Записи разных лет. а под ним толща шарма, нескромной и неотразимой игры фактами личного обихода.

а под ним толща шарма, нескромной и неотразимой игры фактами личного обихода.

Женское начало: прелесть автобиографических реминисценций, простодушная небрежность в обращении с теми, кто любит, и отвращение к горечи, накопившейся в этой любви, и желание заменить всех новыми, легкими людьми без горечи, без претензий и путаницы застарелых умолчаний. Все это, переключенное в регистр отношений: учитель — ученики.

Личные свойства... Что ж, личные свойства, присущие шармерам-созидателям, — холодность, жесткие реакции на запредельное их созиданию. От равнодушия к людям — неразборчивость. Не все ли равно? К пошлякам их даже тянет.

Зато поведение общественное единственное в своем роде. Поведение было возведено в осознанную историческую роль. Ценою лишений и риска платил он за то, чтобы сберечь person'y. Это был истинно бесстрашный человек. Что не противоречит натуре — избалованные женщины бывали порой особенно бесстрашны. Собрание. Ритуальная формула председательствующего. Кто за? Кто против? — Никого против. Единогласно. И вот почти в нулевом промежутке между «никого против» и «единогласно» он поднимает РУ^КУ — один в задержавшем дыхание зале. Позднее ему стали нравиться должности и знаки отличия. Но относился он к ним отчасти как к игре или к экзотике, то есть к чему-то ему неподобающему и поэтому для аудитории занимательному. Игрушки эти ему то давали, то опять отбирали. Когда давали, тщеславился; когда отбирали, у него тут же, всегда наготове, было его великолепное упрямство.

NN тоже ученый новой формации и большого размаха. Но это уже другое поколение. Разные судьбы людей этого круга и поколения, его сверстников и товарищей. Среди них были люди исследовательского склада и высокого напряжения, которые при всех обстоятельствах продолжали работать про себя, потому что не могли иначе. Другие, того же склада, но слабого напряжения, заторможенные, растворялись в общей нереализованности.

У NN как раз было двое друзей, научно и человечески очень близких, которые воплощали собой оба эти типа. Они являли втроем любопытную градацию применения возможностей.

NN был из тех, кто от бездействия физически болен, реализацию же мыслит только вовне. Но NN это особое, сложное психологическое устройство. Он тоже был из числа обольстителей, только просветительского, ораторского типа — учитель, проповедник. Он писал коряво, а говорил стройно. Он сам утверждал про себя, что думает, когда говорит, и что истинное его призвание быть проповедником. Оратор в нем скрещивался с организатором. Он не мог бы удовлетвориться любованием аудитории. Он хотел вести за собой, управлять, овладевать душами и умами. Та же нервная возбудимость, обращенность вовне порождали интерес к чужой

Дата добавления: 2015-08-17