Беременность. В нашем сериале одна героиня беременная

В нашем сериале одна героиня беременная. Причем так получается, что сцен с ней во время беременности очень много. Художник по костюмам хотела купить накладной живот для имитации беременности. Такие животы продаются в специальных магазинах и стоят недорого – от 2 до 5 тысяч рублей. Но деньги на «живот» не дали. Всю картину мы мучились, делая «живот» из… шарфов и шапок. «Живот» сползал то вниз, то вверх. Менялся в габаритах в зависимости от того, с чего начинали делать «живот» – с шапок или шарфов. Край «живота» пришивали к платью, чтобы он не выпал во время съемок. Актриса чувствовала себя очень некомфортно. Приходилось делать дубли из-за «живота». В один прекрасный момент наш веселый светик не выдержал и сказал: «Ребята, не могу смотреть на ваши мучения, давайте я тейпом примотаю живот прямо к телу. Один раз и на всю жизнь».

Это героиня во время беременности должна тонуть в реке, а ее будет спасать подруга. Стал вопрос – как тонуть с «животом» из шапок и шарфов? Да и в закрытом купальнике весь наш ненатуральный «живот» сразу стал виден… Все наши мучения закончились тем, что… сцена была переписана и героиня больше не тонет.

Дети

В целом в сериале не много детей. Но помучаться пришлось со всеми. Одна четырёхлетняя девочка после прекрасных проб отснялась в двух сценах и вдруг категорично отказалась входить в кадр. Что мы не делали, она не соглашалась. Пришлось брать другую и две сцены переснимать.

В сериале есть такая сцена, когда одна героиня подходит к детскому дому. Она хочет узнать о судьбе своей дочери, которую оставила в детском доме 19 лет назад. У ворот детского дома стоят дети. Одна маленькая девочка смотрит на героиню и спрашивает: Вы моя мама? После чего женщина не находит в себе сил зайти в детский дом, уходит, а дети вслед ей кричат: Мама!

Сцена сложная. Попросила ассистентов по актерам найти мне детей, похожих на детей из детского дома. Привозят мне на площадку… детей из детского приюта. Испуганные дети сбились вокруг воспитательницы и смотрят на меня, как на врага народа. И я опять вынуждена скрутиться в пружину, но снимать. До захода солнца остается час. Актриса на площадке. Выбираю девочку для съемок, остальные дети по фону. Девочки объясняю задачу. Она вжимается в металлический забор. Мотор, камера…. Наша героиня подходят к детскому дому. Маленькая девочка смотрит на нее, по ее лицу текут слезы и она произносит фразу, от которой замерла вся группа. Она спрашивает: «А вы что правда моя мама?». У нашей актрисы в глазах слезы. Стоп. Обнимаю девочку, прижимаю к себе, плачу вместе с ней. Но тут звукорежиссер подает голос: «Дубль по звуку». И мы повторяем все тоже самое.

Я спрашиваю ассистентку: почему привезла детей из приюта? Зачем травмировать и так несчастных сирот? Она говорит: зато они сыграли по правде.

На следующий день был выходной и мы поехали в приют втроем. Накупили подарки, а актриса купила для приюта ноутбук. Заходим, а наша девочка как увидела нас, так в угол забилась…. Но потом оттаяла, радовалась игрушкам и играла с нами.

Но история с приютом имела продолжение. В сериале есть еще одна линия, когда бездетная пара усыновляет мальчика. На роль восьмилетнего мальчика выбрали в Москве игрового ребенка. В августе у него первый съемочный день, а ассистент по актерам забыла предупредить и семья уехала отдыхать в Грецию. Это стало известно за два дня до съемок. Срочно бросаем клич и ищем другого мальчика. Одна актриса предлагает своего сына. Все договорились, мальчик должен выехать в час ночи с сопровождением. На утро у него съемки. В начале второго ночи раздается звонок из Москвы: мальчик к вам не выехал, родители не привезли его на вокзал. Звоню Дожималовой, объясняю ситуацию. Она говорит: где хочешь, там и бери ребенка, но чтобы завтра в девять утра он был в кадре.

В восемь утра мы были в приюте. Взяли двоих мальчиков, на съемочной площадке порепетировали с каждым. Остановили свой выбор на одном из них, другого вернули в приют. Сережа смотрел исподлобья, все выполнял в точности все команды и ни разу не улыбнулся. В одной сцене, чтобы он должен был заплакать, мы капали ему специальные капельки в глаза, но мальчик сдерживался и не плакал… Он ни разу не пожаловался. Ел, пил и работал с группой весь день. А вечером его увезли в приют… С подарками.

Боже мой, какие мы сволочи! А ведь в устах других это может звучат иначе: специально взяли мальчика из приюта для правды жизни….

Группа

К концу экспедиции группа наконец утрамбовалась и стала работать почти что слаженно. Но до этого нас сильно «трясло». Второй режиссер еще на подготовительном этапе сделал более-менее реальный КПП, который Дожималова уплотнила и перекроила. В результате, КПП стал нереальным и неудобным. Стали появляться хвосты. Дожималова нашла виноватого – второй режиссер. Уволила его в конце июля, не заплатив за болше, чем за месяц работы. Неделю я была без второго. Сама планировала, сама на площадке, сама вызывные делаю… Все сама. Потом приехал новый второй, начал читать сценарий… Придумал жарить шашлыки во время съемок… Через неделю собрал вещи и уехал. Еще неделю я была сама. Потом приехал третий второй режиссер. С женой и собачкой. Он даже не стал читать сценарий, а лишь работал на площадке. КПП до конца экспедиции я сделала сама. Мало того, я в свои выходные сделала КПП на московский блок. Третий второй был не в материале, он мог поставить в один день все сцены с Верой и Дашей, не учитывая того, что это разные годы, и там девочкам то 9 месяцев, то 4 года, то 19 лет… Во время крайней смены в Орше, которая длилась у нас 18 часов, он заболел. Очень устал.

Но самая тяжелая ситуация была с реквизиторским цехом. Некий Б. о котором я уже писала, хоть и прочитал сценарий, но по прежнему трактовал его по своему, абсолютно игнорируя мое мнение. Однажды мы снимаем сцену, где директор фабрики приходит на новоселье к молодым ткачихам. По сценарию он приносит в подарок два больших набора кастрюль. Понимая, что на кастрюли денег нет, я попросила сделать коробки с рисунками кастрюль. Начинаем разводить сцену. Б. приносит реквизит: три маленькие кастрюли б/у, перевязанные красной ленточкой. У меня шок. Это был единственный случай, когда я не стала спасать ситуацию, а просто отменила съемки этой сцены. На что мне Дожималова позже сказала: «А могла бы сходить в магазин и сама купить что надо. У тебя зарплата большая».

Еще один случай. Мы снимали одну сцену. Привожу ее дословно, иначе не понять того, что произошло потом.

Фёдор и Евдокия купили новый чемодан и идут по улице. Федор несет в руках большой пустой чемодан. Федор не хочет, чтобы Евдокия уезжала.

ФЁДОР

В этот чемодан и я помещусь.

ЕВДОКИЯ

Попробуем?

ФЁДОР

Обязательно. Мороженое хочешь?

ЕВДОКИЯ

Хочу.

ФЁДОР

Тогда жди здесь. Я сейчас.

Евдокия останавливается возле скамейки. Федор ставит чемодан и перебегает через дорогу.

Начинаем репетицию. Ждем чемодан. Приходит ассистент по реквизиту Б. и проносит… небольшую дорожную сумку. Вся история рушится в тот же миг. Но мне уже после «живота» ничего не страшно. Сажусь в сторонке, переписываю текст и этой сцены…

Б. уволили, а он взял и часть реквизита увез с собой. Далее ассистентами по реквизиту стала «сладкая парочка», муж и жена, влюбленные в сценарий, но абсолютно далекие от профессии. Они напивались, бегали полуобнаженными по гостинице, предлагали какие-то безумные идеи и практические ничего не делали на площадке. Уволили и их. Прислали вполне адекватную девушку, которая через три сказала, что ей надо срочно по делам в Москву. Уехала на два дня, вернулась через шесть. Дальше до конца экспедиции она разгребала то, что ей оставили предыдущие люди. Все было в огромной куче, фотографии помяты и разорваны, что-то поломано и вообще пропало. Каждый объект восстанавливали по памяти (плейбека не было, фотографий тоже никто не делал).

Дата добавления: 2015-08-17