| Ее тошнит от меня? Охотно верю… Меня и самого тошнит от себя… Слышу топот звонких каблучков Розали. Ей плохо… Блядь, ей плохо! А я стою тут и ничего не делаю. Ноги, наконец, оторвались от паркета и понесли меня по направлению к служебным туалетам за гримерками. И я увидел, как Роуз заскочила в один из них. Мне не надо туда. Я ничего не могу сделать для нее. Мне нечего сказать ей. И она не хочет видеть меня. Это она туда ОТ МЕНЯ сбежала. Но ноги не подчинились моим уговорам и остановились у приоткрытой двери. – Как ты, блядь, могла поступить со мной так?! – услышал я рыдающий голос Беллы. – Почему ты не можешь просто оставить мою жизнь в покое?! – Прости меня, малышка, – Роуз плачет? – Я хотела, как лучше… Я думала, что тебе понравиться… Ты отвлечешься. Будешь жить полноценно! – Полноценно!? – захлебывается она. – Полноценно, когда тебя накачивают дурью и ебут за деньги? Я закрываю глаза и обессилено съезжаю по стене. Все так… Как же, блядь, больно… Мои органы чувств отключаются. А я думал, что достиг своего предела на сцене. – Уйди от меня! Оставь, блядь, меня сейчас. Видеть тебя не могу! – Белла… Малышка, ты слишком все близко принимаешь к сердцу! Нельзя же так! Прости меня. Я не думала, что это ранит тебя… Я хотела просто сделать тебе приятно… Он что, обидел тебя?! – Нет, он не обидел, – всхлипывает она и громко вздыхает. – Но мне было бы на порядок легче, если бы это было так… Боже мой… Прости меня, моя хорошая… Самое время умереть. Но это ебучее сердце продолжает стучать, несмотря на мои желания. Я сидел и методично бился затылком о стену, пытаясь отвлечься от внутренней боли. – Солнышко, я обещаю, что больше не буду пытаться… Делай, как хочешь, живи, как знаешь, только прости меня! – Блядь, уйди, Роуз. Я буду танцевать у тебя сегодня и всегда, когда ты захочешь. Только дай мне сейчас пятнадцать минут. Я буду в порядке. Давай никогда не будем обсуждать ЭТО больше. – Хорошо, малышка, хорошо… Прости меня, родная. – Иди, Роуз! Я слышу стук каблуков и подрываюсь на ноги. Роуз выходит, и я за локоть затаскиваю ее в ближайшую гримерку. – Какого хера ты натворила с нами? С ней?! – накидываюсь я на нее. – Черт! – она опять начинает плакать, но мне не жалко ее. Я хочу удавить ее сейчас. – Что ты сказал ей? Почему она сорвалась?! – накидывается она на меня в ответ. – Что, блядь, я сказал?! – начинает колотить меня от ярости. – Правду, Роуз, ПРАВДУ! Или ты думала, что она не узнает, когда притащила ее сюда? М? – Да я не думала, что ее это вообще зацепит! Ну чего такого? Все иногда трахаются за бабки! Это только в ее ебанутом мире секс бывает только по любви! – орет на меня Роуз. – Ты, блядь, держишь притон и сама тестишь всех своих шлюх! И, тем не менее, смеешь рассуждать о том, что нормально или ненормально в мире простой девочки?! Накачиваешь ее наркотой и подкладываешь под меня! Ты, блядь, больная! Она же твоя сестра! Роуз молча рыдает у стены. Мне ни хера ее не жалко! ТВАРЬ! – Просто, блядь, я хотела как лучше! Она совсем загналась со своими проблемами, и я хотела, чтобы она… отморозилась немного, понимаешь? – срывающимся голосом объясняет она. – Какими проблемами? Качает головой, не желая отвечать. Блядь, у моей девочки проблемы?! – Блядь, давай теперь рассказывай Роуз! Нам с ней работать вместе! Я должен знать, чтобы… Без всяких «чтобы», просто потому, что должен! – … не усугублять ту хуйню, что ты натворила! – Блядь, у нее типа катастрофа в личной жизни… – съехала по стене Роуз и уселась на пол. Я последовал ее примеру, приземляясь рядом. – Четыре месяца назад… Блядь, не могу поверить, что рассказываю тебе. Она не простит, если узнает… – Давай! – рявкнул я нетерпеливо. – Ее парень… Майк. Он у нее первый был и единственный. У них была танцевальная команда – она руководила. Конкурсы там всякие танцевальные. Все первые места их. Короче, все круто, и полная идиллия… И тут она залетает от него. Она обрадовалась, когда узнала… А он промолчал, сначала… Ну и очень быстро выяснилось, что у нее внематочная. Ее на операцию, а этот скот обрадовался, понимаешь? Даже не стал скрывать от нее. А она просто замолчала, и никакой реакции. Ни на кого. Пока она валялась в клинике – операция прошла с осложнениями – он заблядовал. И, видимо, чтобы ей совсем скучно там не стало, втянул свою телку на ее место, в коллектив. Она тоже из танцевальных была. Собрал команду Беллы и увез всех в Европу на очередной конкурс. Номер был поставлен Беллой. Они заняли первое место… В общем, словами не передать, как ей было херово. Два месяца не танцевала вообще. Мудак вернулся, конечно, через месяц с покаянием… Но это же Белла! Она не прощает… И теперь все у нее через жопу. В ее голове, блядь, пунктик, «все только по любви». А разве можно построить нормальные отношения с такими заебками в двадцать лет? Короче, динамит всех… А этот мудак до сих пор живет в ее квартире, ждет, что она вернется. – Давай решим этот вопрос…– мне хотелось хоть что-то сделать для нее. Хоть самую малость… – Решим… – зло усмехнулась она, – ты считаешь, что у меня нет людей, чтобы натянуть его на кол? Эта дуреха запретила вмешиваться любыми способами… Сама сейчас скитается по друзьям со своим рюкзачком. Вещи по всему городу раскиданы. Говорит, что ей так нравится. Денег у родителей, у меня хоть задницей ешь – не берет ни копейки. Еле уговорила работать на меня… Роуз достала пачку сигарет и, выудив наманикюренными пальчиками парочку, прикурила обе, одну протянув мне. Я взял и затянулся. Больше говорить было не о чем. Каждый погрузился в свою боль. Два страдающих моральных урода… Дверь несмело открылась – ОНА! – Роуз, оставь нас на пару минут… «Нет! НЕТ, блядь, не оставляй нас наедине!» – мысленно взмолился я. Но Розали встала и послушно вышла, не сказав ни слова. Ее глаза немного припухли от слез, и сейчас она выглядела младше и трогательнее. Мое сердце сжалось… – Эдвард, – начала она, вдохнув. – Я все понимаю… Это твоя работа и все такое… Но у меня к тебе просьба. Не распространяйся, пожалуйста, об этом… Я замер не в силах выдохнуть. Мой рот открылся и снова закрылся. Все звуки исчезли. Она закусила губу и закрыла глаза. – Это так унизительно для меня, что тошнит только от одной мысли. Я тебя очень прошу! – Белла… – прохрипел я, глядя на нее снизу вверх. – Что ты говоришь? – Я понимаю, что для тебя это норма, – уничтожала она меня каждым словом, – но я не смогу работать тут, понимая, что все знают о том, что меня, как последнюю блядь… Я думала, это что-то настоящее, понимаешь… Я бы никогда… Если нужно, я заплачу за твое молчание. Я подскочил не в силах слушать все это. – Белла, ты что, блядь, несешь?! – взревел я. – ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?! Меня просто разрывало от ее унижения и от собственного тоже. От того, что она считает, что для меня это ничего не значит! От того, что это что-то значило для нее! От того, что она посмела назвать себя блядью… Я посмотрел в ее немного испуганные моей эмоционально вспышкой глаза и, пытаясь скинуть с себя ярость и боль, несколько раз с рычанием зарядил кулаком в стену, пачкая ее в крови. Я развернулся к ее растерянным глазам, совершенно не понимая, что мне делать теперь. – Белла… – прошептал я, качая головой. – Спасибо, – кивнула она, отводя глаза. – Давай просто сделаем вид, что познакомились только сегодня, хорошо? Я кивнул, не смея больше ничего сказать, и она, повернувшись, вышла из гримерки. Блядь, ну за что!? Наверное, есть за что… За то, что был холодной сволочью, например. За то, что продал себя и гордился этим. За то, что презирал чужие чувства. За то, что растратил и выжег себя, променял то, что могло бы быть с ней, на ЭТО. И, блядь, за то, что из эгоизма не остановился тогда… Вливал в нее вино с коксом, осознавая, что это вырубит ее контроль, расчетливо соблазнял… Я заслужил все это… Ну, ей то за что?! Так хочется позвонить маме… просто зарыться к ней в колени, как в детстве, и… Но нельзя… Я для нее, блядь, конченый урод. Ни одного близкого человека. Как я жил все это время? Не могу так больше. А по-другому не умею. Слишком поздно для меня… Нужно идти и создавать иллюзию жизни. Что там у нас по плану? Репетиция… Это терпимо. Мне очень нужно выгрузиться сейчас, и танец это идеальный вариант. Я пошел на сцену, планируя немного подвигаться. – …что-нибудь мощное, минут на сорок, – услышал я ее голос. – Детка, ты не перегоришь? Сегодня тебе почти два часа рубиться? – тревожно спросил Джейк. Опять, блядь, эта «Детка»! – Не волнуйся, я могу всю ночь зажигать, а до моего выхода еще три часа. Я просто разомнусь. – Круто! С удовольствием посмотрю на тебя. Ты так двигаешься… просто крышеснос, – улыбался ей Джейк во все свои белоснежные тридцать два. Он на секунду прикоснулся к ее заплаканным глазам. – Что-то случилось? – замялся он. – Не парься… У меня много головняков, – усмехнулась она. – Я бы хотел… помочь, – несмело улыбнулся он. Она легко потрепала его по волосам. – Ты сейчас и поможешь. Зажги для меня что-нибудь убийственное. Хочу умереть там от драйва! – подмигнула ему она. Он, улыбаясь, закусил губу, прикрыл глаза и покачал головой. – Сделаю, детка! «Он же запал на нее!» – догнал я, наконец. Чееерт! Он нормальный… Позитивный, талантливый, внимательный. Сразу послал Роуз с ее предложениями. Почему нет? Бляяядь! Потому что нет! Потому что я ебанный эгоист и не смогу пережить это… Как будто меня кто-то спросит… Белла, разминаясь, наклонилась вперед, доставая локтями до пола. Гибкая… И, перенося вес на руки, плавно встала на локти, зависая ногами в воздухе. Ее свободная маечка съехала вверх, оголяя прикрытую черным спортивным топот грудь, Немного побалансировав, она медленно встала на «мостик» и рывком поднялась обратно на ноги. Очень изящно… Так хочу ее… В голову невольно полезли картинки нашей ночи… Такая чувствительная! Мы, конечно, оба под коксом были, но… У меня дохера было телок, обдолбанных коксом, и ничего подобного не было все равно. Она была невероятной – сплошное удовольствие, воплощение чувственности… Она и с ним тоже ТАКОЙ будет? Не могу даже думать об этом! Я эгоистичный урод… Джейк так же, как и я, не мог отвести глаз от нее, наблюдая за малейшим движением. Белла отлепила от него наушники и приложила к себе, слегка наклоняя голову, чтобы прижать их оголенным точеным плечиком. Услышав музыку, она улыбнулась и показала ему большой палец – «отлично». Отдав наушник, она отвернулась и отошла, замерев в центре сцены в ожидании музыки. И вот колонки грохнули каким-то клубняком. Dj Boso – Electro House. Ее руки взлетели в такт с басами, а пальцы превратились в ритмичные вспышки. Рывок, и тело запружинило, подключаясь к рукам. Копна волос пошла по кругу, демонстрируя мне на секунду изящную спину, и была откинута назад дерзким движением. И понеслось! Я заворожено смотрел за ее пляской – она выкладывалась по полной. Наверное, как и я, хотела выгрузиться от всего этого дерьма. Я не мог отвести глаз, желая сейчас только одного – присоединиться к ней там. Но я не посмел… Просто стоял и впитывал в себя ее драйв и ее страсть, которым не суждено быть направленными на меня. Она не делала сейчас никаких сложных связок и отточенных движений, просто сливалась с ритмом, но ее экспрессия завораживала. Я попытался разложить это волшебство на связки и движения, но почти сразу отказался от этой идеи. Зачем? Буду просто наслаждаться ей, пока могу. Почувствовав кожей какое-то тянущее ощущение, я обернулся. Джейк смотрел на меня задумчивым и недовольным взглядом. Блядь, я, наверное, совсем не контролировал выражение лица, восхищаясь ею… Мы встретились с ним глазами, и он кивнул мне, прося выйти за ним. Я подчинился. – Вы знакомы, так? – развернулся он ко мне, когда мы зашли за звукоизоляционную завесу. – Нет, – покачал я головой. – Не еби мне мозги. Я видел всю эту движуху – Белла, ты и Роуз… Я видел, как она посмотрела на тебя, когда увидела возле пульта, и я сейчас видел, как ты смотрел на нее. Она плакала из-за тебя? – Нет, – отрезал я. – Мы не знакомы. – Не лезь к ней, Эдвард, – попросил он. – Она настоящая, искренняя, цельная, не такая, как вы. Не трогай ее. Она достойна большего, чем просто быть оттраханной «игрушкой». – Большее это ты? – сорвался я. – Если выбирать из нас двоих, то да. Будешь спорить? – Не буду. Дерзай. Желаю вам счастья.
|
