Доктор Менгеле: Мой друг! Это продолжится, снова и снова.

Гнев и цинизм Менгеле могли быть удержаны самыми странными способами. Менгеле коллекционировал зародышей. Когда заключенная-гинеколог Гизелла Перл со своими друзьями была поймана за поеданием украденной еды, чтобы избежать газовой камеры, она подарила Менгеле недавно полученного ею неповрежденного зародыша.

Менгеле сменил гнев на милость и сказал ей "Хорошо!... Красивый!" и добавил, что отправит его Берлинскому Институту.

Также Менгеле любил желчные камни. Однажды, делая вскрытие, Нисли обнаружил некоторые "очень красивые желчные камни" и немедленно подумал о Менгеле. Он подарил их ему, Менгеле был вне себя от радости и прочитал две строки из баллады воина Валленштайна:

"В семье Валленштайна

Желчные камни, как драгоценные камни"

После этого он позволил Нисли найти его жену и дочь в женском лагере.

Детство и юность Менгеле не были детством и юностью социопата. Он родился старшим из трех сыновей в богатой католической семье 16 марта 1911 году в Гюнцбурге, Бавария. Его родственники не сочувствовали нацистам, так что, возможно, не семья повлияла на взгляды Менгеле. Как молодой человек он интересовался наукой и музыкой, и был популярен в своем родном городе. Он писал пьесы для благотворительных спектаклей. В двадцать лет, однако, внезапно оставил свою благотворительную артистическую деятельность для того, чтобы вступить Stahlhelm, националистическую правую военизированную организацию. В 1934 году Stahlhelm стал Sturmabteilung, включив в себя отряды штурмовиков SA. В 1937-м Менгеле подал заявку на вступление в нацистскую партию и был принят.

В том же году он начал учебу в Институте Наследственности и Расовой Гигиены, возглавляемом Othmar Freiherr von Verschuer; учился во Франкфуртском университете. Он также изучал философию в Мюнхенском университете, но больше всего был увлечен евгеникой и генетикой. Он быстро стал любимым студентом фон Вершуера.

Meнгеле защитил три диссертации в университете Франкфурта: "Наследственная передача Фистюлы Ориса", "Расово-морфологическая экспертиза предшествующей части нижней челюсти в разных расовых группах", "Генеалогические исследования случаев расселины губы-неба", последняя диссертация принесла ему медицинскую степень (Он заработал свою докторскую степень Мюнхенского университета).

Все три диссертации следовали нацистской идеологии евгеники, которая была ничем иным, как переработкой оригинальных идей евгеники, основанной в 19-м веке английским профессором сэром Фрэнсисом Гэлтоном. Сэр Гэлтон полагал, что для того, чтобы построить здоровое общество, людям необходимо размножаться сознательно с "добрачной рекомендацией, планированием семьи, борясь с алкоголизмом и венерическими заболеваниями, улучшая гигиену на рабочих местах, развивая психическое здоровье и поощряя физическую активность".

С идеей евгеники не соглашались в Германии, пока Гитлер ни пришел к власти и ни деформировал оригинальные идеи сэра Гэлтона соответственно своей собственной идеологии.

Диссертации Менгеле состояли из многих графиков и диаграмм, которые ничего фактически не доказывали, однако Менгеле был нанят фон Вершуером, который заинтересовался его работами по расовой генетике. Будущая работа Менгеле с близнецами была спровоцирована фон Вершуером, вложившем в голову Менгеле идею о том, что двойные исследования - "наиболее эффективный метод установить наследственные человеческие черты, особенно болезни".

Meнгеле присоединился к отрядам СС в 1938 году, женился на Ирен Шонбейн в 1939-м, и, хотя он лишь три месяца обучался альпинизму с подразделением горных стрелков, был призван в вермахт в 1940 году.

Он прослужил один месяц, прежде чем попросил перевести его в Waffen SS. Менгеле перевели, и он служил в медицинском батальоне с 1 августа по 4 ноября. После этого его назначили в генеалогический отдел расового переселения. Он работал как эксперт в комиссариате рейха в рамках проекта, направленного на укрепление германского генофонда. Менгеле должен был оценивать жителей на пригодность для германизации.

В 1942 году Meнгеле присоединился к медицинскому корпусу Waffen SS, его подразделению Викинг, в качестве военного врача. Он был повышен до звания на гаупштурмфюрер-СС. Был ранен в бою на реке Дон, после этого признан непригодным к строевой службе. Это ранение позволило ему продолжать свои генетические исследования. Он был направлен в концентрационный лагерь, где было больше возможностей для работы. Он прибыл в Освенцим 30 мая 1943 года в качестве главного врача цыганского лагеря Беркенау.

Он был единственным доктором, который имел столько боевых наград: всего четыре, включая Железный Крест первой и второй степени. Он часто ссылался на свой боевой опыт, чтобы укрепить свой авторитет среди работников лагеря. Однажды Менгеле, едя на велосипеде по территории лагеря, уронил один из своих Железных Крестов. И многочисленная группа заключенных бросилась искать его, пока Крест не вернулся к владельцу.

Результаты исследований Менгеле нужно было отсылать фон Вершуеру в Институт Антропологии в Берлине.

Первое, что сделал Менгеле по прибытии на благо лагеря - послал всех цыган заболевших тифом или заподозренных в этом в газовые камеры. Таким образом он боролся с эпидемией.

Впервые его выдающиеся черты заметили в Освенциме на платформе во время селекции узников, с его "изящными и быстрыми движениями" и его отрешенным или веселым поведением.

Это было первым местом, где он решал: даровать жизнь или смерть своим заключенным. Один из выживших назвал его "маскировкой для крематория". Он шагал взад-вперед, или с веселым выражением на лице, действуя в игривой манере, или он был очень отрешенным и холодным, "как будто истреблял паразитов". Он указывал своим хлыстом новоприбывшим направление, приказывая идти направо или налево.

Когда он появлялся на платформе в хорошем настроении, он менял знаки, которыми указывал, кому идти в газовую камеру, а кому оставаться жить (поднимал большой палец вверх или опускал вниз).

"У него был специальный вид улыбки... Он даже шутит, этот ублюдок!" Он насвистывал Вагнера, иногда Верди или Штрауса. Доктор Элла Лингенс вспоминала, что "Некоторые [врачи СС], такие, как Вернер Реде, который ненавидел свою работу, и Ганс Кёниг, который чувствовал отвращение, должны были напиться, прежде чем они появились на платформе. Только два врача выполнили селекцию без каких-либо стимуляторов: доктор Йозеф Менгеле и доктор Фриц Кляйн. Доктор Менгеле был особенно циничен и хладнокровен".

Именно на платформе Менгеле находил большинство своих подопытных. Он становился взволнованным, когда обнаруживал близнецов, карликов или заключенных с какими-либо дефектами. Несколько свидетелей в ходе судебного разбирательства Франкфурт-Освенцим говорили, что Менгеле был вездесущим на платформе, вспоминали, что он находился там "день и ночь". Если сам Менгеле не проводил селекцию, то заключенных-врачей посылали забирать будущих подопытных. Менгеле угрожал застрелить своих коллег, если они не достигнут квоты, приведя недостаточно узников.

Он часто приходил на платформу в нерабочее время, чтобы проконтролировать, как проводят селекцию его помощники.

Еве К. Освенцим напоминал загон, как для скота, а Менгеле - инспектора загона, который приходил удостовериться, что смотрители загона поддерживают порядок. Тогда он смог бы отравить газом большее количество скота, чтобы в загоне стало просторнее.

В 1943 году, когда Meнгеле еще работал в цыганском лагере, ему поручили исследовать больных водяным раком, вспышка которого произошла незадолго до этого. Водяной рак вызывает гангрену лица у подростков и детей, и обычно является результатом крайнего истощения организма. Решение этой проблемы, растущей эпидемии водяного рака в лагере, было первым серьезным проектом Менгеле, который он возглавил в Освенциме. Другие врачи СС были озадачены и не знали что делать. Meнгеле же нанял двух чешских евреев-заключенных в качестве помощников, обещая им "продление жизни", если они станут работать на него. Все исследование было проведено от имени Менгеле. Он создал карантинный барак в лагерной больнице и казнил нескольких заболевших, чтобы провести на них исследования при поддержке Института СС Расовой чистоты и Гигиены. После того, как пациенты были убиты, их органы и головы были помещены во фляги и отправлены в Медицинскую Академию СС в Граце. Один заключенный врач вспоминает Meнгеле, несущим в свой кабинет две детские головы, обернутые в газету, для бактериального анализа. Что касается остальных пациентов с водяным раком, то он по запросу профессора Эпштейна прописал им специальную диету и наркотические вещества. Многие дети и подростки выздоровели.

Meнгеле привез в Освенцим два собственных проекта: "Специфика протеина" и "Цвет глаз". Проект " Специфика белков" включал в себя идентификацию генетической специфики протеина, которая определяет реакцию индивида на инфекцию. Цель проекта "Цвета глаз" состояла в том, чтобы обнаружить способ изменить цвет глаз любого другого цвета на синий. Эти проекты требовали финансирования. Его можно было приобрести от KWG (Институт Кайзера-Вильгелма), который финансировал всю работу. Поэтому Meнгеле обратился в DFG (Научный совет Рейха) с просьбой предоставить самое современное оборудование для его исследований. Просьба была удовлетворена, и Менгеле получил инкубатор, микроскопы, настольную центрифугу и соответствующие журналы. У каждого аппарата была пластина, на которой было написано "предоставлено взаймы DFG".

Чем большего прогресса достигал Менгеле в Освенциме, тем богаче становилась его секционная комната, наполняясь золотом, алмазами, деньгами, обручальными кольцами и золотыми зубами его подопытных кроликов. Скоро у него были никелевые краны с тремя фарфоровыми сливами, а также три микроскопа, несколько удобных кресел, хорошо полированный мраморный стол для вскрытий, зеленые противомоскитные сетки на окнах и обширная библиотека. Meнгеле предоставил это своей помощнице-антропологу, Терезе В., ей был дан такой же чисто-белый халат, как носил Менгеле, а также высококачественные швейцарские инструменты. Она утверждала, что посещение его клинки походило на посещение обыкновенного кабинета врача, хотя это было не так.

Чтобы подготовить подопытных к эксперименту, над каждым из них проводили четыре полных экспертизы: антропологическую, морфологическую, психиатрическую и рентген. Антропологическая экспертиза, которую Meнгеле проводил лично, состояла из точного измерения каждой части тела, в то время как подопытный находился обнаженным в неотапливаемой комнате. Meнгеле никогда не был груб, исследуя своих подопытных. Близнецы измерялись вместе, и результаты измерения сравнивались. Это длилось несколько часов. За это время маленькие дети приходили в состояние крайнего истощения. Наиболее интересные экземпляры фотографировали.

Заключенные-врачи выполнили другие исследования. При офтальмологическом исследовании неизвестная жидкость впрыскивалась в глаза испытуемого, вызывая в некоторых случаях частичную слепоту.

Психологический тест включал, например, такие вопросы, как: "Все животные умирают. Наполеон умер. Был ли Наполеон животным?" Бралось двадцать кубов крови, наряду с калом, мочой, слюной, и иногда мозговой и спинномозговой жидкостью. Образцы брались для анализа заключенными-врачами.

Большое количество взятой крови у и без того истощенных детей вызывало анемию. Со временем анализы крови становилось все труднее производить из-за "освенцимской диеты", поэтому они были достаточно болезненными.

Делали переливание крови между близнецами, чтобы изучить их реакцию. Все подопытные прошли тщательную проверку на заболевание тифом, была изучена их семейная история. Карлики и инвалиды были сфотографированы перед началом экспериментов над ними. После экспериментов их, как правило, убивали и продолжали исследования при вскрытии их трупов. Их скелеты подготавливались для отправки в Институт Кайзера Вильгельма. Менгеле полагал, что физические и умственные дефекты присущи исключительно евреям, поскольку он видел много евреев-уродов.

В университете Менгеле подчеркивал важность акцентирования только значительных деталей, но в Освенциме он настаивал, что все детали значительны, и каждая из них должна быть зафиксирована. Каждый орган описывался полностью в отчетах вскрытия. Менгеле любил проводить время в секционной доктора Нисли. Он контролировал процесс вскрытия и отмечал интересные детали. "В его научном исследовательском рвении он был честен... и фанатик", сказала Тереза В. про Менгеле. Он был очень привязан к своей работе. Накануне освобождения лагеря он выглядел "абсолютно безумно" и "переворачивал все - инструменты, все, что [там] было, в этом стволе... бумага, канцтовары, все - пакет, пакет, потрясающая скорость, он не произносил ни слова - ничего, обращенного к нам... просто перестановка всего".

Менгеле пытался найти рациональность в иррациональных вещах и представить результаты своих исследований так, чтобы они соответствовали его ожиданиям. Он настаивал, что группа французских кочевников была цыганами из-за их низких волосных линий, которые характерны для цыган. Доктор Александр О. назвал "такого глупого ученого гениальным". Доктор Ян В. назвал его исследования "поверхностными", и сказал относительно его материалов, что "никакой ученый не примет [их] всерьез". Доктор Абрахам К. объявил, что работа Менгеле была "не реальной наукой", и другой заключенный описал Менгеле как "страдающего манией величия человека, который хотел стать великим ученым и достигнуть этой цели, ставя эксперименты на людях".

Менгеле восхищался глазами, особенно гетерохромией (глаза разного цвета у одного человека). В экспериментах по изменению цвета глаз синий краситель был введен в радужную оболочку глаза детей со светлыми волосами, но не голубыми глазами.

В результате глаза воспалялись и гноились. Некоторые дети страдали от частичной или полной слепоты, в то время как младенцы умирали сразу. Целые семьи были убиты из-за того, что их глаза могли представлять интерес и быть отправлены в KWI.

Доктор Нисли вспоминает, что однажды позвонили из KWI, требуя, чтобы Нисли, как и предполагалось сначала, отправил восемь пар цыганских глаз, потому что институт получил лишь семь пар.

Нисли должен был отсортировать трупы в секционной, чтобы найти глаза, которые соответствовали бы описанию восьмой пары.

В ходе эксперимента "Специфика белков", несколько еврейских и цыганских подопытных были заражены одним и тем же штампом тифа. Менгеле следил за ходом эксперимента, брал кровь и отправлял ее для химического анализа в Берлин.

Туберкулез также изучался в этих экспериментах. В Освенциме сложилась удобная ситуация для такого изучения болезни, потому что все подопытные Менгеле находилось в одинаковых условиях. Смертельные исходы нацисты объясняли не исследованиями, как таковыми, а неистовыми эпидемиями различных заболеваний, то и дело разгоравшимися в лагере.

Менгеле также провел несколько эксперементов на выносливость. Он применял химикаты и наблюдал, как реагирует кожа испытуемого на соприкосновения с ними.

Он протыкал плоть детей в нескольких местах, особенно за ухом. Пронзание плоти позади уха вызывало глухоту, коллапс и смерть у маленьких детей. Спинномозговые пункции также брались у детей. Когда Освенцим был освобожден, некоторые его подопытные были сочтены мертвыми. Они лежали в скафандрах в воде со льдом.

Заключенные подвергались экспериментам по стерилизации. Менгеле удалил яички одного близнеца и оставил их на столе в лаборатории на некоторое время. Другие стерилизации были выполнены с помощью инъекций. Женщине сделали инъекции в живот и позвоночник, после чего у нее прекратились месячные, и она осталась бесплодной.

Большинство экспериментов Менгеле проводил на близнецах. Он стремился раскрыть тайну многократного рождения. Это было необходимо, чтобы увеличить численность населения Германии и восполнить потерю военных лет. Его интерес к близнецам возник благодаря его преподавателю фон Вершуеру, который часто говорил о важности двойных исследований.

Meнгеле стоял на платформе, крича "Zwillinge heraus!" ("Близнецам выйти вперед!") с сумасшедшим выражением на лице, и входил в радостный транс, когда выделял из толпы два одинаковых лица. Если ему не сообщали об обнаруженных близнецах, он испытывал один из своих приступов гнева. Он также разгневался, когда один из его близнецов женского пола неожиданно умер, перечеркнув тем самым возможность исследования этой особой пары.

Менгеле очень заботился о своих "двойных экспериментах", следил за тем, чтобы близнецы были сохранены в "хорошем состоянии". Им не сбривали волосы и позволяли оставить собственную одежду. На руках "парные заключенные" имели татуировки ZW, что означало "Zwillinge".

Самые бесчеловечные эксперименты были выполнены на близнецах. Вера Александр вспоминает: "Однажды Менгеле принес шоколад и специальную одежду. На следующий день эсэсовец, по поручению Менгеле, забрал двух детей, которые были моим любимцами: Гидо и Нино, в возрасте примерно 4-х лет. Два, возможно, три дня спустя эсэсовец возвратил их в пугающем состоянии. Они были сшиты вместе, как сиамские близнецы. Дети были связаны друг с другом спинами и запястьями. Менгеле сшил их вены вместе. Раны были грязными и гноились. Стояло зловоние, какое бывает при гангрене. Всю ночь напролет дети кричали. Так или иначе их матери удалось раздобыть морфий, чтобы положить конец их страданиям".

Моше Офер рассказывает об эксперементе над собой и его 12-летним братом-близнецом Тиби. "Он сделал разрезы на наших яичках и ввел туда химические вещества, провел операцию на позвоночнике Тиби". Менгеле потом приносил подарки, но при этом вставлял булавки в их головы. Тиби забрали, позже он вернулся с бандажом на голове. Он умер на руках у Моше.

Тереза В. оценивает смертность близнецов Менгеле в 15%, 15% подопытных были убиты. Менгеле убивал их лично, если они ему больше были не нужны. Одной ночью он убил 14 человек.

Большинство его подопытных были в возрасте от трех до семи лет, но вообще возраста колебались от младенцев до 70-летних стариков. Ребенок старшего возраста назывался Zwillingsvater (отец близнецов), в блоке, где жили близнецы, он заботился о младших детях.

Дети старшего возраста также исполняли роль посыльных для покупки и продажи еды и доставки подопытных в различные части лагеря. Эти дети вознаграждались лучшей едой, нежели остальные. Матерям близнецов разрешалось остаться со своими детьми, чтобы удостовериться, что дети не болеют. Но в конечном счете матерей отослали назад в их собственные блоки и убили. Отцы близнецов не представляли такого же интереса, как матери.

Meнгеле относился к детям с нежностью, мог неожиданно подойти, чтобы развлечь их. У детей было несколько ласковых обращений для него, таких как "Дядя Пепи" и "Хороший Дядя". Когда он входил в комнату, дети кричали "Onkel Mengele!" Он был нежен и внимателен с ними и давал им достаточно еды. Он также давал им игрушки и конфеты, оставшиеся от тех, кого отправили в газовые камеры.

Дети, которые не были близнецами, тоже использовались для экспериментов.

Менгеле во дворе прикреплял планку к забору, она и определяла дети какой высоты станут его подопытными. Высоких детей и тех, чьи головы едва касались планки, отправляли назад в их тюремные блоки. Если же кто-либо из детей вел себя неправильно, его только ругали, но не наказывали физически, таким образом дети были сохранены в хорошем состоянии для исследований. Был открыт детский сад для детей в возрасте до шести лет. Стены барака, предназначенного для этого, украшали картины из сказок, а позади него, на улице, находилась детская площадка.

О детском саде заботились женщины-заключенные. Дети в детском саду находились в качестве субъектов для исследования.

Делая смертельные инъекции своим детям-заключенным, Менгеле сначала удостоверялся в их спокойствии, уверял их, что все в порядке, говоря: "Не бойтесь, с вами ничего не случится".

Бараки и питание для взрослых подопытных ничем не отличались от положения в остальной части лагеря.

По воспоминаниям, самыми близкими помощниками Менгеле были Нисли и доктор Александр О. Ни один из них, однако, не чувствовал близости к нему. Нисли объяснил, что никогда не чувствовал себя рядом с Менгеле в безопасности, комфортно, в то время как Менгеле чувствовал себя с Нисли вполне хорошо. Нисли говорил по поводу поведения Менгеле: "Я знаю людей, и мне казалось, что мое устойчивое отношение, мои взвешенные решения и даже мое молчание, это те мои качества, с помощью которых мне удалось сделать др. Менгеле, перед которым дрожали сами эсэсовцы, более приветливым, предложить мне сигарету в ходе особенно оживленного обсуждения, доказав тем самым, что он забыл на мгновение, какие отношения нас с ним связывали".

Когда Александр О. впервые встретился с Менгеле, у них завязался дружественный интеллектуальный разговор. Также Александр О. полагал, что они подружились, он понял, что Менгеле забыл, кем был его собеседник.

Менгеле спросил о его семье. Александр О. объяснил, что его жена приехала в Освенцим вместе с ним, но его дети остались в безопасном месте, со священниками во Франции. Менгеле поднялся и сказал: "Почему же они не прибывали сюда?" С тех пор Александр О. разочаровался в Менгеле.

В близкое окружение Менгеле входила также Ева К., интересная умная женщина. Ходили слухи, что у нее с Менгеле был роман, но это не так. "Я была его домашним животным" - сказала она интервьюеру и рассказала, как однажды кто-то дал ей щенка. В один день Менгеле наткнулся на него и потребовал объяснений: "В чем смысл этого!". Когда кто-то сообщил ему, что щенок принадлежит Еве К., Менгеле погладил щенка и сказал: "Как щенок из Германии". Потом он ушел.

Со временем, когда заключенные Освенцима ближе узнали Менгеле, сформировалось много различных мнений о нем. Доктор Анри К. подчеркнул, что его "роль была очень важна, больше, чем кого-либо другого. У него была репутация, это было имя, которое слышали чаще всего. Он был везде, его замечали больше других".

Заключенный вспоминал, что происходило в раздевалке перед газовыми камерами, и говорил: "Лагерфюрер Шварцхюбер и доктор Менгеле, появлявшиеся в дверном проеме раздевалки и стоящие рядом, приводили в ярость. Страдания и скорбь сменялись безудержной ненавистью по отношению к этим людям".

Один человек воскликнул: "Как мы ненавидели этого шарлатана! Как мы презирали его бесстрастный надменный вид, его непрерывный свист, его абсурдные приказы, его холодную жестокость!"

В то время, как некоторые заключенные развивали в себе чрезвычайную ненависть к Менгеле, другие не понимали, чем он так прославился или и вовсе ничего не знали о нем.

Оставшийся в живых заключенный Томас А. не мог представить, что Менгеле сделал все то, в чем его обвиняют. Томас чувствовал, что Менгеле искренне был привязан к нему. Другие оставшиеся в живых полагают, что он хорошо к ним относился, пока они сотрудничали с ним.

1 августа 1944 года цыганский лагерь был ликвидирован и расформирован. Менгеле видели мчащимся через весь лагерь, чтобы наблюдать за процессом ликвидации. Александр О. заметил его нетерпение с детьми: "Менгеле прибыл около 7:30-8:00. Это было утро. Он приехал и затем дети… Цыганская девочка лет 11-12-ти, может быть, 13-ти, из-за недоедания они иногда не растут нормально, самая старшая из всей семьи… "Дядя Менгеле, - звала она, - мой маленький брат кричит там до смерти. Мы не знаем где наша мать. Он кричит там до смерти, дядя Менгеле!"

К кому она пришла, чтобы пожаловаться? К Менгеле - к тому, кого она любит и знает, что любима, потому что он любил их. Менгеле ответил: ‘Willst du die Schnauze halten!’. Он сказал это обычным вульгарным способом, но… со своего рода нежностью: "Почему бы тебе не закрыть свой маленький рот!"

Менгеле выследил скрывающихся детей и отправил их в газовые камеры. Он вел их сам, все время заверяя, что все будет хорошо. Со взрослыми он так не поступал.

"Каждый раз, когда я вижу изображение Дракулы, - сказал Александр О., - я думаю о Менгеле, бегающем по цыганскому лагерю, как Дракула. Мы слышали ужасный крик тех, кого избивали и мучили, когда грузили цыган в автомобили. В соседних блоках кричали: "Мы волнуемся, что приедут Менгеле и его помощники и сожгут нас".

После того, как цыганский лагерь был ликвидирован, в октябре-ноябре 1944 года Менгеле стал главным врачом в больнице для заключенных-мужчин, в декабре был переведен в больницу СС.

Менгеле и Феншуер не теряля контакта во время пребывания Менгеле в Освенциме. Иногда Менгеле навещал своего профессора в его доме и пил с ним чай.

Сын Фон Фершюра помнит Менгеле как очень дружелюбного человека. Он вспоминает, что, когда Менгеле в Берлине спросили о том, что он делает в Освенциме, Менгеле ответил: "Это ужасно. Я не могу говорить об этом".

После войны фон Вершуер, когда обнарудил, как Менгеле получал материалы, посылаемые им в институт, уничтожил всю корреспонденцию, связанную с Менгеле.

Менгеле спросил фон Вершуера, должен ли убить себя. Фон Вершуер отказался отвечать на этот вопрос. Институт выразил сожаление по поводу испорченной Менгеле репутации.

Позже, 18 января 1945 года, во время наступления советских войск, Менгеле скрылся из лагеря с большей частью своих исследований, и после недолгого пребывания в Европе, бежал в Южную Америку. Он избежал многих опасностей, не был схвачен и, наконец, умер от сердечного приступа во время купания в океане 7 февраля 1979 года.

Дата добавления: 2015-08-20