Ожидание. Джинни

Ей стоило большого труда убедить Гарри, что она ничего не выдумала. В конце разговора она была готова проклясть его чем-нибудь посерьезнее мышелетучего сглаза, но тут он внезапно уступил и сказал такое, чего она от него никогда не ожидала услышать. От кого угодно, но не от него. Он заявил: «Ну и хорошо. Может, Гермиона еще сделает из него приличного человека». Тут настала очередь Джинни давиться апельсиновым соком (тыквенного на острове почему-то не подавали). «Так ты не против?» - спросила Джинни, уже понимая, что спрашивает несусветную глупость. Гарри посмотрел на нее, как будто она спросила несусветную глупость, и ответил: «Джин, ты вообще о чем? Ты по приключениям соскучилась? Я не собираюсь больше никого спасать, тем более, что и спасать-то тут некого. Они взрослые люди, сами разберутся».
Так Джинни поняла, что разбираться с Малфоем ей придется в одиночестве. Впрочем, есть еще Луна. С Роном или Джорджем она не стала бы говорить о Малфое ни за какие коврижки, Невилла привлекать откровенно боялась. А вот Луна должна ее понять. Луна всегда понимает.
Больше эту тему на отдыхе Джинни не поднимала.
В Нору они вернулись двадцать восьмого августа, с изумлением выяснили, что Рон теперь проводит у Лавгудов больше времени, чем дома (Джинни громко хмыкнула при этом известии), что Джордж решил все-таки получить диплом (Джинни могла только одобрить такое решение – не ради диплома, конечно, ради самого Джорджа), что Гермиона довольно часто бывала в Норе (Гарри радостно улыбнулся, а Джинни подумала, что в свете первой новости это ничего не значит).
Начало учебного года не было ничем примечательно.
Довольно быстро выяснилось, что поговорить с Гермионой по душам в ближайшее время не удастся – та была сильно занята обязанностями префекта, а в свободное и от них, и от учебы время зарывалась в мудреные свитки в библиотеке или общалась с мадам Помфри. У Джинни сложилось впечатление, что Гермиона решила учиться на колдомедика, хотя раньше, насколько она помнила, никогда не высказывала такого желания. На обычные вопросы: «Как дела?» - и даже на чуть более настойчивое: «У тебя все в порядке?» - Грейнджер неизменно отвечала: «Я в норме, а что?»
Кроме того, Джинни никак не успевала пообщаться с Луной (занятой не только и не столько учебой, сколько своими мыслями и романом с Роном), поэтому, когда Гарри был занят, она, где могла (в большом зале во время еды, в холле и в коридорах на переменах, в библиотеке после занятий), просто наблюдала за Малфоем.
Бездействие ее бесило, но она твердо решила: прежде чем что-то предпринимать, нужно сначала быть уверенной в происходящем. Делать глупости, чтобы потом услышать от Гарри: «А я же тебе говорил!» - ей совершенно не хотелось.
Малфой смотрел на Гермиону непрерывно. Джинни это казалось настолько очевидным, ее отдельно бесило, что окружающие ничего не замечали. Какими все-таки слепыми могут быть люди!
Когда Малфой думал, что его никто не видит, он на Грейнджер просто пялился. Если бы Джинни не повторяла себе непрерывно: «Мерлин, Джиневра, это же Малфой!» - было бы легче легкого представить на его места влюбленного пятикурсника. На нее саму во время их недолгого романа так смотрел Дин Томас.
Но Мерлин, Джиневра, это же Малфой! То, что он тогда спас ее от наказания Кэрроу, ситуацию не меняло. Какой роман, наверняка он задумывает очередную гадость. Мерлин, она совсем не понимает, что происходит…
Погруженная в себя Грейнджер, конечно, ничего не замечала.
Ко второй субботе учебы Джинни решила подождать еще хотя бы неделю.
Через три дня Луна нашла на стене подвального коридора надпись, сделанную кровавыми рунами.
«Дождались», - почему-то с облегчением подумала Джинни.
Может быть, она и вправду соскучилась по приключениям?

Дата добавления: 2015-08-27