Необычный конгресс.

Летом 1994 года, приехав на международный конгресс по социальной психиатрии в Гамбург, мы увидели странную картину: заметное число делегатов конгресса выглядели как душевнобольные.

«Удивительно! Почему западные врачи так похожи на своих пациентов?» — подумали мы.

Но вскоре выяснилось, что это натуральные пациенты. Мы снова изумились: как можно показывать больных людей огромному залу, будто зверюшек в цирке?

Западные коллеги снисходительно улыбнулись стереотипности нашего мышления и объяснили, что мы являемся свидетелями величайшего гуманистического эксперимента. Впервые на научном конгрессе пациенты психиатрических клиник, в том числе и страдающие глубокими расстройствами, будут делать доклады наравне с корифеями медицины. И они действительно их делали, перемежая подробные описания бреда и галлюцинаций с яростной критикой врачей и методов лечения, а также требуя для себя права на вождение машины, на работу в суде и прочих органах власти. Поведение врачей тоже, впрочем, было для нас непривычным. Они все время что-то жевали, пили воду из бутылочек, громко переговаривались, вставали посреди выступлений — даже когда доклад делал ученый с мировым именем! — и косяками выходили из зала. Очереди за кофе и бутербродами в рабочее время и в перерывах были практически одинаковыми. Слушая же выступления пациентов, врачи почему-то очень веселились. Так потешаются дошкольники и младшие школьники, глядя на клоунов, дубасящих друг друга надувными молотками. Подобная бестактность шла вразрез с нашими представлениями о врачебной этике, но мы и это списали на совковую стереотипность.

В последний же день произошло нечто и вовсе невообразимое. Больные, на которых вся эта непривычная обстановка действовала возбуждающе, совершенно растормозились и уже без приглашения валом повалили на сцену, пытаясь дорваться до микрофона. Индианка с черными распущенными волосами, в ярком экзотическом наряде завывала, размахивая руками, которые были все от плеч до запястий увешаны сверкающими браслетами. Так, наверное, неистовствали древние пифии, впадая в экстаз. Другой, местный пациент (вернее, клиент — на конгрессе много говорилось о том, что из соображений политкорректности больных теперь нельзя называть пациентами, поскольку это ставит их в подчиненное, а значит, униженное положение) кричал, что ему в Германии тесно, не хватает свободы. И грозился сбежать в пампасы. А потом, оборвав себя на полуслове, запел песню тех самых пампасов или, может быть, прерий и принялся изображать ковбоя верхом на лошади. Но вскоре и песня была прервана, потому что любитель свободы подбежал к старому профессору, восседавшему в президиуме, и начал его душить. Устроителям пришлось поступиться правами человека, и раздухарившегося ковбоя вывели из зала. Но не успели мы перевести дух, как на сцену выскочила девица, которая, не претендуя на микрофон, с разбега плюхнулась на колени к другому члену президиума (он был гораздо моложе первого) и быстрыми, ловкими движениями стала его раздевать. Зал взревел от восторга. Сквозь хохот, свист и ободряющие выкрики психиатрической братии доносились обрывки фраз: «Что мы тут делаем?.. Дорогой, мы только теряем время… Пойдем отсюда… Мы нужны друг другу…»

Тут уж мы не выдержали и, плюнув на политкорректность, сказали немецкой коллеге, которая нас опекала на конгрессе: «Зачем было привозить сюда эту больную женщину? У нее же острый психоз».

Коллега отреагировала неожиданно и с заметным раздражением:

— Откуда вы знаете, что это больная? Вы что, ее тестировали? Может, она как раз психиатр, подруга доктора Крюгера…

Мы пристыжено замолкли, ведь и вправду не тестировали… А то, что видно невооруженным глазом, так это у кого какое зрение…

Но тут нашу подмоченную было репутацию спас сам полураздетый доктор Крюгер (назовем его так). Отстраняя непрошенную возлюбленную, он извинился в микрофон перед залом за то, что больная разволновалась и ведет себя несколько аффектированно.

Что было дальше, мы, честно говоря, помним слабо. Осталось лишь впечатление кошмара, какого-то всеобщего беснования. А еще в опухшей голове промелькнула мысль, что на следующем конгрессе душевнобольные, наверное, будут уже сидеть не только в зале, но и в президиуме. А через раз полностью захватят власть, обретя полномочия устроителей. Ведь с их маниакальным напором они сметут на своем пути любую преграду.

Тогда нам эта мысль показалась скорее юмористической. Во всяком случае, мы не стали ее развивать. Но теперь, глядя на то, что происходит вокруг, как-то очень живо припомнили свои гамбургские впечатления и подумали, что все это скорее грустно, нежели смешно. А главное, совсем не так далеко от истины, как нам казалось в начале 90-х! На конгрессе была воочию явлена одна из важнейших тенденций современного переустройства мира — стирание границ между безумием и нормой.

Вообще-то, разговоры о том, что нормальных людей в принципе не существует и что никто не знает, где кончается яркая личность и начинается личность психически нездоровая, велись давно. Мы, во всяком случае, помним подобные сентенции с самого детства. А кому незнаком расхожий миф о сцепленности безумия и гениальности? Равно как и о том, что все талантливые люди хоть с легким, но приветом? Во времена застоя критическое отношение к психиатрии среди нашей интеллигенции усугублялось еще и практикой помещения диссидентов в сумасшедший дом. Случаев таких было не столь много, как принято думать, но зато они получали громкую огласку, ибо в брежневское время в «железном занавесе» появились бреши: кто-то слушал радиостанцию «Голос Америки», кто-то читал самиздатовскую литературу. И даже тогда, когда диссидент действительно был психически не вполне нормален, на это закрывали глаза, потому что восхищение храбростью человека, который подвергал себя риску во имя всеобщей свободы, перевешивало все остальные соображения.

Поэтому, когда в перестройку разрешили сниматься с психиатрического учета по желанию или вовсе не вставать на учет, общество восприняло это законодательное послабление как торжество попранной справедливости. Казалось, что политические борцы наконец получили право снять с себя ложные обвинения. Но на деле вышло, что с учета снялось огромное количество настоящих больных, ведь один из признаков серьезной душевной болезни — это снижение критики (называемое в медицине анозогнозия — неузнавание, невидение собственной болезни. — прим. Я. С.). Больной неадекватно оценивает свое состояние, считая себя абсолютно здоровым, а близких, советующих ему лечиться, сумасшедшими или злодеями.<…>

Как-то раз уже не в Германии, а в Москве мы долго беседовали с немцем. Разговор был сложным и касался духовных проблем современной жизни. Обычно, с иностранцами такие беседы длятся, если вообще возникают, очень недолго. Их это явно утомляет. А наш немецкий гость понимал все с полуслова и был настолько захвачен разговором, что не проявлял ни малейших признаков усталости…

— А что думают по поводу обсуждаемых нами проблем люди вашего круга в Германии? — спросили мы, тайно вздохнув о том, что не встретили там столь близких по духу собеседников.

Лицо немецкого историка омрачилось.

— У меня нет круга. В Германии мне вообще некому это сказать.

— Почему?

Он ответил не задумываясь:

— У нас «промывка мозгов» длится уже более 40 лет, а у вас она только началась. Так что в России еще много нормальных людей, которые способны вникнуть в смысл происходящего».

«Ну, что же, — спросит читатель, — у них там совсем ничего хорошего нет?» Конечно, есть очень много хороших качеств. Только речь не об этом, а о том, что много в последние годы появилось любителей искать соринки в русском глазу, в своем не замечая бревна. В какой бы стране мира мы ни находились, давайте будем помнить, кто мы и откуда, учиться у всех, но никому не подражать и не поддаваться на «промывку мозгов». А со своими соринками разберемся как-нибудь сами.

Частные мифы

В дальнейших главах будут приведены примеры частных мифов. Это, в основном, истории или наблюдения отдельных лиц, не имеющие глобального политического, экономического или нравственного значения, а только отражающие жизнь наших соотечественников на Западе. Некоторые из этих глав будут лишь чьей-то личной историей, другие же основаны на воспоминаниях разных людей из разных стран. Тем не менее мы посчитали важным и нужным включить такие главы в книгу, поскольку эти частные примеры отражают определённые процессы, происходящие в западном мире и малоизвестные живущим на нашей родине.

Миф № 29
Профессиональному музыканту высокого уровня можно без труда получить работу по специальности на Западе

Рассказывает А. В. Сиденко, пианист, выпускник Государственного музыкального училища и Государственного музыкально-педагогического института им. Гнесиных, г. Москва:

Кто сказал, что музыканту можно без труда получить работу на Западе, особенно когда он профессионал высокого уровня?

Мой друг разрешил мне рассказать здесь его историю.

Когда он в 2006 году приехал со своей женой в Австрию, то тоже так думал. Надеялся сразу начать зарабатывать и быть кормильцем в семье. Тем более что он не видел к этому больших преград, так как все необходимые условия для нормальной работы по специальности у него были. Он закончил с отличием Государственное музыкальное училище им. Гнесиных, затем, также с отличием, Московскую государственную консерваторию по классу виолончели; много лет работал преподавателем своего инструмента в Московской средней специальной музыкальной школе (колледже) имени Гнесиных, известной также как «Гнесинская десятилетка» — школа для особо одаренных детей; был молод; хорошо знал немецкий язык и уже работал прежде в Австрии, осуществляя свой научный проект в области музыки, касающийся исполнительских и педагогических вопросов. Жена друга — австрийка, следовательно, у него были все права на работу.

Поначалу, горя энтузиазмом, он искал всевозможные объявления о работе по своей специальности во всех печатных и электронных источниках. И посылал, посылал в разные стороны заявления о приёме на работу, включая биографию и все другие необходимые документы. Амбиций по поводу преподавания в средних специальных и, уж тем более, в высших учебных заведениях не было, поскольку, как всем известно, человеку без связей, иностранцу, туда входа нет. Мой друг также искал работу в оркестрах Австрии, но ему вполне достаточно было бы занятости и простым учителем виолончели в обычной, пусть даже провинциальной, музыкальной школе. Уж очень не хотелось висеть на шее у жены.

Шли месяцы, а ответов на письма так и не приходило. Тогда решено было использовать другой способ: рассылать заявления о приёме на работу по музыкальным агентствам и всем музыкальным школам на расстоянии до 3,5 часов езды (это 250 км) от г. Вены, где он жил с женой. В течение полутора лет были разосланы заявления в следующих направлениях:

— 2 управления музыкальными школами;

— 4 оркестра;

— 4 музыкальных агентства;

— 5 преподавательских мест в средних специальных и высших музыкальных учебных заведениях, объявивших открытый конкурс;

— 147 государственных и частных музыкальных школ.

Всего: 162 заявления.

За все полтора года пришли 52 ответа (это всего 32 % от всех писем), и все они были отрицательными. Всего лишь одна музыкальная школа пригласила его на прослушивание, чтобы потом тоже отказать в рабочем месте. Только эта школа и ещё одна — обе из самых отдалённых деревенек — прислали в своих ответах объяснение, почему они отказали в приёме на работу. Ответы были следующими: «После проверки Ваших документов, приложенных к заявке на работу, мы вынуждены установить, что Вы не располагаете достаточным уровнем образования, сравнимым с австрийским дипломом, для выполнения данной работы».

Поясню для немузыкантов: «красные» дипломы ГМУ им. Гнесиных и особенно Московской консерватории — это своего рода «знак качества» для музыканта, признаваемый во всём культурном универсуме до сих пор. Московская государственная консерватория им. П. И. Чайковского — это вообще если не сильнейший ВУЗ мира, то, по крайней мере, первый среди двух, может быть, трёх равных на старушке Земле.

Тот диплом, с которым образование моего друга должно было быть сравнимым, и по сравнению с которым оно оказалось недостаточным, — это в Австрии даже не диплом о высшем образовании. Речь идёт об образовании в течение 4-х лет с получением степени бакалавра (по-старому это называлось неоконченным высшим образованием). Такого поворота, такого резюме невозможно было и ожидать! И уж полным нонсенсом было бы считать его недостаточно образованным в своей специальности.

Шло время, а работы всё ещё не было. Жена надрывалась, зарабатывая на двоих. Чувство было отвратительное. И он решил круто изменить направление деятельности и получил второе образование по крайне нужной нынче специальности Java-программист (Java developer). Стоило оно огромных денег, пришлось жить впроголодь и уменьшать до минимума и так небогатый семейный бюджет. Зато, как было обещано, через 8 месяцев тяжёлого труда он станет специалистом нарасхват.

После получения диплома и отличной практики деятельность по поиску работы была возобновлена. Снова и снова рассылались письма и документы, снова и снова приходили отказы. Удавалось временно подрабатывать то там, то сям, приходилось нередко перебиваться с хлеба на воду, но постоянной службы так и не появилось.

В 2009 году жена моего друга без его ведома разослала по электронной почте своеобразный крик о помощи всем своим друзьям и знакомым. Она описала образование и специальности своего мужа, рассказала о неимоверно трудном пути по поиску работы в течение последних трёх лет и умоляла всех, кто их знал, помочь.

Сейчас на дворе вторая половина 2011 года. Он всё ещё безработный. Не буду описывать, через что им с женой пришлось пройти за эти пять лет. Могу сказать одно: наилучшее образование, высокий класс профессионализма не являются гарантией получения работы в так называемом «свободном мире».

Я сам нашёл своё первое и до сих пор единственное официальное место работы в муниципальной музыкальной школе глубочайшей провинции только через 11 лет после моего приезда в Австрию: это был контракт всего на 4 часа в неделю, да и тот был получен благодаря протекции. До этого я обеспечивал свою сверхэкономную жизнь лишь с помощью частных учеников и одного-двух концертов в год, часть из которых я сам же и организовывал.

Приведенный в этой главе случай с моим другом является лишь частным подтверждением определённой закономерности: специалисты высокого класса — не важно, музыкальные или компьютерные, не важно, с каким образованием — без протекции и широких связей в этом западном мире не нужны. Тем более, если они выходцы из России.

Миф № 30
На Западе можно легко создать счастливую семью

Марди Грасс, фестиваль конопли в Новом Орлеане^[348]

Пояснение мифа: на Западе большое количество людей, которые ищут себе супругу или супруга из стран СНГ. Русских обязательно ждет счастливый брак в любви и достатке. Ведь мы такие замечательные — добрые, умные, трудолюбивые. Вторая половина обязательно оценит по достоинству все наши лучшие качества.

Поскольку на счастливый брак в западном мире надеются, как правило, женщины, то в качестве примеров в этой главе они будут приводимы чаще, чем мужчины.

Построение счастливой семьи — это сложная и кропотливая ежедневная работа. Встречаются два человека с совершенно разными представлениями о том, «как должно быть», и начинают строить новую жизнь, с учетом традиций, обычаев и канонов той среды, в которой они выросли. Фундаментом новой ячейки общества становится не только любовь, но и уважение жизненных принципов, политических взглядов, интересов и привычек друг друга, а иначе ячейка рушится. Это непростая задача даже для людей с одинаковым менталитетом, воспитывавшихся в сходной культуре. А теперь представьте себе брак с иностранцем, когда свадебное путешествие уже давно позади, все подарки рассмотрены и расставлены по определенным для них местам и восхищения подруг по поводу роскошности вашего наряда уже изрядно поднадоели. С чем сталкивается новоиспеченная жена? Она окунается в ту жизнь, которой до нее жил ее иностранный муж и волей-неволей начинает разделять его жизненные ценности.

Из писем эмигрантов:

США: «Счастливую семью нелегко создать в любой стране мира при любом режиме. Работать надо долго и упорно.

Когда в брак вступают люди из разных стран, то, в дополнение ко всем стандартным проблемам и задачам по строительству семейного счастья, супруги получают проблемы межнациональные, межрелигиозные, а иногда еще и межрасовые. Вполне возможно, что всем будет хорошо и счастливо, но легче не будет точно.

При вступлении в межнациональный брак надо приготовиться к тому, что жизнь будет либо «по-американски», либо «по-русски», то есть кому-то из двух придется себя серьезно переделывать.

Вариант «и вашим, и нашим» возможен лишь ненадолго, как переходный. В кругу знакомых нашей семьи было три русско-американских брака. Один счастливый, а два распались в течении первых трех лет.

В том браке, который оказался счастливым, муж-американец научился хорошо говорить по-русски, настолько хорошо, что понимает юмор, приходит в восторг от «Иронии судьбы», «Бриллиантовой руки» и т. д.

Еще он любит русскую пищу и ходит в православную церковь. По доходам эти люди далеко не выше всех, а в крепкой середине».

Милые дамы, спешащие замуж за рубеж, а многие ли из вас способны так перевоспитать своего избранника? Если нет, то перевоспитываться придется самим.

В качестве юмористического примера приведу отрывки из книги Штефана Зайденица и Бенжамина Баркоу «Эти странные немцы».^[349] Серия книг «Эти странные…» — это шуточные, сознательно заостренные характеристики разных наций. Но, как известно, в каждой шутке есть доля истины.

«— Немецкое общество, в целом, не очень расположено к детям. В общественных местах вашей собаке окажут больше внимания, чем вашему отпрыску. Дети воспринимаются как существа шумные и стихийные, к тому же склонные нарушать права окружающих на покой и порядок …

— Сказать немцу что-нибудь оскорбительное о его собаке или слегка покритиковать её — значит сильно осложнить себе жизнь. Все собаки прекрасны, а мир — лоток для их экскрементов.

— Немцев, не имеющих собственной собаки, считают странными (и, возможно, чудаками). Те же, кто держит кошку, несомненно, коммунисты, и на улице их запросто можно игнорировать. Если же ближайший сосед приобрел волнистого попугайчика или хомяка, то каждому уважающему себя немцу стоит задуматься о смене квартиры (или о переезде в другой город).

— Для обычного немца, представителя старшего поколения (а сейчас мы говорим только о них), жизнь состоит из бесконечной череды неусыпных выявлений малейшего отступления от правил и инструкций, а также содействия (причем громогласного) поиску злодеев, причастных к этим отступлениям. Для немца осень жизни — самое ответственное время, и вы (почти. — прим.) никогда не увидите в общественных местах улыбающегося или смеющегося пожилого господина (хотя у себя дома он может позволить себе сдержанно похихикать)…

— Манеры немцев оставляют желать лучшего. Не ждите извинений, если вас толкнут на тротуаре, скорее всего вы можете рассчитывать на уничтожающий взгляд за проявленный вами же эгоизм и опрометчивость в выборе маршрута.

Уничтожающий взгляд, этот особый немецкий взгляд, вы можете наблюдать даже у малышей в детском саду; часто он сопровождается вопросом о состоянии ваших умственных способностей. Особую пикантность этим вопросам придает то, что немцы всегда облекают их в вежливую форму, обращаясь на «Вы» («Sie») и никогда на «ты» («du»)…

— По своей природе немцы просто не в состоянии простить неправду или ошибку. Их непоколебимая уверенность в том, что они вправе во все вмешиваться, делает их непримиримыми даже к самым слабым намекам на другое мнение. Немец без колебаний заявит вам о своем несогласии с вашей точкой зрения. Причем он никогда не скажет, к примеру: «Я полагаю, что Вы заблуждаетесь…» — а всегда: «Это ложь!»…

— Немцев никак не заподозришь в любви к стоянию в очередях. На автобусных остановках они принципиально отвергают эту идею. Зато, не упускают случая всласть поработать локтями и испепелить всех взглядами, и наплевать, что это не ускорит приход автобуса и не даст гарантию, что они в него сядут.

— Немцы, на удивление, терпимо относятся к сексуальным странностям и извращениям. Необычайная открытость во всем, что касается секса, детальное обсуждение самых щекотливых подробностей сопровождают вас повсюду, куда бы вы ни пошли, и любой намек на замешательство или смущение с вашей стороны будет расценен как симптом психологической подавленности …»

Представьте себе, что для создания счастливой семьи все взгляды и манеры поведения заграничного супруга вам придется не только принять, но и безукоризненно их придерживаться.

Нам трудно понять, как можно жениться на женщине или завести себе подругу только лишь для решения своих бытовых и физиологических проблем. Но европейцы очень расчетливы. Они умеют считать деньги и знают им цену. Например, разовое посещение борделя обойдется немцу в 500 евро, а это огромные деньги, на которые целый месяц можно кормить молодую красавицу-жену. Домработницы в Германии очень непопулярны, да и найти подходящую непросто, а если все же повезет, то выложить за неё придется тоже очень много.

Из писем эмигрантов:

Германия. «Как вы думаете, кем окажется, например, русская или украинская девушка, приехав в Германию, в качестве невесты? Здесь много таких, но счастливыми их назвать трудно. Для того, чтобы девушку не выдворили из страны, ей нужно прожить с нелюбимым мужем 2 года. После мучительных двух лет жёны бегут из брака потому, что их жизнь стала просто невыносимой. Бегут и думают, что пришел конец мучениям. Но они ошибаются, самое «интересное» еще впереди. Девушка остаётся один на один со всей бюрократической системой.

Вы здесь никому не нужны! Не с кем даже поделиться проблемами. Система с легкостью перемелет и выплюнет вас. Но и жизнь русских невест с коренным немцем, как правило, не лучше. Чаще всего иностранная жена — это дешевая прислужница для дома: за пропитание она и дом уберёт, и все прихоти удовлетворит. Мужья при этом не сковывают свою жизнь семейными обязанностями.

Живут такие пары в разных мирах. Неограниченный вид на жительство иностранной жене дадут только после 3 лет жизни в Германии, при условии совместного проживания с законным мужем, как минимум, в течение 2 лет (покинуть страну отдельно от мужа жене разрешается не более чем на два месяца). За это время он может запросто подать на развод, и по закону вы будете обязаны уехать обратно.

С хорошим знанием немецкого жена имеет немного больше шансов не стать жертвой собственнических нападок со стороны мужа. Но, во-первых, в течение 2-х лет после брака муж может отослать её назад, независимо от степени владения языком. А во-вторых, сколько из приезжих невест хорошо знают язык? И выучить его мало шансов, если новоиспеченному мужу это совершенно не на руку. Ей нужно понимать обычные обиходные обороты типа «Ich will essen!»(Я хочу есть!) и «Sex» (секс), а больших знаний ей не нужно, будет слишком умной — может и сбежать.

Многие из разведенных возвращаются домой, претерпев всяческие униженния. Те, кто выдержал необходимые 2 года совместной жизни и кому повезло найти работу, долгие годы залечивают душевные раны и не хотят больше вспоминать о пережитом. Надобно заметить, что девушке, не знающей языка, очень трудно найти приличную работу. Найти правовую защиту в чужой стране практически невозможно, т. к. муж, как правило, с самого начала ограничивает связь своей жены с внешним миром. Она работает по дому, в саду и навещает вместе с мужем его друзей. На этом круг занятий молодой русской жены чаще всего исчерпан…»

Согласно немецким статистическим данным, в 2007 году в Германии 43 500^[350] пар заключили брак, в котором один из партнеров — иностранец. Из них 24 900 браков между мужчиной-немцем и женщиной-иностранкой (среди них 1700 женщин из России) и 18 600 браков, в которых женщина имеет немецкое гражданство, а мужчина — иностранец.

В том же 2007 году было расторгнуто 26 135^[351] интернациональных браков, среди которых 846 — между русской женой и немецким мужем.^[352]

Таким образом, 60 % браков с иностранцами в Германии распадается. В частности, с русскими жёнами расторгается 50 % браков, а это каждый второй.

Отдельно хотелось бы остановиться на вопросе о круге общения. Русских на Западе много, и, скорее всего, у вас получится найти родственную душу среди русскоговорящих. Но примет ли иностранный муж или иностранная жена такое общество? Скорее всего — нет. Кругом вашего общения станут те люди, с которыми предпочитает водить знакомство ваша вторая половина. При этом вы не будете восприниматься как личность с определенными взглядами, интересами, образованием, по причине несколько другого восприятия мира иностранцами. Для этих людей вы навсегда останетесь дополнением своего супруга или супруги, некоей тенью. Конечно, книга может устаревать, ситуация на Западе подвижна, но не везде.

Например, стратификация^[353] общества Великобритании не меняется уже полвека. И, пока вы живете вместе, все вроде бы хорошо. Вы — часть общества. Но ситуация может резко измениться, если вы решите развестись или ваш муж, ваша жена, не дай Бог, попросту умрет. Согласитесь, очень сложно оказаться в чужой стране полностью изолированным от общества и светского общения.

В социальной стратификации устанавливается определенная дистанция между людьми (социальными позициями) и фиксируется неравный доступ членов общества к тем или иным социально значимым дефицитным ресурсам путем установления на границах, разделяющих их, определённых фильтров. Так вот, при потере супруга у супруги сразу теряется и социальный статус.

Из писем эмигрантов:

Бельгия. «Есть вариант — приехать по браку. Почитав форум «Русские в Бельгии», я нашел там множество тем, в которых девушки или женщины жалуются, что приехали, не зная языка и, практически, своего мужа, а теперь муж запил, бьет их, угрожает разводом. Развод означает возврат на родину, многие терпят. Потом, зачастую, муж их бросает и все равно приходится уезжать».

Канада. «Одна такая знакомая с двумя малыми ребятишками продала свою хорошую трехкомнатную квартиру в новом доме в Долгопрудном (Москва), приехала в Канаду, и первое время, пока детишки спали, она шла в ближайший супермаркет и ходила там, ходила — любовалась на товары на полках, не верила своему счастью. Сначала она меняла мужчин, как перчатки, и была полна надежд. Но, когда от нее ушел последний мужчина, она тронулась умом, началась паранойя, пришлось какое-то время пить психотропные препараты. Деньги, вырученные за квартиру в Долгопрудном (а когда она уезжала, квартира стоила всего 30 тысяч баксов), были потрачены на эмиграцию, на обустройство и на обучение детей. В итоге, осталась одна, без всякого мужа, без собственного жилья. Снимала подвальчики то там, то сям. Сейчас снимает однокомнатную квартиру, где комната соединена с кухней, так что она не может спать при включенном холодильнике. Ударилась в религию — мне иногда кажется, что у нее стало не очень хорошо с головой, хотя она, как сама говорит, стала добрее, и дочка у нее выросла хорошая.

Относительно работы. У нее была работа в Москве в отличном НИИ, потом она даже поработала в национальной лаборатории США. Но сейчас ей 54 года, она все еще постдок и получала до последнего времени всего лишь $30 000-35000 в год. Сейчас, вроде обещали ей прибавить. Я заходила к ней на работу — унылая комнатушечка без окон на двоих. Тоска…

А другие тетеньки, уехавшие в поисках мужчин на Запад, связываются с «кидалами», которых на Западе, особенно на сайтах знакомств, пруд пруди. И тут начинаются разочарование за разочарованием. Счастливых браков между уехавшими на Запад русскоязычными девчонками и американцами или канадцами я своими глазами не видела. Я видела женщин после жутких разводов с психотравмами. Хотя, говорят, бывают и счастливые браки. Но лично я за пять с половиной лет не встречала».

А теперь, давайте коснемся еще одной немаловажной темы — это совместные дети в браке. При рождении родители сразу, как правило, должны определить, гражданство какой страны будет иметь ребенок. В большинстве случаев выбор приходится не в пользу наших соотечественников. Этому много логически-обоснованных причин: у ребенка больше прав, если он гражданин европейской страны, ему проще попасть в хорошую школу, проще принимать участие и побеждать в различных конкурсах и соревнованиях и многое другое. Но если вопрос касается развода, то появляется проблема — с кем останется ребенок. И у западных супругов права на детей радикально отличаются от нашего представления об этой проблеме.

Из писем эмигрантов:

США. «По российским законам отцу, в большинстве случаев, очень сложно отобрать ребенка у матери. Совсем другая ситуация на Западе. Хочу остановиться на американском опыте. В США у отца есть большие шансы отсудить ребенка у матери-иностранки и даже отобрать её родного ребенка, которого он усыновил или удочерил. В лучшем случае, ребенку разрешат жить половину времени с матерью, и половину с отцом. Ну, а если все же будет получено добровольное согласие отца на проживание ребенка с матерью, то она никуда не сможет переехать (в другой город или штат), т. к. у отца должна быть возможность общаться с ребенком».

Для многих наших соотечественниц иностранный муж — это символ обеспеченности, надежности и с абильности. Многие видят семейную жизнь такой, какой она показана на рекламных плакатах брачных агентств: счастливой и безмятежной. На самом деле, такой брак потребует от вас кардинального изменения личности. Вам придется отказаться от воспитанных в вас с детства принципов, взглядов и привычек, и привить себе новые — зачастую, совершенно вам чуждые. А нужно ли отказываться от самих себя ради призрачного счастья?

Миф № 31
Общественный траспорт на западе быстрый, удобный, доступный и хорошо организован

Дата добавления: 2015-08-17