Проклятие. Миллисента

Выговаривать Драко Малфою за откровенные взгляды в сторону Гермионы Грейнджер было теперь как-то глупо, но ей не хотелось думать, что будет, если их заметит не стремная Лавгуд, а бешеная Уизли. Впрочем, Драко ее не дослушал и сказал: «Я, кажется, знаю, что было с Грейнджер». Миллисента поперхнулась своей тирадой и как можно скорее вытащила его из выручай-комнаты. В слизеринской гостиной они устроились за столиком лицом друг к другу, и она выдохнула:
- Ну, рассказывай.
- Я только сейчас понял. Это было родовое проклятье Блэков, можешь себе представить? Тетка постаралась. Его может наложить и снять только урожденный Блэк.
- Ты не смог бы?
- Нет. Я, кстати, думаю, что и мать бы не смогла. Она всегда была слабее Беллатрикс. Даже не слабее, а нормальнее… Менее бешеной. Если только Андромеда… Она была старше. Но и тут не знаю. Сириус Блэк, помнишь, поттеровский крестный, он бы точно смог – такая сила в любом случае наследуется по мужской линии. Ну, в общем, я думаю, из живых – никто бы…
- А что это за заклятье-то?
- Точно сложно сказать. Беллатрикс же ненормальная была. Я ее боялся, Милли, очень боялся.
Миллисента прикинула, чего ему стоило такое признание, и почувствовала себя польщенной.
- В общем, - продолжил он, - явно что-то связанное с волей к жизни. Стремлением к будущему. Пониманием целей. Это если верить слухам, как ты понимаешь, о том, что она говорила, когда младшая Уизли волокла ее в больничное крыло.
Миллисента кивнула.
- Но если ты говоришь, что никто не мог его снять… Она выглядит нормальной.
- Да, если она сама справилась. У таких проклятий обычно есть условие. Вроде того, что пока ты соглашаешься с тем, что тебе нашептывает проклятье, ты пропал. Но если ты начинаешь бороться… Я так понимаю, она нашла себе новый смысл жизни. Может быть и вправду - колдомедицину. Как думаешь, Милли, я смог бы стать колдомедиком?
Такая резкая смена темы выбила ее из колеи. Чтобы собраться с мыслями, она переспросила:
- Что?
- Она нужна мне, Милли. Помнишь, ты говорила, что она обратит внимание на того, кто будет ей помогать?
Миллисенте казалось, что она говорила что-то другое, но спорить сейчас у нее сил не было. Если честно, ни на что у нее не было сил, – слишком перенервничала, представляя, что будет, если горгулья придет в себя до прибытия авроров. Или что было бы, если бы горгулье для воскрешения не требовалось такое сложное заклинание. В общем, она сказала:
- Я не знаю, Драко, правда. Но я бы не стала выбирать профессию только потому, что она нравится Грейнджер. Ей не нужен человек без собственного мнения. Чем ты сам хочешь заниматься?
Он вздохнул:
- Отец хочет, чтобы я унаследовал бизнес.
Миллисента отлично понимала Люциуса Малфоя в этом желании, но в данный момент она задала другой вопрос:
- Чего хочешь ты?
- Поклянись никому не говорить.
- Э… Клянусь. Малфой, ты что?
- Я бы пошел в авроры, Булстроуд. Честное слово. Только они меня не возьмут. А я… Я трус, но я хочу, чтобы было по правильному, а не так, как было в последние пару лет. Ты понимаешь?
Кажется, она понимала. Это понимание ее пугало. Может быть, она уже тоже хочет быть колдомедиком? Или аврором? Или бороться за лучшую жизнь для магглов? Миллисента прислушалась к себе. Нет, слава Мерлину. Ей по-прежнему хотелось прожить жизнь в свое удовольствие. Правда, теперь ей казалось, что это удовольствие включало в себя удовольствие для некоторых других людей. В том числе, похоже, для Драко Малфоя. Не пытаясь разобраться в себе (позже, позже), она ответила:
- Если ты всерьез, поговори с Поттером. Он сам собирается в авроры. И собирает команду.
В глазах Малфоя она прочитала немое: «Откуда ты знаешь?» - но больше ничего ему не сказала.

Глава 7. Глава седьмая, заключительная, в которой Гермиона чувствует себя слизеринкой, Джинни гуляет у озера, Луна все-таки пишет статью, а Миллисента шалит

Дата добавления: 2015-08-27