S06S04 Last Chance

Смерть никогда не была противопоставлением жизни. Противоположность смерти – рождение. Конечно, если ты уже не родился мертвым, тогда да, это одно и то же. Тело бренно, душа бессмертна. А есть ли она эта душа? Хотело бы верить, что да. Люди построили столько предположений, что происходит там, за линией невозврата, когда тело погибает, сердце перестаёт биться, а мозг больше не подает электрических импульсов. Звучит скучно, не так ли? Нарушение функций центральной нервной системы, снижение артериального давления, централизация кровообращения, нарушение дыхания, недостаток кислорода в тканях, агония, клиническая смерть, биологическая смерть. Не хочется. Уходить совершенно не хочется, и я злюсь. Злюсь на себя, злюсь на судьбу, на жизнь, на ситуацию.

- Пожалуйста… - понятия не имею, с кем говорю. Все уже давно покинули меня, уже давно ушли. И в лучшем случае все пройдет быстро. – Помогите… Кто-нибудь…

Если бы я знал, что умирать так плохо, я бы боялся смерти, что в принципе сейчас и делаю. Гнев, жгучий гнев, такой же как и пуля в правом боку, и не знаю, что убивает меня больше. Возможно пуля и не во мне, может она прошла насквозь, но я не чувствую нижнюю часть туловища. Такое уже было, и тогда мне сказали: «Вы больше не сможете ходить», а я встал. Конечно, травма отразилась на моем теле, но я старался над этим не думать, и боль уходила. Можно было бы сделать так же сейчас, но надо терпеть. Терпеть, чтобы жить дальше. Жить через боль, жить со знанием неизбежного конца, жить, понимая, что время исчисляется минутами, жить из последней надежды.

- Боже, пожалуйста, я так хочу жить, - под рукой чувствуется липкая лужа. Закрываю глаза, вдыхаю тяжелый и сжатый воздух. – Помоги мне! Умоляю тебя, помоги! - единственным ответом становится эхо. Я должен встать, должен выбраться, должен позаботиться о своих ребятах, должен вытащить их. Я должен, другого пути у меня нет. – Боже, прошу тебя… - никогда не занимался подобным, но, думаю, самое время. – Не для себя прошу… Они погибнут, мне нужно… Нужно довести дело до конца… - если бы можно было продать душу, я бы сделал это не медля, но, к сожалению, я живу в том мире, где нет места подобным вещам. – Я никогда ничего не просил… Слышишь меня?! - от крика рана открывается еще больше, а времени становится еще меньше. – Хоть что-нибудь ты можешь сделать нормально?! Хотя бы раз?! Мне не нужен твой рай… Не нужен... – глупее выглядеть невозможно, но меня никто не видит и не слышит, лишь взрывы, что принесла с собой армия вторят моему голосу. Я могу позволить себе эту слабость. Я могу, наконец, быть слабым. – Дай мне шанс… Дай-мне-еще-один-шанс, - а вот теперь все. Сознание ушло, но я вернулся, вернулся, чтобы поставить точку. – Тогда прости… Прости меня за все…
- Давно уже простил. А теперь прекрати говорить с Ним, поверь, Он не услышит. Говори со мной, а то я ревную.

***

Обычно во всех популярных фильмах в особо грустных случаях идет дождь. Знаете, такой с черными тучами, с грозой, с яркими вспышками, а все люди стоят под зонтом, кроме одного. Этот парень всегда мокрый до костей, руки сжаты в кулаки, губы дергаются, порой обнажая скрипящие друг об друга зубы, на лице гнев, а в душе война. Дальше этот парень должен пойти и порешать всех тех, кто довел его до этого места, наказать преступников, отправить на тот свет всех виновных, а позже, в лучшей драматической последовательности, погибнуть сам. У нас было все наоборот.

Не смотря на то, что время подошло к зиме, на улице не было ни намека на привычный снег, а с неба светило раскаленное солнце. Скорее всего, я не отошел до конца от больницы, от сыворотки, от всей это дряни, которую в меня кололи, не отошел от шока, не отошел от перемен. Хотя последние только начались. Опираясь на палку, словно мне уже лет семьдесят, а не чуть перевалило за тридцать, я смотрел на то, как четверо незнакомых парней молча вытащили белый гроб из катафалка. Думаю, в душе каждый из них матерился и проклинал все на свете. Хотя, если найдутся люди, кто добровольно выбирает работу гробовщика, да еще и смогут получать от этого удовольствие, то… То что? Логика. Пора бы ее уже и отключить. Я хороню лучшего друга, человека, который стал неотъемлемой частью моей жизни с семи лет, а думаю о каких-то других людях, хорошо им там или плохо. Защитная реакция, от которой не избавиться ни под каким предлогом, но пора прекращать. Хватит. Достаточно.

- Знаешь, друг, ты самый знатный мудак, что был на этом свете, - парни уже успели опустить гроб в землю и взяться за лопаты. – Ты оставил меня, чертов ублюдок. Оставил помирать там. И не важно, что к тому времен ты сам уже подох! Это тебя не оправдывает, - наверное, для ребят, что закидывают в яму землю, такое зрелище не в первые, и я глубоко надеюсь, что в школе они были неучами и английский язык для них незнаком… Вру. Я уже ни на что не надеюсь. – Я, сволочь ты эдакая, клянусь, что найду тебя. На том свете найду и научу-таки говорить правду и просить помощи. Поверь, когда я доберусь до тебя, ты поймешь, что она тебе ой как понадобится. Ты же любишь всякие извращения? Так вот, у меня пока есть время обдумать для тебя развлекательную программу на несколько лет и пощады не будет… - руки предательски задрожали, и я не поскупился отдать одному из парней несколько купюр высокого достоинства, чтобы они ушли и оставили мне лопату. – Будь ты живым, я бы все равно тебя закопал, так и знай. Я никогда так не злился, Лафейсон. Никогда! Понимаешь? Да ни черта ты не понимаешь… Тупенький ты у меня вырос, гордый до невозможности, напыщенный, а толку ноль. Спас он мир… Да пошел ты на хуй с этим миром! – люди, что пришли навестить своих родственников, в страхе расходились. Скорее всего, им хотелось спокойствия, но рядом со мной – с трясущимся бледным мужиком, что в дорогом костюме саморучно закапывает могилу, покоя не видать, как собственных ушей. – Иди ты – сволочь – далеко и надолго! Надеюсь, что ад существует, и ты там. Знаешь, как больно, Лафейсон?! Знаешь, что ты наделал?! Да, в твоей любимой Франции все нормально, но что творится у меня внутри!.. – где-то в отголосках сознания появилась идея раскопать и выпотрошить, но разум запретил. В психиатрической больнице мне явно не понравится. – Ты знаешь, что с Тором? Ты о нем подумал?! Парню дали «вышку»! Его усыпят, как бешеного пса! А все из-за чего? Ты заигрался, ты, черт возьми, заигрался! Что я скажу твоей матери?! Что Сиф скажет сыну?! Где сейчас Наташа и Клинт?! Где Беннер?! – в левой части груди закололо, а я понял, что больше не копаю, а тупо бью по земле лопатой и не могу остановиться. – Что мне делать?! Как жить дальше?! Скажи мне! Что-мне-делать?!
- Тони, положи лопату, - строгий женский голос за спиной оказался самой большой неожиданностью, что я замахнулся и резко повернулся.
- Пеппер?! – отшатнувшись от меня, она подняла руки вверх.
- Положи, пожалуйста, лопату, - я тихо кивнул и бросил пресловутый предмет на землю. – Умница, - Пеппер выглядела, как всегда, сногсшибательно. Идеальная причёска, идеальная одежда, идеальный макияж, идеальный запах, идеальная женщина.
- Напомни, как я умудрился тебя потерять? – ноги подкашивались, и я упал коленями в какую-то грязь, что Поттс в несколько широких шагов оказалась рядом со мной.
- Тони, давай немного отойдем, - она тонкая, но сильная. Пеппер кивнула на могилу, хотя так ее назвать сложно, все тем же гробовщикам, и они вновь взялись за работу. – Я забираю тебя домой.
- Не хочу, Пепс, не хочу…
- А я и не спрашиваю, - я видел, как к нам направлялся суровый Хэппи, хотя я-то знаю, что он один из самых добрых людей, но приказ начальника, видимо, заключался далеко не в добродушии. – Больше ты сюда не ногой.
- Ты так и не ответила на мой вопрос.
- Я отвечу тебе на все, что захочешь, только сядь в машину.
- Я хочу сейчас.
- Ох, Тони… - Хэппи молча взял меня под руку и потащил в сторону черного «Рено». – Ты никогда меня не терял.

***

Взглянув на часы, а после в зеркало заднего вида, Марк приметил небольшой гоночный автомобиль, что точно следовал за ними уже около нескольких минут. «Порш» пару раз моргнул фарами и пристроился сзади, сбавив обороты. Достав из кармана мобильный, Сорен шустро набрал заученный номер и прислонил телефон к уху.

- Все прошло, как нельзя лучше, сэр, - ответил голос с русским акцентом на той стороне. – Самолет в руинах лежит на побережье, тела там же, объекты в пароходе, ни о чем не подозревают.
- С документами все в порядке?
- Майк с ними. Я получил от него отчет с пятнадцать минут назад. Объекты будут в Дубине завтра утром, недвижимость в Лимерике заказана. Проблем возникнуть не должно.
- Я тебя понял.

Нажав на кнопку «сброс», Марк приказал водителю давить на газ. Время подходило, и нужно было успеть. Если он не успеет, то можно считать, что жизнь прожита зря. Да, для Сорена проигрыш был сродни смерти, особенно во всех делах, что касались его главной цели. За окном мелькали спящие дома и редкие прохожие, а мигалки на крыше машины позволяли ехать как угодно, не обращая внимания ни на один светофор. Марк считал минуты.

- Сэр, мистер Моронье покинул метрополитен. Мистер Одинсон и мистер Старк были с ним.
- Ты видел его? – Марк ждал, пока его люди справятся с тяжелой железной дверью, что была практически незаметной в темной подворотне одной из самых коротких улиц Парижа.
- Мистера Моронье?
- Да.
- Информаторы сказали, что это он, но Вы же знаете, что никто не знает, как он выглядит.
- И эта его главная ошибка, Мэтти, - Матвей понимающе улыбнулся и первым нырнул в черноту тоннеля, Сорен последовал за ним. – Что насчет военных?
- Приказ пока не отдан, они ждут властей, так что время на нашей стороне.
- Прекрасно. Кто там? – Марк кивнул на черный пакет, который тащили двое самых крупных мужчин.
- Парня траванули, помер пять дней назад.
- Вы все сделали, что я сказал?
- Конечно, сэр, - Мэтт явно гордился проделанной работой и уверено шел дальше. – Как можно?
- Умница, Мэтти, умница. А теперь беги, - парень молча кивнул и, закрыв лицо маской, свернул в другом направлении.

Шестеро людей быстро шли по обычному пассажирскому тоннелю, и Марк насвистывал себе под нос никому неизвестную мелодию, иногда спускаясь в мычание, что нагоняло на остальных еще больше тоски, но им платили не за эмоции, а за действия, так что никто не смел и вякнуть, пока не спросят. Взглянув на навигатор, Сорен приказал своим людям остановиться. Трое мужчин, чьи руки не были заняты пакетом, взялись за оружие, прислышав быстрые бегущие шаги из глубины ответвления.

- Доктор Беннер, - Марк махнул рукой, и люди опустили автоматы. – Я уж думал, что Вы передумали.
- С таким давлением, как у Вас, мистер Сорен, особо думать не приходилось, - взгляд Брюса горел недобрым огоньком. – И люк, что Вы мне посоветовали, находился гораздо дальше, чем…
- Не время, доктор. Обсудим позже, - процессия вновь двинулась вперед.
- Вы взяли все, что я попросил? – Беннер шел рядом с Сореном.
- Даже больше. Вы курите?
- Нет, но после такого бы точно не отказался, - один из охранников тут же протянул Брюсу открытую пачку и не поскупился дать прикурить. – Надеюсь, это не единственная благодарность.
- Ваша семья в безопасности, как я и обещал. Простите за такие меры, но иначе бы Вы не согласились.
- Можно было бы и попытаться.
- У меня нет времени на попытки, - Сорен остановился и со всей серьезностью взглянул на Брюса. – Я должен знать точно.

Остальное время они шли молча, лишь Марк вновь начал насвистывать уже успевший приесться мотив. В тоннелях было безлюдно и тихо, а Брюсу хотелось задать целую кучу вопросов, но вид Сорена чуть ли не кричал о том, что отвечать он точно не будет. К охране обращаться тоже битый номер. Беннер понятия не имел какова его роль во всем этом спектакле, не знал зачем Сорену понадобилась его помощь, не знал, стоит ли ем вообще верить.

- Хоть что-нибудь ты можешь сделать нормально?! Хотя бы раз?! Мне не нужен твой рай… Не нужен... – за стеной послышался далекий, но громкий голос.
- Это?.. – Беннер тут же признал его владельца.
- Да, доктор, - взяв Брюса за плечо, Марк отвел доктора подальше от стены. – Взрывайте. Немедленно.
- Ох, черт! – грохот тут же накрыл Беннера с головой, что заложило уши.
- Дай мне шанс… Дай-мне-еще-один-шанс.
- Доктор, я бы советовал Вам поторопиться.
- Мать вашу! – проматерился Брюс, приметив истекающего кровью Локи. – Я не практиковал медицину уже лет пять! Ай, ладно! Физраствор мне, да побыстрее. Мне нужно поднять давление!
– Тогда прости… Прости меня за все… - Локи бредил, его глаза закатывались, отчего становились белыми и жуткими. Беннер засуетился вокруг временами дергающегося Лафейсона, раздавая охране Сорена приказы.
- Давно уже простил, - старясь не мешать Брюсу, Марк присел рядом с Локи. - А теперь прекрати говорить с Ним, поверь, Он не услышит. Говори со мной, а то я вновь ревную.

Дата добавления: 2015-08-27