Положения, относящиеся к обоснованию необходимости оптимизации правового статуса прокурора в судебном производстве.

3.1. Государственное обвинение – это составная часть единого механизма осуществляемого прокурором уголовного преследования в судах первой инстанции, включающая в себя как процессуальные формы обоснования перед судом материально-правового тезиса обвинения и позицию государства об уголовном наказании виновных лиц, так и его деятельность по прекращению уголовного преследования вследствие обращения к суду с заявлением об отказе от обвинения полностью или частично, с изложением мотивов такого отказа. Эта процессуальная деятельность государственного обвинителя представляется единственной правовой организационной основой и процессуальной формой реализации уголовного преследования или его прекращения в суде первой инстанции при рассмотрении уголовных дел по существу;

3.2. Эффективной реализации полномочий прокурора в стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию препятствует отсутствие в уголовно-процессуальном законе порядка предания обвиняемого суду и наделения его статусом подсудимого. Отказ законодателя от наполнения стадии подготовки дела к судебному заседанию нормами, предусматривающими предание обвиняемого суду и определение его статуса подсудимого, является ошибочным решением;

3.3. Поддержание государственного обвинения как вид обвинительной деятельности прокурора в механизме уголовного преследования реализуется в трех основных процессуальных формах: 1) в общем порядке поддержания государственного обвинения; 2) в особом порядке поддержания государственного обвинения; 3) в поддержании государственного обвинения перед судом присяжных заседателей.

Изложенные выше процессуальные формы поддержания обвинения содержательно раскрывают механизм осуществляемого прокурором уголовного преследования в суде первой инстанции и позволяют правильно уяснить возможность воздействия правового статуса государственного обвинителя на законность и обоснованность постановляемого судебного решения. Данный статус прокурора в каждой процессуальной форме поддержания государственного обвинения имеет общие и особенные правовые черты, содержательно свидетельствующие о независимом положении государственного обвинителя в уголовном судопроизводстве;

3.4. Отказ государственного обвинителя от обвинения как вид осуществления государственного обвинения является самостоятельным процессуальным основанием прекращения уголовного преследования. С позиции теории уголовного процесса такой отказ пресекает осуществляемую прокурором функцию государственного обвинения. Вместе с тем, нельзя признать научно-обоснованным законодательное правило действующего уголовно-процессуального закона о правовых последствиях отказа прокурора от обвинения для суда, автоматически влекущего его обязанность прекратить уголовное дело или уголовное преследование в точном соответствии с позицией государственного обвинителя.

Научное положение о возможной коллизии принципа состязательности и принципа свободы оценки доказательств в уголовном судопроизводстве, при условии сформировавшегося внутреннего убеждения суда о незаконности или необоснованности отказа государственного обвинителя от обвинения, позволяет сформулировать предложение об установлении в УПК РФ нового правового механизма последствий отказа прокурора от обвинения для суда;

3.5. Правовой статус прокурора в судебном разбирательстве уголовного дела позволяет прокурору реализовать его основную функцию по процессуальному продвижению обвинения на условиях его законности и обоснованности. Именно эта функция прокурора в механизме осуществляемого им уголовного преследования позволяет: в подготовительной части - реализовать полномочия государственного обвинителя по обеспечению условий поддержания обвинения и разрешения уголовного дела по существу; в судебном следствии – реализовать соответствующие в этой части судебного разбирательства процессуальные формы доказывания суду обстоятельств обвинения, в том числе виновности подсудимого; в судебных прениях посредством провозглашения речи, публично сформулировать и обосновать итоговый вывод о законности и обоснованности обвинения и позиции государства о мерах уголовной ответственности;

3.6. Обвинительная речь государственного обвинителя – это итоговый вывод обвинителя, излагаемый суду первой инстанции о результатах реализации стороной обвинения уголовно-процессуальной функции обвинения. Структура речи представляет собой внутреннее строение взаимосвязанных, относительно самостоятельных частей данного публичного выступления, в основе которых лежат достоверно установленные с позиции государственного обвинителя факты и явления, явившиеся предметом исследования в суде первой инстанции. Содержание речи обвинителя определяется формой государственного обвинения и нормативными требованиями, которые УПК РФ устанавливает для суда при постановлении обвинительного приговора.

Оптимизация правового статуса прокурора на стадии прений сторон должна проходить посредством совершенствования нормативного подзаконного регулирования поддержания обвинения и использования современных методических рекомендаций, в том числе и сформулированных в диссертации;

3.7. Правовой статус прокурора при производстве уголовных дел в апелляционном, кассационном, надзорном порядках, а также ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, представляет ему возможность реализовать три взаимосвязанных функции прокурора в механизме осуществляемого им уголовного преследования: процессуальную, позволяющую отстаивать обвинение на условиях его законности и обоснованности; выявления судебных ошибок и принятия процессуальных мер к их устранению, позволяющую обращать к исполнению только правосудные приговоры; правозащитную, представляющую возможность восстанавливать нарушенные права и свободы участников уголовного судопроизводства.

В диссертации делается вывод о том, что результативность реализации обозначенных выше функций прокурора в механизме осуществляемого им уголовного преследования зависит от содержания правового статуса прокурора. Низкая эффективность исполнения указанных функций прокурора на современном этапе правоприменения уголовно-процессуального закона свидетельствует о необходимости проведения оптимизации правового статуса прокурора на судебно-контрольных стадиях уголовного процесса, в том числе и с учетом предложений, сформулированных в диссертации;

3.8. Апелляционный порядок пересмотра судебных решений по уголовным делам, вступающий в силу с 1.01.2013 года, не устраняет существующее несовершенство действующего уголовно-процессуального закона, который не предусматривает в судебном заседании апелляционного суда на стадии прений сторон права государственного обвинителя первым излагать объем обвинения, с обоснованием его законности и обоснованности. В диссертации аргументируется научный вывод о том, что установленный УПК РФ порядок проведения судебных прений в суде апелляционной инстанции не позволяет прокурору как представителю стороны обвинения своевременно доводить до суда свою позицию о законности и обоснованности оспариваемого судебного решения. Предлагаемый в диссертации проект новой редакции нормы статьи 389¹⁴ УПК РФ, который предусматривает в апелляционном суде право прокурора первым излагать и обосновывать обвинение, даст возможность оптимизировать его правовой статус на данной стадии уголовного судопроизводства;

3.9. Действующее законодательство, регулирующее надзорное производство уголовных дел до 1.01.2013 года и идущее ему на смену новое кассационное производство, регулируемое главой 47¹ УПК РФ, не устанавливает для прокурора поводов и оснований его участия в проверке законности судебного решения, вступившего в законную силу. Такое положение привело к тому, что Генеральной прокуратурой РФ установлен порядок участия прокурора в надзорном производстве на его начальной стадии по аналогии с судебным порядком, предусмотренным законом для иных участников судебного разбирательства по их обращению в суд. Это противоречит норме ст. 36 Федерального закона о прокуратуре и устраняет прокурора от инициативной деятельности по обеспечению верховенства закона в уголовном судопроизводстве. Предлагаемая в диссертации законодательная инициатива о внесении дополнения в статью 401² УПК РФ части 2¹, с изложением ее диспозиции, позволит не только устранить коллизионность правовых норм, но и оптимизировать правовой статус прокурора в новом кассационном производстве уголовных дел;

3.10. Полномочия Генерального прокурора РФ и его заместителя по пересмотру судебных решений в порядке надзора по правилам главы 48¹ УПК РФ являются элементом единого правового механизма осуществляемого прокурором уголовного преследования. В тоже время, имеется объективная необходимость законодательно предусмотреть процессуальное право всех прокуроров – субъектов данного механизма участвовать в пересмотре неправосудных судебных решений Президиумом Верховного Суда РФ. Законодательное регулирование нового надзорного производства имеет по изложенным выше обстоятельствам пробел в законе, так как не определяет процессуальный порядок взаимодействия прокурора – участника судебного разбирательства, судебное решение по которому пересматривается Президиумом Верховного Суда РФ, с Генеральным прокурором РФ и его заместителем. Глава 48¹ УПК РФ не предусматривает право такого прокурора участвовать в надзорном пересмотре уголовного дела Президиумом Верховного Суда РФ. Сформулированный в диссертации проект нормы части 2 статьи 412² УПК РФ, в случае его принятия, позволит не только устранить данный пробел в законе, но и оптимизировать правовой статус прокурора в новом надзорном производстве уголовных дел.

Положения, относящиеся к законодательному совершенствованию института уголовного преследования и правового статуса прокурора как основного элемента механизма осуществляемого им уголовного преследования.

4.1. Сформулированные и обоснованные в диссертации правила позволяют законодательным органам государственной власти Российской Федерации определять возможные границы учета национального, а также международного и зарубежного опыта в организации и процессуальном обеспечении реализации уголовного преследования при осуществлении законотворческого процесса совершенствования данного института уголовно-процессуального закона Российской Федерации;

4.2. Предложения о внесении в первоочередном порядке следующих изменений и дополнений в УПК РФ: а) в статью 21 УПК РФ дополнительно внести часть 2¹ следующего содержания: «2¹. Уголовное преследование, осуществляемое субъектами, указанными в части 1 настоящей статьи, реализуется посредством соединения задач обвинительной и правозащитной деятельности, которые решаются непосредственно органами предварительного расследования и обеспечиваются процессуальной деятельностью прокурора в соответствии с его полномочиями, установленными настоящим Кодексом»; б) в ч.1 ст.37 УПК РФ внести дополнение после слов «и органов предварительного следствия» добавить слова «, а также осуществляет процессуальное руководство уголовным преследованием и создает условия для осуществления прав и реализации обязанности всем участникам уголовного судопроизводства»; в) в ч.2 ст.37 УПК РФ внести изменения и дополнения: п.2 изложить в новой редакции: «2. Возбуждать уголовное дело в порядке, установленном настоящим Кодексом, поручать его расследование следственному органу или органу дознания в соответствии со статьей 151 настоящего Кодекса»; норму ч.2 ст.37 УПК РФ дополнить пунктом 12¹ следующего содержания: «12¹) изменять или предъявлять новое обвинение по уголовным делам, находящимся в производстве следователя, органа дознания или дознавателя на всех стадиях досудебного производства, в порядке, установленном настоящим Кодексом»;

4.3. Предложения, относящиеся к нормативному уточнению и оптимизации правового статуса прокурора в осуществлении уголовного преследования в судебных стадиях производства уголовных дел, в том числе предложение о внесении в ст.246 УПК РФ дополнительно части 7¹, диспозиция которой сформулирована в диссертации и позволяет суду исключить нарушение принципа свободы оценки доказательств по уголовному делу.

В диссертации имеются и другие предложения по совершенствованию более чем 50 норм уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регулирующих институт уголовного преследования и правовой статус прокурора, которые, по мнению автора исследования, позволят повысить эффективность деятельности прокурора в уголовном судопроизводстве. Эти предложения в систематизированном виде прилагаются к диссертации.

Теоретическая значимость исследования. Настоящим исследованием предпринята попытка решить в науке уголовного процесса крупную проблему обоснования и проведения оптимизации правового статуса прокурора в уголовном преследовании. Сформулированные и обоснованные автором работы новые научные положения и выводы в части восприятия правового статуса прокурора как составного элемента механизма осуществляемого им уголовного преследования могут служить теоретической основой дальнейшего развития, и решения существующих в науке уголовного процесса проблемных вопросов института уголовного преследования. Прежде всего, это относится к уяснению правового положения прокурора как субъекта возникающих правоотношений, входящего в механизм уголовного преследования в качестве его составного элемента. Выводы, касающиеся существующих в доктрине уголовного процесса проблем обоснования количества и содержания функций прокурора в механизме уголовного преследования должны также получить дальнейшее развитие. Обозначенные правовые явления не входили в предмет настоящего исследования, что востребует подготовку и написание новых монографий и других научных работ по указанной тематике.

Материалы исследования, подтверждающие объективную потребность проведения оптимизации правового статуса прокурора в механизме уголовного преследования, могут быть использованы при дальнейших научных разработках и решении проблем необходимости оптимизации правового положения иных участников уголовного судопроизводства и, прежде всего, публичных участников досудебного производства со стороны обвинения: руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя.

Следует также отметить, что сформулированные теоретические положения о содержании механизма осуществляемого прокурором уголовного преследования, позволяют выделить новые научные темы диссертационных исследований. В частности, в работе дано понятие правового статуса прокурора, которое в науке уголовного процесса не воспринимается бесспорно, особенно в части таких его элементов, как наличие в статусе процессуального интереса и процессуальной ответственности. Такая же ситуация складывается в результате исследования проблем реализации правового статуса прокурора в механизме уголовного преследования на судебно-контрольных стадиях производства уголовных дел, когда эти правоотношения возникают из осуществления уголовного преследования не прокурором, а другими субъектами стороны обвинения. Предложения, высказанные в данной работе, могут быть использованы при разработке отмеченных проблем другими исследователями.

Результаты эмпирических исследований, проведенных соискателем при обобщении и анализе статистических данных о состоянии преступности, следственной работы и прокурорского надзора в Российской Федерации за последние 20 лет, а также уголовных дел, расследованных и рассмотренных следственными и судебными органами Курской области в 2005-2011 годах позволяют не только формулировать вывод о наличии объективной необходимости оптимизировать правовой статус прокурора в уголовном преследовании, но и являются научным материалом, который может быть использован при исследовании других смежных научных проблем института уголовного преследования и отправления правосудия по уголовным делам.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы законодателем в части восприятия предложенных автором рекомендаций о внесении изменений и дополнений в 51 норму 19 глав УПК РФ. Результаты исследования могут быть также учтены Генеральной прокуратурой РФ и Верховным Судом РФ в их деятельности по разъяснению спорных вопросов применения законодательства, регулирующего институт уголовного преследования и правовой статус прокурора как его составную часть.

Научное исследование представляет конкретный учебно-методический интерес для органов прокуратуры Российской Федерации и может быть использовано в качестве методического пособия для прокуроров при повышении ими деловой квалификации. Практический интерес для Генеральной прокуратуры РФ представляет проект Федерального закона «О государственной регистрации и учете преступлений, а также иных объектов регистрации и учета, обусловленных их совершением», поскольку его содержание соответствует процессуальному интересу прокурора. Инициирование принятие такого Закона, правовая основа которого заложена в проекте соискателя, приложенного к диссертации, позволит органам прокуратуры России оптимизировать правовой статус прокурора при его реализации на стадии возбуждения уголовного дела.

Материалы диссертации также позволяют включать их содержание в разработку научного пособия (учебника) по дисциплине специализации или магистратуры «Уголовное преследование, осуществляемое прокурором в досудебном и судебном производстве уголовных дел».

Апробация результатов исследования. Результаты исследования, а также сделанные на его основе выводы, предложения и рекомендации научного, законодательного и практического характера изложены и опубликованы в 48 научных работах автора, общим объемом свыше 256 п.л. Основные положения диссертации изложены в монографиях: «Уголовное преследование и прокурорский надзор за исполнением законов при расследовании уголовных дел в условиях реформирования системы прокуратуры Российской Федерации» (12,36 п.л., Курск, 2007); «Уголовное преследование в досудебном производстве: уголовно-процессуальные и надзорные аспекты деятельности прокурора» (30 п.л., М., 2010); «Уголовное преследование в судебном производстве: уголовно-процессуальные и надзорные аспекты деятельности прокурора» (25,7 п.л., Курск, 2010); «Прокурор в уголовном судопроизводстве России». (29,06 п. л., Курск., 2012).

Указанные выше монографии, соответственно в 2007, 2010 и 2012 годах, Генеральной прокуратурой РФ в учебно-методических целях разосланы во все прокуратуры субъектов Российской Федерации и Академию Генеральной прокуратуры РФ. Монографии автора в эти годы направлены в Верховный Суд РФ, Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации, Следственный комитет Российской Федерации, а также в библиотеки 80 университетов и юридических ВУЗов Российской федерации.

Научная работа автора обсуждалась и апробировалась на научно-практических конференциях РАЮН, прошедших в Москве 18-19декабря 2003 года, 20-21 декабря 2004 года, 22-23 декабря 2005 года, 21-22 декабря 2007 года; в Научно-исследовательском институте укрепления законности и правопорядка Академии Генеральной прокуратуры РФ, прошедших в Москве 12 мая 2003 года, 15 апреля 2009 года и 6 апреля 2012 года; Юго-западном государственном университете (г. Курск), прошедших 12-14 апреля 2007 года, 1-2 октября 2008 года и 25-26 декабря 2008 года и ряде других научных форумах, в том числе на научных площадках Российского государственного социального университета.

Диссертация и ее основные положения, выносимые соискателем на публичную защиту, были в январе-феврале 2012 года предметом детального обсуждения на заседании кафедр уголовного права и процесса Курского института социального образования (филиала) РГСУ и Российского государственного социального университета, а в апреле 2012 года на заседании кафедры уголовно-процессуального права МГЮА имени О.Е. Кутафина. Кафедрами даны положительные заключения по материалам диссертационного исследования.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух разделов, 6 глав, включающих 23 параграфа, заключения, списка использованной литературы, приложений. Указанная структура обусловлена поставленными целями исследования и вытекающими из них задачами.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во введении аргументируются актуальность темы диссертации, степень научной разработанности, формулируются объект и предмет работы, раскрываются цели и основные задачи. Здесь же показаны методологическая основа, теоретическая, нормативная, эмпирическая базы, научная новизна работы, а также определены основные положения, выносимые на защиту, и обоснованы теоретическая и практическая значимость результатов исследования, приводятся данные об апробации и внедрении научных результатов диссертации.

Первый раздел «Процессуальная и надзорная деятельность прокурора в организации уголовного преследования в досудебном производстве» включает в себя три главы, содержание которых раскрывает основные проблемные положения правового статуса прокурора в уголовном преследовании на стадиях досудебного производства уголовных дел.

Глава первая «Уголовное преследование – процессуальная форма реализации функции обвинения, одна из функций прокурора и институт уголовно-процессуального права» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Уголовное преследование, его место в системе уголовно-процессуальных функций и в процессуальной деятельности основных участников уголовного процесса» автор рассматривает уголовное преследование как комплексное явление, отражающее правовой результат взаимодействия основных уголовно-процессуальных функций, при лидирующей позиции функции обвинения.

Диссертант формулирует и обосновывает положение о том, что осуществляемое прокурором уголовное преследование является процессуальной формой реализации основной отраслевой уголовно-процессуальной функции обвинения и полностью ею поглощаемой. Вводя в этой части диссертации понятие механизма осуществляемого прокурором уголовного преследования, соискатель содержательно раскрывает его основные элементы, к которым он относит: прокурора как субъекта этого механизма, обладающего разными полномочиями в зависимости от занимаемого иерархического положения; функции, дифференцирующиеся на общие и специальные, присущие прокурору в досудебном и судебном производстве, а также правовой статус, посредством которого реализуются данные функции.

В этой части работы соискатель формулирует научное положение о несовпадении понятий правового статуса прокурора и его полномочий, поскольку последнее понятие отражает объем его прав и обязанностей, которые составляют только часть правового статуса. Им даются понятия правового статуса прокурора и его оптимизации, которые выносятся на защиту.

Второй параграф «Уголовное преследование как институт уголовно-процессуального права и одно из основных направлений деятельности прокурора» посвящен разработке проблемных вопросов нормативно-правового регулирования процессуального порядка установления события преступления и изобличения лиц, их совершивших (институту уголовного преследования), а также анализу проблем процессуальной деятельности прокурора в уголовном преследовании.

Автор формулирует и обосновывает положение о том, что системная совокупность правовых норм уголовно-процессуального законодательства, однородность предмета регулирования которых составляют уголовно-процессуальные отношения по установлению события преступления и изобличению лиц, совершивших эти преступления, определяет содержание процессуального института уголовного преследования.

Анализируя нормы исследуемого института уголовно-процессуального права, диссертант мотивирует вывод о том, что поскольку правовой статус прокурора в уголовном преследовании, в своей основе, базируется на правовых нормах, то проведение законодательной оптимизации данного правового статуса, должно проводиться в системном единстве совершенствования всего уголовно-процессуального института, а не его отдельных положений. Такой подход не позволит разбалансировать единый правовой механизм уголовного преследования.

Осуществление прокурором уголовного преследования рассматривается как основное направление его деятельности. Данная деятельность, хотя и вытекает из характера и природы его надзорного назначения, но содержательно она не является вспомогательной функцией, а имеет собственный предмет воздействия на соответствующую группу правоотношений.

В третьем параграфе «Эволюция института уголовного преследования в России и правового статуса прокурора в его структуре: история и современность» рассмотрены общие вопросы развития в России правового регулирования обвинительной деятельности, направленной на установление события преступления и лиц, совершивших преступные деяния.

Соискатель в работе присоединяется к выводам российских исследователей о том, что в России со времени издания Указа Императора Александра II от 8 июня 1860 года «Об отделении следственной части от полиции» наступает период разграничения функций охраны правопорядка, следствия, прокурорского надзора и разрешения судом уголовных дел.

В диссертации обосновывается научное положение о том, что до октября 1917 года прокурор и его товарищ по своему статусу обладали правом возбуждения уголовного дела и вынесения особого постановления о привлечении лица, совершившего преступление, в качестве обвиняемого. Это положение существовало в уголовном судопроизводстве в советский и постсоветский периоды, вплоть до 7 сентября 2007 года. Принятая в июне 2007 года законодательная новелла, не предусматривающая право прокурора на возбуждение уголовного дела и принятие постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, не основана на историческом опыте отечественного законодательного регулирования уголовного судопроизводства.

Диссертант присоединяется к выводам современных исследователей о наличии серьезных проблем в сфере уголовно-процессуального производства уголовных дел и низкой эффективности прокурорско-надзорной деятельности по восстановлению режима законности в уголовном преследовании. Автор делает вывод о том, что российскому законодателю при проведении оптимизации правового статуса прокурора в уголовном преследовании целесообразно использовать положительный опыт правового регулирования института уголовного преследования, накопленный в России в результате его эволюционного развития.

В четвертом параграфе «Международный и зарубежный опыт реализации уголовного преследования: пределы его учета» автор анализирует особенности указанного опыта, показывает возможности посредством правового статуса прокурора воздействовать на данную обвинительную деятельность в зарубежных странах.

Диссертант присоединяется к научной позиции российских процессуалистов о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права являются самостоятельными источниками российского права, в том числе и для его основополагающего института – уголовного преследования. Вместе с тем, автор работы формулирует научное положение о том, что международное право выступает не только источником права, но и является приоритетной формой его выражения, которая при правоприменении имеет бесспорное первенство в своей юридической силе.

Далее в исследовании подробно рассматривается зарубежный опыт процессуальной деятельности прокурора по организации уголовного преследования; анализируется процессуальное законодательство, регулирующее уголовное преследование и статус прокурора в части его реализации в США, Великобритании, Шотландии и других странах англо-саксонской правовой семьи. В работе раскрываются особенности правовых конструкций осуществления прокурором уголовного преследования в указанных странах.

На основании анализа правового регулирования института уголовного преследования в ведущих странах романо-германской правовой семьи (ФРГ, Франции, Италии, Нидерландах, Финляндии и др.) автор обосновывает вывод о том, что уголовно-процессуальное законодательство этих стран рассматривает прокурора в уголовном преследовании как инициатора законодательно установленных альтернатив принятия решения о нецелесообразности возбуждения публичного обвинения. К ним относятся правовые основания, указанные в законе, позволяющие прокурору считать нецелесообразным принятие решения о возбуждении уголовного преследования.

Соискатель в данной части исследования формулирует правовые условия заимствования опыта иностранных государств по совершенствованию правового статуса прокурора в уголовном преследовании российским законодателем.

Глава 2 «Процессуальный статус прокурора в досудебном производстве» содержит два параграфа и посвящена исследованию спорных и актуальных вопросов правового статуса прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса.

В первом параграфе «Правовые основы деятельности прокурора и его полномочия в досудебном производстве» обобщены и систематизированы разработанные в доктрине уголовного процесса основные классификации полномочий прокурора в досудебном производстве, показаны их сильные и слабые стороны.

Диссертант показывает степень разработанности правовой основы процессуальной деятельности прокурора в уголовном преследовании, в частности, единство позиций о природе двойственного положения прокурора, осуществляющего уголовное преследование, которое определяется содержанием задач обвинительной и правозащитной деятельности. Автор приходит к выводу о том, что указанная общепризнанная в доктрине уголовного процесса научная позиция, в УПК РФ не находит своего законодательного закрепления и, как следствие, приводит к несбалансированности правовых средств прокурорского статуса по направлениям его деятельности в уголовном преследовании.

Предлагается в статью 21 УПК РФ внести дополнительно часть 2¹, которой установить обязанность должностных лиц органов предварительного следствия и дознания осуществлять уголовное преследование посредством соединения задач обвинительной и правозащитной деятельности, а на прокурора возложить функцию обеспечения исполнения данного требования закона.

Соискателем формулируются и обосновываются основные положения теоретической концепции о рациональном соотношении основных групп полномочий прокурора в досудебном производстве уголовных дел. Диссертант, на основе полученных новых эмпирических материалов формулирует и обосновывает положение о наличии в доктрине уголовного процесса крупной научной проблемы – неразработанности обоснования оптимизации правового статуса прокурора на стадиях досудебного производства исходя из разумного соотношения всех дифференцированных им основных групп полномочий прокурора.

Второй параграф «Соотношение статуса прокурора с процессуальным положением основных участников досудебного производства» раскрывает проблемные вопросы соотношения правового статуса прокурора с положением основных участников уголовного процесса, вовлеченных в производство предварительного расследования уголовных дел.

Проанализировав подходы процессуалистов к вопросу о характере отношений прокурора с руководителем следственного органа, следователем, органом дознания, начальником подразделения дознания и дознавателем, соискатель делает аргументированный вывод о том, что прокурор по конкретному уголовному делу выступает процессуальным арбитром межведомственного уровня по отношению ко всем должностным лицам органов дознания и предварительного следствия, а процессуальная деятельность должностных лиц этих органов является для него объектом надзорной деятельности.

В параграфе рассматриваются проблемные вопросы процессуального положения прокурора и его отношений с участниками досудебного производства со стороны защиты. Диссертант анализирует существующие в доктрине уголовного процесса позиции процессуалистов по обозначенным вопросам и обосновывает свое несогласие с мнением о противостоянии прокурора и участников стороны защиты (И.Л. Петрухин). Им формулируется и обосновывается положение о том, что прокурор в досудебном производстве обязан в равной мере и с равным рвением защищать права, свободы и законные интересы любых участников уголовного судопроизводства, в том числе и со стороны защиты.

Автор работы, рассматривая деятельность суда по соблюдению прав и свобод человека и гражданина в досудебном производстве, формулирует научное положение о значительном совпадении целей и задач, решаемых судом, с целями и задачами, стоящими перед прокурором на этом этапе процесса.

Третья глава «Основные направления деятельности прокурора в сфере осуществления уголовного преследования в досудебном производстве» посвящена анализу проблем, которые не разрешены в доктрине уголовного процесса в части реализации правового статуса прокурора на конкретных стадиях досудебного производства уголовных дел.

В первом параграфе «Надзор за исполнением закона при приеме, регистрации, проверке и разрешении сообщений о преступлениях в стадии возбуждения уголовного дела» отмечается, что исследуемая стадия уголовного процесса охватывает комплекс процессуальных действий, совершаемых правомочными должностными лицами в связи с принятием сообщений о преступлениях и уяснением наличия повода и оснований для возбуждения уголовного дела.

В диссертации указывается, что отсутствие базового федерального закона, устанавливающего порядок регистрации преступлений, является существенным пробелом в законодательстве Российской Федерации. Автором предлагает разработанный им проект Федерального закона о регистрации преступлений. Принятие данного закона позволило бы оптимизировать правовой статус прокурора в обозначенном предмете его надзорной деятельности.

Соискатель исследует проблемные вопросы осуществления прокурором надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина при совершении действий по проверке повода и оснований для возбуждения уголовного дела и, основываясь на международных стандартах обеспечения прав человека, предлагает внести дополнительно в норму ст.144 УПК РФ часть 2¹, которой предусмотреть судебный контроль в отношении проверочных действий, затрагивающих конституционные права и свободы человека и гражданина.

Автор аргументирует положение об объективной необходимости проведения оптимизации правового статуса прокурора посредством установления полномочия прокурора на возбуждение уголовного дела и поручения его расследования органам предварительного следствия и дознания в соответствии с правилами подследственности. Им предлагается законодательно закрепить это положение в новой редакции части 6 ст.148 УПК РФ, проект которой в диссертации формулируется в авторском изложении.

Название второго параграфа «Надзор за исполнением закона при совершении следственных действий и предъявлении обвинения» предопределяет его содержание. В нем автор формулирует и обосновывает научное положение о наличии инициативного права прокурора по осуществлению надзора за исполнением закона при производстве следственных действий по пяти основным направлениям.

Диссертант, анализирует существующие в доктрине уголовного процесса противоположные позиции о соотношении надзора и процессуального руководства расследованием. Указывается, что прокурорский надзор за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования носит властно-распорядительный характер.

В работе обосновывается положение о том, что посредством надзора и процессуального руководства процессуальной деятельностью при производстве следственных и иных процессуальных действий создаются правовые гарантии безусловного исполнения закона при предъявлении обвинения. Автор аргументирует вывод об ошибочной позиции законодателя, отказавшегося закрепить в норме ст. 37 УПК РФ полномочие прокурора по осуществлению надзора за исполнением закона при предъявлении обвинения. Отсутствие в ст. 37 УПК РФ полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при предъявлении обвинения не отвечает интересам законности на данном этапе досудебного производства. Соискатель предлагает внести в ч. 2 ст. 37 УПК РФ дополнительно п. 12¹, в котором закрепить полномочие прокурора изменять или предъявлять новое обвинение по уголовным делам, находящимся в производстве органов предварительного расследования.

В третьем параграфе «Надзор за исполнением закона при избрании и реализации мер процессуального принуждения» исследуются проблемные вопросы применения мер процессуального принуждения и процессуальная деятельность прокурора в этом сегменте его надзорной деятельности.

Обращается внимание на формирование в литературе научного положения о возможности задержания лица до возбуждения уголовного дела как потребности правоохранительной практики, которое вызывает неоднозначную научную реакцию со стороны практиков и ученых. Автор формулирует и обосновывает вывод о невозможности проведения задержания как меры процессуального принуждения до возбуждения уголовного дела.

В параграфе дан предметный анализ всем видам законодательно установленных мер пресечения. Автор формулирует и обосновывает научное положение об осуществлении прокурором инициативного надзора за исполнением правоустановлений статей 102, 103, 104, 105 УПК РФ, который не должен вызываться только полученной информацией о нарушении законности, а обязан проводиться упреждающе. Раскрыв и аргументировав данное положение, диссертант делает вывод о том, что УПК РФ не предусматривает обязанности должностных лиц органов предварительного расследования направлять копии процессуальных документов об избрании всех мер пресечения прокурору и права последнего требовать своевременного предоставления таких документов. Соискатель полагает целесообразным внесение соответствующих дополнений в нормы статей 37 и 101 УПК РФ, которые он формулирует в параграфе как законодательные инициативы.

Соискатель в работе обращает внимание на отсутствие в нормах статей 112 (обязательство о явке) и 113 (привод) УПК РФ обязанности следователя и дознавателя сообщать прокурору о взятии у лиц обязательства о явке и направлении ему копии постановления о приводе. Диссертант отмечает, что в норме ст. 114 УПК РФ не предусмотрено обязательное участие прокурора в суде при рассмотрении ходатайства следователя о временном отстранении от должности подозреваемого или обвиняемого. Автор формулирует предложение по внесению в нормы статей 112, 113 и 114 УПК РФ дополнений, содержание которых он излагает в параграфе. Им также аргументируется предложение о внесении дополнительно пунктов 1¹ и 2¹ в часть 2 ст.37 УПК РФ, которыми устанавливается право прокурора отменять незаконные и (или) необоснованные меры процессуального принуждения.

В четвертом параграфе «Надзор за исполнением закона при приостановлении и возобновлении предварительного расследования» раскрывается процессуальное понятие «приостановление предварительного расследования», и вносятся предложения по совершенствованию правового регулирования данного процессуального института, с оптимизацией в нем правового статуса прокурора.

В параграфе анализируется сущность исследуемого правового явления, раскрываются разные подходы процессуалистов к определению этого понятия. Диссертант приходит к выводу о том, что приостановление предварительного расследования это временное прекращение процессуальной деятельности по доказыванию обстоятельств совершения преступления посредством проведения следственных действий, свидетельствующей о факте незавершенности производством конкретного уголовного дела, при котором уголовно-процессуальные отношения не прекращаются, поскольку они возникают и реализуются в предмете раскрытия преступлений и установлении лиц, их совершивших.

Обосновывается вывод об ошибочном законодательном решении возложения основной процессуальной ответственности за раскрытие преступления на следователя и дознавателя. Данная правовая конструкция не отвечает назначению уголовного судопроизводства в связи с чем, вносится предложение дополнить статью 209 УПК РФ частью 2¹, проект которой формулируется в работе, а его положения позволяют возлагать обязанность раскрытия преступления и устанавливать лиц, их совершивших, и на органы дознания.

Соискатель предлагает дополнить главу 28 УПК РФ статьей 209¹ «Действия органов дознания после приостановления предварительного расследования», что позволит активизировать деятельность органов дознания по раскрытию преступлений и установлению лиц, их совершивших.

В пятом параграфе «Надзор за исполнением закона при рассмотрении прокурором поступившего уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом» подробно исследуется процессуальное положение прокурора на этой стадии процесса.

Действующий УПК РФ не определяет, какие вопросы подлежат рассмотрению прокурором по делу, поступившему к нему с обвинительным заключением (обвинительным актом). Эта позиция явилась основанием постановки вопроса о внесении дополнительно части 1² в статью 221 и части 1¹ в статью 226 УПК РФ. В них соискатель предлагает сформулировать обязанность прокурора проверять поступившее уголовное дело на предмет полноты, всесторонности и объективности его расследования, а также соблюдения федеральных законов при собирании, закреплении и оценки доказательств, с принятием процессуального решения о недопустимости доказательств, полученных с нарушением федеральных законов. Предлагается закрепить за Генеральным прокурором РФ право устанавливать перечень вопросов, разрешаемых прокурором при поступлении к нему уголовного дела с обвинительным заключением (обвинительным актом).

Соискатель раскрывает существующую проблему отсутствия у прокурора права принятия в интересах законности решения о прекращении уголовного дела при наличии оснований, установленных УПК РФ. Диссертант аргументирует предложение о внесении в норму части 1 статьи 221 УПК РФ дополнительно пункта 4, которым прокурору предлагается предоставить право прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным статьями 24, 27 и 28¹ УПК РФ.

Диссертант в данной части работы делает вывод о том, что в механизме осуществляемого прокурором уголовного преследования процессуальный статус (при рассмотрении им уголовного дела с обвинительным заключением и обвинительным актом) не включает достаточных правовых средств для принятия решения в интересах законности, а также не включает процессуальную ответственность за принимаемое им решение. Обосновывается необходимость законодательно закрепить за прокурором полномочие по прекращению уголовного дела по реабилитирующим и иным законным основаниям, а также установить право суда возвращать ему уголовное дело, по которому он необоснованно утвердил обвинительное заключение (обвинительный акт).

Шестой параграф «Прокурорский надзор и судебный контроль в досудебных стадиях производства по уголовным делам» посвящен анализу назначения этих двух важных процессуальных институтов в досудебном производстве, их соотношению и взаимодействию.

Диссертант анализирует существующие в процессуальной литературе научные положения, которые по-разному оценивают назначение и соотношение прокурорского надзора и судебного контроля. В диссертации автор поддерживает выработанное в середине 90-х годов XX столетия научное положение (А.Д. Бойков) о наличии правовой общности, объединяющих суд и прокуратуру: единство задач, решаемых при реализации правозащитной функции этими органами государства. Соискатель этот вывод дополняет новым положением о наличии в структуре данной правовой общности, объединяющих прокуратуру и суд, второго элемента – общности решения задач, как прокурором, так и судом, исключительно в интересах законности.

Опираясь на основополагающие принципы уголовного процесса, диссертант в этой части работы приходит к выводу, что на практике, в результате нечеткости правового регулирования порядка, объема, сроков представления в суд (судье) материалов, позволяющих судить о законности и обоснованности обжалуемых действий и решений, не формируется единообразное правоприменение нормативных установлений ст.125 УПК РФ, что очевидно не соответствует интересам законности. Им обосновывается предложение о целесообразности дополнения Главы 16 УПК РФ статьи 125¹ «Порядок направления материалов в суд», которая, в случае восприятия ее законодателем, позволила бы детализировать как возникающие существенные отношения порядка, условий и объема предоставления в суд (судье) материалов по предмету поступившей в суд жалобы, так и алгоритм действий прокурора по данным вопросам.

Второй раздел «Уголовное преследование в судебном производстве: уголовно-процессуальные аспекты деятельности прокурора» предметом своего исследования имеет проблемные вопросы законодательного регулирования правового статуса прокурора в уголовном преследовании на стадиях судебного производства уголовных дел и анализ научных положений, обосновывающих необходимость его оптимизации. Раздел включает в себя 4-6 главы, содержащие 11 параграфов.

Глава 4 «Правовая основа деятельности прокурора в суде первой инстанции по поддержанию государственного обвинения» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Процессуальная деятельность прокурора на стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию – организационно-правовая основа реализации уголовного преследования в суде первой инстанции» проанализированы научные взгляды на понимание сущности и основного содержания первой стадии судебного производства – подготовки уголовного дела к судебному заседанию с уяснением в ней роли и назначения прокурора.

Автор формулирует и обосновывает научное положение о том, что эффективной реализации полномочий прокурора в стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию препятствует отсутствие в уголовно-процессуальном законе процессуального порядка предания обвиняемого суду и наделения его статусом подсудимого. Отказ законодателя от наполнения стадии подготовки дела к судебному заседанию нормами, предусматривающими предание обвиняемого суду и определение его статуса подсудимого, является ошибочным решением.

Соискатель отмечает, что действующие в нормативном единстве статьи 227 и 231 УПК РФ позволяют автоматически превращать положение обвиняемого в статус подсудимого, что противоречит требованию основополагающего уголовно-процессуального принципа – установлению порядка уголовного судопроизводства только на основании закона (ст.1 УПК РФ). Аргументируется целесообразность изменения названия нормы статьи 231 УПК РФ, с обозначением ее «Назначение судебного заседания и предание обвиняемого суду», и внесением в часть 2 ^ю этой нормы дополнительно пункта 1¹, в проекте которого автор предлагает предусмотреть обязанность судьи разрешить вопрос о признании обвиняемого подсудимым и назначении судебного заседания. В развитие данного положения соискатель рекомендует дополнить часть 1 ст. 227 УПК РФ пунктом 3, которым предлагается установить такой вид принимаемого судьей решения по поступившему в суд уголовному делу.

Во втором параграфе «Формы государственного обвинения на этапе разрешения уголовного дела по существу – процессуально-правовая основа реализации уголовного преследования в суде» детально исследуются государственное обвинение как процессуально-правовое явление и формы его выражения на этапе разрешения судом уголовного дела по существу.

В параграфе автор раскрывает процессуальные формы поддержания государственного обвинения, которые им дифференцируются на: 1) государственное обвинение при рассмотрении судом первой инстанции уголовных дел в общем порядке; 2) государственное обвинение при рассмотрении судом первой инстанции уголовных дел в особом порядке судебного разбирательства; 3) государственное обвинение при рассмотрении уголовных дел в суде с участием присяжных заседателей. Соискатель формулирует и аргументирует положение о том, что только анализ совокупности всех этих форм обвинения позволяет правильно оценить достаточность воздействия правового статуса государственного обвинителя на законность и обоснованность постановляемого судебного решения. Данный статус во всех процессуальных формах поддержания государственного обвинения содержательно свидетельствует о независимом положении государственного обвинителя в уголовном судопроизводстве.

В работе соискатель обращает внимание на существующую проблему правильного уяснения понятия и сущности независимого статуса государственного обвинителя. Диссертант проводит системно-логическое толкование действующих правовых норм статей 37 и 246 УПК РФ и делает вывод о том, что их правильное уяснение не позволяет считать прокурора – государственного обвинителя связанным в своей процессуальной деятельности по поддержанию обвинения с каким-либо внешним административно-управленческим решением по конкретному уголовному делу, в рассмотрении которого он участвует. На основании этого научного положения он вносит предложение Генеральной прокуратуре РФ отменить пункт 4 Приказа Генеральной прокуратуры РФ от 20.11.2007 г. №185, которым установлено право вышестоящего прокурора, несогласного с позицией государственного обвинителя, заменять последнего либо обеспечивать поддержание обвинения лично.

В третьем параграфе «Отказ государственного обвинителя от обвинения – процессуальный вид обвинительной деятельности и правовая основа прекращения уголовного преследования в суде первой инстанции» автор раскрывает процессуальную деятельность прокурора – государственного обвинителя (далее - прокурора) в суде первой инстанции при отказе от обвинения и как вид обвинительной деятельности, и как правовое основание прекращения уголовного преследования в суде.

Соискатель формулирует важное в научном и практическом плане положение, согласно которому отказ от обвинения с позиции теории уголовного процесса пресекает осуществляемую прокурором функцию государственного обвинения. Вместе с тем, считает автор, нельзя признать научно-обоснованным правило действующего уголовно-процессуального закона о правовых последствиях отказа прокурора от обвинения для суда, автоматически влекущего его обязанность прекратить уголовное дело или уголовное преследование в точном соответствии с позицией государственного обвинителя.

Соискатель раскрывает и подробно аргументирует положение о возможной коллизии принципа состязательности и принципа свободы оценки доказательств в уголовном судопроизводстве, при условии сформировавшегося внутреннего убеждения суда о незаконности или необоснованности отказа государственного обвинителя от обвинения. Предлагается внести в ст.246 УПК РФ дополнительно часть 7¹, в которой предусмотреть право суда, при условии его убеждения в необоснованности или незаконности отказа государственного обвинителя от обвинения, не разрешать дело по существу, а возвращать его прокурору, утвердившему обвинительное заключение (обвинительный акт).

В пятой главе «Прокурор в уголовном судопроизводстве при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции», состоящей из четырех параграфов, излагается и обосновывается концепция оптимизации правового статуса прокурора – государственного обвинителя в судебном разбирательстве уголовного дела по существу.

В первом параграфе «Реализация полномочий государственным обвинителем в подготовительной части судебного разбирательства» соискатель формулирует и обосновывает положение о том, что на исследуемой стадии судебного разбирательства процессуальная деятельность государственного обвинителя осуществляется исключительно в целях создания надлежащих правовых условий законного и обоснованного осуществления им уголовного преследования и разрешения судом уголовного дела по существу. Прокурор заинтересован в безусловном соблюдении судом такого алгоритма действий как: а) открытие судебного заседания для придания ему легальности и осуществления проверки явки участников судебного заседания в суд для определения возможности проведения судебного заседания; б) установление законности участия в судебном разбирательстве всех участников процесса и доведение до суда позиции сторон о возможности судебного производства по делу в случае неявки конкретных участников судебного заседания; в) обеспечение наличия необходимых средств доказывания путем заявления и разрешения ходатайств.

Анализируя проблемные вопросы преодоления формального отношения к реализации права на отводы, в том числе судьи и секретаря судебного заседания, а также получение полной информации об участниках судебного разбирательства и, прежде всего, о переводчике, эксперте и специалисте, диссертант формулирует методические рекомендации государственным обвинителям по использованию правовых средств в их решении.

Второй параграф «Участие государственного обвинителя в судебном следствии» содержательно и подробно раскрывает процессуальное положение прокурора в основополагающей части судебного разбирательства – в судебном следствии.

Анализируя точки зрения относительно содержания словосочетания «порядок исследования доказательств», автор обосновывает положение о том, что при допросе подсудимого тактические преимущества направлять ход допроса не в режиме установления достоверности доказательств по делу, а получать результаты одностороннего характера в интересах защиты, отданы стороне защиты. В этой связи, соискатель считает целесообразным часть 1 ст.275 УПК РФ изложить в новой редакции, и закрепить новое правило, ставящее стороны в равные условия, когда первым подсудимого допрашивает та сторона, чью позицию подтверждают своим содержанием показания подсудимого.

Рассматриваются также спорные вопросы возможности предоставления государственным обвинителем таких доказательств как заключения эксперта и специалиста. Диссертант в своих методических рекомендациях по использованию этих доказательств опирается как на доктринальные источники (Р.С. Белкин, О.Я. Баев, И.И. Белохортов, Г.А. Воробьев, Е.И. Галяшина, А.В. Кудрявцев и др.), так и на разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 года №28 «О судебной экспертизе по уголовным делам».

В третьем параграфе «Поддержание обвинения государственным обвинителем» акцент делается на анализ уголовно-процессуальной концепции назначения публичной речи государственного обвинителя на стадии судебных прений.

В указанной части работы формулируется и обосновывается положение о том, что речь государственного обвинителя является процессуальным выражением итогового вывода прокурора о результатах реализации стороной обвинения уголовно-процессуальной функции обвинения. Автор поддерживает и дополнительно аргументирует выработанную прокурорской практикой позицию о том, что структура речи прокурора представляет собой внутреннее строение взаимосвязанных, относительно самостоятельных частей публичного выступления, в основе которых лежат достоверно установленные с позиции государственного обвинителя факты и явления, явившиеся предметом исследования в суде первой инстанции. Содержание речи обвинителя определяется формой государственного обвинения и нормативными требованиями, которые УПК РФ устанавливает для суда при постановлении обвинительного приговора.

Соискатель, при исследовании проблемных вопросов поддержания государственного обвинения, утверждает, что данная деятельность не должна основываться на предположениях и недостоверных фактах, а обоснование предмета преступления возможно только относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами. Действующий уголовно-процессуальный закон в части 4 статьи 292 УПК РФ не воспроизводит общих правила оценки доказательств, что делает ее некорректной, в связи с чем, соискатель считает целесообразным изложить данную норму в новой редакции. Формулируется предложение об установлении запрета сторонам ссылаться на доказательства, которые не только не рассматривались в судебном заседании или признаны судом недопустимыми, но и не имеют свойств относимости и достоверности.

Четвертый параграф «Особенности реализации государственного обвинения в суде присяжных» предметом исследования делает одну из самых дискуссионных тем науки российского уголовного процесса в части определения назначения суда присяжных и уяснения в нем роли прокурора.

Соискатель отмечает, что болевой точкой суда присяжных является формирование коллегии присяжных, в отборе которой принимает участие и государственный обвинитель. Анализируя имеющийся в литературе эмпирический материал о фактах ненадлежащего отбора состава коллегии присяжных, а также практику Верховного Суда РФ по данной форме судопроизводства, диссертант делает вывод о необходимости повышения роли сторон, и в частности, государственного обвинителя в отборе коллегии присяжных заседателей. Им обосновывается целесообразность принятия части 7 ст.328 УПК РФ в новой редакции, в которой предлагается закрепить право сторон, с согласия кандидатов в присяжные заседатели и при наличии необходимости, вести сбор информации о них вне судебного заседания.

Основываясь на научных положениях процессуалистов, исследовавших особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, автор формулирует научное положение об ошибочности законодательного установления ограниченных возможностей присяжных заседателей проявлять активность в исследовании доказательств. Соискатель полагает, что излишняя опека в судебном следствии председательствующего по отношению к присяжным заседателям, нарушает принцип равенства и независимости судей в Российской Федерации. Им формулируется и обосновывается вывод о целесообразности внесения изменения в часть 4 ст. 335 УПК РФ в новой редакции, которой предлагается закрепить право присяжных заседателей исследовать доказательства непосредственно.

Глава 6 «Прокурор в уголовном судопроизводстве при проверке правосудности приговоров и иных судебных решений по уголовным делам» посвящена исследованию правового статуса прокурора в пересмотре уголовных дел в судебно-контрольных стадиях уголовного судопроизводства. Она содержит четыре параграфа, содержание которых раскрывают предмет и объект исследования данной главы.

Название первого параграфа «Выявление и устранение судебных ошибок, допущенных при разбирательстве уголовных дел, как одно из направлений деятельности прокурора при производстве уголовных дел в суде» предопределяет формат исследования, содержание которого раскрывает проблемные вопросы данной процессуальной деятельности прокурора.

Соискатель формулирует теоретическое положение о том, что правовой статус прокурора при производстве уголовных дел в апелляционном, кассационном, надзорном порядках, а также ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, представляет ему возможность реализовать три взаимосвязанных его функции в механизме уголовного преследования: процессуальную, позволяющую отстаивать обвинение на условиях его законности и обоснованности; выявления судебных ошибок и принятия процессуальных мер к их устранению, позволяющую обращать к исполнению только правосудные приговоры; правозащитную, предоставляющую возможность восстанавливать нарушенные права и свободы участников уголовного судопроизводства.

В работе также делается вывод о том, что результативность реализации обозначенных выше функций прокурора в механизме осуществляемого им уголовного преследования зависит от содержания правового статуса прокурора. Низкая эффективность исполнения указанных функций прокурора на современном этапе правоприменения уголовно-процессуального закона свидетельствует о необходимости проведения оптимизации правового статуса прокурора на судебно-контрольных стадиях уголовного процесса, в том числе и с учетом предложений, сформулированных в диссертации.

Автор вступает в дискуссию с процессуалистами (И.Л. Петрухин, Л.А. Курочкина, Р.В. Мазюк и др.), отрицающими наличие у прокурора в механизме осуществляемого им уголовного преследования правозащитной функции. Он полагает, что прокурор – субъект процесса, защищающий не только публичные интересы, но и законные права осужденного, потерпевшего и другого участника процесса.

Второй параграф «Прокурор – субъект апелляционного обжалования и пересмотра уголовных дел в суде апелляционной инстанции» своим содержанием на основе сравнительного анализа действующего уголовно-процессуального закона (Главы 44, 45 УПК РФ) и идущих к ним на смену с 1 января 2013 года правовых установлений Главы 45¹ УПК РФ, раскрывает существующие общие и особенные положения законодательного регулирования процессуальной деятельности прокурора на исследуемой стадии уголовного процесса.

Автор в работе формулирует и обосновывает вывод о целесообразности законодательного установления правового статуса прокурора в судах второй инстанции отдельной нормой закона. Он вносит предложение дополнить главу 45¹ УПК РФ статьей 389^1.1, обозначив ее «Прокурор - государственный обвинитель в суде апелляционной инстанции».

В параграфе поддерживается научно-обоснованная позиция законодателя о распространении на судебное разбирательство апелляционного суда правил производства в суде первой инстанции, за исключением особенностей, предусмотренных нормами главы 45 УПК РФ. Вместе с тем, как отмечает соискатель, нормами частей 3-9 статьи 389¹³ УПК РФ, вступающих в силу с 01.01.2013 года, не предусмотрено каких-либо особенностей представления доказательств в ходе судебного следствия в суде второй инстанции. Это позволяет автору сделать вывод о возможности формирования судебной практики, когда государственный обвинитель на основании части 2 статьи 274 УПК РФ в судебном следствии апелляционного суда должен первым представлять доказательства обвинения, независимо от того, кто из сторон инициировал апелляционное производство.

В завершающей части параграфа сравниваются и анализируются правовые положения действующего порядка осуществления прений в суде апелляционной инстанции (ст.366 УПК РФ) и новые установления нормы ст.389¹⁴ УПК РФ. Формулируется вывод о том, что последняя редакция закона не устраняет существующее несовершенство порядка проведения прений сторон. Автор предлагает принять новую редакцию нормы ст. 389¹⁴ УПК РФ и рекомендует установить обязанность государственного обвинителя и (или) вышестоящего прокурора первыми выступать в прениях сторон с обоснованием материально-правового тезиса обвинения.

Третий параграф «Реализация полномочий прокурора при проверке в судах кассационной и надзорной инстанций законности приговора, определения и постановления суда, вступивших в законную силу» включает исследование проблем реализации правового статуса прокурора при пересмотре вступивших в законную силу судебных решений в судах кассационной и надзорной инстанций, порядок производства дел в которых регулируется нормами глав 47¹ и 48¹ УПК РФ, вступающих в силу с 01.01.2013 года.

В этой части работы соискатель формулирует положение о том, что Генеральной прокуратурой РФ необоснованно установлен порядок участия прокурора в действующем надзорном производстве на его начальной стадии по аналогии с судебным порядком, предусмотренным законом для иных участников судебного разбирательства по их обращению в суд. Это, полагает соискатель, противоречит ст. 36 Федерального закона о прокуратуре и устраняет прокурора от инициативной деятельности по обеспечению верховенства закона в уголовном судопроизводстве.

Автор подвергает детальному анализу институт недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебных решений, сопоставляя новейшее законодательство с требованиями Постановления Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005 года №5-П, а также правоустановлениями действующей нормы статьи 405 УПК РФ.

Диссертант обосновывает свой вывод о несовпадении процессуальных оснований пересмотра уголовных дел, установленных в указанных выше правовых источниках, и формулирует положение о том, что с вступлением с 01.01.2013 года в силу ст.401⁶ УПК РФ, прокурор в своем кассационном представлении вправе ставить вопрос о пересмотре уголовного дела как по основаниям, указанным в данной норме закона, так и по основаниям, указанным в Постановлении Конституционного Суда РФ от 11.05.2005 г. №5-П.

Дата добавления: 2015-08-26