Эмпатия и местоположение: примитивность глобального контекста

Идеология коллективного разума отнимает у музыкантов и других людей творческих профессий возможность влиять на контекст, в котором будет восприниматься их произведение, если они уйдут из старого мира лейблов и лицензирования музыки. Это одно из наиболее серьезных расхождений между тем, что я люблю в сочинении музыки, и способом ее трансформации сторонниками коллективного разума. Я без конца спорил с предпринимателями в области новой музыки, которые просили меня разместить мою музыку в Creative Commons или в других коллективных схемах.

Я всегда хотел простой вещи, но коллективное отказывалось мне ее дать. Я хотел как поощрять повторное использование моей музыки, так и взаимодействовать с людьми, которые надеются использовать ее часть в более крупных работах. Я мог даже не требовать права вето на планы этих других людей, но я хотел по крайней мере иметь шанс поговорить с ними.

КОНТЕКСТ ВСЕГДА ВЫЛ ЧАСТЬЮ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, ПОТОМУ ЧТО ПРОИЗВЕДЕНИЕ СТАНОВИТСЯ БЕССМЫСЛЕННЫМ В ПРОИЗВОЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ. МОЖНО ПРИДУМАТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ЯЗЫК, ЧТОБЫ БУКВЫ, ИЗ КОТОРЫХ СОСТОЯТ СЛОВА ПЕСНИ IMAGINE ДЖОНА ЛЕННОНА, ЧИТАЛИСЬ КАК ИНСТРУКЦИЯ ПО ЧИСТКЕ ХОЛОДИЛЬНИКА. СМЫСЛ — ЭТО ВСЕГДА ЗНАЧЕНИЕ В КОНТЕКСТЕ.

хотите сделать с моей музыкой. Если мне это понравится, можете приступать немедленно. Если мне не нравится то, что вы задумали, вы все равно можете это делать, но вам придется подождать шесть месяцев. Или, может, вам придется пройти шесть раундов обсуждения этого со мной, но после вы все равно сможете делать то, что задумали. Или вам придется всегда включать в итоговый продукт уведомление, что мне идея не понравилась, с перечислением моих доводов.

Почему все новые схемы, конкурирующие с традиционным лицензированием музыки, должны почитать удаленность? Нет никаких существенных технологических препятствий для участия музыкантов в контекстуальной части произведения, есть только идеологические препятствия.

Ответ, который я обычно получаю, заключается в том, что ничто не мешает мне сотрудничать с кем-то, кого я найду любым другим способом, так что какая разница, если третьи лица, о которых я никогда не узнаю, будут использовать одни и те же цифровые фрагменты моей музыки независимо?

Каждый художник старается предвидеть или даже поощрить контекст, в котором будет восприниматься его произведение, чтобы искусство приобрело смысл. Это не обязательно вопрос гипертрофированного эго или желание манипулировать, это простое желание иметь смысл работы.

Писатель вроде меня мог бы выбрать вариант публикации книги на бумаге не только потому, что на сегодня это единственный способ получить достойную оплату, но также и потому, что читатель тогда получит всю книгу целиком и может прочитать ее как единое целое.

Когда вы встречаете видеоклип, или фотографию, или выдержку из текста, которую опубликовали в манере веб 2.0, вы практически никогда не можете знать их истории или места, в которой они осмысленно воспринимались анонимным человеком, оставившим их в сети. Песня могла быть нежной, или храброй, или искупляющей в контексте, но эти качества обычно теряются.

Даже если видео песни посмотреть миллион раз, оно станет просто еще одной точкой в огромном выбросе подобных мелодий, если лишить ее мотивирующего контекста. Численная популярность не коррелирует с интенсивностью общения в облаке.

В размытой толпе анонимов люди делают мэшапы записей моей музыки, а затем, когда я представляю свою музыку сам, контекст становится таким, что мое представление попадает в статистическое распределение других представлений. Это больше не выражение моей жизни.

В подобных обстоятельствах абсурдно думать, что существует какая-то связь между мной и мэшаперами или теми, кто воспринимает мэшапы. Эмпатия, то есть связь, замещается статистикой коллективного.

Дата добавления: 2015-08-17