Новая воля

Кто-то толкает меня вверх по покрытому травой склону. Там есть ров. Он не широк. Но через него трудно перебраться. Тот ров, через который трудно перебраться, находящийся на вершине склона, наполнен костями доисторических животных – останками свирепых (насильственных) существ, хищников, чудовищ, змей. Они видны по глубине всей этой пропасти. Есть доска, по которой можно перейти ров, но в воздухе чувствуется какая-то удерживающая сила, подобная невидимому влиянию какого-то магнита; и она, вместе со страхом, который я испытываю при мысли о том, чтобы пересечь эту бездну, - хотя ширина не велика – удерживает меня. Я не могу сказать, как долго это длится, ибо во всем этом нет обычного времени. Затем я оказываюсь на другой стороне. Какое чудесное видение теперь передо мной? Я вижу, что кто-то обучает или тренирует каких-то рекрутов. Это все. На первый взгляд кажется, что нет ничего удивительного. Он улыбается. Он каким-то образом дает понять, что он не рассчитывает обязательно получить какие-то результаты от того, что он делает. Кажется, что он с этим мирится. Он не проявляет никаких признаков нетерпения, когда они грубы с ним. Урок почти закончился, но для него это не имеет никакого значения. Это так, как если бы он сказал: «Что ж, это должно быть сделано. Нельзя ожидать многого. Нужно оказывать им помощь, хотя они не хотят ее». Именно его неранимость поражает меня. Его не задевают и не сердят их насмешки или недисциплинированность. У него есть какая-то удивительная сила, но он почти не пользуется ею. Я прохожу дальше, удивляясь тому, как он может делать это. Я бы не взял на себя такую неблагодарную задачу. В конце концов я прихожу к какому-то месту, возможно лавке, где сложены лодки. Дальше – море.

Когда я просыпаюсь, я думаю об этом человеке. Делать то, что он делает, совершенно противоположно тому, что делал бы я. Мне бы понадобилась новая воля, чтобы делать это.

Это означало бы, что мне надо был бы идти в направлении, в котором я никогда не шел. Я много думал об этом направлении. Как мог бы я определить его для себя? Я проявил бы насилие по отношению к этим рекрутам. Да, вот в этом-то все дело. Он не проявлял никакого насилия. Его воля была лишена насилия. В этом заключался секрет. Это и был источник удивительной силы, которую я заметил в нем. Человек без насилия. И затем я размышлял, что для того, чтобы добраться до него, я должен был перейти на другую сторону глубокого рва, полного костей доисторических животных, полного останков свирепых (насильственных) существ. Каким-то образом это было сделано для меня, и я оказался на границе другой страны, всего лишь на краю ее, но за пределами доисторических животных. Здесь жил и учил этот ненасильственный человек. Рекрутов обучали именно в стране ненасильственных. Они казались безразличными, но, возможно, они символизировали людей, которых в конце концов можно было научить чему-то.

Он почти закончил свой урок. Дальше было море, и около него были сложены лодки. Несомненно, когда он закончит курс, он уедет куда-то, за пределы этой страны. Что касается меня, мне только дано было бросить взгляд на смысл новой воли – воли, не основанной на насилии или на том, чтобы поступать по-своему. Я повторяю – только беглый взгляд. Ибо я знал, что на самом деле не пересек, кроме как в духе, ту глубокую пропасть, наполненную костями насильственного прошлого, и не оставил ее наконец позади. Для меня не было рекрутов – или те рекруты, которых он пытался учить, были различные «я» во мне? Несомненно, ни одна из ожидавших лодок не была моей. Но из этого взгляда я знал более практически, что такое – идти в новом направлении, и что означает новая воля, очищенная от насилия. Я также знаю, что возможности следовать этой новой воле к новому направлению лежат в каждом мгновении жизни человека – и что я постоянно забываю.

ТЕЛЕОС [10]

Дата добавления: 2015-08-26