Глава XXVII загубленные и катящиеся под уклон

Как только колени мои достаточно зажили, меня на месяц-другой отправили попастись на небольшой луг; там не было больше ни души, и я, конечно, наслаждался свободой и сочной травой, но давняя привычка к обществу сказывалась: я чувствовал себя очень одиноким. Мы с Джинджер стали закадычными друзьями, и я очень по ней тосковал. Заслышав конский топот на дороге, я начинал ржать, но редко дожидался ответа. И вот однажды ворота загона отворились – и кто бы, вы думали, появился? Моя дорогая подружка Джинджер! Человек снял с нее уздечку и ушел. С тихим радостным ржанием я рысью пустился к ней; мы оба были рады встрече, но вскоре я понял, что Джинджер привели ко мне не для того, чтобы доставить нам удовольствие. Она поведала, что ее загнали быстрой ездой и теперь отправили сюда, чтобы посмотреть, поможет ли ей отдых.

Лорд Джордж по молодости лет ничьих советов не слушал; он был безжалостным наездником и не пропускал ни одной охоты, нисколько не заботясь при этом о лошадях. Вскоре после того как я покинул конюшню, были устроены скачки, в которых он твердо решил участвовать. Хоть конюх и предупреждал, что у Джинджер легкое растяжение и ее нельзя выпускать на скачки, лорд Джордж не обратил на это никакого внимания и на соревнованиях выжимал из нее последние силы, заставляя не отставать от фаворитов. Она со своим характером, конечно же, выложилась до конца, пришла к финишу в первой тройке, но запалилась, а кроме того, седок был слишком тяжел для нее, и она растянула мышцы спины. «Вот и полюбуйтесь теперь на нас, загубленных в расцвете молодости и сил, – сказала она. – Тебя доконал пьяница, меня – дурак. Как тяжело!» Мы оба чувствовали, что теперь уже не те, какими были прежде.

Это, однако, не отравило нам радость встречи; мы, правда, не скакали галопом, как когда-то, но получали удовольствие оттого, что паслись и лежали вместе на траве, часами стояли в тени раскидистых лип, прижавшись головами друг к другу. Так мы жили, пока хозяйская семья не вернулась из города.

Однажды мы увидели на лугу лорда в сопровождении Йорка. Поняв, что настает важнейший момент, мы смирно стояли под липой, ожидая их приближения. Они внимательно нас осмотрели. Похоже, лорд был страшно недоволен.

– Триста фунтов выброшены на ветер, – сказал он. – Но хуже всего то, что это лошади моего старого друга. Он надеялся, что им будет у меня хорошо, как дома, а их загубили. Кобыла пусть с годик побегает, посмотрим, что получится, а вот вороного придется продать: мне очень жаль, но я не могу держать в своей конюшне лошадь с такими коленями.

– Конечно, ваша светлость, – ответил Йорк, – но для него можно найти место, где внешний вид большого значения не имеет, а обращаться с ним будут хорошо. У меня в Бате есть знакомый, который держит платную конюшню, ему часто требуются хорошие лошади, но недорого; я знаю, что он отлично смотрит за своими лошадьми. У этого коня добрый нрав, а рекомендации вашей светлости или моей будет вполне достаточно для моего приятеля.

– Хорошо, Йорк, напишите ему. Я гораздо больше пекусь о том, чтобы лошадь попала в хорошие руки, чем о цене.

И они ушли.

– Скоро тебя увезут, – сказала Джинджер, – и я потеряю единственного друга; скорее всего, мы больше никогда не увидимся. Как жесток этот мир!

Примерно неделю спустя пришел Роберт с уздечкой, накинул ее на меня и увел.

По рекомендации Йорка меня купил хозяин платной конюшни. Мне предстояло ехать туда на поезде. Это было ново и требовало немалого мужества; но как только я понял, что с шипением вырывающиеся из трубы клубы пара, резкие толчки, свистки, а пуще всего непрерывное дрожание вагона, в котором я стоял, не причиняют мне никакого вреда, – я сразу успокоился.

По окончании путешествия я очутился в довольно удобной, хорошо убранной конюшне. Она не была, правда, столь просторной и уютной, как та, к которой я привык. Стойла здесь были устроены с наклоном, а не горизонтально, и когда голова моя склонялась к яслям, я был вынужден удерживаться на скошенном полу, что очень утомительно. Видимо, люди не знают, что лошадь работает гораздо лучше, если в стойле ей удобно и она имеет возможность свободно поворачиваться там. Как бы то ни было, меня хорошо кормили и содержали в чистоте. Hani хозяин заботился о нас как мог. Он занимался извозом и держал для этого довольно много лошадей и всевозможных экипажей. Иногда экипажи нанимали у него вместе с кучером, иногда клиенты – дамы или господа – правили сами.

Дата добавления: 2015-08-27