Значащие символы

Значащий символ представляет собой вид жеста, который может произвести толь­ко человек. Жесты становятся значащими символами, когда вызывают у произво­дящего их индивида реакцию того же типа (она не обязательно должна быть иден­тичной), который предположительно вызовут у тех, кому адресованы жесты. Только при наличии значащих символов может происходить коммуникация; ком­муникация в полном смысле слова невозможна среди муравьев, пчел и т. д. Физи­ческие жесты могут быть значащими символами, однако, как мы видели, они не идеально приспособлены к тому, чтобы быть значащими символами, поскольку люди не могут легко видеть или слышать свои собственные физические жесты. Таким образом, именно голосовые проявления, наиболее вероятно, могут стать значащими символами, хотя не любые проявления голоса оказываются символа­ми такого рода. Наиболее вероятно, что значащими символами станет такой на­бор голосовых жестов, как язык: «символ, который отвечает в конкретном случае на значение, возникающее у первого индивида, и который также вызывает значе­ние у второго индивида. Там, где жест удовлетворяет этому условию, он стал тем, что мы называем "языком". Теперь он является значащим символом и несет опре­деленный смысл» (Mead, 1934/1962, р. 46). В разговоре жестов передаются лишь сами жесты. Однако в ситуации с языком сообщаются жесты и их значения.

Язык и значащие символы, в частности, вызывают в говорящем индивиде ту же реакцию, что и в других. Слово кошка или собака вызывает у произносящего слово человека такой же мысленный образ, что и в тех, кому оно адресовано. Кро­ме того, влияние языка состоит в побуждении говорящего человека действовать наравне с другими. Человек, который кричит «пожар» в переполненном театре, имеет, по крайней мере, такую же мотивацию покинуть театр, как те, к кому обра­щен крик. Таким образом, значащие символы позволяют людям побуждать соб­ственные действия.

Перенимая прагматистский подход, Мид также рассматривает «функции» жестов в целом, и значащих символов, в частности. Функция жеста состоит в том, чтобы «сделать возможным приспособление среди индивидов, участвующих в некотором заданном социальном действии, в соотношении с объектом или объек­тами, с которыми связано действие» (Mead, 1934/1962:46). Таким образом, непро­извольная гримаса на лице может появиться для того, чтобы помешать ребенку подходить слишком близко к краю пропасти и таким образом предохранить его от потенциально опасной ситуации. Хотя работает и незначащий жест, «значащий символ обеспечивает гораздо больше возможностей для такого приспособления и исправления, чем незначащий жест, поскольку вызывает у производящего его индивида такое же отношение к этому... и позволяет ему в свете указанного отно­шения приспособить свое последующее поведение к поведению других» (Mead, 1934/1962, р. 46). С точки зрения прагматизма, значащий символ в социальном мире срабатывает лучше, нежели незначащий жест. Иначе говоря, при сообщении другим о нашем недовольстве сердитый вербальный упрек работает гораздо луч­ше, чем искаженный язык тела. Индивид, проявляющий неудовольствие, обычно не осознает язык тела и поэтому вряд ли способен сознательно управлять после­дующими действиями в зависимости от того, как на язык тела реагирует другойчеловек. С другой стороны, говорящий осознает произнесение сердитого упрека и реагирует на него во многом аналогично (и примерно одновременно) реакции человека, которому он обращен. Таким образом, говорящий может обдумать, как может отреагировать другой человек, и подготовить свою реакцию на эту реакцию.

решающее значение в теории Мида имеет другая функция значащих символов: благодаря им возможны разум, мыслительные процессы и т. д. Только благодаря значащим символам, особенно языку, возможно человеческое мышление (с точки зрения Мида, низшие животные не могут думать). Мид определяет мышление как «просто интернализованный или подразумеваемый разговор индивида с самим собой с помощью таких жестов» (Mead, 1934/1962, р. 47). Мид утверждает даже более категорично: «Мыслить – значит то же самое, что говорить с другими людьми» (1982, р. 155). Другими словами, мыслить означает с кем-либо разговаривать. Таким образом, мы можем увидеть, как Мид определяет мышление с точки зрения бихевиоризма. Разговор включает поведение (говорение), и это поведение также происходит на внутриличностном уровне; здесь имеет место мышление. Это опре­деление мышления не менталистское, а, несомненно, бихевиористское.

Благодаря значащим символам также возможна символическая интеракция. Иначе говоря, люди могут взаимодействовать друг с другом не только с помощью жестов, но также с помощью значащих символов. Эта способность, конечно, порождает различия и, и из-за нее возможны гораздо более сложные модели взаимодействия и формы социальной организации, чем те, что были бы возможны сугубо при использовании жестов.

Значащий символ, очевидно, играет в рассуждениях Мида центральную роль. Фактически, Дэвид Миллер (Miller, 1982a, р. 10-11) приписывает значащему сим­волу самую существенную роль в теории Мида.

Дата добавления: 2015-08-17