Служащие

* Πыпин А. Н., Характеристики лит. мнений от двадца­тых до пятидесятых гг., СПБ, 1906⁸; Π л е х а н о в Γ. В. Западники и С., Соч., т. 23, М.— Л., 1926; Дмитриев С. С., С. и славянофильство, «Историк-марксист», 1941, № 1;Лит. критика ранних С., «Вопр. лит-ры», 1969,.№ 5, 7, 10, 12; Янковский Ю. З ., Из истории рус. обществ.-лит мысли 40—50-х гг. 19 столетия, К., 1972; Попов В. П., Социальная природа и функции раннего славянофильства в кн.: Проблемы гуманизма в рус. философии, Краснодар, 1974; Лит. взгляды и творчество С. 1830—1850 гг., М., 1978; Riasanovsky N. V., Russland und der Westen. Die Lehre der Slawophüen, Münch., 1959; Christoff P. K.. An introduction to nineteenth-century Russian Slavophilism, v. 1 —A. S. Xomjakov, s'-Gravenhage, 1961; см. также лит. к статьям Киреевский, Хомяков. С. С. Дмитриев.

СЛЕДСТВИЕ, см. Причина и следствие.

СЛУЖАЩИЕ, работники нефизич. и умств. труда, получающие зарплату или (в капиталистич. странах) жалованье. Подразделяются на ряд крупных проф. групп: адм.-управленч. кадры, инженерно-технич. ра­ботники и др. специалисты, торг., конторские работ­ники и т. д. Профессии С. приобретают массовый харак­тер на стадии зрелого пром. капитализма, т. е. с пос­ледней трети прошлого века, как результат разделения обществ. труда, постепенной передачи капиталистами функций управления наёмным работникам, роста бюро-кратич. аппарата бурж. гос-ва. Увеличению числа С. способствует развитие транспорта, связи, торговли и кредита, расширение системы образования, мед. об­служивания, рост сферы услуг.

Первоначально С. занимали сравнительно привиле­гированное положение по отношению к другим слоям трудящихся. По мере развития капитализма категория С. становилась всё более многочисленной и дифферен­цированной. Осн. их масса постепенно утрачивала при­вилегированное положение, верхушка же, напротив, сближалась, а отчасти прямо сливалась с буржуазией. Поэтому марксизм отвергает апологетич. бурж. тео­рии «класса С.» (см. «Среднего» и «нового среднего клас­са» теории), рассматривая С. как категорию, различные части к-рой занимают неодинаковое положение в со­циальной структуре капиталистич. общества, что на­ходит выражение в их условиях труда и жизни. Поло­жение значит. части С. можно определить как проме­жуточное. Специалисты, работающие по найму, в наи­большей мере сохраняют особенности и черты привиле­гированности, хотя и среди них проявляется значит. дифференциация. Труд мн. простых С. (почтово-теле-графных, конторских) вследствие растущей механизации, автоматизации и капиталистич. «рационализации» всё более сближается по своим условиям и характеру с тру­дом рабочих. Произошло выравнивание зарплаты боль­шинства С. и рабочих (вследствие быстрого роста чис­ленности С. и ухудшения их положения на рынке рабочей силы, распространения в этих профессиях жен. труда, обесценения старых квалификаций и т. д.). Доходы управленч. верхушки, наоборот, в огромной степени возросли. Рядовые С. всё больше испытывают на себе последствия роста дороговизны, инфляции, безрабо­тицы. Но эти сдвиги в социально-экономич. положении не сразу получают отражение в их сознании, обычно пропитанном мелкобурж. взглядами и предрассудка­ми. Для С. типичны, в частности, представления о сво­ём превосходстве над рабочими физич. труда, что объ­ясняется как спецификой труда, так и известной ра­зобщённостью на предприятиях между рабочими и С. Однако по мере изменений в положении С. действие фак­торов, тормозящих развитие их сознания, ослабляется. По данным социальных исследований, около половины конторских и торг. работников в странах Запада отно­сят себя к рабочему классу. Сдвиги в сознании С. полу­чают отражение в деятельности их проф. орг-цйй, за­родившихся ещё в кон. 19 в. и получивших значит. раз­витие после 2-й мировой войны. Коммунистич. партии видят в С. близкого союзника пром. рабочего класса, отстаивают их жизненные требования и стремятся во­влечь их в общую борьбу рабочего класса, всех трудя-

щихся.

Социализм вносит коренные изменения в социальное положение С. В дореволюц. России среди С. преоблада­ли мелкобуржуй бурж. элементы (чиновничья бюрокра­тия, земские,-С. и т. п.). «Менее пролетарские», по выра­жению Ленина, слои С. проявили колебания в ходе социалистич. революции. Часть старых кадров мел-кобурж. С. оказала сопротивление Сов. власти (са­ботаж и т. п.). Вместе с тем значит. часть низших С. вы­ступила на стороне революции. Партия большевиков привлекала их пролетарские слои к осуществлению за­дач социалистич. преобразования (участие в рабочем контроле, в проведении национализации и т. д.). По мере движения к социализму классовый состав С. ме­нялся, пополняясь выходцами из рядов рабочих и кре­стьян. Увеличение численности С. и их доли в самодея­тельном населении сопровождается сдвигами в соотно­шении неспециалистов и специалистов: в Сов. Союзе в 1940 первых было в 4 раза больше, чем вторых, с 1970-х гг., напротив, преобладали уже специалисты. В странах социалистич. содружества С. пользуются все­ми социальными завоеваниям-и. Уровень их материаль­ного благосостояния растёт по мере роста материального благосостояния всего народа. Они являются активными строителями нового общества. Для социалистич. стран характерен высокий уровень проф. организации С. Пе­редовая их часть состоит в рядах марксистско-ленин­ских партий.

• M a p к с К., Капитал, т. 1—3, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 23—25; Энгельс Ф., Обществ, классы — необходи­мые и излишние, там же, т. 19; Ленин В. И., Из экономич. жизни России, ПСС, т. 6; е г о ж е, Трудовики и рабочая демо­кратия, там же, т. 21; его же, Гос-во и революция, там же, т. 33; его же, Удержат ли большевики гос. власть?, там же, т. 34; е г о же, Как нам реорганизовать Рабкрин, там же, т. 45; Проблемы изменения социальной структуры сов. общест­ва, М., 1968; С е н я в с к и и С. Л., Изменения в социальной структуре сов. общества. 1938—1970, М., 1973; Π е с ч а н-с к и й В. В., С. в бурж. обществе, М., 1975. А. Б. Вебер.

СЛУЧАЙНОСТЬ, см. Необходимость и случайность.

СМЕРТЬ, естеств. конец всякого живого существа.Чело­век, в отличие от всех др. живых существ. сознаёт свою смертность; с т. зр. осознания смысла С. как заверша­ющего момента человеч. жизни С. и рассматривалась философией.

Отношение к С. во многом определяет формы религ. культов, что особенно заметно при рассмотрении куль­тур древнего мира. Напр., для древних египтян земное существование человека выступает как подготовка к загробному бытию — отсюда важный для всего строя егип. жизни культ мёртвых, построение и украшение гробниц, необычайно развитое иск-во бальзамирования и т. д. Характерен также культ предков: древние япон­цы, напр., верили в то, что человек после С. продолжает существовать в своих живущих потомках и только при отсутствии таковых умирает окончательно. По мере ослабления родств. и общинных связей С. всё более переживается не столько как С. предка, сколько как собств. С., и культ предков держится уже не на непо-средств. живом чувстве, а скорее на традиции. Однако даже в новое время возникали попытки преодолеть трагизм С. с помощью возрождённого культа предков (ср., напр., идею воскрешения мёртвых отцов средст­вами науки у Η. Φ. Фёдорова).

В большинстве древних культур отношение к С. но­сит эпич. характер (важное исключение составляет ак­кадский эпос о Гильгамеше); иное, трагич. отношение к С. возникает позднее и характерно для новых рели­гий — буддизма в Индии, зороастризма в Иране, иуда­изма (особенно у др.-евр. пророков), даосизма в Китае, религ.-филос. движения в Греции 7—4 вв. до н. э. Эти духовные явления свидетельствовали об обострившемся чувстве личного бытия. В античности одной из попыток преодолеть страх С. и дать ей разумное истолкование было учение Сократа, к-рый, согласно Платону, считал, что «те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним — умиранием и смертью» («Федон» 64 а). Платон развил осн. тезис Сократа, но

к-рому С. есть отделение души от тела, освобождение её из «темницы», где она пребывала в своей земной жизни. Это представление о С. как освобождении «божествен­ной, бессмертной, умопостигаемой, единообразной, не­разложимой, постоянной и неизменной в самой себе...» души от «...человеческого, смертного, непостижимого для ума, многообразного, разложимого и тленного, не­постоянного и неверного самому себе...» тела («Федон» 80 Ь) восходит к орфикам и пифагореизму. Учение Со­крата, Платона и Аристотеля о бессмертии души смяг­чает трагизм С., впоследствии оно, хотя и в преобразо­ванной форме, воспринимается христианством и на мн. века становится определяющей традицией в европ. духовной жизни. Другое понимание С. складывается в философии стоицизма и особенно Эпикура. Цель их размышлений та же, что и у Сократа: освободить чело­века от страха С. Стоики указывают на всеобщность и естественность С., Эпикур приводит простой довод: С. для человека реально не существует, он с нею «не встречается», а потому ему нечего её страшиться. Несмотря на то, что по своему содержанию сократов-ско-платоновское и эпикуровское учения противопо­ложны, их объединяет специфически греч. рационализм в самом подходе к факту С.: опору для человека в час С. греч. философия ищет или в вечности (учение о бес­смертии души и её переселении), или же в сознании ро­ковой неизбежности самого круговорота бытия, его не-отменимости.

В этом отношении противоположность греч. пережи­ванию факта С. представляет др.-евр. мировоззрение, нашедшее выражение в ветхозаветной лит-ре. С одной стороны, здесь в характерном для древних культур ду­хе отношение к С. не является чем-то трагическим и С. воспринимается как естеств. завершение пути. Но поскольку человек понимается здесь не как природное, а как сверхприродное существо, ведущее диалог с бо­гом, постольку появляется и новое отношение к С.: последнюю рассматривают как кару, постигшую челове­ка за грехи, совершённые его предком — Адамом. С. как естеств. конец живого существа для этого мировоз­зрения есть нечто в высшей степени бессмысленное, и эта бессмысленность преодолевается верой в то, что «для бога всё возможно», в т. ч. и вторжение в природный порядок и ход вещей (вера в конец света, в приход мес­сии). В христианстве появляется острое переживание собств. личного бытия, а потому драматич. пережива­ние конца этого бытия; одним из гл. мотивов христиан­ства становится вера в спасение — в преодоление С. богочеловеком Христом, через к-рого становится воз­можным спасение всего рода человеческого.

В новое время возобновился диалог между имманен-тизмом (пантеизмом) и трансцендентизмом, характер­ным гл. обр. для протестантского мышления (Лютер, Кант, Кьеркегор). Пантеистич. мировоззрение, уходя­щее своими корнями в эллинистич. философию, в нео­платонизм (Бруно), воскресило характерный для гре­ков рационализм в решении проблемы С. Пантеистич. традиция, идущая через Спинозу, Гёте и Гегеля, отри­цает трансцендентность бога и вместе с ней — онтоло-гич. смысл С. как перехода из имманентного в трансцен­дентный мир, а тем самым онтологич. смысл личности как моста между сверхприродным и природным мира­ми. Отсюда характерное для пантеизма перемещение центра тяжести с воли и веры на разум и понимание — именно в этом пункте пантеизм непосредственно смыка­ется с Просвещением. По словам Спинозы, «человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни» (Избр. произв., т. 1, М., 1957, с. 576).

В 18—19 вв. развитый пантеистич. философией прин­цип имманентизма с его перенесением смыслового цент­ра на посюсторонний мир трансформировался Просве-

Дата добавления: 2015-08-18