|
Читайте также: |
СИМВОЛИКА НАРОДНЫХ ОБРЯДОВ
Невозможно представить жизнь современного общества без Масленицы, Пасхи или Нового года. Причем, мы стараемся следовать старинным традициям, зачастую не понимая их смысла. Но почему же народная память в течение тысячелетий сохраняла этот жизненный опыт?
Начало формирования народных обычаев и обрядов [1]восходит к далеким языческим временам, когда зарождались аграрные культы и культ предков, хотя корни некоторых традиций обнаруживаются уже в первобытной охотничьей культуре. С крещением Руси появились другие обычаи, произошло наложение христианских обрядов на языческие. Новое время обогатило их европейским влиянием. В результате всех модернизаций утрачивался первоначальный смысл обрядовых действий, менялись они сами, превращаясь все более в обычные развлечения.
В народных обычаях отразились особенности социальной жизни и мировоззрения людей на том или ином этапе их исторического развития. Не претендуя на полный обзор, попробуем выявить некоторые элементы социокультурной динамики, важные для понимания рассматриваемого вопроса.
Прежде всего, обратим внимание на первобытную культуру охотников, являющуюся базовой для всей мировой культуры. Еще в праобществе ранних палеоантропов (питекантропов), живших 200-75 тыс. лет назад, начали формироваться, по мнению некоторых ученых, тотемизм и магия. Но особенно важные события происходили на заключительном этапе формирования человеческого общества в период поздних палеоантропов (неандертальцев), 75-35 тыс. лет назад. Несмотря на то, что эти пралюди еще не умели связно изъясняться, они, вероятно, старались выражать свои представления о мире обильной жестикуляцией, но не только. Археологические данные свидетельствуют о развитии у неандертальцев человеческих эмоций, заботы о членах своей праобщины, появлении у них первых захоронений. В ряде случаев вместе со скелетами были найдены части животных и орудия. Некоторые ученые связывают это с верой поздних палеоантропов в души умерших и загробную жизнь. Другие – истолковывают как заботу о мертвых, которых продолжали считать и после смерти полноправными членами коллектива, а потому оставляли покойника в пещере, клали рядом причитавшуюся ему долю пищи и орудия. Мертвых укладывали в могильные ямы в скрюченном положении (видимо, связывали) и заваливали землей, камнями, ветками.
Данные этнографии подтверждают не только заботу первобытных людей о мертвых, но и боязнь их. Первоначальным было убеждение в существовании исходящего от трупа таинственного, но вредного для живых влияния, результатом которого являлись болезни и смерть. Затем появились представления о «живых» мертвецах, выходящих из могил и вредящих сородичам. Наконец, значительно позднее сформировалась вера в душу, покидающую тело после смерти, а одновременно возник и страх перед ней. Таким образом, появление захоронений связано, с одной стороны, с заботой о покойниках, а с другой – со страхом.
У неандертальцев уже достаточно четко проявили себя магия, тотемизм и фетишизм. Зарождение этих древнейших религиозных форм подтверждают скопления в пещерах черепов и других костей медведей (реже - быка или волка), камни с нанесенными красными пятнами и углублениями (имитация раненых животных), костяные подвески. Этнографы объясняют хранение костей появлением магической заботы об убитом животном-тотеме с целью искупить вину охотников перед убитым зверем и обеспечить его телесное возрождение.
Развитие праобщины неандертальцев привело к возникновению предпосылок экзогамии (экзогамия – требование вступать в половые отношения только с членами других коллективов). Такими предпосылками могли быть частичная агамия (запрет половых отношений между членами коллектива) и чередовавшиеся с ней промискуитетные (неупорядоченные половые отношения) оргиастические праздники. Частичная агамия заключалась в половых производственных (охотничьих, рыболовных, военных и т.д.) табу. Суть их: строжайший запрет половых отношений в период подготовки и совершения какой-либо хозяйственной деятельности как необходимое условие ее успеха. Шансы на успех уменьшали конфликты между членами праобщины, главной причиной которых были промискуитетные отношения. Развитие хозяйственной деятельности требовало все более длительных периодов табу, а все более сокращавшиеся промискуитетные периоды превращались в настоящие оргии, сохранявшиеся у многих народов и после исчезновения рода[2]. Достаточно вспомнить купальскую ночь у славян с ее «разгульными игрищами», когда допускалась полная свобода в общении полов, в том числе свобода добрачных связей.
Чем больше подавлялся половой инстинкт, тем больше он стремился прорваться, что приняло форму оргиастических нападений представителей одной праобщины на другую. Нападали не только мужчины на женщин, но и наоборот. Причем нападение женщин могло иметь успех только тогда, когда они были в большинстве и достаточно организованы. В результате сложились ритуалы, сохранявшиеся по традиции и дошедшие как пережиток до ХХ в., например, обряд опахивания деревни [3].
35 – 40 тыс. лет назад (по некоторым данным – 70 тыс.лет назад)произошла трансформация палеоантропов в неоантропов – людей современного физического вида (Homo sapiens), что совпало с переходом к позднему (верхнему) палеолиту. Завершилось становление человеческого общества и 8 - 10 тыс. лет назад заканчивается период первобытной охотничьей культуры.
В мезолите (8 - 5 тыс. лет назад) осуществился переход от потребляющего к производящему хозяйству, возникло земледелие и скотоводство. Эти революционные изменения вызвали не только прогресс производительных сил в эпоху неолита (4 - 5 тыс. лет назад), но и радикально изменили образ жизни первобытных людей. Резко возрос уровень познания окружающей природы, так как от нее, от умения овладевать ею во многом зависело существование земледельца.
К этому времени у человека появились начальные объяснения мира и самого себя, выраженные в мифах. Миф был способом человеческого бытия и попыткой осмыслить его, образцом традиционных моральных ценностей и магической веры, доказательством целесообразности обрядов и культов. Миф отражал интуитивно распознаваемую сознанием первобытного человека закономерность и упорядоченность явлений природы в форме ритмичности, цикличности движения мифологических образов.
Одни и те же мифы и ритуалы многократно воспроизводились из поколения в поколение фактически без изменений. По мнению учёных, такой высокий авторитет мифов и ритуалов обусловлен их функциональным назначением. Они не только объясняют мир (его создание, взаимоотношение основных мифологических персонажей и т.д.), но, что самое важное, – заботятся о сохранении данного мира, способах его спасения, поддержания устойчивости Космоса [4].
Дело в том, что с позиций мифологического сознания, мир, двигаясь по бесконечным кругам времени, изнашивается, теряет заряд первоначальной святости. В этом движении он проходит промежуточные критические точки: зимнее и летнее солнцестояние, весеннее и осеннее равноденствие. В связи с неточным счетом юлианского календаря, а также переходом России в 1918 г. на григорианский даты критических точек часто перемещались. Приводим для сравнения данные Б.Рыбакова по славянским календарям IV века и современные[5]:
| КРИТИЧЕСКИЕ ТОЧКИ | IV ВЕК | НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ |
| зимнее солнцестояние | 23 декабря | 21-22 декабря |
| весеннее равноденствие | 24-25 марта | 20-21 марта |
| летнее солнцестояние | 23-24 июня | 21-22 июня |
| осеннее равноденствие | 23 сентября | 22-23 сентября |
Самую большую опасность таят в себе дни зимнего солнцестояния и весеннего равноденствия – периоды неопределённости, когда, в первом случае, световой день минимален, а ночь нескончаема, будто Солнце колеблется, стоит ли ему возвращаться; или когда, во втором случае, зима борется с весной и никак не хочет уступать свои права. В критические дни первобытный Хаос, из которого когда-то был сотворен мир, частично как бы восстанавливает свои права, проникает в организованный Космос. В такие моменты смыслом бытия людей становится спасение мира, противостояние Хаосу. Для этого надо воспроизвести первоначальные действия его сотворения, наполнив таким образом жизнь новой силой. Порядок этих действий сохранялся в мифах, которые древний человек принимал за правду[6].
Характер действия тесно связан с мифологической концепцией пространства и времени. Первобытные культуры и развитые религии представляют мировое пространство как серию кругов, имеющих общий центр. Центр – это место сотворения мира, наиболее сакральная (священная) его точка, где изливается божественная энергия, растекаясь во все стороны. Мир, т.е. «наш мир», в традиционном обществе ограничен территорией обитания, за пределами которой простирается неизвестный, «чужой мир», Хаос[7].
В восточнославянском фольклоре наиболее внешней областью мифологического мира является море-океан (как воплощение первоначального Хаоса), на котором стоит остров Буян (следующая область). Последняя перед центром область – изба, кузница, а в самом центре находится камень (Алатырь), столб,дерево, печь, красный угол или другие объекты, равнозначные представлениям о Мировом Дереве или Мировой Горе (источники порядка и чистоты)[8].
Мир описывался системой основных содержательных двоичных противопоставлений (бинарных оппозиций), которые определяли пространственные, временные, цветовые, социальные и другие его характеристики:
Ø верх-низ,
Ø правый-левый,
Ø сухой-мокрый,
Ø день-ночь,
Ø белый-чёрный,
Ø огонь-вода,
Ø чёт-нечет,
Ø мужской-женский,
Ø добро-зло,
Ø свой-чужой,
Ø жизнь-смерть,
Ø сакральный-мирской,
Ø счастье-несчастье и т.п.
Одному из элементов оппозиции обычно приписывалось положительное значение, другому – отрицательное. Таким образом, мир можно было оценить и установить связь между его отдельными объектами и явлениями. Например, идея справедливости оказывается связанной с представлениями о пространстве: правда, право, правильный, правый, но «левое» дело. Правая сторона связывается с верхним, светлым, мужским, а левая – с нижним, тёмным, женским началом. Поэтому мужчины носят одежду с правой застёжкой, а женщины – с левой, невеста находится слева от жениха и т.д.
В традиционной картине мир представлен вертикальной и горизонтальной структурами. Вертикальная модель пространства троична, она моделируется с помощью Мирового дерева (райское дерево Вырий, берёза, дуб, сосна, рябина, яблоня): 1)с кроной соотносится верхний мир, мир богов, небеса, птицы; 2)со стволом – средний, земной мир, пчёлы, копытные животные; 3)с корнями – нижний, подземный мир, царство мёртвых, хтонические (подземные) животные (лягушки, змеи, насекомые, бобры), грибы. Троичная структура является также универсальной моделью любого процесса движения и развития: возникновение, развитие и упадок.
Горизонтальное пространство организуется четвёркой: четыре стороны света, соответствующие им четыре ветра. Сакральными оказываются числа, производные от тройки и четвёрки: 7 (3 + 4) и 12 (3 х 4), семь небес, богов языческого пантеона, двенадцать месяцев, лихорадок, сказочных братьев и т.п.
Итак, пространство, как мы видели, неоднородно. Такой же качественной неоднородностью характеризуется и мифологическое время («наальное» время, период первотворения мира). Любой момент времени в суточном, годичном и эпохальном круге наделён определённой сакральностью, но уровень её существенно различается. Так, в сутках есть «добрые» и «недобрые» часы, особо критические моменты – полдень, полночь, рассвет и закат. Год понимался древним человеком как замкнутый круг, он имел начало и конец и мог возрождаться в форме Нового года посредством обряда «пересоздания» мира. Участвуя в ритуале «конца света» и его «воссоздания», человек и сам проходил эти стадии, рождался заново, возобновлял запас жизненных сил. В году, как уже отмечалось, были свои критические точки, будни чередовались с праздниками, и последние были наполнены значительным сакральным смыслом. Для древнего человека было очень важно определиться в связях с природой, миром, воздействовать на состояние «того», а в итоге – и на состояние этого света. Взаимоотношения миров упорядочивали праздничные ритуалы. Они вовлекали всех членов коллектива в сакральные действия по спасению своего мира и использованию плодородящих сил Хаоса для будущего благополучия.
Христианство принесло на Русь свою систему праздников, которая приживалась в длительной и упорной борьбе с языческими обрядами. Древние славяне строили жизненный уклад на природном календаре, который был инструментом поддержания коллективного благополучия, строго диктовал, когда надо вести те или иные хозяйственные или личные дела. После принятия христианства на эту роль стала претендовать церковь, хотя церковный календарь был направлен преимущественно на сохранение предания (памяти о событиях библейской истории) и установление ритма духовной жизни человека (чередование постов и мясоедов, праздников и будней). Православные праздники закрепляли в сознании верующего религиозно-этические нормы и прежде всего то, что было связано с именем Иисуса Христа, Богородицы, сподвижников Христа (апостолов), святых, призванных наставлять простых смертных, как им жить, чем заниматься, что думать.
К началу ХI века каждый день года оказался связан в христианской традиции с памятью того или иного святого и получил собственное имя. Представления о конкретном персонаже слились с народными приметами и поверьями, языческими обрядами и праздниками, в результате чего был точно определён порядок того, что следует делать в этот день, чтобы всё шло «как положено».
Новая вера утверждалась в массах с большим трудом, и церковь пыталась приспособить свой праздничный календарь к языческому, чтобы или вытеснить древние обряды, или видоизменить их, придав им христианский характер. В результате произошло наложение и слияние традиций. Сравним дни проведения некоторых языческих (IV век) и православных праздников:
| ЯЗЫЧЕСКИЕ | ПРАВОСЛАВНЫЕ | по старому и новому стилю | |
| Святки | 24 дек. – 6 янв. | Рождество Христово | 25 дек./ 7 янв. |
| День Велеса | 2, 6 янв. | Крещение Господне | 6 / 19 янв. |
| Масленица | 24-25 марта | Масленица | февр. – март |
| Комоедицы | 24 марта | Благовещение пресвятой Богородицы | 25 марта / 7 апр. |
| Ляльник (День Лели) | 22 апр. | Св. Анастасия и мученица Василиса | 15 / 28 апр. |
| Праздник первых всходов | 2мая | День св. Бориса и Глеба (сеятелей) | 2 / 15 мая |
| Ярилин | 4 июня | Семик, День Святой Троицы | конец мая –середина июля |
| Купала день | 23-24 июня | Иван Купала, Рождество Иоанна Крестителя | 24 июня/ 7 июля |
| Отбор жертв Перуну | 12 июля | Св. Мученики Прокл и Иларий | 12 / 25 июля |
| Перунов день | 20 июля | Ильин день | 20 июля / 2 авг. |
| Окончание жатвы | 7 авг. | Преображение Господне2-й Спас | 6 / 19 авг. |
| Праздник урожая | 8 сент. | Рождество Богородицы | 8 / 21 сент. |
| День Рода и Рожаниц | 9 сент. |
В Церковный календарь включены праздники подвижные (их даты меняются каждый год) и неподвижные (с постоянным днем). К подвижным относят праздники пасхального цикла, главный из которых, Пасха, отмечается в первое воскресенье после полнолуния, следующего за мартовским равноденствием. Обычно это период между 22 марта / 4 апреля и 22 апреля / 5 мая. Например, в 2007 г. день Пасхи – 8 апреля, в 2008 г. – 27 апреля, 2009 г. - 19 апреля, 2010 г. - 4 апреля, 2011 г. – 24 апреля и т.д. У славян-язычников в данное время значительных праздников не выявлено, но известно множество различных обрядов, связанных со встречей весны, заклинанием будущего урожая и приплода скота, защитой от недобрых сил. Ряд этих обрядовых действий слился с пасхальными торжествами, другие были утрачены. Отсчет своей даты от Пасхи ведут Масленица, Вербное воскресенье, Страстная неделя, Красная горка, Вознесение, семиковая неделя, Троица, Духов день. Главным праздником неподвижного цикла стало Рождество Христово.
Все христианские праздники, по важности воспоминаемых церковных событий, разделяются на великие, средние и малые. К великим праздникам относятся двунадесятые (отличаются празднованием события в течение нескольких дней) и некоторые недвунадесятые.
Двунадесятые:
U Вход Господень в Иерусалим - за 7 дней до Пасхи;
U Вознесение Господне - 40-й день после Пасхи;
U День Святой Троицы (Пятидесятница) - 50-й день после Пасхи;
U Рождество Христово - 25 декабря / 7 января;
U Крещение Господне (Святое Богоявление) - 6 / 19 января;
U Сретение Господне - 2 / 15 февраля;
U Благовещение Пресвятой Богородицы - 25 марта / 7 апреля;
U Преображение Господне - 6 / 19 августа;
U Успение Пресвятой Богородицы - 15 / 28 августа;
U Рождество Пресвятой Богородицы - 8 / 21 сентября;
U Воздвижение Креста Господня - 14 / 27 сентября;
U Введение во Храм Пресвятой Богородицы - 21 ноября / 4 декабря.
Недвунадесятые:
V Обрезание Господне - 1 / 14 января;
V Рождество Иоанна Предтечи (Крестителя) - 24 июня / 7 июля;
V День святых первоверховных апостолов Петра и Павла - 29 июня / 12 июля;
V Усекновение главы Иоанна Предтечи - 29 августа / 11 сентября;
V Покров Пресвятой Богородицы - 1 / 14 октября.
Пасха, или Светлое Христово Воскресение, не входит в число великих праздников, ибо считается праздником праздников.
Постепенно создалась довольно сложная система русских народных обрядов, в которой параллельно существовали две мировоззренческие позиции: христианства и язычества. Причем двоеверие существовало на Руси не только в переходный от одной веры к другой период, как это было в других европейских и восточных странах. Оно сохранялось у нас в течение долгих веков, составляя своеобразие русской культуры. Вот почему еще в начале ХХ в. этнографы обнаруживали полноценные языческие обряды в крестьянской среде. Иными словами, перевод культуры с родного, своего языка («языка язычества») на новоприобретенный, «чужой» («язык христианства») оказался не вполне адекватным, а в ряде случаев - вообще не осуществленным.
Лишь некоторые положения новой веры имели традиционные соответствия и потому были понятны. Сравните: христианские представления о конце света, Страшном суде и последующем Царстве Божием и языческие понятия о гибели мира и его возрождении. Или: распятие Христа и его воскресение – и ежегодно умирающие и воскресающие языческие боги.
Ряд мест в Евангелии можно рассматривать как мифологизацию древних ритуалов. Так, рассказ о крещении Иисуса Иоанном Крестителем по существу есть мифологическое обоснование практики водяного обрядового очищения; рассказ о тайной вечере – опоэтизированное и драматизированное описание широко известного древнего обычая вкушения хлеба и вина.
Однако многие идеи не имели прямых соответствий в языческих представлениях о мире: ожидание Мессии и его вторичного прихода, самопожертвование во искупление человеческих грехов, всеобщее воскресение мертвых, линейное время. Народный уклад постепенно вносил коррективы в каноны официальной религии. К примеру, житейское сознание воспринимало события «священной истории» вовсе не линейно, а через возвращающийся цикл постов и праздников, соотнесенный с циклом крестьянских работ («Борис и Глеб сеют хлеб», «Илия-пророк на поле копны считает»).
При переводе языков было очень важно установить соответствия между старыми и новыми персонажами. Такому «переводу» и был подвергнут языческий пантеон. Фигуры верхних уровней иерархии совпали в новой модели с христианской «верхушкой»: божественным семейством, ангелами, святыми... [9]Так, образ св. Георгия наложился как на Перуна-Громовержца, победителя змея, так и на Ярилу, умирающего и воскресающего бога. Двойственность получил и пророк Илья, отождествленный с Перуном и Велесом и, таким образом, связанный с небом и землей. Функции Велеса приняли также св. Николай, Власий и Василий. Богородица и особенно Параскева-Пятница и Анастасия заменили, вероятно, Мокошь. Некоторые святые получили множественные свойства, как Козьма и Демьян – покровители охоты, книжной науки, письменности и каллиграфии. Другие приобрели узкоспециальные функции: Антипа – зубной целитель, Сисиний, Пафнутий и Марой помогают от лихорадки и т.д. Христос – самая сакральная фигура, может выступать в роли защитника и покровителя почти всех сфер жизни. Многозначна и роль архангелов. Низшие духи не получили христианских соответствий, а были все причислены к «нечистой силе». Таким образом, народное сознание разделило сферы влияния в новом мире между христианством и язычеством, причем, чем менее сакральной была сфера, тем прочнее сохранялась традиция.
Итак, в русской духовной культуре рядом с нововведениями продолжала жить глубокая древность, что ярко проявлялось в синтезе обрядовых действий. Так было не только в средневековье, но и в Новое время, когда в отечественный быт стали проникать западные традиции. Из Германии, например, пришел обычай наряжать елку на Новый год, зародившийся там в XVI в. У немцев ель отождествлялась с Мировым деревом и была особо почитаемой. По указу Петра I с 1700 г. елками стали украшать улицы столицы, но только в 40-х годах XIX в. они появились в городских домах и при этом связывались с Рождеством. Причем, если немцы устанавливали небольшое деревце на столе в углу комнаты, то русские ставили высокую и густую ель на полу посередине залы, делая ее центром торжества. В конце XIX в. появились и хорошо известные нам Дед Мороз и Снегурочка. Дед Мороз соединил в себе черты Санта Клауса, русского фольклорного Мороза и св. Николая, а Снегурочка – западных зимних женских персонажей (св. Екатерины, св. Люции и др.) и русской сказочной Снегурки. Однако крестьяне тогда не приняли елку. Настороженно к ней относилась и церковь, видевшая в новом обычае проявление язычества. А партийно-советское руководство заподозрило в ней «поповское» влияние и в 1929 г. вместе со всеми церковными праздниками елка была отменена как атрибут Рождества. Вновь она вошла в нашу жизнь со встречей 1936 г., но теперь как новогодняя, советская, с пятиконечной звездой на верхушке.
Еще один пример проникновения западных веяний – дворянская свадьба, которая представляла собой своеобразную смесь элементов народного обряда, церковных нормативов и новых черт. Так, достаточно распространенным стал отъезд за границу прямо после свадьбы, по выходу из церкви. Новобрачные менее высокого социального уровня отъезжали в деревню или непосредственно после выхода из церкви, или после праздника в городе. Также было принято, чтобы молодые переезжали в новый дом или квартиру. Стремление справлять свадьбу «по-европейски», что было гораздо проще в ритуальном отношении, преобладало до 20-х гг. XIX века. В дальнейшем же наметилась тенденция придавать обряду национальный характер. Это, видимо, было связано с развитием романтизма, стремившегося к «естественности» нравов, свойственной крестьянскому быту. Следует, однако, иметь в виду замечание известного знатока русской культуры XVIII - XIX вв. Ю.М.Лотмана о том, что дворянское общество под «европеизмом» часто понимало не реальную действительность Запада, а ситуации из романов[10]. На рубеже XVIII ─ XIX вв., например, в быт проникли такие нормы «европейского» поведения (на самом деле – типичные романтические сюжеты), как нарушение родительской воли и похищение невесты. Интересно, что «умыкание девиц» – архаичная языческая форма брака у восточных славян, неожиданным образом «возродившаяся» через тысячелетие.
Таким образом, Новое время значительно поколебало древние устои. Отход от традиционных ценностей продолжался и в ХХ в. Но история не смогла стереть окончательно из памяти народа традиции, унаследованные от наших далеких предков. С помощью ученых попытаемся выделить в народных обрядах их языческую первооснову и более поздние наслоения.
АГРАРНЫЕ ПРАЗДНИКИ
Традиционная славянская культура была земледельческой по характеру. Весь уклад жизни оказывался связан с природными ритмами и хозяйственными работами. Поэтому главным стержнем языческого культа являлась аграрная магия.
Всё оформление аграрных праздников представляется как бы осуществлением договора человека с силами природы в рамках идеи космической взаимности: Природным божествам и духам приносят жертву, чтобы добиться их расположения и соучастия в труде, а после с ними делятся собранным урожаем. Жертвы и дары содержали общий смысл: реализация принципа «даю тебе, чтобы ты дал мне», а также принципа взаимного доброжелательства. Целью жертвы являлось получение благ и предотвращение бед, причём жертвоприношение тесно связано с просьбой (мольбой, молитвой). В качестве даров использовали мёд, мучные изделия, каши, зерно, яйца, вино, фрукты, ткани, предметы быта.
Кроме того, в праздниках годового цикла неизменно присутствовал эротический фон, ярче выраженный в майско-июньский период. В этом проявлялась забота общины о самовоспроизводстве. Другими словами, через эротические мотивы язычники воплощали идею утверждения жизни, вечного воспроизводства. Смысл аграрных праздников и обрядов заключался в том, чтобы спасти мир от смерти, обеспечить обильный урожай, благополучие и продление рода человеческого.
Из очень сложной системы народных праздников можно выделить основные циклы:
v Зимние святки – русалии (24 декабря – 6 января): двенадцатидневный заклинательный комплекс, подводивший итоги прошедшего и определявший судьбу предстоящего года. В этот период встречаются элементы почти всех обрядов, которые предстоит выполнить в течение года.
v Встреча весны и начало полевых работ (9 марта – 2 мая).
v Главные праздники – Масленица, Пасха: отражают культ солнца, пробуждение природы.
v «Зелёные святки» – купальские русалии, семицкая неделя – (Семик, Троица – Иван Купала 24 июня): кульминационная точка языческих гуляний, отличавшихся значительной массовостью. Явно выражен культ воды, растительности, плодородия и плодовитости.
v Осенние праздники – Рода и рожаниц, Рождество Богородицы – (август – начало сентября): имели благодарственную направленность, посвящались новому урожаю, женским божествам, дающим новую жизнь.
v Женские праздники (1 октября – 1 ноября): сезон посиделок, совместного прядения льна.
Наиболее полно смысл и функция праздников раскрывался в главном из них, который, как правило, происходил на переходе от старого года к новому. Восточные славяне-земледельцы счет новому «лету» (именно так тогда называлась годовая единица времени) начинали в марте. В середине XIV в. Церковь перенесла начало года на 1 сентября, а с 1492 г. этот день был утвержден и для гражданского Нового года. Наконец, Петр I, реформировав календарь, установил с 1700 г. празднование Нового года 1 января. Все эти даты были приурочены к началу лунного месяца накануне или после одной из критических точек года. Как уже отмечалось, наиболее опасными считались дни зимнего солнцестояния и весеннего равноденствия, соотносимые с зимними святками и Масленицей.
Именно эти праздники в первую очередь были призваны преодолевать надвигавшуюся катастрофу мира, силы Хаоса. Только согласованные ритуальные действия по созиданию нового мира могли обеспечить дальнейшую жизнь и благосостояние людей. Видимо этим объясняется лучшая разработанность обрядов, проводимых в указанные периоды, и их сохранность до сегодняшних дней. Поскольку разные праздники передают единый общий смысл, то в них много одинаковых или похожих элементов, символов, атрибутов.
К числу центральных по частоте исполнения и богатству вариантов принадлежат обряды похорон соломенного чучела и ритуальный обход дворов. Манипуляции с чучелом отмечены во многих праздниках. Соломенную Масленицу в виде женщины или, иногда, мужчины возили в санях несколько дней, а затем, оплакивая, сжигали на костре. Предварительно её могли раздевать и разрывать на части. Сожжение здесь несло очистительную символику, хотя образ Масленицы исследователи толкуют по-разному. В.А.Миронов, например, считает, что она носит имя языческой богини Мажаны (Маржаны), олицетворяющей мрак. Её уничтожали, чтобы под тёплыми лучами солнца вырос обильный урожай[11].
А. Миловский пишет о главном божестве, дающем жизнь, но которое к концу года дряхлело, о чём свидетельствовало зимнее увядание природы. Люди оказывались перед угрозой существования. Единственной возможностью дальнейшего благополучия казалась замена состарившегося бога молодым, полным энергии и животворной силы. Ежегодное умерщвление старого бога для возрождения его в новом обличье было, таким образом, условием сохранения жизни племени[12].
В отдельных регионах в разные праздники сжигали соломенные чучела Кузьмы-Демьяна (1 / 14 ноября) и Филиппа (14 / 27 ноября), хоронили Кукушку (40-й день по Пасхе), в середине июня в дни летнего солнцеворота хоронили или топили в реке Сёмика и Сёмичиху, Ярилу, Кострому, русалок, Купалу, освобождаясь таким образом от выполнивших свою миссию сил природы. Например, Кукушку тайно хоронили как «свидетельницу» обряда кумовления девушек, т.е. установления близкодружественных связей. Русалки приходили весной и орошали дождем хлебородные нивы, но в период отрицания язычества их стали воспринимать как души заложных (нечистых) покойниц, которых старались скорее проводить обратно, в их мир, до следующего лета. Ярило, Купала – божества мужской силы, весенней ярости, функции которых заканчивались с прорастанием зерна и всходами и т.д.
Интересно, что летом чучело топили или хоронили, то есть отправляли в нижний мир, что соответствовало движению природы «вниз» к осени, после прохождения летнего солнцестояния. Зимние сожжения символизировали движение вверх, и это связано с зимним солнцестоянием, стремлением преодолеть смерть. С разрушением старых сил природы и встречей весны связаны также обряды взятия снежной крепости, сжигания ледяной горки, на которой разводили костры – знаки солнца, под чьими лучами тают снежные покровы.
Иногда мифологических персонажей не уничтожали, а поклонялись им. Так, соломенной куклой (стригушкой) встречали невесту и жениха. Она же – домашняя Масленица, символ крепкого достатка и здорового потомства молодой семьи, домашняя берегиня. Её также выставляли в окнах и дворах в тот день Масленицы, когда молодые приходили к тёще на блины. Отсюда, видимо, пошёл обычай дарить куклу на свадьбу. На святки язычники устраивали торжественные ритуалы, чтобы умилостивить небесных дев-нимф, повелевавших туманами, облаками, снегами. Люди представляли их дородными красавицами и воплощали в образе снежных баб.
Традиционным обрядом плодородия и богатства был ритуальный обход дворов на святки, Масленицу, Пасху, Семик, Коляду. Ходоки обычно являлись знаком того, что данный период воспринимался как критический, когда Хаос вторгался в размеренную жизнь (ср.: святочные бесчинства, масленичный разгул). Обходящие осмысливались как тени предков или как представители хаотических сил, иного мира, которые способны навредить или принести благополучие, если их соответствующим образом одарить. Интересный обряд связан с Рождеством: ради большего приплода ягнят первого пришедшего колядующего сажали на шубу из овчины. Сидевший пришелец воспроизводил собой Велеса – хозяина подземного мира. Как покровитель скота он мог обеспечить приплод.
Характерным элементом святочных и масленичных гуляний было ряжение. По мнению исследователя В.А. Мироноа, истоком святочных обрядов является культ «скотьего бога» Велеса, выражавшийся в обращённых к нему заклинаний-просьб о даровании плодовитости и благополучия домашнему скоту. Ритуальным одеянием древних жрецов Велеса были звериные маски. Впоследствии в эти моления включили просьбы о будущем урожае, о плодовитости женщин, а маски превратились в карнавальные атрибуты[13].
Среди традиционных персонажей – звериные и птичьи маски: конь, бык, медведь, коза, курица, журавль, а так же старик и старуха, цыгане и др. Распространённым было переодевание мужчин в женские одежды и наоборот. Одевали вывернутые наизнанку меховые вещи, разодранное грязное рубище, на голову привязывали кудели шерсти, лица чернили сажей, на шею привязывали коровьи колокольчики. Всё это являлось атрибутами «антимира», мира Хаоса. Так, цыгане, с точки зрения русского крестьянина, – чужаки, живущие по неправильным законам: не пашут, кочуют, воруют. Всадник мог символизировать Громовержца, медведь – ипостась его противника Велеса, козёл – также один из атрибутов Громовержца.
Чаще всего образ козы связывался с магией плодородия: «Где коза ходит, там жито родит», – утверждает обрядовая песня. Но иногда значение её как бы раздваивается: умирающая коза – воплощение замирающей зимой природы, а воскресшая коза – природа, пробуждающаяся к новой жизни. Видимо, к более позднему времени относится ассоциация козы с чертями, которые чаще всего появляются в её образе. Туда, где имитируется зло, настоящее зло не придёт. Таким образом, обрядовое хождение с козой должно было обеспечить хороший урожай и предохранить от всякой нечисти.
Медведь мог выступать и в роли зверя богини весны Лады. В связи с чем непременная маска этого персонажа на масленичном карнавале олицетворяла наступление весны - время пробуждения от зимней спячки. Тему весны дополнял образ коня, принимавший участие в движении солнца. Маска быка – отражение культа ярой жизненной силы. Присутствие образа курицы связано с тем, что она наделялась магической силой плодородия. “Божьей птицей” называли журавля – вестника пробуждения природы.
В целом ряжение имело глубокий знаковый смысл. Переодетые – агенты «антимира», ставили себя вне принятых правил поведения, демонстрировали «антиповедение», хулиганили, глумились над всеми, пока от них не откупались и не выгоняли, как и положено поступать с нечистью: это служило магической защитой от возможных реальных нашествий. «Антимир», замечает А.Юдин, освящён языческой святостью, которая связана со смертью и возрождением, ростом, плодородием. Это нисхождение, за которым следует восхождение, прирастание блага[14].
Идея «антимира» присутствовала во многих обрядах. Так, в предпасхальный «чистый четверг» мужики для оберегания полей и огородов от кротов верхом на кочерге (антилошади) трижды объезжали их со специальными приговорами, очерчивая магический круг – защиту от подземных сил. А девушки в этот же день для охраны скота объезжали дом с постройками, сидя на помеле, распустив волосы и в одной рубашке, имитируя таким образом принадлежность к антимиру.
От визитов ходячих покойников и нечистой силы охраняла перевёрнутая посуда, которая в данной ситуации лишалась своего обычного значения и наделялась антизначением. Из антиматериала (противопоставленного обычным хозяйственным материалам, например, дереву, из которого вырезали идолов) – соломы, лыка – делали ритуальные чучела. С антиповедением связаны ритуальные шум, смех и сквернословие как обереги от нечистой силы, а брань, к тому же, была проявлением сексуальной магии.
Мы видим, что для перечисленных обрядов характерно выворачивание наизнанку обычного мира, замена полюсов бинарных оппозиций модели мира: верхнее менялось с нижним (например, обыгрывание половой сферы в непристойных выражениях и действиях), мужское с женским, умное с глупым, одежда с наготой или лохмотьями и т.д. В целом, «серьёзный», свой, упорядоченный мир менялся на «смеховой», чужой, хаотический. Имитация «антимира», а затем разрушение его означало преодоление Хаоса и восстановление порядка.
Многие обряды, особенно зимнего цикла, связаны с идеей плодородия. Так, на Масленицу и святки катались с гор, на Масленицу и Пасху качались на качелях. Магический смысл катания с гор – обеспечение роста культурных растений. Движение сверху вниз имитирует посредничество между мирами: за нисхождением (смертью) следует восхождение (воскресение). Зерно, положенное в землю, наполняется исходящей из нижнего мира силой и прорастает. Отсюда, чем дальше прокатишься с горы, тем выше затем поднимется стебель, больше будет урожай. С наполнением половой силой связано ритуальное катание с гор молодожёнов на Масленицу. Такой же смысл имеет качание на качелях. Этнографами зафиксирован и такой способ воздействия на высокий рост посеянных злаков, как хождение на ходулях во время начала посевных работ.
С перспективами будущего урожая связан обряд «посевания» или колядования в Сочельник, под Новый Год и накануне Крещения, а также волочебничанье на Пасху – обход домов с детьми с исполнением припевок, бросанием зерна и требованием угощения: как угостят хозяева, такой урожай и получат.
Плодородие обеспечивалось и путём нейтрализации противопоставления верх-низ. Для этого на Троицу пригибали к земле верхушки берёз и переплетали их с травой. В конце обряда деревце развивали и выбрасывали с причитаниями в реку – развязанная жизненная сила переходила в будущий урожай.
С Егорьева дня (23 апреля / 6 мая) – окончательное торжество весны над зимой) до Покрова (1 / 14 октября – первый подступ зимы) принято было водить различные хороводы – древние обрядовые танцы, связанные с символикой магического круга-оберега и Солнца. В одних случаях при этом исполнялись песни, заклинающие плодородие («где хоровод ходит, там и жито родит»). Другое значение имели орнаментальные хороводы с повторяющимися движениями, направленными по солнцу (по часовой стрелке). Они, как и магические орнаменты на одежде и домашних предметах, выполняли функцию защиты от враждебных сил. Но иногда хороводы водили в обратном направлении (как движется солнце, опустившееся на ночь в потусторонний мир), посвящая их антимиру, чтобы мёртвым тоже было хорошо.
Древнейший обряд, приуроченный к окончанию жатвы, – сохранение на поле пучка несрезанных колосьев, перевязанных лентой, – «Велесу на бородку» (у язычников) или «завивание бороды» Илье или Николаю (у христиан). Исследователи отмечают, что этот обряд был распространён у всех европейских народов и связан сверой в духа нивы, спасавшегося от жнецов в несжатом клочке хлеба или в дожиночном снопе.
К аграрному годовому циклу относился и культ поминовения умерших, хотя предков молили не только об урожае, но и о сохранности дома, целости скотины, здоровье людей и семейном благополучии вообще. Кроме того, Б.А. Рыбаков выявил чёткую логику культа в средневековой Руси, включавшего целую систему поминальных дней, и воспроизводившего этапы древнего языческого ритуала похорон. В системе годичных поминаний учёный выделил четыре звена[15]:
1. «Великий четверг» страстной недели перед Пасхой. В этот день жгли большие костры из соломы на улицах и у ворот и плакали об умерших, что имитировало погребальный языческий огонь. Одновременно жгли хвойные ветки в домах для очищения жилища и прыгали через этот костерок, на восходе солнца обливались водой (очищение), дети бегали вокруг двора с колокольцами (защита скотины от нечисти), кормили домового цыплёнком (возможно, это связано с тем, что курица помогала душе пройти путь на тот свет), прокапчивали «четверговой свечой» три креста на косяке входной двери (защита дома).
2. Радуница, проводимая через 12 дней после «великого четверга», в начале аграрного цикла работ. На погосте устраивали поминальную тризну с плачем и причитаниями, христосовались с умершими, просили их об охране дома и двора, зарывали в могилы и катали по ним крашеные яйца и поливали брагой (кормление земли, заклинание урожая). К этому же дню были приурочены «вьюницы» (обряд поздравления молодожёнов) – предки должны были освятить новую семью и покровительствовать ей.
3. Фёдоров день (20 апреля / 3 мая) – когда, по поверью, покойники тосковали по земле, отмечался посещением кладбища, причитанием и зазыванием мёртвых родителей. Особо выделялась поминальная суббота перед Троицей, на «зелёные святки» (семиковая неделя) в самый разгар весенних молений о росте и благополучии взошедшего хлеба. Выглядел этот обряд довольно странно, поскольку плач и «великий вопль» по умершим сменялся буйной тризной с «бесовскими играми» специально приглашаемых скоморохов и общими плясками, пением, а иногда и драками. Во многих местах поминовение сопровождалось продажей дудок и свистков, громким криком и свистом.
Б.А. Рыбаков объясняет это своеобразное сочетание плача и плясок стремлением противопоставить мертвенному началу начало жизнеутверждающее[16]. Однако более подходящим видится толкование А.В. Юдина и Л.Н. Виноградовой, которые отмечают, что на Семик приходился праздник поминовения заложных (нечистых) покойников – детей и молодых людей, не вступивших в брак. Их души могли возвращаться на землю в весенне-летний период, признаком чего было расцветание цветов (старики, «родители», умершие своей смертью, приходили на землю в осенне-зимнее время). В эти дни особенно шалили русалки – души заложных покойниц, враждебных живому человеку. Поэтому в Семик совершались обряды, чтобы защититься от этих духов (магический шум на поминках) и даже избавиться от них (обряды «похорон русалки», «проводы русалки»)[17].
4. «Дмитровская (родительская) суббота» (26 октября / 8 ноября) и вся предшествовавшая Дмитровская неделя. Поминовение проходило как дома, так и на кладбище и вновь завершалось разгулом. Оно было связано с окончанием обмолота урожая и всех мужских и женских сельскохозяйственных работ. Богатое угощение из 12 зерновых и мясных блюд служило знаком благодарности предкам за дарованные ими блага.
Как видно, моления были семейными и общественными, что говорит об их связи с проблемами как одного дома, так и всего селения. Встречающееся в обрядах число 12, видимо, свидетельствует об экстраполяции поминаний на все 12 месяцев года. Внимание к умершим проявлялось не только в поминальные дни, но и в другие праздники. В Сочельник, например, вечером во дворе зажигали большой костёр из соломы или навоза. Огонь считался местом притяжения душ, символизировал неразрывную связь двух миров. Души покойников собирались вокруг костра греться, а живые здесь же в глубоком молчании молились за них.
Характерная форма общения двух миров – гадания. В них проявлялось желание людей войти в контакт с потусторонними силами с целью узнать о своём будущем. Гадали, главным образом, на зимние и летние святки, когда активизировались эти силы. Причём явно более значимым был зимний период: от Рождества до Крещения – время наибольшей неопределённости в борьбе Хаоса и Космоса. С Сочельника до Нового Года, включая его первый день, интересовались будущим урожаем, а от Новогодней ночи до Крещения – замужеством. Срок исполнения считался разным: рождественские предсказания должны были сбыться в начале лета, новогодние – в середине, а крещенские - к окончанию. Известны и осенние девичьи гадания о суженых вечером под Катерину (24 ноября / 7 декабря) и под Андрея (30 ноября / 13 декабря). Способов совершения этого обряда было множество: в доме и на улице, в одиночку и группами, некоторые сопровождались пением-заклинанием (подблюдными песнями), многие выполнялись как праздничные развлечения, а другие считались страшными, как например, гадания на зеркалах (зеркало – граница между мирами). Нередко условием успешной ворожбы выдвигалось создание обстановки, напоминающей загробный мир: темнота, свеча, тишина, одиночество, нагота или свободная рубашка без пояса, распущенные волосы, отсутствие крестиков, колец, браслетов и других атрибутов «белого света».
Простейшей формой гадания можно считать «суеверные» бытовые приметы, например: «разбить зеркало – значит, потерять душу» (чтобы исправить положение, нужно собрать осколки в коробочку и окропить их кровью из своего указательного пальца); «вернуться домой за забытым предметом – не иметь удачи» (надо посмотреть в зеркало прежде, чем снова уйти, а по другой рекомендации даже высунуть язык или состроить рожу, чтобы отпугнуть злых духов, прячущихся за зеркалом). Русские люди всегда были очень суеверными. Возрождение этого пережитка сегодня психологи связывают со стремлением к определённости и уверенности в нынешнюю эпоху перемен. Эта временная слабость будет исчезать по мере привыкания к свободе личности и к необходимости больше полагаться на самих себя.
Магия благополучия отражена в обычае украшать ёлку. Его связывают с поверьем древнегерманских племён о том, что духи скрываются в вечнозелёных елях и чтобы их умилостивить, надо сделать им подношения. Видимо с тех пор сохранилась у немцев и перешла к русским и символика ёлочного наряда: коровы, козы, барашки развешивались в память о новогодней жертве духам подземного мира, чтобы избежать голода и бедствий. Фрукты на ёлке – напоминание природе о том, что она должна позаботиться о людях в предстоящем году, осыпать их плодами, а конфеты – пожелание сладкой жизни. Но если конфеты, печенье, яблоки положены под ёлку – это в память о предках. Ёлочные свечи, гирлянды (особенно много их должно быть на Рождественской ёлке) призваны поддержать солнце, чтобы оно совсем не погасло в критические зимние дни. Рождественские же свечи на столе означали семейный очаг.
В России вечнозелёная ель (сосна) стала восприниматься как символ жизни, мира и счастья лишь в Новое время. В древности она считалась деревом смерти, её ветками устилали путь похоронной процессии. В некоторых славянских регионах к Новогоднему празднику выращивали в кадках цветущие вишни и украшали их свечами.
Дед Мороз и Снегурочка у ёлки, как уже отмечалось, появились тоже довольно поздно, в конце XIX века, хотя как фольклорные персонажи были известны давно. Мифологический Мороз, Морозко, Студенец – повелитель зимних холодов, неказистый вредный старик с длинной седой бородой, который стуком палки вызывал трескучие морозы. Со временем он превратился в богатыря кузнеца, сковывавшего реки. У славян существовал специальный ритуал задабривания Деда Мороза накануне Рождества. В ХХ столетии Дед Мороз воспринимался уже как воплощение щедрости и доброты. Снегурочка – олицетворение молодости, радости и веселья, юная дочь весны.
Почитание деревьев издревле было свойственно всем народам. На Руси культовым деревом была берёза – символ девичества, дух-покровитель сообщества. Как главный образ она присутствовала во многих девичьих обрядах, на Троицу. С её помощью «кумились», ветками наряжали дома, из неё плели венки. Венок служил залогом бессмертия, знаком любви и супружеских уз. Наши предки верили, что украшая всё кругом зеленью и цветами, можно ускорить созревание хлебов. Верба, расцветающая первой, стала знаком наступающей весны, деревом жизни, наделённым особой целебной силой. Она – героиня вербного предпасхального воскресенья. В фольклоре она приобретала черты Мирового дерева, как и береза, и сосна. Символом космического Мирового дерева был и ледяной столб, который устанавливали на Масленицу. Рябина способна защитить от всякой ночной нечисти. Она неподвластна подземным силам. Ярко-красный цвет ягод – цвет Солнца, победителя ночи. А осина – проклятое дерево, место постоянного обитания злых духов. Его нельзя было вносить в дом, прятаться под ним во время грозы, но именно осиновым колом можно было навеки пригвоздить к земле упыря.
Большая роль растительному миру отводилась в купальской обрядовости. Со дня Аграфены Купальницы (23 июня / 6 июля) начинали активный сбор трав и кореньев для лечения и ворожбы. В ночь на Ивана Купалу, ночь ведьм, колдунов и всякой нежити, разговаривали между собой животные, деревья и даже травы, которые в тот момент наполнялись чудодейственной силой. Но чтобы они не утратили своего магического воздействия, неотделяемого древним человеком от физического, необходимо было строго соблюдать правила сбора трав и необходимые ритуалы. Тогда, если повезёт, можно найти даже таинственный «перунов цвет» – огненный цветок папоротника, сорвав который овладеешь тайными знаниями и сможешь видеть зарытые под землёй клады. Это возможно только в данную ночь, когда нечисть приоткрывает спрятанные сокровища и они вспыхивают блуждающими огоньками на болотах и лесных пнях.
Важнейший символ купальских обрядов – двуцветный цветок иван-да-марья, означавший два противоборствующих начала: мужское и женское, огонь и воду, высшее и низшее, жизнь и смерть, крепко связанных друг с другом. Иван обозначен жёлтым цветом – это Иван Купала, воплощение силы Солнца, небесного огня. Марья (синий цвет) – образ древнего духа смерти, болезней, водной стихии Мары (Марены). По фольклорным текстам, это родные брат и сестра, вступившие в кровосмесительную связь. С близнечной парой Иван-Марья была связана магия любви и плодородия, а также целебных сил.
Довольно сильно в купальских праздниках выражено магическое значение воды. Массовые купания в источниках (или в бане) были почти обязательными, иногда – нагишом, чтобы в течение лета чувствовать себя в воде безопасно. Для здоровья умывались утренней росой (с этой же целью катались по росе в Егорьев день – 23 апреля / 6 мая. В конце зимних святок на Крещение многие окунались в прорубь, называемую Иорданью (в честь реки, в которой крестился Иисус), смывая таким образом с себя грехи и болезни. Купание вообще осмыслялось как возвращение к изначальной чистоте. Купанием и обливанием сопровождался обряд вызова дождя, согласно языческим представлениям о связи влаги земной и небесной. Заклинание дождя, а значит, обеспечение плодородия возможно было и с помощью ритуальных поцелуев. Это отмечено в масленичных обрядах, восходящих, вероятно, к представлениям о совокуплении неба (мужское начало) и земли (женское), в результате чего возникает дождь, оплодотворяющий почву. Воду активно использовали для гаданий, так как её зеркальность – отражение иного мира, реки-дороги в потусторонний мир.
Очистительную силу имел и огонь, поэтому на Купалу жгли костры (символ Солнца) и прыгали через них, переносили немощных стариков и маленьких детей. Удачный совместный прыжок девушки и парня предвещал им счастье. Солнечная символика отражена в обычае пускать с горок обвязанные соломой и подожжённые колёса. Защищающие от враждебных сил костры разводили и на Благовещенье (25 марта / 7 апреля). Через них скакали, дымом окуривали одежду. Всю ночь накануне горели огни и в избах, чтобы лучше уродился лён, в противном случае его выжжет молния. Так как Благовещение считалось неблагоприятным днём (возможны ссоры, скандалы, сглаз, наговоры и проч.), то эти меры предохраняли от злого магического воздействия.
Итак, основу календарных праздников составляют языческие и христианские традиции при явном доминировании первых. В народных обычаях они, как правило, настолько тесно переплетены, что бывает трудно выделить их первоначальный смысл. Это замечание относится не только к сельскохозяйственным, но и к семейным обрядам.
СЕМЕЙНЫЕ ОБРЯДЫ
Согласно традиционному мышлению, критические точки есть в жизни не только природы, но и человека, основные из них: рождение, свадьба и смерть. Ритуалы, посвященные этим событиям, способствовали переходу личности из одного социального состояния в другое. Они достаточно специфичны, но имеют и некоторые общие черты.
Во всех случаях: и с младенцем, и с невестой, и с покойником, совершался обряд омовения, смысл которого в том, чтобы «смыть» прежнее состояние (нерожденности, девичества, жизни). Нечистыми представлялись роженица и новорожденный: рождение, во-первых, считалось высшим проявлением женского начала, связанного с нижним, негативным, а, во-вторых, переводило ребенка из невидимого в видимое, из представителя иного мира в живого человека. Очищение невесты связано с превращением ее из «своей» в «чужую» для родительского дома и, наоборот, из «чужой» в «свою» для дома жениха (идея смерти и возрождения). Нечистым считался и покойник, уходивший в мир иной. Омовение, наряду с другими действиями, нейтрализовало исходившую от него смертоносную силу и одновременно облегчало ему переход в царство мертвых.
Сходство проявляется и в том, что совершавшиеся в родильной и погребальной обрядности действия аналогичны по назначению и синхронны, хотя предполагали противоположный эффект и порядок. В свадьбе же реализовались представления и о рождении, и о смерти. Обряды принятия новорожденного в семью или общину (проведывание роженицы сельчанами, выбор кумовьев, ритуальный обед-родины, крещение, крестины, первая стрижка ребенка) и поминальные обряды (прощание, похороны, поминки после похорон, а также на 9-й, 40-й день и в годовщину) продолжались в течение года. Со сроками поминания покойного перекликаются омовение роженицы и повитухи на третий день и очистительная молитва родившей через 40 дней, после которой ей вновь разрешалось посещение церкви.
Свадебный и похоронный обряды сближало, например, сходство причитаний, включение элементов одного ритуала в другой: плач невесты-сироты, как бы приобщавший умерших родителей к участию в свадьбе, или, наоборот, похороны «невесты» (незамужней девушки), которые содержали черты свадебных действий, поскольку все критические точки жизни должны были быть пройдены по порядку.
Праздники имели и свои существенные отличия. Рождение отмечалось спокойно, сдержанно, главным было помочь женщине в родах, очистить ее и младенца, принять нового члена в общину. Свадьба – кульминация жизни, напротив, была масштабным, шумным событием с очень сложным ритуалом и глубоким смыслом. Значительным и глубокомысленным являлось и погребение, требовавшее точного выполнения установленных правил во избежание опасности, исходившей от покойника. Остановимся подробнее на свадебном и погребальном обрядах.
По мнению А.В.Юдина, в традиционной свадьбе выявлялись два основных признака, тесно связанных между собой: диалогичность и переходный характер. Диалог вели род жениха и род невесты, чуждые пока друг другу, но стремившиеся породниться. В обряде постоянно сталкивались оппозиции: свой-чужой, близкий-далекий, доля-недоля, жизнь-смерть. Замужество ритуально осмысливалось как смерть: плач невесты, сборы в долгий путь, в чужую сторонушку, мир иной. Одновременно оно отмечало переход из юношества в полноправную зрелость (величание молодых по отчеству, именование князем и княгинею).
Во время празднества между домами жениха и невесты происходили постоянные перемещения: при сватовстве, «глядении» невестиной родней хозяйства жениха, рукобитье и самой свадьбе. Ритуально это пространство воспринималось как путь из мира в антимир, каждый из которых имел свой центр (красный угол, печь) и серию кругов (дом, двор, деревня, поле). Путь от одного дома к другому состоял в последовательном пересечении границ этих кругов (двери, ворота, околица). При этом все, что оказывалось впереди, даже порог своего дома, воспринималось как «чужое» и для его преодоления и превращения в «свое» требовались специальные обряды. Самым последним рубежом был стол, через него сватами совершалось рукобитие – окончательное снятие исходного противостояния. При всех предсвадебных передвижениях пути туда и обратно не должны совпадать, так же как нельзя вернуться той же дорогой из мира иного. По древним представлениям, вход в мир иной охраняли привратники и чтобы пройти туда, надо было заплатить им выкуп. Отсюда пошел обычай преграждать дорогу свадебному поезду, требуя плату вином, деньгами и проч.
Помешать свадьбе могла и нечистая сила, и колдуны. От них защищали обереги (иголка в подоле, кропление святой водой, молитвы, обвязывание молодых рыболовной сетью и т.д.) и другие магические средства (шум, стрельба, «опахивание» веником круга вокруг поезда, покрывание головы молодых, запрет произносить их имена и т.д.). Колдунов, чтобы не обиделись и не навредили, приглашали на свадьбу, а от колдовства охранялись заговорами. Окончательный переход невесты в дом мужа и превращение ее в «свою» закреплялся переплетением кос по-женски и ритуальным обходом молодой вокруг печи в этом доме[18]. Таким образом, окружавший свадьбу мир был наполнен сложной знаковостью, где особым значением наделялась каждая мелочь, несущественная в обычной жизни.
Наряду с традиционными представлениями о мироустройстве в свадебном обряде можно увидеть следы древнего быта славян28. Иногда эти две особенности накладываются друг на друга и тогда возникает многовариантность в понимании традиции. Так, первоначальной формой заключения брака было умыкание девиц из чужого рода или села во время игрищ. Заранее условившись с невестой, жених похищал ее после гуляний, увозил на сутки в лес, объезжал с ней трижды вокруг заветного дерева или озера, после чего она считалась его законной женой. Этот обычай отразился в ряде более поздних свадебных обрядов:
o появление сватов в виде путешественников, странников;
o появление сватов поздно вечером, в полночь;
o разговоры о том, как князь увидел на охоте лисичку (куничку) и начал ее преследовать;
o устройство перед домом невесты искусственных преград (защита от жениха-хищника;
o выстрелы во время сватовства и свадьбы;
o хоругви, знамя, шест с лентами (знак победы);
o запирание ворот во дворе невесты перед сватами или женихом;
o борьба перед воротами невесты;
o обыкновение прятать невесту;
o вооружение брата невесты или подруги саблей, палкой, плетью;
o враждебное отношение между гостями жениха и невесты (состязание в песнях);
o отправление молодой в дом мужа поздно вечером;
o внесение молодой на руках в дом;
o символическое бегство молодой, освобождение от мужа;
o притворное рвание косы молодой (отрезанная коса – символ потери девственности, насильственного захвата);
o вооруженное оберегание молодых в первую брачную ночь.
Затем похищение сменилось куплею – платой родне невесты. Отсюда невеста называлась «рядом» (ряд – договор), «товаром», а жених – «ряженым», «купцом». После свершения договора стороны били по рукам (рукобитие, обручение). Напоминание об этом:
· сватовская формула «у вас товар, у нас купец»;
· пропой невесты парнями-соседями;
· продажа косы;
· осмотр невесты;
· выкуп места около невесты или ее сундука;
· рукобитье сватов после сговора (рукой завёрнутойт полой – к богатству, а голой рукой к бедной жизни);
· соединение рук брачующихся (передача девушки во власть мужчины);
· битьё невесты плеткой, прутом;
· заплетение и подстригание косы невесты (символ подчинения мужу);
· жених наступает на правую ногу невесте;
· разувание мужа, целование ног.
Еще одна форма – договорный брак, который заключался по воле родителей или взаимному уговору молодых. Его отголоски:
¥ обрядовое спрашивание жениха и невесты их родителями или сватами о согласии на вступление в брак;
¥ спрашивание сватом у невесты позволения ввести жениха в избу;
¥ осмотр дома жениха родителями невесты («смотреть колушки»);
¥ нахождение у порога родни жениха во время сговора и прислуживание родственникам невесты;
¥ высказывание родителями молодой намерения взять ее обратно в случае дурной жизни в доме мужа;
¥ дарение невестой сорочки жениху.
Нам известны языческие представления о браке неба и земли: солнечные лучи и дождь оплодотворяют землю, которая дает плоды. Славяне верили и в супружеские отношения месяца и солнца. Месяц сначала являлся мужским началом, а затем, с развитием земледелия, уступил первенство солнцу, перейдя на женскую роль. Распространено также верование в бракосочетание месяца и вечерней звезды. Небесный брак стал освещающим первообразом брака земного, о чем свидетельствуют следующие черты:
£ светоносные и громоносные свойства молодых освещающих двор и дом своим появлением;
£ расположение к красному цвету;
£ влияние новобрачной на растительность и размножение скота (доение коровы);
£ полный свадебный обряд только для невинной девушки (солнце только раз в году празднует бракосочетание с месяцем или землей);
£ исключительное уважение к невесте (сближение ее с солнцем, теперь она содействует благосостоянию);
£ воздержание молодых от пищи во время праздничной трапезы (они мистические существа);
£ сохранение брачной одежды и ее целебное значение.
В свадебных обрядах многократно повторялась небесная символика:
z кольцо, венок – символы солнца, брачного союза;
z фата (покрывало) – весенний облачный покров, облегающий землю и посылающий дождь, символ плодородия, замужества;
z костер – очищающее средство и предохраняющее от колдовства;
z стрела, плеть – солнечный луч, оплодотворяющий землю, символ любви и плодородия;
z палка – солнечный луч или Древо жизни;
Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 151 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Итоги школы школа психологии и человеческих отношений | | | Обозначения |