Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Почитать воспоминания о катастрофах

Не сплетничать | Завести трех новых друзей | Показывать свои уязвимые места и смеяться над собой. | Итоги июня | Глава 7 Июль: купить себе немного счастья | Позволить себе умеренно потранжирить | Покупать нужные вещи | Перестать беречь вещи | Отказаться от чего-нибудь | Итоги июля |


Читайте также:
  1. IV. О ВОСПОМИНАНИЯХ ДЕТСТВА И ПОКРЫВАЮЩИХ ВОСПОМИНАНИЯХ
  2. ВОСПОМИНАНИЯ
  3. Воспоминания 1 страница
  4. Воспоминания 2 страница
  5. Воспоминания 3 страница
  6. Воспоминания 4 страница
  7. Воспоминания и книги о великих спортсменах и спортивных достижениях

В 524 году нашей эры, находясь в тюрьме в ожидании казни, философ Боэций написал: «Подумай о масштабах и вечности небес, и тогда наконец прекрати любоваться вещами, не имеющими никакой ценности». Угрозы моему душевному спокойствию, конечно, не шли ни в какое сравнением предстоящей казнью, но я хотела воспитать в себе это ощущение перспективы, чтобы оставаться невозмутимой перед лицом мелких неприятностей и неудач.

Я хотела укрепиться духом и стать настолько сильной, чтобы пережить самое страшное, когда такой час наступит. Чтобы достичь этого, все великие религиозные умы и учителя философии настоятельно советуют думать о смерти. Как учил Будда: «Из всех медитаций ясного ума превыше всех стоит медитация на смерть». Правда, я не очень понимала, как начать медитировать на смерть.

Средневековые монахи в качестве memento mori хранили в своих кельях изображения скелетов. Художники-ванитас в XVI в. писали натюрморты, состоящие из символов скоротечности жизни и неизбежности смерти, например задуваемых ветром свечей, песочных часов, гниющих фруктов и пузырей на воде. Что же могу сделать я для достижения этого обостренного самоосознания, создаваемого угрозой смерти или катастрофическими обстоятельствами, обойдясь при этом без черепов на журнальном столике?

Однако мне удалось найти себе подходящий memento mori: я буду читать воспоминания людей, попадавших в смертельную опасность.

 

Я отправилась в библиотеку и набрала там огромную стопку книг. Сначала собирала рассказы тех, кому пришлось бороться с очень серьезными или смертельными болезнями, но потом расширила рамки поиска до любого типа катастрофических обстоятельств, то есть разводов, параличей, наркозависимости и т. д.

Я надеялась, что, не проходя сама через подобные испытания, смогу извлечь пользу из того факта, что эти люди смогли победить, пережив огромную боль. На свете есть определенные категории знаний, получить которые я хочу исключительно из чужого опыта.

Август — это месяц солнца и отпусков, и, наверное, из-за этого контраста с мрачными откровениями, содержавшимися в книгах, он оказался для них идеальным фоном. Спокойствие, которое я ощущала, находясь со своей семьей, гораздо облегчало мне задачу пережить через воспоминания других людей бездны несчастья и невосполнимых потерь.

Пока мы собирали вещи для поездки на море, Джеми взглянул на несколько книг, которые я сложила в нашу потрепанную спортивную сумку.

— Ты что, правда собираешься читать все это на отдыхе? — с сомнением спросил он, рассматривая обложки. — Стэн Мак о раке, Джин Келли об опухоли мозга и Марта Бек о том, как воспитывать ребенка с синдромом Дауна?

— Я знаю, всем кажется, что от таких книг впадешь в депрессию, но это не так… Читать их очень печально, но одновременно с этим… Знаешь, как-то неудобно говорить, что эти книги «поднимают настроение», но они действительно это делают.

— Ну ладно, — он пожал плечами, — делай, как тебе угодно. Я беру «Яркую блестящую ложь» и «Миддлмарч».

К концу нашего путешествия я прочитала все взятые с собой книги. Я не согласна с наблюдением Толстого, что «все счастливые семьи похожи друг на друга», но то, что «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», вероятно, правда. Хотя во многих из этих мемуаров описывались очень похожие ситуации, то есть схватка с представляющими угрозу для жизни обстоятельствами, каждая из них запоминалась благодаря уникальности пережитых людьми страданий.

 

После прочтения этих книг я обнаружила, что стала гораздо выше ценить все, из чего состоит мое обычное существование. Повседневная жизнь кажется нам незыблемой данностью, но, как мне напомнили все эти авторы, иногда ее можно разрушить всего одним телефонным звонком. Одна книга за другой начиналась с рассказа о конкретном моменте, когда привычная жизнь человека закончилась навсегда. «21 октября 1986 года мне поставили диагноз — рак яичников, — написала Гильда Раднер. — Телефонный звонок раздался в семь утра. Опухоль была злокачественной и неоперабельной». Корнелиус Райан вспоминал 23 июля 1970 года следующим образом: «Мне кажется, что именно в это теплое утро я начал четко осознавать, что умираю… Диагноз полностью меняет жизнь».

Читая рассказы этих людей, я начала чувствовать новую, глубочайшую благодарность своему послушному телу… просто за его способность есть, двигаться и даже ходить в туалет в совершенно нормальной манере. Во время отпуска мне пришлось отказаться от обычного режима питания, и я обнаружила, что налегаю на картофельные чипсы, молочные коктейли, горячие сандвичи с сыром и прочие вкусности, которых никогда не ем в обычной жизни. В одно утро я впала в уныние, потому что поправилась на несколько фунтов. Но, в силу того, что я только что прочитала рассказ человека, пережившего рак простаты, я смогла отнестись к своему телу с большей добротой. Вместо того чтобы чувствовать постоянное неудовольствие своим весом, я должна получать радость от ощущения жизни, здоровья, отсутствия болей и страха.

 

Самым распространенным лейтмотивом религиозных и философских учений, а также воспоминаний людей о пережитых катастрофах, является совет жить полной жизнью в текущем моменте и чувствовать благодарность за это. Ведь слишком часто мы начинаем ценить, то, что у нас есть, только после того, как на нас обрушатся какие-нибудь невзгоды. «В жизни большинства из нас, — заметил Уильям Эдуард Хартпол Лекки, — бывают времена, когда мы отдали бы все на свете, только чтобы оказаться такими, каким были всего лишь вчера, хотя вчерашний день прошел мимо нас и не принес никакой радости, потому что мы не ценили его».


Когда я начала острее осознавать, какая это драгоценность — повседневная жизнь, меня обуяло желание фиксировать этот поток практически не замечаемых нами мгновений жизни.

 

Я никогда не любила особенно много задумываться о прошлом, но появление детей заставило меня гораздо больше размышлять о ходе времени. Сегодня я вожу Элеонору в детской коляске, а когда-нибудь она будет возить меня в инвалидном кресле. Буду ли я тогда помнить свою сегодняшнюю жизнь? Мне никак не удавалось выкинуть из головы строки Горация: «Годы бегут, и у нас одно за другим похищают».

Я решила завести дневник однострочных записей. Я знала, что мне не под силу каждое утро садиться и по 45 минут писать в красивой тетрадке лирическую прозу, но каждый вечер забивать одну-другую фразу в компьютер я вполне способна.


Этот дневник стал местом для записи тех мимолетных событий, которые делают жизнь такой чудесной, но потом быстро забываются. Кроме того, он помог мне усиливать эффект счастливых переживаний, давая возможность соблюдать свои обязательства в рамках проекта путем формулирования и реконструкции пережитых ощущений.

 

Ведь даже когда это лето канет в прошлое, у меня будет способ напомнить себе о забывшихся, но прекрасных моментах своей жизни, например о том вечере, когда Джеми изобрел новый тип пирога, или о том дне, когда Элиза впервые сама сходила в магазин за молоком. Я не могу представить себе, что когда-нибудь забуду, как Элеонора показала на свои спагетти и вежливо попросила подложить в них еще «пижамок», имея в виду «пармезана», но когда-то и это воспоминание обязательно сотрется из моей памяти.

В последний день пребывания на море, когда вещи уже упакованы и все готовы отправляться в обратный путь, мы с Джеми сидели и читали газеты в ожидании парома. Элеонора побрела к небольшой, состоящей всего из трех ступенек, лестнице, чтобы потренироваться в умении преодолевать такие препятствия, и я позволила ей лазать вверх-вниз по ступеням. Я стояла рядом и просматривала газету и вдруг сообразила — вот оно.

Это и был тот самый драгоценный, мимолетный миг жизни, момент, когда я была вместе с совсем маленькой, чудесной, жизнерадостной Элеонорой, упорно топающей вверх и вниз по деревянным ступенькам лестницы. Сияло солнце, все вокруг утопало в цветах, Элеонора была такой умилительной в своем розовом летнем платьице, так почему же мне пришло в голову отвлекать себя от этого мгновения какой-то газетой? Она уже так сильно выросла, и у нас больше никогда не будет того крошечного ребенка, которым она когда-то была.

 

Такие мысли у меня возникали и раньше… но тут я внезапно поняла, что именно это и есть моя…


Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 8 Август: думать о вечных ценностях| Третья Великая Истина

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)