Три вопроса. Первый пример простого, важного и актуального вопроса

Первый пример простого, важного и актуального вопроса, которым почему-то никогда никто не задавался: «как развивается способность любить?». Веками бесчисленные гиганты духа, религиозные вожди, философы, поэты, моралисты и филантропы превозносили любовь, воспевая все ее грани. Для этого нашлось немало слов: сочувствие, альтруизм, самоотверженность, милосердие, великодушие, доброта, человечность, жалость, сострадание, взаимопонимание, всепрощение… Однако, глядя на то, как ведут себя люди XXI века, едва ли кто станет спорить, что эти мудрые слова никак не смогут нам помочь. Сейчас гораздо насущнее разобраться в том, как развивается способность любить, чем неустанно прославлять любовь или задаваться банальными негативными вопросами, например, «как не допустить жестокости и насилия?»

Нынешняя эпоха научного подхода к любви побуждает нас формулировать вопросы позитивно. Данные, полученные в самых разнообразных областях науки, дают ответ именно на такие вопросы. Эти данные заставляют нас осознать, какая огромная роль принадлежит раннему опыту, и в особенности периоду, ближайшему к моменту рождения. Исторически первой путь к научному познанию любви проложила этология — наука о поведении животных и человека. С момента зарождения этой науки предметом особого интереса этологов всегда была взаимная привязанность матери и малыша. Каким бы видом млекопитающих ни занимались исследователи, они неизменно убеждаются в том, что сразу после рождения наступает короткий, но чрезвычайно важный период, который никогда не сможет повториться в будущем. Особенно следует отметить работы Харлоу, ибо он наблюдал за поведением матерей и младенцев у одного из видов обезьян — близких родственников человека. Более того, он проследил за развитием обезьян до их взрослого состояния, и ему удалось обнаружить связь между всевозможными помехами в момент первого контакта матери и новорожденного детеныша и отклонениями в сексуальном и материнском поведении в зрелом возрасте.

Идеи, высказанные этологами, ныне нашли подтверждение в исследованиях, посвященных влиянию на поведение ряда гормонов, участвующих как в процессе родов, так и в различных проявлениях любви. Как нам теперь известно, рожая, женщина непременно должна выделить в кровь настоящий «коктейль» из гормонов любви. Гормоны, выделяемые матерью и плодом во время схваток и собственно родов, не исчезают из организма сразу же — каждый из них играет свою особую роль во взаимоотношениях матери и ребенка в течение первого часа после родов. Эти идеи этологов подтверждаются и при изучении истории жизни тех людей с той или иной формой «нарушения способности любить» (других или самого себя). Такие работы — пример нового подхода, который я называю «изучением первичного здоровья». Результаты этих исследований мы собираем в «Банк данных изучения первичного здоровья».

Вот еще один пример простого вопроса, которым люди никогда раньше не задавались: «как связаны между собой различные ипостаси любви?» Мы обозначаем одним и тем же словом множество самых различных ситуаций, но каковы связи между любовью материнской, отцовской, сыновней; плотской, романтической, платонической, духовной, братской, не говоря уже о любви к родине, к природе, к Матери-Земле? Это еще один случай, когда биология дает нам ответ на еще не заданный вопрос.

Наши сегодняшние знания позволяют утверждать: о какой бы ипостаси любви мы ни говорили, к ней причастен гормон окситоцин. Еще совсем недавно считалось, что этот гормон, выделяемый задней долей гипофиза, оказывает сугубо механический эффект. Хорошо известно, что благодаря окситоцину происходят сокращения мышцы матки при рождении ребенка и плаценты, сокращение особых клеток молочных желез («рефлекс выброса молока»), сокращение простаты и семенных пузырьков у мужчин («рефлекс выброса семени»), а также сокращения матки во время женского оргазма, которые облегчают доставку семени к яйцеклетке. Оглядываясь назад, нетрудно догадаться, почему ученые и клиницисты долго не могли обнаружить столь значительного влияния окситоцина на поведение. Причина в том, что этот гормон не попадает в мозг, если его вводить внутривенно. Переломным моментом стали исторические опыты Пранге и Педерсена, которые догадались ввести окситоцин прямо в мозг нерожавших самок крыс^[2]. Этого было достаточно, чтобы стимулировать у них материнское поведение: если рядом были детеныши другой крысы, они старались собрать их вместе и заботились о них. После этого не стало большой неожиданностью обнаружение в головном мозгу молекул, чувствительных к окситоцину («мозговых рецепторов»). У крыс во время родов увеличивается количество рецепторов к окситоцину в зоне мозга, которую принято называть опорным ядром терминальной полоски (bed nucleus of the stria terminalis, BNST). В эксперименте разрушение этой зоны подавляло материнское поведение, не влияя при этом на процесс родов, значит, можно сделать вывод, что окситоциновые рецепторы этой зоны играют важную роль в материнском поведении. Есть много оснований полагать, что у человека количество мозговых рецепторов к окситоцину также возрастает во время родов. Это еще один повод считать, что у женщины рождающей на свет ребенка, возрастает способность любить.

Важно подчеркнуть, что гормон любви всегда является одной из составляющих сложного гормонального баланса. Когда происходит выброс окситоцина, возникает потребность любить, и предмет этой любви может быть разным в зависимости от того, какие еще гормоны при этом выделяются. Вот почему существует много разновидностей любви. Если, например, одновременно выделяется пролактин, то любовь, скорее, будет направлена к детям, так как пролактин — типичный гормон материнства. Это как раз то, что происходит сразу после родов в физиологически благоприятных условиях, в тот момент, когда уровень окситоцина достигает наивысшего пика (если в помещении достаточно тепло, если нет помех для зрительного и телесного контакта матери и младенца, если никакие посторонние навязчивые запахи не мешают им ощущать запах друг друга)^{[3,] [4]}. В других ситуациях внезапный выброс окситоцина не сопровождается существенным выделением пролактина. Это любовь в иной ипостаси — например, любовь к сексуальному партнеру. Поскольку пик выброса окситоцина может составлять с прочими гормонами почти бесконечное разнообразие сочетаний, существует почти бесконечное число всевозможных проявлений любви. Но окситоцин присутствует всегда.

Не забудем и последний из простых и ранее не поднимавшихся вопросов, на который наводит современная наука: почему во всех сообществах принято мешать первому контакту матери и ребенка? Невозможно не задать этот вопрос в эпоху, когда целым рядом научных дисциплин установлено, что короткий период между рождением ребенка и отделением плаценты, скорее всего, играет первостепенную, решающую роль в развитии способности любить. Самый распространенный и поразительный способ вмешиваться в так называемый третий период родов — это внедрить в сознание женщины убеждение, что молозиво — нечистое, вредное для малыша вещество, которое нужно удалить и уничтожить^[5]. Напомним, что, по данным современной биологии, молозиво, которое новорожденный может получить из материнской груди сразу после родов, бесценно. Обратим также внимание на то, что новорожденный ребенок способен искать и находить сосок уже в течение первого часа после рождения 4. Различные предубеждения могут накладываться, усугубляя друг друга. Например, у некоторых народностей Бенина (Западная Африка) бытует поверье, что мать в течение суток после родов не должна глядеть в глаза своего ребенка — иначе «злые духи» могут вселиться в его тело. Первому контакту также могут помешать действия, отвлекающие мать. Примеров таких ритуальных процедур немало: поспешно перерезают пуповину, немедленно моют, растирают, туго пеленают младенцев, бинтуют им ноги, прокалывают уши новорожденным девочкам, распахивают двери жилища (у народов Крайнего Севера), окуривают младенца дымом.

Сегодня не только уместно задать такой вопрос — мы уже в состоянии найти ответы на него. Для этого нелишне вспомнить, что тысячелетиями основной стратегией выживания большинства человеческих сообществ было установление господства над природой и группами других людей. Эволюционное преимущество получали не те, кому дан потенциал любви, а те, в ком развивался потенциал агрессии, те, кому он был передан посредством подобных верований и ритуалов. Если мы будем сравнивать различные сообщества, то заметим: чем более необходимо обществу развивать агрессию и способность лишать жизни других, тем агрессивнее ритуалы и верования вмешиваются в ближайший к рождению период жизни человека.

Наши рассуждения приобретают особенное звучание в XXI веке и должны рассматриваться в его контексте. Мы живем в эпоху, когда человечеству нужно вырабатывать принципиально новые стратегии выживания. Мы все острее чувствуем, что традиционные стратегии изжили себя. Мы должны ставить вопросы, которых еще никто не касался, например: как развить в человеке любовь к Матери-Земле? Для того чтобы остановить разрушение планеты, мы обязаны ввести единые принципы существования в нашей «большой деревне». Любовь нам нужна более чем когда-либо. Все верования и ритуалы, взывающие к материнскому инстинкту защиты и агрессии, теряют свои эволюционные преимущества.

Эра безопасного кесарева сечения — это, прежде всего, эра научного познания любви. Приоритеты очевидны.

Дата добавления: 2015-08-20