нашу радость от того, как продвигаются дела. Интуиция подсказывает — а она никогда не обманывает, — что ребята наверняка проговорились: нам известно, что человек с Эдгар-стрит жив. Ну что ж, неплохо. Ты вышел из положения наилучшим способом и не оставил следов. Мои поздравления.
На случай, если тебя это интересует: мужчина с Эдгар-стрит не так давно сел на поезд, следующий в какой-то богом забытый шахтерский городишко. Уверен, эта новость снимет камень с твоей души.
Ну а теперь снова за дело!
Крести — масть серьезная. Помни, сынок, что кресты и на кладбище ставят.
Остается один вопрос. Ты готов к новым приключениям?
Впрочем, это риторический вопрос. К бубновому тузу ты готов не был.
И тем не менее неплохо справился!
Итак, удачи, и смотри, не подведи нас. Уверен, ты уже понял: твоя жизнь напрямую зависит от успеха в этом деле.
Счастливо оставаться.
Отлично.
Просто замечательно.
Меня всего трясет от страха: какие ужасы готовит трефовый туз? Разум строго предупреждает: ни в коем случае не бери эту карту! С перепугу мне в голову приходит бредовая идея скормить туз Швейцару.
Но проблема в том, что я физически ощущаю присутствие карты. Она лежит на полу, и большой палец ноги ее чувствует. Меня пригибает вниз. К полу. К карте. Словно на спине тяжеленный крест.
Я поднимаю этот прямоугольный кусок картона.
Все, я уже держу его в руках.
И смотрю на него.
И читаю то, что на нем написано.
С вами бывает так: вы что-то сделали и лишь через некоторое время поняли: «Блин, что я наделал-то?» Вот именно это со мной и произошло. В результате я прочел написанное на трефовом тузе. Думал, что увижу новый список адресов.
И ошибся.
Разбежался, однако. Решил, все будет так же легко. Как же. В этот раз — никаких адресов! С чего я взял, что послания будут всегда одинаковыми. Предсказуемость — не наш девиз. Испытание должно следовать за испытанием, и при этом сопровождаться сюрпризами — вот наш девиз.
Так что в этот раз на карте записаны не адреса, а фраза.
Одна только строчка.
Вот такая:
Помолись у камней дома твоего
И вот теперь у меня к вам вопрос. Кто-нибудь может мне объяснить, что все это значит?! С адресами, по крайней мере, было понятно. А что такое «камни дома твоего»?! Это может быть что угодно, где угодно и даже кто угодно. И как мне идти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что?
Однако фраза что-то шепчет.
Карта мягко говорит на ухо: стоит сделать усилие, и нужное воспоминание тут же всплывет.
Время идет, но ничего так и не всплыло.
И вот я сижу, смотрю на карту, а у моих ног мирно похрапывает глупый старый пес.
Я просыпаюсь на диване скрюченный, все затекло. Затылок, похоже, кровоточил. На подушках — следы крови, ржавого цвета короста покрывает шею. Плюс все тело болит, хотя боль уже не острая, атакующая приступами, а тупая и ноющая. Постоянная.
Карта лежит на журнальном столике. На поверхности много пыли, но трефовый туз смотрится вполне естественно, словно всегда там лежал.
Снаружи темно.
Из кухни льется оглушающе яркий свет.
Шея и спина — все в подсохшей крови — чешутся. Я говорю себе, что надо выпить. Выключаю свет и на ощупь пробираюсь к холодильнику. На нижней полке нахожу пиво и иду с ним обратно в гостиную, приговаривая: «Так давайте же пить и веселиться!» То есть, в моем случае, все, что угодно, только не смотреть в сторону карты. Я поглаживаю Швейцара ногой и думаю: «Который, интересно, час? И какое число? И вообще, что показывают по телевизору?» Хотя, чтобы включить телик, нужно же встать… На полу лежат и смотрят на меня книги. Не буду я их читать.
Что-то теплое стекает по шее.
Похоже, затылок опять кровоточит.
Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Посещение | | | Просто Эд |