Сульпиций и Руфин: церковно-историческая мысль на латинском Западе в начале V В.

В лице Руфина Аквилейского и Сульпиция Севера мы имеем двух крупнейших представителей церковно-исторической мысли начала V в. на латинском Западе. Несмотря на общее представление о несостоятельности жанра церковной историографии на Западе, во многом справедливое, если учитывать степень расцвета этого жанра на христианском Востоке, именно латинская христианская литература первой предложила оригинальные трактовки той части церковной истории, которая по понятным причинам не была освещена Евсевием Кесарийским. Оба автора, и Руфин Аквилейский, и Сульпиций Север творили событийную историю. Оба они в качестве главного объекта своего внимания при рассмотрении истории Церкви по прекращении гонений избрали внутрицерковные отношения. Оба почти исключили из своего изложения светские события. Тем не менее, исследуя концепции этих двух авторов, мы сталкиваемся с абсолютно противоположными оценками церковной истории IV в.

Руфин не только воспринял, но и значительно усилил исторический оптимизм Евсевия Кесарийского. Рассматривая Церковь как общность, в первую очередь, православных верующих, Руфин на страницах «Церковной истории» создает картину непрестанной борьбы Церкви с еретиками за свою чистоту и язычниками за истину. Активно включая в исторический процесс Бога как главного помощника православных, аквилейский пресвитер делает торжество православной Церкви фактом неизбежным. Видя единственный путь к сохранению цельности Церкви в победе православных, главным образом их лидеров, Руфин серьезно снижает роль светской власти в церковно-историческом процессе. Как следствие, теория Мелитона Сардийского, центральная для исторического сочинения Лактанция и для последних книг «Церковной истории» Евсевия Кесарийского, перестает быть ключевой для Руфина. Те немногочисленные примеры Божественного поощрения достойных и наказания недостойных правителей римской империи, которые можно обнаружить на страницах труда Рифима, не превращаются в стройную систему доказательств. Более того, достойные императоры выступают в сочинении Руфина послушными сынами Церкви, а сама имперская история растворяется в истории Церкви. Именно в этом подчинении светской власти Церкви, хранящей истину, Руфин Аквилейский видит дальнейший прогресс христианской истории.

В противоположность Руфину Сульпиций Север рассматривает Церковь как совокупность всех верующих, а потому он крайне обеспокоен той борьбой, которая развернулась внутри Церкви. В этом смысле его позиция близка к оценкам не Евсевия Кесарийского, родоначальника жанра церковной истории, а Иеронима Стридонского, сожалевшего о внутреннем перерождении Церкви в период по прекращении гонений. Для Сульпиция противостояние внутри Церкви оказывается вовсе не борьбой ортодоксов за религиозную истину, которая неминуемо ведет к торжеству Православия. Отстраняясь от проблемы религиозного инакомыслия, Сульпиций сосредоточивает свое внимание прежде всего на расколе среди христианского народа, расколе прогрессирующем и непреодолимом. В подобной картине церковной истории не находится места Богу как реальному участнику исторического процесса. Это не только отличает взгляд Сульпиция от позиции Руфина Аквилейского, но и от его собственных оценок священной, главным образом ветхозаветной, истории. Если Руфину хоть как-то удается связать церковную историю со светской, растворяя историю Империи в истории Церкви, то Сульпиций, напротив, выступает резким противником участия светской власти в решении судьбоносных для Церкви вопросов. На чьей бы стороне не выступал император, его вмешательство, с точки зрения Сульпиция, не разрешает, а только усугубляет внутрицерковный конфликт. В результате, взгляд Сульпиция на настоящее и будущее Церкви и христианского мира оказывается безусловно пессимистическим. Использование же в качестве фундамента церковно-исторической теории Саллюстиевой концепции внутреннего разложения общества в период «внешнего» благополучия и мира в еще большей степени усиливало пессимизм Сульпиция Севера. В итоге, этот латинский христианский историк смог увидеть в современном ему внутрицерковном кризисе явление общеисторического масштаба.

Различия, которые мы обнаруживаем в оценках собственного настоящего латинскими церковными историками начала V в., отражали прежде всего разнообразие мировоззренческих установок, получивших распространение в христианской мысли в IV в. «Церковная история» Руфина, ориентированная не просто на широкий круг читателей-христиан, но, главным образом, на читателей из церковной среды, отражала, с одной стороны, общий оптимизм, вызванный к жизни религиозной политикой Феодосия Великого, с другой же, была ответом на поиски идеала Церкви как организма, ведущего мир и прежде всего светскую власть к подлинному благополучию. В свою очередь, ориентированный‚ по большей части, на светского читателя, знакомого с античной исторической прозой, труд Сульпиция Севера отражал озабоченность образованной элиты христианского общества по поводу постоянных распрей внутри Церкви. В отличие от Руфинова читателя, уже ощутившего подлинное торжество Православия в Империи при Грациане, Феодосии и Гонории, читатель Сульпиция мог надеяться лишь на установление внутрицерковного мира через глубинные изменения в самой Церкви, в первую очередь через ее моральное исправление, в котором главная роль отводится церковным пастырям

***

Сульпиций Север занимает особое место в ряду не только латинских христианских историков поздней античности, но и историков раннего Средневековья. Его «Хроника» является уникальным творением исторической прозы. В ней Сульпиций Север первым и единственным из христианских авторов решил создать версию всеобщей истории, которая в качестве стержня имеет библейское прошлое, продолжающееся в истории христианской, прежде всего западной, Церкви. Это еще не универсальная история, охватывающая события всей ойкумены, но история, в значительной степени близкая к универсальной. Взяв за основу библейские тексты, по крайней мере для изложения событий дохристианского прошлого, Сульпиций сумел создать отличное от экзегетических опусов и традиционных хроник произведение, подлинный исторический труд, в котором нашлось место не просто историческому событию, но и сюжетно выстроенному рассказу. В труде Сульпиция мы впервые сталкиваемся с попыткой создать концепцию, объясняющую священную историю. Сульпиций стремится найти смысл и закономерности исторического процесса, рассматривая его как взаимодействие Божественного и человеческого начала. В результате, Сульпицию Северу удалось показать универсальность священной истории. Ветхозаветная и христианская истории подчинены у него одним и тем же законам, поскольку универсален источник всего исторического процесса, так же как универсальна человеческая природа (46).

Важнейшей идеей, которую проводит Сульпиций Север на страницах своей «Хроники», становится заимствованная в римской языческой исторической прозе теория пагубного воздействия на нравы людей мирных времен, не требующих внутренней консолидации общества и снижающих долю личной ответственности за уже существующее благополучие. Перенесенная на христианскую почву эта Саллюстиева теория обретает совершенно неожиданное звучание в «Хронике» Сулвииция Севера. Если в рассказе о дохристианской истории Сульпиций напрямую связывает порчу и отступления иудеев от Бога с мирными периодами иудеиской истории, а религиозные успехи избранного народа соотносит с периодами испытаний, то эту же зависимость уже применительно к христианскому народу он делает стержнем своего рассказа о временах по Воплощении Бога-Слова. Именно использование данной теории позволяет Сульпицию Северу не только пессимистически оценить современное ему состояние Церкви, но и объяснить природу этого состояния.

_______________

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Этому вопросу посвящена значительная часть второй книги Феофила «K Aвтолику» (Ad Autol. II.17-32). Cм. критику этих отрывков: Droge А. J. Ор- сit. P- 102-1 17.

2. Сложно судить, оказали ли какое-то влияние на предприятие Сульпиция Севера опыты Аполлинария, который во время языческой реакции при Юлиане Отступнике перелагал библейские тексты, причем не только исторические книги но и псалмы? используя для этого жанры классической литературы. По крайней мере, если и нет прямой связи между Сульпицием и Аполлинарием, появление «Хроники» Сульпиция следует рассматривать как естественное, хотя и исключительное по исполнению, продолжение попыток части представителей христианской интеллектуальной элиты использовать опыт классических наук для нужд христианства.

3. Аверинцев С.С. Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего Средневековья // Античность и Византия- М., 1975. С. 273 -274.

4. Bardenhewer O. Geschichte der altkirchischen Literatur. Bd. 3. Freiburg. 1912. S. 422. Хроникой труд Сульпиция называли также писатели раннего Средневековья Идаций (Chron. 37a), Геннадий Массилийский (De vir. ill. 19) и Григорий Турский (Hist. Franc. 1.7}. Сам Сульпиций на протяжении своего произведения именует свой труд либо бревиарием священной истории (1.1.2), либо просто историей (1.20.1; 29.6}.

5. Петер Майнхольд, признавая своеобразие труда Сульпиция Севера, считает, тем не менее, что Сульпиций, соединяя всемирную историю с христианской историей‚ продолжает хроникальную традицию Евсевия. См.: Меіnhold Р. Ор. cit. S. 90.

6. О принципах организации исторического повествования в средневековой (главным образом византийской) исторической литературе см.: Долинин K. А Любарский Я. Н. Повествовательные структуры в византийской историографии // Любарский Я.Н. Византийские историки и писатели. СПб.. 1999. C. 355-369.

7. Указывая. что из-за «безучастности» автора произведение Сульпиция «получает характер элементарный хроники», А. П. Лебедев тем не менее именует его историей. См.: Лебедев А. П. Указ. соч. С. 434.

8. Laisner M.L. W. Op. Cit. P. 247.

9. Расцвет жанра универсальной истории, рождение которого связано с появлением «Всеобщей истории» Полибия, исследователи справедливо относят ко времени правления Августа, когда после выхода во времена Гая Юлия Цезаря «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского увидели свет «Всемирная история» Николая Дамасского и «Филиппова история» Помпея Трога. Несмотря на то, что с образованием Империи в литературе усилился интерес к феномену национальной истории, универсальные истории по-прежнему читались, именно с этим связано появление в III в. латинской сокращенной версии «Филипповой истории» Tpoгa. составленной Юстином. См.: Немировский А.И. Рождение Клио: у истоков исторической мысли. Воронеж. 1986. С. 152-181; Sacks К. Роlybius on the Writing of History. Berkeley, Los Angeles; London, 1981. Alonso-Numez J-M. The Emergence of Universal Historiography From the 4 to the 2 centuries B.C. // Studies in Greek Historiography from 4 to the 2 centuries B.C. Lovanii, 1990. Р. 173-192.

10. Относить сочинение Сульпиция Севера и числу универсальных историй, как это делает Бруно Луизелли можно лишь в том смысле, что любая христианская хроника универсальна Именно в этом смысле Б. Луизелли включает в список универсальных историй не только «Хронику» Сульпиция Севера, но и «Хронику» Юлия Африкана, «Историю против язычников» Павла Орозия и «Хронику» Фредегара, несмотря на то, что все эти труды весьма отличны друг от друга.

См.: Luiselli В. Ор. cit. P. 518-519.

11. Вполне справедливо исследователи средb источников Сульпиция Севера называют Юстинову «Эпитому Филипповой истории Помпея Трога», которая и позволила христианскому историку расширить пространственные рамки «Хроники». Costanza S.I. «Cronica» di Sulpicio Severo e el «Historiae» di Trogo-Giustino // La storiografia ecclesiastica nella tarda anticita. Messina. 1980. P/ 275-312.

12. По крайней мере, именно под этим титулом произведение Сульпиция впервые увидело свет в первом печатном базельском издании в 1556 г. (Bardenhewer O. Ор. cit. S. 423). Под таким же названием произведение Сульпиция Севера eвиделj свет в русском переводе начала XX в.: Священная и церковная история христианского историка Сульпиция Севера. М., 1915. Также «Священной историей» называет труд Сульпиция А. П. Лебедев (Лебедев А. П. Указ. соч. С. 434).

13. См. такие же оценки: Теuffеl W. S. Geschichte der rémischen Literatur. Вd. III. Leipzig. l913. S. 460; Brincken von den A. D. Op. cit. S. 67; Andei G. К. van. Op. cit. P. 55; Mole C. Op. cit. P. 204. Baн Андель называет труд Сульпиция универсальной церковной историей, где Израиль выступает в качестве первой Церкви: Andel G.К. шт. Ор. cit. P. 55-58.

14. Еще Р. Дж- Коллингвуд указывал на христоцентричность как на одну из характерных черт христианской историографии: «Ee повествование будет концентрироваться вокруг данного события [исторической жизни Христа], а все предшествующие и все последующие факты будут рассматриваться как события, либо ведущие к нему и подготавливающие его, либо развивающие его последствия» (Коллингвуд P. Дж. Указ. соч. С. 50).

15. Droge A.I. Ор. cit. P. 102-117.

16. Тюленев В.М. Лактанций... С. 68-73.

17. Ряд исследователей именно к идее прогресса сводят всю концепцию дохристианской истории Евсевия: Sirinelli I. Les vues historiques d'Eusébe de Césarée durant la période prénicéenne. Paris. 1961: Chesnut G. F. The First Christian Histories; Eusebius, Socrates, Sozomen. Theodorel and Evagrius. Second edition. Macon, 1986. Подчеркивая вариативность трактовок дохристианской истории у Евсевия, И. В. Кривушин также признает в ряду других и концепцию прогресса у первого церковного историка: Кривушин И.В. Ранневизантийская церковная историографии. С. 59-61.

18. Кривушин И. B. Ранневизантийская церковная историография. С- 64-65.

19. Подробнее см.: Тюленев B.M. Лактанций… С. 73-81.

20. Идеи по поводу «древнего христианства» обнаруживаемые исследователями еще в Новом Завете, стали общим местом в работах христианских апологетов. После Иустина об этом будут писать Тертуллиан, Афинагор, Климент Александрийский, Ориген, Евсевий Кесарийский. См.: Parades C. A. The phoenix and the ladder. The Rise and Decline oi the Christian View of History- Berkeiey: Los Angeles. 1964. P. 10-12.

21. Подробнее см.: Тюленев В. М. Лактанций... С. 87-96,

22. Таким образом, можно полагать. что Сульпиций логично продолжал раннехристианскую традицию периодизации истории на три периода (период до Закона, период Ветхого Завета. период Нового Завета), которую М. А. Барг называет «космологической». См. об этой периодизации применительно к Августину: Борг M.А. Эпохи и идеи. С. 101.

23. Этот термин вводит в своей статье Я.Н. Любарский. применительно к исторической концепции ряда ранневизантийских авторов. См.: Любарский Я. Н. Bизантийцы о «двигателях истории» // Любарский Я. Н. Византийские историки и писатели. С. 296.

24. Ср.: Любарский Я. Н. Указ. соч. С. 295-306.

25. Подробнее см.: Утченко С.Л. Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения Республики. М., 1952. С. 109-130; EarI D.C. The political thought of Saliust- Cambridge, 196l. P. 4l ff.; Syme R. Sallust- Berkeley; London, 1969. P. 244-249; 157-177.

26. Примеры скрытых Цитат из Саллюстня в «Хроникео Сульпиция Севера см.: Pratje H. Quaestiones Sallustianae ad Lucium Septimium ек Sulpicium Severum Cai Sallustii Crispi imitatores spectantes. G6t1ingen. 1974.

27. Тюленев В.М. Лактанций… с. 93-94.

28. Также датировка рождения Христа существенно отличается от предложенной Евсевием в «Церковной истории», где греческий историк соотносит Воплощение Логоса с концом Египетской и началом Римской империи. См. анализ датировки рождения Христа, предложенной Евсевием: Кривушин И.B. Ранневизантийская церковная историография. С. 65-66.

29. Лебедев А.П. Указ. соч. С. 434.

30. Уже в этом мы должны увидеть стремление Сульпиция Севера написать труд не лишенный концептуального единства. Перед нами в полном смысле универсальная церковная история; при этом ветхозаветная история иудейского народа во многом оказывается у Сульпиция прообразом церковной истории.

31. Уже неоднократно в исследовательской литературе отмечалось, что Сульпиций не следует «Церковной истории» Евсевия, в лучшем случае можно обнаружить лишь некоторое влияние «Хроники» Евсевия на Сульпиция. См-: Prete S. Op. cit. P. 45: Andei G.K. van. Ор. cit. P. 26; Mole C. Ор. cit. P. 197-198.

32. Признавая оригинальность Сульпиция Севера как историка, увидевшего данную закономерность в масштабах универсальной священной истории, мы не должны забывать о том, что ощущение кризиса, поразившего Церковь по окончании гонений, уже было знакомо христианским интеллектуалам конца IV н., о чем, в частности. свидетельствует уже процитированное в главе о Руфине высказывание Иеронима Стридонского из «Жития Малхз».

33. Именно такая последовательность событий будет принята церковными историками V в. Сократом, Феодоритом и Созоменом.

34. Исторический пессимизм Сульпиция Севера проявился уже в особом моделировании им никейских событий. Если, согласно Руфину, появление арианского учения сначала вызывает отпор Александра Александрийского, а затем и созыв императором собора (X. 1 -2), то, по Сульпицию, ариане еще до собора обманывают Константина, который начинает гонения на противников Ария, как из числа духовных лиц, так и из числа мирян, в результате чего созывается собор: при этом историк не видит в созыве собора какой-либо инициативы Константина: он просто пишет, что «был собран со всего мира собор» (II.35.2-4).

35. Cp.: Raf. HE X.9-10.

36. B данном случае трудно согласиться с A. П. Лебедевым. увидевшим в Сульпиции Севере абсолютно безучастного хрониста, боящегося выступить с собственным суждением о событиях. См.: Лебедев А. П. Указ. соч. С. 434-435.

37. Исключениями могут служить, пожалуй. упоминание Сульпиция о сражении Констанция против Магненция у Мурсы, которое историк включает в рассказ о епископе Валенте Мурсийском (Tо есть в рассказ о церковных событиях: II.38.5) и упоминание о тиране Максиме. пришедшем к власти в Британии (II.49.5).

38. B отличие от латинской, греческая церковная историография пошла именно по пути развития мелитоновской концепции. Сократ, Созомен, Феодорит даже Евагрий продолжали рассматривать успехи государства в связи с благополучием Церкви. См.: Кривушин И.В. Ранневизантийская церковная историография. Раздел II и III.

39. Andei G.K. van. Op. cit. P. 72.

40. Ван Андель считает, что создавая портрет Присциллиана, Сульпиций «списывает» его с портрета Катилины из произведения Саллюстия [Andef G. К.van. op. cit- P- 72}/ Действительно. Саллюстий подчеркивает знатность происхождения Катилины {Catilina nobili genere natus, Salt. BC 5.l), его силу духа и тела (fuit magma vi et animi ет согрогі, Safl. BC 5.1}, красноречие {satis eloquentiae, Solt. BC 5.4). Тем не менее, нельзя не признать. что Сульпиций значительно перерабатывает Саллюстня. усиливая акцент на идее неверного использования природных дарований, а потому не говорит, как Саллюстнй, об изначально существовавших, но скрытых пороках своего героя.

41. Неверно было бы полагать, как это принято в историографии, что Сульпиций Север, выступая решительным сторонником православной веры. всю вину за нарушение внутрицерковного мира возлагает на еретическую партию. См. подобную точку зрения. напр.: Laismer M.L. W. Ор- cit. P. 249.

42. Руфин пишет об этом: «Император, получивший благодаря его [пресвитеру] услугам власть, настолько был покорен им, что тот, кто стремился править всеми, спокойно позволял тому повелевать собой. От этого пресвитер, когда привязал к себе императора, начал внушать o возвращении Ария и убеждать, чтобы принудить священников, этого не желавших» (X.II).

43. Трудно согласиться с А.И. Донченко, который со ссылкой на Г. К. ван Анделя утверждает, что Сульпиций осуждает светских правителей за вмешательство во внутрицерковные дела (Донченко A.И. Сульпиций Север и его произведения // Сульпиций Север. Сочинения. М., 1999. С. 257). В действительности, императоры участвуют в церковной истории, лишь реагируя на смуту внутри Церкви.

44. В этом примирении Сульпиция с мирским знанием следует видеть, прежде всего, влияние со стороны таких интеллектуалов западного христианства, как Иларий Пиктавийский и Амвросий Медиоланский. Об их отношении к светскому знанию см.: Уколова B.И. Античное наследие... С. 151-152.

45. Свою позицию в традиционном для раннего христианства споре по поводу места классического образования в христианской образованности более четко Сульпиций обозначает в других сочинениях, в частности в «Житии св. Мартинa». Как пишет А. И. Донченко, Сульпиций, казалось бы, отвергает великие культурные традиции греко-римского мира, но «на самом деле он возрождает их, но уже в собственной интерпретации» (Донченко A.И. Указ. соч. С. 250).

46. Мы никак не может согласиться в данном случае с итоговой оценкой труда Сульпиция Севера которую в свое время дал ему А. П. Лебедев, Подводя итог своему небольшому очерку о Сульпиции. А. П. Лебедев пишет буквально следующее: ‹… все же Historia Сульпиция едва ли заслуживает имени истории. Это не больше как хроника, состоящая из набора фактов, не связанных единством» (Лебедев А. П. Указ. соч. С. 435). Как раз наличие четкой продуманной концепции и превращает труд Сульпиция Севера в подлинно историческое сочинение, способное не только рассказывать о прошлом. но и давать уроки на будущее.

Дата добавления: 2015-08-17