Глава I. Голубинка вся дрожала во сне.

Голубинка вся дрожала во сне.

«Голубичка! Голубичка!» — отчаянно звали ее незнакомые голоса, а она барахталась в бурном потоке, и вода становилась густой от ее страха, цеплялась за ее шерсть, волокла сквозь тьму. «Голубичка!» Крик был исполнен безумного страха. Деревья и ветки проносились мимо Голубички, а ее стремительно несло вниз по течению. Впереди, раскинувшись во все стороны, чернела непроглядная тьма, и смертельный ужас сжал сердце Голубички.

«Голубичка!» — одинокий горестный стон Чешуйника звучал в ушах бедной ученицы.

Она резко открыла глаза. Остальные оруженосцы мирно спали вокруг, свернувшись клубочками на своих подстилках. Иглолапка что-то пробормотала во сне и плотнее зарылась носом в лапки. Цветолапка и Шмелелап лежали рядышком, спинка к спинке, бока их мягко вздымались и опадали, теплое дыхание согревало стылый предрассветный воздух.

Все было спокойно. Голубичке ничто не угрожало. Ее сестра Искролапка сонно заворочалась рядом.

— Ты спишь? — Серебристая с белым ученица подняла голову и с тревогой посмотрела на сестру. — Ты вся извертелась, как мышь!

— Плохой сон приснился, — ответила Голубчика, изо всех сил стараясь справиться с голосом. Сердце у нее колотилось, как сумасшедшее, в ушах до сих пор стояли крики Чешуйника. Она вытянула шею и лизнула Искролапку в голову. — Теперь все прошло.

Глаза Искролапки сонно закрылись, и Голубичка втянула в себя нежный запах сестры.

«Я дома, — напомнила она себе. — Все в порядке».

Но сердце никак не хотело успокаиваться. Голубичка как следует потянулась так, что дрожь прошла по всему ее телу до самого кончика хвоста, потом встала и, осторожно пробравшись между спящими, вышла из палатки. Луна заливала жидким серебром пустынную поляну, а над каменными стенами, со всех сторон окружавшими лагерь, в преддверии рассвета небо уже подернулось мутной белизной. Из детской доносилось тихое мяуканье новорожденных котят Маковки, в палатках похрапывали взрослые коты. В воздухе чувствовалась непривычная холодная сырость. Да и когда Голубичке было привыкнуть к сырости? На протяжении долгих месяцев она не знала ничего, кроме обжигающего ветра, от которого пересыхало во рту. Но теперь она чувствовала зеленую свежесть леса и густой, соблазнительный запах жизни. Легкие облака бежали по усеянному звездами небу, тонкой паутиной заволакивая Серебряный пояс. Голубичка посмотрела на звезды, гадая, видит ли ее сейчас Чешуйник.

«Мне так жаль, Чешуйник!». Эти слова прогремели у нее в голове, как уханье одинокой совы. Прошло почти четверть месяца после их трудного путешествия к истокам ручья, но воспоминания о нем до сих пор болью отдавалось в натруженных мышцах Голубички. Вместе с Львиносветом и котами из других племен она прошла вверх по течению до того места, где бобры перегородили ручей плотиной, не пуская воду в обмелевшее озеро. Храбрые воители разрушили преграду и освободили запертый ручей. С тех пор жизнь вернулась на их выжженные засухой территории. Голубичка слышала ее в шорохе листвы в лесу, в возне дичи за пределами лагеря. Гордость охватила маленькую ученицу. Это она увидела, как бобры перекрывают ручей. Это она помогла разрушить их плотину, освободить воду и возвратить племенам надежду на спасение. Но воспоминание об этом путешествии было горько-сладким, как вкус тысячелистника на языке. Храбрый Речной кот Че-

шуйник погиб, сражаясь с бобрами. Они оказались страшными противниками — тела у них были крепче, чем у лис, а длинные желтые зубы страшнее их острых когтей. После возвращения воспоминания о путешествии стали преследовать Голубичку, и каждую ночь ей снился Чешуйник. Она не знала, разделяет ли Львиносвет ее чувства. И не смела спрашивать. Она даже Воробью не решалась признаться в том, что никак не может избавиться от памяти обо всем этом. Вдруг старшие коты подумают, что она слабая? У Голубички было великое предназначение. История с бобрами была лишь частью его. Сможет ли она быть достойна пророчества, много лет тому назад открытого Огнезвезду?

«Придут трое, кровь твоей крови, и могущество звезд будет у них в лапах».

Голубичка была одной из этих Трех, вместе с Воробьем и Львиносветом. Она до сих пор не могла свыкнуться с этой мыслью. В самом деле, как такое возможно? Не прошло и месяца, как она стала ученицей, но на ней лежит бремя ответственности, тяжелее, чем на старших воинах! Что она может сделать, кроме как беречь свой дар, делающий ее одной из Трех? Голубичка каждый день тренировала свое ясновидение, стараясь слышать, чувствовать и видеть все больше и все дальше.

Она уселась возле палатки оруженосцев, подставив шерстку порывам сырого ветра, и закрыла глаза. Вскоре Голубичка перестала чувствовать холодную землю под лапами, перестала слышать возню котят в детской и послала свои чувства за пределы лагеря. За каменные стены, окружавшие поляну, за лесные границы территории Грозового племени, за озеро и за дальние деревья.

Лес трепетал жизнью, колыхался на утреннем ветерке, наполняя чувства Голубички звуками и запахами: мыши шуршали под корнями деревьев, птицы отряхивали перышки, готовясь начать рассветную перекличку, ранний патруль Сумрачного племени сонно выходил из лагеря, неуклюже поскальзываясь на мокрой хвое, устилающей землю их территории. Резкий запах кошачьей мяты, растущей возле Заброшенного гнезда Двуногих, защекотал ей язык. Звук воды, весело бегущей в каменистом русле ручья, отделявшего территорию Грозовых котов от пустошей племени Ветра, тронул шерсть на кончиках ее ушей. Две кошки медленно брели вдоль берега озера...

Стоп!

Что они забыли возле озера в такую пору? Для охоты еще слишком рано. В патруль по двое не ходят, на заблудившихся эти кошки тоже не были похожи. Их поступь была тяжела и уверенна, они точно знали, куда идут.

Шерсть Голубички зачесалась от беспокойства. Она открыла глаза. Нужно кому-нибудь рассказать! Но как она сможет сделать это, не выдав своих способностей? Может, разбудить Львиносвета? Нет. Она не пойдет к наставнику. Он спит в воинской палатке, и чтобы добраться до него, ей придется перебудить всех остальных. Может, к Воробью? Ну конечно! После того как Листвичка перешла к воинам, он остался в палатке целителей один.

Голубчика вихрем пронеслась через поляну и протиснулась сквозь плети ежевики, закрывавшей вход в палатку целителя.

— Воробей! — Она широко открыла глаза, пытаясь поскорее привыкнуть к сумраку. Подбежав к подстилке, она принялась тыкать в спящего целителя носом. Он спал, уткнувшись носом в лапы, его серая шерсть растрепалась во сне. -,

— Отстань, — проворчал целитель.

— Это очень важно! — прошипела Голубичка.

Целитель поднял голову и моргнул незрячими голубыми глазами.

— Я сплю! — рявкнул он.

Голубичка съежилась от страха. Может, она помешала ему беседовать со Звездным племенем?

— Я чуть не поймал мышь, — пробурчал Воробей, слегка раздвинув передние лапы. — Вот столько осталось.

Голубичка едва сдержала мурчание. Она испытала огромное облегчение, убедившись, что мудрый Воробей во сне гоняется за мышами, как самый обычный кот.

— Извини.

— Ничего смешного! — огрызнулся Воробей, вставая и отряхиваясь.

Голубичка поспешно отошла в сторонку, когда он выпрыгнул из своего гнездышка и легко приземлился рядом с ней.

— Ну, в чем дело? — буркнул Воробей, облизывая лапу и разглаживая топорщившиеся во все стороны усы.

— Два кота идут вокруг озера.

Воробей уронил лапу и повернулся к ней. Голубичка моргнула. Она никак не могла привыкнуть к тому, что Воробей вел себя так, словно вовсе не был слеп от рождения.

— Они идут на территорию Грозового племени?

Голубичка кивнула. Ей было приятно, что Воробей не стал уточнять, точно ли она это видела, и уверена ли. Он просто кивнул, и все. Он полностью ей доверял. Верил в ее дар.

Рядом с ним Голубичка тоже начинала верить в то, что она, действительно, одна из Трех. Воробей испустил долгий задумчивый вздох.

— Ты знаешь, из какого они племени?

Ах, ну почему она не догадалась узнать это сразу? Закрыв глаза, Голубичка снова привела в боевую

готовность свои чувства, послала их к берегу озера и окружила двух котов, медленно, но неуклонно продвигавшихся вперед.

— Речное племя, — сказала она, почувствовав запах рыбы. Теперь она ясно видела окрас обеих кошек: одна была золотистая, а вторая серая. Золотистая была чуть поменьше ростом и помоложе.

— Мотылинка!

От нее сильно пахло целебными травами.

Серая кошка была крупнее, с мускулистыми плечами зрелой воительницы.

— И Невидимка!

Голубичка узнала в ней глашатаю Речного племени.

Воробей кивнул, его незрячие глаза погрустнели.

— Что? — придвинулась к нему Голубичка.

— Они горюют, — прошептал целитель.

Присмотревшись, Голубичка увидела скорбь в медленной и тяжелой поступи двух Речных кошек. Но печаль в голосе Воробья говорила о том, что он переживает горе соседских кошек как свое собственное.

— Почему они горюют? — спросила Голубичка.

— Наверное, Пятнистая Звезда умерла, — вздохнул

он.

— Умерла? — оцепенела Голубичка. — Она потеряла все свои жизни?

— Она проживала последнюю, девятую. Ее смерть была лишь вопросом времени. — Воробей медленно

встал и подошел к трещине в стене пещеры. — Думаю, Невидимка и Мотылинка идут к Лунному озеру, — мяукнул он через плечо. — Там Невидимка получит дар девяти жизней и станет предводительницей.

Он скрылся в расщелине, и его голос гулким эхом донесся откуда-то из толщи скалы.

— Раз уж мы встали в такую рань... — с плохо скрытым укором произнес Воробей, —... нужно заняться чем-нибудь полезным. Но Голубичка едва слышала его. Пятнистая Звезда умерла? Что означает для племени приход нового предводителя? Что меняется?

Она мысленно перенеслась через озеро в лагерь Речного племени. Она увидела охваченный горем лагерь. Часть котов в смятении бродили вокруг неподвижного тела, лежащего на поляне, несколько кошек в жалкой попытке заглушить запах смерти втирали в

шерсть умершей кашицу из мяты и розмарина. Королевы загоняли своих котят в детскую.

Воробей вышел из расщелины с охапкой трав в пасти.

— Невидимка будет отличной предводительницей, — пропыхтел он, бросив травы на пол и снова

устремляясь в свою кладовую. — Она мудра и справедлива, все племена уважают ее. — Он снова вернулся огромной кучей сухих трав.

— Пятнистая Звезда сейчас охотится со Звездным племенем?

— Наши предки с радостью встретят эту доблестную воительницу, — кивнул Воробей, принимаясь раскладывать листья по маленьким кучкам. Голубичка невольно сморщила нос от резкого запаха.

Аромат трав вернул ее мысли в палатку целителя.

— Что ты делаешь?

— Нужно разложить травы, чтобы как следует высушить.

— А что мы будем делать с тем, что узнали про Пятнистую Звезду?

— Ничего, — ответил Воробей, пододвигая ей кучку трав. — Кладовую слегка подмочило дождем, боюсь, как бы наши травы не сгнили. В самом деле, листья были сыроватые на ощупь.

— Думаешь, не нужно рассказать Огнезвезду?

— Ты собралась разбудить его ни свет ни заря?

Голубичка уставилась на кучу листьев. Наверное, Воробей прав. Какая разница, сейчас они сообщат печальную новость предводителю или чуть позже? Воробей ловко разворошил листья в своей кучке,

разложив их по одному на каменном полу пещеры. Голубичка начала осторожно отделять широкий плоский лист от слипшегося комка.

— А глашатай всегда становится предводителем?

— Если только не найдется какой-нибудь воин, считающий, что он будет лучше управлять своим

племенем. Голубичка непонимающе уставилась на целителя, не замечая листа, прилипшего к ее лапе.

— Такое бывало?

— В племени Ветра, — кивнул Воробей. — Однозвезду пришлось сражаться за свое право возглавлять племя.

— Сражаться? — Голубичка отложила лист, пытаясь унять дрожь в лапах. Неужели соплеменники могут восстать друг против друга?

— Чернохват считал, что его незаслуженно обошли, и что он был бы лучшим предводителем, чем Однозвезд, — спокойно ответил Воробей. Выложенный им ряд сухих листьев был уже в кошачий хвост длиной.

Голубичка пристыженно посмотрела на целителя и стала работать быстрее.

— Осторожнее! — предупредил Воробей. — Если надорвать листок, он потеряет часть целебных соков. Голубичка помедлила над комком слипшихся листьев.

— А это часто бывает? — спросила она, чувствуя предательский холодок в животе. — Что соплеменники сражаются друг с другом за то, кто будет их предводителем? -,

«Часто ли племена так страшно нарушают Воинский закон?» — хотелось спросить ей, но она не решилась. Воробей покачал головой.

— Очень редко. И если Невидимка уже на пути к Лунному озеру, значит, никто не оспорил ее право. —Он стал расправлять выложенные Голубичкой листочки. — Хотя было время, когда Невидимке пришлось бы побороться за место предводительницы.

— Когда? — спросила Голубичка. Она снова мысленно перенеслась в лагерь Речного племени, с испугом высматривая малейшие признаки недовольства — вздыбленную шерсть, выпущенные когти или нервно раскачивающиеся хвосты рассерженных котов. Но у соседей все оставалось спокойно, и она не увидела ничего, кроме скорбно опущенных хвостов и тихих шагов скорбящих.

— При Коршуне, — с отвращением произнес Воробей. — Он был братом Мотылинки. Спал и видел себя предводителем. Вот он мог бы бросить вызов Невидимке.

— Коршун? — переспросила Голубичка. Она уже слышала это имя, о нем рассказывали старейшины,

забавляя котят историями о недавнем прошлом четырех племен.

— Он умер, слава Звездному племени, — без тени сожаления сказал Воробей, не отрываясь от работы. Однако Голубичка заметила, что лапы его стали двигаться медленнее, словно воспоминания о былом отвлекли целителя от дела.

— Ты видел его в Звездном племени? — спросила она.

— Так, пошевеливайся давай! — буркнул Воробей, не отвечая на ее вопрос. — Мне нужно разложить эти листья до восхода солнца, чтобы они успели хорошенько высохнуть.

«Видел ли он Чешуйника?» — вертелось на языке у Голубички, когда она вытаскивала из мокрой кучки очередной листок. Воспоминание о Речном воителе острым шипом пронзило ей сердце.

Воробей снова скрылся в трещине скалы и вернулся с очередной кучей листьев.

— Это Невидимка и Мотылинка разбудили тебя в такую рань?

Голубичка непонимающе подняла глаза.

— Они потревожили твой сон? — уточнил Воробей.

Голубичка покачала головой. Ей почему-то не хотелось рассказывать Воробью о своем сне.

— Тебе снился Чешуйник?

Голубичка резко вскинула голову, потрясенная и неожиданным вопросом, и непривычной мягкостью, с которой Воробей задал его. Неужели он пробрался в ее сны?

Воробей покачал головой и ответил на ее немой вопрос.

— Нет. Я не проникал в твой сон.

«Значит, ты сейчас читаешь мои мысли?» — сердито подумала Голубичка, но Воробей невозмутимо продолжал.

— Я вижу, что ты чем-то сильно взволнована, и чувствую твою грусть. Она похожа на крапиву, которая поселилась в твоем сердце и жжет всех, кто пытается ее вырвать.

Голубичка начала отделять и раскладывать листья с таким видом, словно у нее никогда в жизни не было дела важнее. Что подумает о ней Воробей, узнав, какая она слабая? Вдруг разочаруется в ней и решит, что она недостойна быть одной из Трех?

Но Воробей продолжал спокойно раскладывать травы.

— Должно быть, ты чувствуешь себя ответственной за его гибель, но это не так, — очень серьезно сказал он.

— У тебя есть свое предназначение, но есть оно и у всех остальных котов. Чешуйнику было предназначено стать одним из отправившихся на спасение ручья.

Он родился котом-воителем, он был храбр и предан, и без него вам не удалось бы добиться успеха. Его смерть преподала вам хороший урок, заставила искать другой способ победить бобров. Он умер, спасая жизни своих соплеменников. Не ты, а Звездное племя послало его на битву, из которой он не вернулся. Голубичка пристально посмотрела в слепые голубые глаза целителя.

— Это правда?

— Это правда, — кивнул Воробей, а потом скатал порванный лист в тугой комок и завернул его в другой листок. Потом, как ни в чем не бывало, деловито пояснил: — Свежий лиственный сок просочится и напитает порванный листок.

Голубичка рассеянно кивнула. Воробью какимто чудом удалось добраться до крапивного куста в ее

сердце и избавить ее от жалящих укусов. Впервые после смерти Чешуйника она почувствовала покой. Неужели все было так просто? Значит, ей нужно просто идти своим путем, а остальное предоставить Звездному племени?

Но ведь ей суждено стать сильнее Звездного племени! Львиносвет сказал ей об этом. Что будет тогда? Голубичка села на задние лапы. Солнце уже начало просачиваться сквозь закрывавшие вход в пещеру переплетенные плети ежевики. Перед ней на полу лежали длинные ряды листьев.

— Наверное, Огнезвезд уже проснулся. Мы расскажем ему про Пятнистую Звезду?

Незрячие глаза Воробья досадливо сверкнули.

— А как ты объяснишь ему, как узнала о ее смерти?

Голубичка нахмурилась.

— Но разве Огнезвезд не должен знать о моем даре?

В прошлый раз, когда речь шла о бобрах, перегородивших реку, Огнезвезд удовлетворился объяснением, что Голубичка якобы узнала об этом из сна, посланного Звездным племенем. Но разве Звездные предки посылают ученицам сны о смерти предводительницы соседнего племени?

— Нет, — отрезал Воробей. Выхватив из кучи лист, уже начавший гнить по краям, он отшвырнул его к выходу из пещеры. — Все и так слишком запутано.

— А про твой дар он знает?

Воробей замахал хвостом, отряхивая листья отпыли.

— Он даже не знает о том, что мы и есть Трое избранников.

Тревога холодным камнем упала в живот Голубички. Почему они должны скрывать свои силы, если им предназначено защищать будущее всех четырех племен? И потом, разве не Огнезвезд первым узнал о пророчестве?

— Разве Звездное племя поделилось бы с ним пророчеством о Трех, если бы не хотело, чтобы он знал...

Воробей бесцеремонно перебил ее.

— Тебе пора в патрулирование, — бросил он. — Я сам закончу с листьями. Голубичка открыла пасть, чтобы заспорить, но он сказал:

— Я слышу, как Ежевика вышел из своей палатки.

Он не любит, когда его заставляют ждать. Голубичка нехотя повернулась к выходу. Воробей явно не собирался делиться с ней своими мыслями. Выйдя из палатки целителя, она увидела Ежевику, сидевшего возле каменной осыпи. Пеплогривка расхаживала перед ним, а другие коты устремля- лись к глашатаю от своих палаток, чтобы получить задания на день. Голубичка заметила удивление,

мелькнувшее в круглых глазах глашатая, когда он увидел ее.

— Ты не заболела? — спросил Ежевика.

Голубичка внутренне собралась и заставила себя держать ушки ровно.

— Немного живот разболелся, — соврала она. — Но мне уже лучше.

Ежевика кивнул и сказал:

— В таком случае пойдешь в патруль со мной и Львиносветом.

— Кто меня звал? — Львиносвет, зевая, выбрался из палатки.

— Идешь в рассветный патруль! — сказал ему Ежевика.

Глаза золотистого воина просияли. Заметив Голубичку, он слегка нахмурился и вопросительно посмотрел на нее. Видимо, он сразу почувствовал неладное. Она еле заметно покачала головой.

Затем раздался громкий шорох со стороны детской, и на поляну выкатились оба Маковкиных котенка в сопровождении матери. Пестренькая королева устало покачала головой и вздохнула.

— Почему котята просыпаются ни свет, ни заря? — Она обхватила Вишенку и Кротика хвостом, не пуская их к собравшимся воинам. — Не путайтесь под лапами у взрослых!

— А я хочу послушать Ежевику! — захныкала Вишенка.

— Мы не будем мешать, — пообещал Кротик.

Голубичка рассеянно смотрела на котят. Известие о смерти Пятнистой Звезды не давало ей покоя, и ей было немного странно смотреть на своих соплеменников, думающих только о патрулях и ежедневных обязанностях. Внезапно она почувствовала, будто очутилась за прозрачной стеной водопада, который отделил ее от товарищей и заглушил ее слабый голос. Искролапка весело подскочила к сестре.

— Ой, так рано! — пожаловалась она, но глаза ее сияли от радости. — Здорово лес пахнет, скажи? — Искролапка глубоко вдохнула и облизала пасть. — Воздух вкусный, как дичь!

Ежевика кивнул маленькой серебристой ученице.

— Может, вы с Пеплогривкой тоже пойдете с нами?

— Да, пожалуйста, пожалуйста! — запрыгала Искролапка, весело погладывая на сестру. — Ага, а я сегодня поймаю самую лучшую дичь! — поддразнила она.

Пеплогривка прошла мимо них, помахивая хвостом.

— Мы будем охотиться только после того, как убедимся в безопасности наших границ, — напомнила она.

— Да, конечно, но потом я всем покажу! — воскликнула Искролапка, бросаясь за своей серой наставницей.

Голубичка последовала за ними и возле колючего туннеля поравнялась с Львиносветом. Ежевика, Пеплогривка и Искролапка уже вышли из лагеря.

«Рассказать Львиносвету о Пятнистой Звезде или нет?» — подумала Голубичка.

—Догоняй, Голубичка! — донесся с другой стороны туннеля веселый голос Искролапки.

«Нет, не стану», — решила ученица. Лес благоухал, как куча дичи, даже лучше.

«Потом расскажу».

Выскользнув из лаза следом за наставником, Голубичка догнала сестру и углубилась в мокрый от недавнего дождя подлесок. После ливня лес стал мягок и податлив, влажная земля лениво пружинила под кошачьими лапами и одуряющее пахла свежестью. Солнце уже начало припекать, поэтому меж ветвей поднимался теплый парок. Землю устилал ковер из недавно упавших листьев — все еще зеленых, рано иссушенных засухой и сорванных со своих ветвей хлещущими струями дождя. Гонясь за Искролапкой, Голубичка разбрасывала их лапами на бегу. Громко мурча, она забросила целую охапку мокрой листвы на спину сестры.

— Ах, так! — Искролапка стряхнула листья с шерсти и тоже как следует осыпала сестру. Потом развернулась и бросилась бежать. Голубичка помчалась за ней, но Искролапка легко перелетела через поваленное дерево, сорвав когтями кору, так что мелкие чешуйки осели на усах настигающей ее Голубички. Перепрыгнув следом за сестрой, Голубичка боднула Искролапку головой и весело завопила, когда та, потеряв равновесие, пошатнулась, а потом неуклюже повалилась набок.

Искролапка взвизгнула, врезалась в густой куст папоротника и вдруг исчезла.

— Искролапка? — Голубичка обнюхала толстые зеленые стебли, но не заметила и следа движения. Ее хвост напряженно замер. — Искролапка! Ты цела?

Папоротники всколыхнулись, и Искролапка, вылетев из укрытия, бросилась на спину сестры. С торжествующим воплем она прижала Голубичку к земле и завопила:

— Даже Вишенка не попалась бы на такой детский розыгрыш! Голубичка уперлась в землю задними лапами и с легкостью сбросила с себя сестру, с удовольствием сознавая, какой сильной она стала после долгого путешествия к бобрам.

Искролапка вскочила на лапы и юркнула за дерево, ловко увернувшись от прыгнувшей на нее Голубички.

— Ага! Промахнулась, промахнулась! — засмеялась она, а потом помчалась вниз по склону к озеру, оскальзываясь на влажной листве.

Голубичка понеслась вдогонку и вскоре выскочила на край леса, где деревья начали редеть. Здесь она чуть не врезалась в Искролапку, резко остановившуюся на склоне.

— Ты посмотри! — ахнула серебристая кошка, восторженно глядя на озеро.

Огромное пересохшее дно озера, еще совсем недавно испещренное мелкими лужицами бурой глинистой воды, в которой кишела рыба, ставшая причиной раздора между племенами, исчезло.

На его месте простиралась блестящая гладь воды, слегка тронутая рябью и сиявшая в лучах рассвета.

Озеро наполнилось до краев, вода колыхалась под ветвями низко склоненных кустов и деревьев, и волны лениво лизали галечный берег. Огромная масса воды сверкала и дрожала перед глазами Голубички, она чувствовала ее влажный вкус на языке — свежий, сочный и полный жизни, как лес после дождя. Она видела, как в толще воды мелькает рыба, наконец-то освобожденная из своего заточения в лужах.

— Догоняй! — завизжала Искролапка, выбегая из за деревьев.

Голубичка помчалась следом за сестрой, но ее лапы разъехались на мокрой траве и, споткнувшись, она кубарем прокатилась по неширокой полосе песчаного берега. Мелкая галька сухо хрустнула под тяжестью Голубички, когда она плюхнулась у края воды и помчалась догонять Искролапку.

—Я никогда не видела столько воды! — прошептала Искролапка.

Волны лизали ее когти. Голубичка вспомнила, как могучий поток, освобожденный из плена бобровой плотины, разметал поваленные деревья и вырытые с корнем кусты и понес все это вместе с перепутанными котами обратно в лес, свирепо бушуя в узком каменистом ложе. Тогда вода казалась ей ужасным пенным чудовищем, ревущим от ярости на свое додгое заточение. Теперь озеро, безмятежно раскинувшееся в берегах, напоминало упитанную серебристую кошечку, свернувшуюся клубочком под голубыми небесами.

— Откуда пришла вся эта вода? — спросила Искролапка. — С неба? Из ручья? Голубичка склонила голову, прислушиваясь. Она слышала, как вокруг озера плещутся и бурлят ручьи, освеженные и наполненные недавними ливнями.

— Ручьи вернулись, — сказала она сестре.

— Не только наш, но и все другие. Это из-за дождей.

— Здорово, — кивнула Искролапка. — Надеюсь, озеро больше никогда от нас не уйдет!

Она наклонила голову, чтобы попить сверкающей воды, и тут же сердито отскочила, когда набежавшая волна забрызгала ей морду. Сердитый кошачий вой заставил молодых кошек обернуться. Голубичка увидела выбегавшего им навстречу Ежевику, за которым следовали Пеплогривка и Львиносвет.

— Это патруль, а не прогулка котят! — сердито проворчал глашатай. — Вы подняли такой шум, что распугали всю дичь в округе. О чем вы думали? Не завидую я нашим охотникам. Голубичка понурилась и следом за Искролапкой поплелась вверх по берегу прямо к разгневанному глашатаю.

— Простите, — пролепетала она, чувствуя, как кончики ее ушей горят от стыда.

— Я понимаю, как приятно видеть наше вернувшееся озеро, — с сочувствием сказал Львиносвет. — Но дело, прежде всего. Еще наиграетесь. Но взгляд Ежевики ничуть не смягчился.

— Вы уже освежили пограничные метки возле озера? — спросил он, махнув хвостом в сторону границы, начинавшейся в трех хвостах от кромки воды. — Теперь, когда озеро снова стало полноводным, нужно заново обозначить границу.

— Я уже бегу! — завопила Искролапка, срываясь с места. — Ой! — Она вдруг резко остановилась и подняла переднюю лапу. Ее глаза округлились от боли, уши прижались.

— Что с тобой? — воскликнула Пеплогривка, бросаясь к своей ученице и внимательно осматривая подушечку на ее лапе.

Искролапка сморщилась и попыталась отдернуть лапу.

— Стой смирно, — приказала Пеплогривка. Она тщательно обнюхала подушечку лапы Искролапки, потом крепче обхватила ее и принялась зубами вытаскивать занозу.

— Ой-ой-ой! — выла Искролапка, пытаясь вырваться. — Да стой же ты! — приказала Пеплогривка, не разжимая зубов. — Я почти достала. — Еще крепче обхватив раненую лапу ученицы, она в последний раз потянула и вытащила зазубренную окровавленную щепку.

— Ох, дети Звездного племени, как же больно!

—Искролапка запрыгала по кругу, поджимая лапу, а потом принялась вылизывать подушечку.

Голубичка подбежала к ней.

— Ты в порядке?

К этому времени Искролапка уже разгладила вздыбленную шерстку. Она встряхнула раненой лапой,

внимательно осмотрела небольшой порез на подушечке и слизнула выступившую капельку крови.

— Уже лучше, — вздохнула она.

Ежевика обнюхал щепку, которую Пеплогривка выплюнула на землю, потом обвел глазами поросший травой берег. Его янтарные глаза потемнели, когда он заметил две половинки сломанной палки, валявшиеся в высокой траве.

— Должно быть, щепка оттуда, — сказал он. Расколотые концы палки щетинились обломками, напоминавшими ежиные колючки.

Голубичка сразу же узнала эту палку.

—Я наступила на нее в прошлый раз, когда мы здесь были! — Вытащив из травы одну половинку, она положила ее к лапам Ежевики, а потом принесла вторую. Львиносвет широко раскрытыми глазами смотрел на обломки палки. Потом он открыл пасть, словно хо- тел что-то сказать, но Ежевика его опередил.

— Бросьте эту дрянь в озеро, — приказал глашатай. — Я не хочу, чтобы другие коты поранились.

Голубичка подобрала первый обломок и потащила его к высокому берегу, где волны жадно лизали песчаный выступ. Швырнув палку как можно дальше, она с удовлетворением услышала громкий плеск и побежала за второй половинкой. Но оказалось, что Искролапка уже сбросила ее с берега прямо на глубину. И тут произошло что-то странное.

Когда последний обломок палки ушел в воду, Голубичка услышала исполненный боли кошачий вопль, эхом облетевший ближайшие деревья. Она оцепенела, обратившись в слух. Неужели еще кто-то наступил на щепку? Голубичка обвела глазами своих соплеменников, но они все спокойно смотрели, как две половинки сломанной палки качаются на волнах возле берега. Никто из них не проронил ни звука. Голубичка нахмурилась. Обострив свои чувства, она послала их прочь от озера и насторожила уши, стараясь угадать, кто же из котов только что так страшно выл. Вскоре влажный ветерок донес до нее знакомый запах, к которому примешивался отголосок недавней

боли.

«Воробей!»

Голубичка слышала, как он торопливо вылизывает шершавым языком свой бок. Его движения были торопливы и настойчивы, словно он пытался отыскать источник внезапной боли.

Страх охватил Голубичку. Почему он вдруг так ужасно завыл? В этом стоне слышалась такая боль, словно острый коготь вонзился в сердце целителя.

Голубичка посмотрела на Львиносвета и еще больше испугалась. Ее наставник весь напрягся, не сводя глаз с обломков палки, медленно плывших к середине озера. В глазах его была тревога, и Голубичка содрогнулась от непонятного страха.

Дата добавления: 2015-08-17