Камера. Гермиона

В больничном крыле у нее было много времени для размышлений, – и она решила потратить его с пользой. Она думала о том, что ей сказала Луна, о том, что с ней происходило в последнее время (да и весь прошлый год), о будущем (почему-то она снова поверила, что у нее есть будущее, может быть, помогали зелья мадам Помфри; мысль о том, что придется всю жизнь их принимать немного пугала, но лучше уж так, чем… черт, вот о чем не хотелось думать, так о том, как за спиной тяжело падала статуя рыцаря в белом – падала на то место, где она стояла секунду назад). Ну и о рунах, конечно, тоже думала.
Приходили Рон с Гарри, принесли шоколадных лягушек с только-только появившимися новыми картинками: «Золотое Трио Гриффиндора!» - и где они только взяли эту жуткую фотографию, «Герой войны Северус Тобиас Снейп, орден Мерлина первой степени, посмертно!» - эх, профессор, профессор, «Герой войны Невилл Фрэнк Лонгботтом, Истинный Владелец Меча Гриффиндора!» – она смеялась как сумасшедшая – хотя почему как, Грейнджер. Проследили, чтобы она съела весь шоколад, но вкладыши тщательно сложили и унесли с собой. Это было так мило, что после их ухода она немного поревела.
Приходила Луна, садилась рядом и молчала или рассказывала о том, о каких новых неизвестных науке магических существах напишет в следующем номере «Придиры». Ее присутствие успокаивало.
Прибегала Джинни, чмокала ее в лоб, хватала за руки, шептала: «Пожалуйста, Гермиона, не делай так больше, я тебя очень прошу, ладно? Пожалуйста!» - и уносилась на тренировку по квиддичу.
Приходили Невилл с Ханной, держались за руки, рассказывали с веселым смехом какие-то новые сплетни, и его круглое лицо, с которого колдомедики так и не смогли свести все шрамы, светлело, когда он смотрел на Эббот. Это было так прекрасно и так завидно, что она даже не заплакала – только прикинула свои шансы и со вздохом завернулась в одеяло.
Очень удивилась, когда пришли Булстроуд и Малфой, принесли новые руны («Рэвенкло?» - «Опять хаффлпафф», - ответила Булстроуд), предложили ей немного отвлечься на досуге. Опять не вышло, не хватало ключа, за который можно было бы зацепиться.
- Ничего не получится, пока мы не поймем, зачем они туда ходят, - наконец сказала Булстроуд. – А мы не поймем, потому что заклинания не срабатывают. Профессор Флитвик попытался – от безысходности, наверное. Если бы него не страховал профессор Роунд, он был бы твоим соседом по палате.
- Я знаю, что нам надо делать, - неожиданно для себя заявила Гермиона. – Дайте мне пергамент, я родителям напишу. Попрошу прислать видеокамеру.
- Что? – спросили они хором.
- Маггловская вещь. Записывает на пленку, что происходит… А, черт, как объяснить-то. Это как магическая фотография, только она покажет гораздо больше картинок подряд.
- С ума сошла, Грейнджер. В Хогвартсе не будет работать эта твоя штука.
- Даже если и сошла, то попробовать стоит, согласен? Магия в коридоре не действует. Может быть наше спасение – в технике. Нужно только понять, как заставить ее снимать в нужный момент... Малфой, да не волнуйся ты так. Я сама буду об этом думать, тебе не придется даже ничего трогать. Да я бы тебе и не разрешила, пожалуй.
Он бешено посмотрел на нее, но промолчал. Булстроуд тихонько вздохнула, они еще немного поковырялись в рунах, и слизеринцы пошли на учебу, а Гермиона осталась размышлять о жизни. Была одна вещь, которую она никак не могла понять: почему Малфой участвует в их делах с Булстроуд? В рунах он был не настолько силен, как та сказала, в одном помещении с Гермионой определенно чувствовал себя не очень уютно – вот и сейчас, в палате, все время кусал губы и смотрел в сторону.
Стремление Булстроуд к общению она понимала – после Хогвартса дочери пожирателя смерти понадобятся полезные связи. Особенно с героями войны (ни приятельскими, ни, тем более, дружескими их отношения назвать было нельзя, но они определенно были… ну… ну да, нормальными). Раньше бы Гермиону такое покоробило, но сейчас она могла сказать, что Булстроуд она даже в чем-то понимала. В конце концов, после войны каждому хочется человеческой жизни. Но уж Малфою-то дружба с ней определенно была ни к чему. Чем и, главное, зачем Булстроуд его заставляла, Гермиона никак не могла сообразить – и, если признаться честно, это неуловимо раздражало. Она решила, что как-нибудь припрет слизеринку к стенке и выяснит, что происходит. Захочет сохранить нормальность в их общении – расскажет как миленькая, подумала Гермиона и перешла к размышлениям о том, как заставить камеру снимать только тогда, когда очередной первокурсник порежет руку и начнет рисовать руны на стене коридора, ни раньше, ни позже, – емкости аккумуляторов и кассеты надолго, к сожалению, не хватит. В конце концов, она написала родителям письмо с просьбой прислать камеру с дистанционным управлением, в очередной раз решив разбираться с проблемами по мере их поступления, - и уснула, не дожидаясь мадам Помфри и ее успокоительного зелья.

Дата добавления: 2015-08-27