Глава 4. – Просто скажите, жив ли он.

– Просто скажите, жив ли он.

Когда Мэлс заговорила, стоявшая рядом с ней медсестра из «скорой» полностью проигнорировала ее.

– Если подпишете эти бумаги о выписке, я дам вам рецепты…

К черту эту бумажную рутину.

– Мне нужно знать, жив ли мужчина.

– Я не могу разглашать состояние пациентов. Клятва Гиппократа. Подпишите здесь, чтобы вас выписали.

Контекст: «отцепись от меня, окей? У меня полно работы».

Тихо ругаясь, Мэлс нацарапала подпись на строчке. Взяла два листа бумаги и свою копию, а потом Медсестра Рэтчед[20] направилась терроризировать другого пациента.

Ну и ночка. Хорошо хоть, что полиция назвала произошедшее «несчастным случаем», признавая, что она не была невнимательной или нетрезвой. Но все равно оставалось полно проблем…

Опустив взгляд на свой «выходной» билет, она просмотрела записи. Легкое сотрясение. Растяжение мышц шеи. Связаться в течение недели с участковым терапевтом, или раньше, в случае появления раздвоенности зрения, тошноты, головокружения, сильных головных болей.

Ее машине, скорее всего, место на свалке.

Этот мужчина сто процентов погиб.

Застонав, она оторвалась от подушек, а ее забинтованная голова ответила на вертикальное положение быстрым поворотом балерины. Мэлс дала мозгам успокоиться и затем окинула взглядом свою одежду, лежавшую на пластиковом оранжевом стуле напротив кровати. Во время осмотров на ней оставили ее топ, бюстгальтер и брюки. Блузка, пиджак и пальто ожидали своей очереди.

Она не позвонила своей матери.

Семья уже имела дело с одной автомобильной аварией… и в том случае человеком, который не выжил, был ее отец.

Так что, да, она просто отправила сообщение, что побудет с друзьями и приедет поздно. Последнее, что ей нужно – расстроенная мама, настаивающая на том, чтобы заехать за ней… особенно с учетом того, чем она собиралась заняться сейчас.

Мэлс принялась медленно одеваться, хотя заторможенность не была связана с желанием побыть послушным пациентом. Очевидно, на ее попытку поиграть в манекен для краш-теста так легко глаза не закроешь.

Она чувствовала себя дряхлой развалиной… и была охвачена странным ужасом.

Стать причиной смерти… непостижимо.

Затолкав бумаги в сумку, она отодвинула ширму цвета зеленого горошка, и наткнулась на капитальный и организованный хаос: люди в форме и белых халатах носились туда-сюда, прыгая из комнаты в комнату, раздавая приказы, принимая их.

Побывав этой ночью в одной аварии, Мэлс соблюдала осторожность, чтобы не оказаться на чьем-нибудь пути, когда направилась к выходу.

Которым она не воспользовалась.

Комната ожидания была заполнена разнообразными вариациями убогих и немощных, включая одного парня с фингалом и небрежно забинтованной рукой, которая кровоточила. Посмотрев на нее, он кивнул, будто их обоих связывал тот факт, что она, якобы, тоже побывала в барной потасовке.

«Ага, тебе стоит взглянуть, как я отделала тот дуб. Без шуток».

Она облокотилась на стойку регистратуры, ожидая, когда на нее обратят внимание. Когда к ней подошел мужчина, она между делом улыбнулась.

– Вы можете подсказать, в какой палате лежит сбитый парень?

– Хэй, я вас знаю. Вы журналист.

– Ага. – Мэлс запустила руку в сумку, достала ламинированную пресс-карту и предъявила ее парню, словно значок ФБР. – Вы можете мне помочь?

– Конечно. – Он застучал по клавиатуре. – Его направили в стационар. Шесть-шестьдесят-шесть. Поднимитесь на том лифте и следуйте за указателями.

– Спасибо. – Она постучала по столешнице. По крайней мере, он все еще дышал. – Я ценю вашу помощь.

– Жуткая ночка.

– Вот именно.

Поездку на шестой этаж Мэлс скоротала обработкой информации, которую ее мозг воспринимал весьма плохо. Она с самого начала нетвердо стояла на ногах, и подъем обеспечил ее среднее ухо такой разминкой, что она повисла на поручне, который пробегал по стене на уровне бедер. Прекрасная идея установить подобное крепление; но с другой стороны, на нем, вероятно, повисело немало шатавшихся людей.

Второй плюс – панели матово-серого цвета. Она не видела своего внешнего вида, но, судя по тому, как ее приняли в Приемной, подушка безопасности не сделала с ее лицом ничего хорошего.

Прозвучал по-диснеевски радостный «дзинь», и двери лифта открылись медленно, будто и они были истощены.

Следуя указаниям, Мэлс пошла по табличкам и обнаружила искомое место. Вошла в длинный, широкий коридор, выделявшийся бессчетным количеством дверей нестандартного размера. Здесь царила тишина, и никто не выглянул из-за сестринского поста. Тоже хорошо... она не стремилась рисковать и, наткнувшись на ненужные вопросы и нежеланные ответы, быть посланной восвояси.

Комната располагалась почти в самом конце коридора, и она даже ожидала встретить копа на входе. Там никого и ничего не было. Всего лишь очередная дверь с темно-желтой номерной табличкой на косяке и ламинированной поверхностью, ориентировочно соснового происхождения.

Толкнув дверь, Мэлс заглянула внутрь. В тусклом свете она увидела лишь изножье кровати, окно в дальней стене и ТВ, приделанное к потолку. Пиканье и запах «Лизола» доказывал, что это не номер в отеле… не то, чтобы она нуждалась в подтверждении.

Она прокашлялась.

– Хэй?

Не получив ответа, она ступила внутрь, оставляя дверь слегка приоткрытой. Пройдя мимо ванной, она замерла, увидев пациента целиком.

– О… милостивый Боже, – она поднесла руки ко рту, прикрывая отвисшую челюсть.

***

Джим Херон не мог заснуть в своей съемной, тесной квартирке над гаражом.

Все вокруг него спали без задних ног: собака устроилась в изножье маленькой двуспальной кровати, лапы подрагивали, будто ему снились кролики или суслики… может черные зубастые тени. Эдриан уместился в углу, прижавшись спиной к стене, его огромное тело было напряжено, противореча ровному дыханию. А Эдди? Ну, парень был мертв, так что он не мог расхаживать по комнате.

Отчаянно нуждаясь в сигарете, Джим встал с кровати с неправильной стороны, чтобы не беспокоить пса, и схватил пачку Мальборо. Прежде чем уйти, он подошел, чтобы проверить Эдриана.

Ага. Спит сидя.

С хрустальным кинжалом в руке, на случай, если кто-нибудь придет за его другом.

Несчастный ублюдок. Потеря Эдди подкосила всю команду… но особенно сильно – татуированного, пирсингованного джокера, который не спал с момента гибели друга.

Почему, когда сильный мужчина выражает свое горе столь сдержанно, это кажется еще грустнее, чем драматичные слезы и подвывания?

И, p.s., это чертовски непривычно – работать с напарником.

В те времена, когда Джим был наемником в спецподразделении, он был убежденным одиночкой. Сейчас столько всего изменилось, начиная с начальства и заканчивая должностными обязанностями и выбором оружия… и это Эдди Блэкхоук показал ему все, научил всему, что он должен был знать, разнимал их с Эдрианом, когда они мутузили друг друга, служил голосом разума в ситуациях, в которых, как казалось, напрочь отсутствовала логика… например, когда он стоял над собственным трупом. Или сражался с демоном, которая тащилась по «Прада» и мужикам, которые ее не хотели. Или нес на плечах будущее всех добродетельных душ и грешных, реальных и потенциальных.

От этого начнешь мечтать о том, чтобы жарить бургеры до конца своих дней.

Выругавшись, он подошел к дивану, подхватил кожаный плащ и накинул его на ноги Эдриана.

Ангел захрипел и заерзал на полу, но остался под накидкой. Это хорошо… его цель – сохранить парня в тепле, а не болтать с ним.

Джим не любил ни с кем разговаривать.

Ну, на этом фронте, по крайней мере, без перемен.

Он вышел на лестничную площадку, и холодный воздух обжег обнаженную кожу груди. Прежде, чем у него завелись напарник и собака, он всегда спал голым. Сейчас приходилось носить спортивные штаны. Хорошо, что в апреле по ночам еще нешуточно подмораживало.

Не то, чтобы он много спал.

Свежая пачка «Мальборо» даже была упакована в целлофан, и он стянул его, когда тихо прикрыл дверь. Одно из преимуществ жизни в бессмертном теле – можно не беспокоиться о раке, хотя никотин по-прежнему влиял на нервную систему.

Также нет нужды похлопывать по карманам в поисках зажигалки.

Сорвав крышку, он вытянул своеобразный гвоздь в крышку гроба, зажал между губами и поднял руку. Когда его палец засиял по команде, он снова вспомнил об Эдди… и, как обычно, захотел убить Девину.

По крайней мере, хорошие парни шли в этой войне впереди со счетом 2-1. Если он сможет выцарапать еще две победы, то закончит игру: выдернет Землю из пасти вечного проклятия, сохранит покой и безопасность матери в Бастионе Душ… и вызволит свою Сисси из Ада.

Не то, чтобы она была «его».

Выдыхая дым, он не был стопроцентно уверен в последнем, но, ведь так все и должно быть, верно? Если ангелы победят, и Девина прекратит свое существование, он получит возможность спуститься вниз и освободить ту бедную, невинную девочку из тюрьмы. Он сможет делать в Аду все, что пожелает.

Ведь так?

На этой ноте он задумался, чья душа в этот раз на кону.

Размышляя о своем новом боссе, он услышал голос англичанина в голове, плавный, надменный тон Найджела отдавался эхом, играя на нервах Джима: «Ты узнаешь его как старого друга и старого врага, которого видел недавно. Тропа станет более очевидна, только если непосредственно осветить ее».

– Ну, спасибо, – пробормотал он, дым вырывался из его рта вместе с дыханием. – Очень помог, приятель.

С чего, черт возьми, такое считалось честным – что его враг знал цель, а он – нет?

Вот. Ведь. Срань.

В последнем туре он обманом выбил информацию из Девины, и больше она не попадется… можно говорить что угодно о том демоне, но она вовсе не была карикатурной блондинкой. И значит, сейчас он снова застрял на месте, в то время как оппозиция, несомненно, идет на шаг впереди.

Именно с этой проблемой он столкнулся во время битвы за душу своего бывшего босса. Он всю дорогу считал, что на кону один человек, но потом выяснилось, что с самого начала это был Матиас.

Слишком поздно, сукин сын успел сделать неправильный выбор.

Победа: за Девиной.

В этом плане игра была устроена нечестно… пока Девина продолжает оказывать непосредственное влияние на души. Согласно правилам, Джим один должен был делать это, но на практике она участвовала в наземных действиях наравне с ним. Разумеется, Найджел, главный бой-скаут, был убежден, что ее отшлепают за нарушение правил… и может, так и будет. Но кто знал, когда это произойдет?

Тем временем, у Джима не оставалось выбора. Кроме как держать ухо востро и надеяться, что он снова не завалит игру.

Он должен выиграть. Ради своей матери… и ради Сисси.

Сделав очередную затяжку и выпустив дым, Джим наблюдал, как молочно-белый смог вьется в холодном воздухе и поднимается выше, исчезая. Он моргнул, и перед его взором встала Сисси Бартен, красивая юная девушка, висевшая над керамической ванной, ее ярко-красная кровь окрасила светлые волосы, кожа была отмечена символами, которых он никогда раньше не видел, но которые Эдди весьма хорошо понимал…

Тихое царапанье встало на пути его хода мыслей, и он протянул руку назад, открывая дверь в комнату.

Пес прохромал к нему, шерсть торчала в разные стороны… хотя это – привычное дело, и не потому, что он уснул в неудобном положении.

– Хэй, дружище, – позвал Джим тихо, заново заперев дверь. – Тебе нужно на улицу?

Бедняга совсем не ладил с лестницами, поэтому обычно Джим на руках спускал его до земли. Когда он нагнулся, намереваясь оказать услугу, Пес просто опустил пятую точку на лестничную площадку… так он говорил, что хочет, чтобы его взяли на руки.

– Так точно.

Животное, которое, как Джим знал, было чем-то большим, чем просто бродячим псом, почти ничего не весило в его руке и было теплее горелки Бунзена[21].

– Я сказал ей, чтобы она думала о тебе, – пробормотал Джим, держа сигарету подальше от собаки… просто на случай, если он ошибался относительно «чего-то большего». – Я просил Сисси представлять, как ты грызешь мой носок. Хотел, чтобы она представляла тебя, играющим на ярко-зеленой траве, когда происходящее будет…

Он не смог закончить мысль вслух.

В своей жизни он совершал отвратительные вещи, жуткие вещи с отвратительными, жуткими людьми… и значит, он давно очерствел в эмоциональном плане.

Ну, на самом деле это произошло, когда он был подростком, не так ли. В тот день, когда вся его жизнь изменилась навечно.

В тот день, когда убили его мать.

Не важно. Что было, то прошло.

Что имело значение – так это тот факт, что одной мысли о Сисси в Колодце Душ было достаточно, чтобы такой закалённый в бою солдат, как он, слетел с катушек.

– Я сказал ей… думать о тебе, когда она почувствует, что больше не в силах держаться.

Короткий хвост Пса заходил из стороны в сторону, будто Джим сказал правильные вещи.

Да, будем надеяться, что она использует Пса, чтобы держаться там, внизу.

Черт возьми, ничего больше не оставалось.

– Я должен найти следующую душу, – прошептал Джим прежде, чем сделать очередную затяжку. – Должен выяснить, кто в этот раз на кону. Мы должны выиграть этот тур, пес, должны.

Когда холодный, влажный нос потерся о него, он аккуратно выдохнул дым через плечо.

Тот факт, что Найджел указал, что Джим знает нужную душу, нисколько не помогал. В своей жизни он знал чертову тучу народа.

Он мог лишь молиться, что нужный человек окажется тем, кого он сможет переубедить.

Дата добавления: 2015-08-20