Глава 10 4 страница

Увидев это, ее затрясло, как в лихорадке, тут же полились слезы, она стиснула зубы и невольно рыкнула, резко отвела взгляд и сделала глубокий вдох. Хотелось сказать многое, но душили слезы, мешая говорить. Рыдала. Долго рыдала. Стоя. Сидя. Прохаживаясь вокруг могилы. Обнимая крест. Целуя ее образ. Курила. Курила. Курила. Немного успокаивалась, осознавая реальность, - нет пути назад: ее не вернуть. Жизнь продолжается. Надо жить дальше. Только без этого родного тебе человека, близкого и дорогого. И вновь взрывалась, глядя на ее образ. Больше она никогда не увидит ее. Не услышит. Не поговорит с ней. Ее больше нет. Жестоко! Слезы лились градом. Крупные. Горячие. Соленые. Казалось, что они никогда не закончатся. Столько было слез. Как никогда ранее. Но всё-таки она нашла в себе кое-какие силы и заговорила, делая непродолжительные паузы, чтобы перевести дыхание:

«Прости, родная, что вчера не пришла попрощаться с тобой. Не люблю это святое место. Мне жуть как страшно тут. Раньше никогда бы не подумала, что кого-то из своих близких друзей буду навещать на кладбище. Тем более тебя.

Лада, я не верю, что тебя больше нет! Не верю! Мне так хочется погулять с тобой, поговорить, посмеяться… Мне сейчас так одиноко! Как я теперь буду без тебя? Как???

Знаешь, что я вспомнила сейчас… Случай, когда мы с тобой стояли недалеко от магазина «Ласточка» в Речном… был праздник, Масленица… и по дороге в магазин шли две старушки, старенькие такие, и поддерживали друг друга за руку, чтобы не поскользнуться… Ты еще тогда сказала: «Это мы с тобой в будущем. Мы с тобой вот так же, спустя полвека дружбы, будем ходить на всякие масленицы». Мне тогда показалось это смешным. А теперь вот больно до слез! Невыносимо больно!!! Ведь это никогда не сбудется. Никогда!

И еще… Сейчас я готова убить себя за те слова, растерзать, порвать, выпотрошить, вывернуть наизнанку!.. Я не заслуживаю даже быть здесь! Прости меня! Тогда я искренне сказала тебе, что ты не нужна мне, потому что ты вечно в проблемах и депрессивная… Тогда я искренне отказалась от тебя… И вот Господь забрал тебя у меня. Навсегда. Ничего нельзя изменить. Невозможно тебя вернуть. Когда я говорила тебе те слова, я не думала, что вскоре тебя не станет. Если бы тогда я знала, что вижу тебя последний раз и больше никогда не увижу, если бы я знала, что такими словами не раскидываются, если бы я знала, что буду стоять здесь и умирать от тоски, я бы вырвала тогда себе язык и избила бы себя до полусмерти, чтобы неповадно было швыряться такими роковыми заявлениями. Ты мне нужна! Очень нужна!!! Ненавижу себя! Ненавижу!!! Я никогда не смогу простить себя! Зачем я тогда сказала это? Ты нужна мне любая, грустная, проблемная, депрессивная… любая!

Я бы на всё сейчас согласилась только бы вновь увидеть тебя, услышать твой голос, поговорить с тобой, посмеяться… Мы всегда смялись до слез, до коликов, до одури!, до посинения, черт возьми!, мне очень нравилось издеваться над тобой и ты единственная, которая могла дать мне отпор, и сама доводила меня до бешенства своим идиотизмом, и при этом угарала надо мной, как я бешусь, потому что ты чморила меня и нисколько не щадила… Ты была еще той сучкой… А теперь вот… - Лера закрыла глаза и шептала, улыбаясь: - Я чувствую, ты рядом, ты здесь, такой теплый и нежный ветерок обволакивает меня… ты успокаиваешь меня, вытираешь мои слезы… обнимаешь… тоже плачешь… Не жалей меня. Я всё равно буду долго плакать по тебе. Всю жизнь. До конца своих дней. Воспоминания не отпустят меня никогда. Я знаю. Я всегда буду верна нашей дружбе. Всегда буду верна только тебе. И никто никогда не займет твое место в моем сердце. Я так решила. Поэтому не жалей меня.

Столько всего в голове… Картинки мелькают перед глазами как на большом экране, словно я смотрю фильм, а сама где-то далеко и вижу себя со стороны. Вижу картину, как мы убегаем от отморозков… Тогда смерть не догнала… И мы показали ей средний палец. Вижу, как скользим на лыжах по заснеженным просторам, как скатываемся с трассы, как мчимся на перегонки… Как веселимся… Смеемся… Вижу нас: тебя, себя, Кирюху, Евгешу… Лето… Речка… Как мы бесимся, сходим с ума и нам вместе так офигительно здорово, мы все такие счастливые, красивые, энергичные… Как мы танцуем, отжигаем по полной… Как мы играем в карты на желания… Умираем со смеху! Потом вижу, как мы плачем с тобой, как поддерживаем друг друга… Успокоились. Гуд? Вери гуд! Опять ухахатываемся до коликов. Весело, жизнь прекрасна – у нас же всё впереди: и счастье, и радость, мы всегда вместе, мы есть друг у друга…

Много что вспоминается… Воспоминаний хватит на всю жизнь. Когда-то нас было двое в этой дикой толпе. Теперь я осталась одна, но в этой же дикой толпе. Ты, конечно же, по-свински поступила – бросила меня. Теперь я буду одна куковать, без тебя, Ладыч. Вспомнилось, как ты тогда сказала мне: «Ты только не забывай меня, ладно? Обещаешь, что всегда будешь помнить меня?» Клянусь, что никогда не забуду тебя, всегда буду помнить. Ты моя дружба. Моя настоящая дружба. Навсегда! - Лера огляделась по сторонам, глубоко вздыхая: - Чёрт возьми, как же больно терять близких людей! Невыносимо больно!!! Тяжело осознавать, что уже ничего нельзя вернуть. Всё. Точка. Зачем же ты, сестрёнка, села с этим ублюдком в машину? Зачем ты подписала себе смертный приговор?..» - Ее мысли вслух прервали приближающиеся сзади шаги. Лера вздрогнула и резко обернулась, мистические шаги до сих пор преследовали ее, были слышны за спиной, как реальные. Она перевела дух, на этот раз шаги исходили от конкретного человека. К ней подошла немолодая женщина, одетая в черное осеннее пальто с капюшоном, свободно висевшее на ней, как на вешалке, на голове у нее был черный траурный платок, из-под которого выбивались пряди седых тонких волос. Она выглядела измученной и уставшей. – Вы кто? – спросила Лера у нее с испугом, поскольку внешне женщина была похожа на смерть, такая же страшная и костлявая.

Женщина промолчала, как будто не слышала ее вопроса.

- Зачем вы подошли ко мне?

- Не знаю, - вполголоса ответила женщина, приближаясь ближе.

- А как вы оказались здесь? – Лера насторожилась, осматриваясь по сторонам. – И что вам нужно от меня?

- Не бойся меня, - мягко сказала женщина, видя, что Лера волнуется и побаивается ее, а потому сторонится. – Я живу вон в том кладбищенском домике.

- Вы здесь работаете?

- Да, я сторожу, слежу, чтобы не копали могилы без спроса, чтобы не ошивались беспризорники и не крушили кресты, - женщина закурила папироску, - Я не всегда была такой. Когда-то я была молодой, предприимчивой, можно сказать, удачливой. Работала главным бухгалтером на предприятии, получала приличную заработную плату, жила в квартире с мужем и дочерью. Но однажды…

Удача отвернулась от меня, наступила в жизни черная полоса. Сначала от меня ушел любимый муж к другой женщине. Это полбеды. Но затем жизнь потеряла для меня всякий смысл… - женщина закашлялась, на ее помутневших глазах выступили слезы, она достала из кармана платочек и вытерла уголки глаз. – В двадцать лет от любимого мужчины, от своего мужа, я родила красивую доченьку, в которой души не чаяла. Она была для меня всем, я сносила ради нее все трудности жизни. Вместе с дочуркой выстояли, перебороли, жизнь стала светлой.

Моей доченьке исполнилось семнадцать лет, красавица, умница, окончила школу с золотой медалью и уехала от меня поступать в институт. У нее завязались новые знакомства, парни, подруги, рестораны… Лучшая подруга Дашеньки втянула её в грязное дело. С деньгами было трудно, а жить хотелось красиво. Они на пару стали торговать на рынке паленой водкой. Как раз сухой закон был, с водкой в стране напряженка была, пили, что горело.

Со склада бандитов, на которых они работали, пропали десять ящиков водки. Дашеньку и ее подружку прижали. Когда их избивали в темном подвале, выпытывая, куда пропала водка, подружка сказала, что водку похитила Даша вместе с ухажером и перепродала. Мою дочь, пытая, забили до смерти, ни одного живого места на ней не оставили. Был суд, осудили изуверов, по три года лишения свободы условно. Наш суд – самый гуманный суд в мире. Особенно гуманный к тем, у кого есть деньги. Подлая подружка оклемалась в больнице и уехала, Бог знает куда. А я вот без дочери осталась.

Прошло уже двенадцать лет после гибели моей доченьки, сейчас мне пятьдесят, больше жить не хочу. Вот и доживаю свой век на кладбище среди мертвых. Моя Дашенька на старом кладбище похоронена, каждый день навещаю ее. Молю Господа, чтобы он смилостивился и забрал меня на небеса, намаялась я уже за свою тусклую жизнь.

- Я искренне сочувствую вам, соболезную. Может быть, вам деньги нужны, жилье?

- Спасибо, доченька, мне уже ничего не нужно. Начинать что-то сначала – нет смысла. Судьба моя такая.

- Вы верите в судьбу?

- Верю. Судьба – это заранее уготовленная Богом участь, от нее не убежать. А ты веришь?

- Нет, я не верю. Человек – сам кузнец своего счастья, он сам строит свою жизнь так, как ее видит. Я вот, например, желаю быть рядом с любимым парнем, который живет от меня далеко, в Белоруссии. Я могу сегодня же собраться и уехать к нему, могу через месяц уехать, в общем, когда захочу, могу уехать, поскольку мое решение зависит только от меня. И причем тут заранее уготовленная Богом участь?! Рано или поздно, мы с Димой будем вместе, ничто нас не разлучит! Человек сам творит свою судьбу. Лично я – сама хозяйка своей судьбы.

- А как же смерть, которая приходит внезапно, что это? Судьба или нет?

- Это стечение обстоятельств.

- Значит, - женщина посмотрела на крест, - Невадова Лада ушла в мир иной, потому что это было стечение обстоятельств?

- Да. Не села бы она в машину с ублюдком, была бы жива.

- Нет, деточка, ты не права. Судьба существует, и сесть в машину с этим ублюдком – было для нее судьбой.

- И всё же я не верю в судьбу, - Лера собралась уходить. Она попрощалась с Ладой, сказав про себя: «пока, сестренка», перекрестилась и двинулась к дороге.

- Давай я провожу тебя до калитки, - предложила женщина. – Как тебя хоть зовут?

- Лера. А вас?

- Елена.

- Если вам понадобится моя помощь, вы можете найти меня по адресу улица Свердлова, дом номер три, или улица Пролетарская, дом номер пять. Запомнили?

- Спасибо, деточка, у тебя добрая душа, - что еще сказать, женщина не знала, она лишь с благодарностью улыбнулась.

Лера тоже не знала, что сказать, что посоветовать, чем поддержать. До калитки дошли молча.

- До свидания, - попрощалась Лера.

- Всего доброго, Лерочка.

По разгульному полю скорбно выл холодный ветер, заметая тропинки, но Лера не торопилась домой. Она задумалась относительно неожиданной встречи с несчастной женщиной. Ей казалось, что в этом было что-то особенное, почему-то непременно важное.

«Зачем она подошла ко мне? Кто она, эта одинокая женщина? Сама ли она виновата в своей убогой жизни или так сложились обстоятельства, которые привели ее в тупик? Внезапно появилась, словно что-то предрешила в моей жизни. Почему я так остро чувствую, что эта встреча была неслучайной, как будто заранее спланированной? Словно я уже всё это видела и слышала, но забыла об этом…».

Возле дома стояли две машины, одна родительская, другая Женькина. Лера обрадовалась, что приехал Женька, сейчас, как никогда, ей нужна была его дружеская поддержка, сильное плечо, душевный разговор. Лера прибавила шаг и через несколько минут была на глазах ожидающих ее близких людей.

- Всем привет, - поздоровалась она, улыбаясь.

- Ты где ходишь? – грубо спросила мама.

Лера нахмурилась.

- На кладбище была.

Женька взял Леру за руку.

- Лера, я очень сочувствую. Я только сегодня узнал, мне аж плохо стало! И до сих пор…

- Так, красавица, присаживайся, будем беседу вести, - строго сказала мама.

- Лера, я лучше поеду, - сказал Женька и обулся.

- Как поедешь? А как же я? – в растерянности спросила Лера.

- Завтра приеду, - второпях ответил Женька. – До свидания!

- До свидания, Женя, - попрощались родители и бабушка.

Лера тяжко вздохнула, ей было обидно, что Женька оставил ее, не утешил, не поговорил с ней… «Разве так поступают друзья?!»

- Лерка, ты зачем вчера пила спиртное? - спросила мама.

- С девчонками Ладу поминали, - дала взрослый ответ Лера, чем нарвалась на родительскую немилость.

Первым выставил штыки папа.

- Тебе не стыдно такие вещи говорить? Сопливая еще!

- Бессовестная! – дополнила мама.

- Как нам надоели твои выходки! – раздражаясь, сказал папа. – Сколько можно доводить нас? Нам на работе проблем хватает! А здесь еще ты, такая непутёвая! Когда ты уже за ум возьмешься?

- Еще что? – прикрикнула Лера и дерзким взглядом осмотрела состав моральных судей, где председательствовала самая старейшая из них – бабушка.

- Хамит, дерзит мне, не слушается, - жаловалась бабушка. – Я вчера хотела порку ей дать, а она посмеялась мне в лицо и послала меня подальше.

- Что за дела? – крикнула мама. – Ты почему себе такое позволяешь?

- Оставьте меня в покое! – Лера соскочила со стула.

- Сядь на место! – приказала мама. – Сядь.

Лера села. Суд продолжился.

- Ты почему сегодня в школу не ходила?

- Не захотела.

- И мне вот так вот всё утро, - говорила бабушка, - не хочу да не хочу.

- Это что еще за капризы?

- Это не капризы.

- А что?

- У меня душа болит оттого, что вы меня не понимаете.

- Мы, конечно, всё понимаем, - с расстановкой сказал отец. – Но не стоит всё близко к сердцу принимать и тем более пить спиртное. Вообще нельзя пить спиртное, ни при каких обстоятельствах, с алкоголем шутки плохи. Да, разочаровываешь ты меня всё больше и больше. Даже не знаю, что делать с тобой. Ты уже и пить стала. Не остепенишься, упечем тебя в школу-интернат для трудных подростков, пусть там тебя воспитывают жесткими методами, воспитают хоть правильно, а то совсем стыд потеряла. Нельзя пить спиртное! Поняла?

- Согласна, не стоит. Больше не буду. Вчера так сложились обстоятельства. Напилась, и что? Давайте расстреляйте меня!!!

- Хватит кривляться! – сказала мама.

Лера от ярости покраснела.

- Я не кривляюсь, кривляетесь вы! Такое впечатление, что я третью мировую войну развязала!!!

- Ой, не кричи, не в лесу! – крикнула бабушка. – Родители правы. Ты совсем от рук отбилась, пьешь, школу пропускаешь. В кармане твоей куртки я видела сигареты.

- Ты куришь? – крикнула мама.

- Еще я нюхаю кокаин и вступаю в беспорядочные интимные связи!

- Так, подружка, что это за разговоры такие! – кричала мама. – Ты с кем разговариваешь? Со своими друзьями и подружками? Я смотрю, ты совсем обнаглела! Лерка, куда ты катишься?

Лера схватилась за голову.

- О, Господи, помоги мне! Вы меня не по-ни-ма-ете и никогда не по-ни-ма-ли. И навряд ли уже, что когда-нибудь поймете! Чего вы прицепились ко мне?!

- Ты готовишься к олимпиаде? – строго спросила мама. – Завтра я позвоню Нине Николаевне и поинтересуюсь, каждый ли день ты посещаешь школу. А также поинтересуюсь, чем ты на уроках занимаешься, и как с учителями разговариваешь. Одна жалоба на тебя, Лерка, и ты будешь сидеть под замком до конца учебного года. Господи, сколько с тобой проблем! Если, не дай Бог, в школе у тебя будет хоть малейшая провинность, тебя исключат. Ты думаешь своей головой, чем это может обернуться для тебя? Представить страшно, какой стыд!

Лера усмехнулась, наспех накинула куртку и выскочила на улицу, на ходу ответив несправедливым судьям:

- Достали вы меня уже!!! Оставьте меня в покое!!!

Попав в бурный круговорот непонимания и одиночества, наткнувшись на острые штыки родительского равнодушия, она кинулась бежать. Ей хотелось убежать далеко-далеко!, за моря, океаны!, на край света! Подальше от всего этого! Ей элементарно не хватало малейшей капли теплоты, чуть-чуть понимания и немножко сочувствия. Всего-то. Вместо этого - колкие укоры и грубые нравоучения, которые разбудили в ней дьявола. Ей так и хотелось кого-нибудь убить, причем зверски. Или убить себя. Она прибежала в «Сансет-Бич» и уже с первой минуты пребывания в доме, как разъяренная кошка, стала крушить всё подряд.

«Сколько можно терпеть? Сколько? Я уже устала! Устала!!! – Она опрокинула стол и стала раскидывать стулья. – Как же я хочу сдохнуть! – Она пинала и ударяла всё, что попадалось ей на пути, переворачивала и швыряла. – Перережу себе вены, чтобы они одумались! Надоело всё! Надоело!!! Я же никому не причиняю боль!, никому!!! Почему все хотят сделать мне больно! Почему??? За что??? – Она со всей силы ударила кулаком в стекло и разбила руку в кровь. – Аааа! Ненавижу эту жизнь!!! Что мне сделать с собой, чтоб они изменили свое отношение ко мне??? Что мне сделать, чтоб они стали хоть чуть-чуть понимать меня? И любить?.. Черт возьми, я так нуждаюсь в этом!!! Захлебнуться своей кровью??? А??? Господи, ответь мне! Ты же знаешь ответ на мой вопрос! Что мне сделать??? – Она наложила лезвие на запястье, - Раз и два, - Она легонько поводила им над кожей, как бы перерезая вены, - И больше нет меня!» - Она хотела заплакать от жалости самой к себе, от одиночества, безысходности, тоски, в тот момент с ней случилось некое помешательство, но все слезы, как будто пересохли, была только злость и негодование, отчего она со всей яростной силы, какая была в ней, ударяла кулаками и ногами в стену и нисколько не чувствовала боли. А когда ярость наконец-то погасла в ней, она навалилась на стену руками, долго стояла, приходя в себя, смотрела в одну точку, впав в состояние равнодушия, и постепенно успокаивалась, потом села на пол, прижалась к стене и обхватила руками колени. «Как жить в семье, в которой тебя не понимают? Каждый день пилят, упрекают, морально давят. Все хорошие – одна я плохая. Анжелика – ангел, я – сатана. Ни разу они не проявили должной заботы, ни разу не разговаривали со мной по душам, не спрашивали, что я чувствую, к чему стремлюсь, в чем смысл моей жизни… Ни разу не заглядывали мне в душу, а только плевали в нее. А еще хотят, чтоб я слушалась их. Что они за родители такие, что не умеют разъяснять ошибки, а только умеют упрекать в них?! Были бы они достойные родители, я не убегала бы от них жить к бабушке. Да и бабушка хороша. Бежать уже некуда! Как меня все достали!!! Надо срочно искать выход из этого поганого лабиринта. Иначе это не жизнь. Я уже устала так жить. Хочу другую жизнь. Хочу. Надо что-то думать…» - Она прервала свой монолог, поскольку ее внимание привлек дальний правый угол комнаты, где лежал непонятный черный предмет. Ей стало любопытно, что это? Ее изумлению не было границ, когда она увидела пистолет. Сначала она подумала, что он игрушечный, но когда подняла его, то увидела, что он настоящий.

«Откуда здесь пушка?» - думала Лера, разглядывая неожиданную находку. В нем имелись патроны. Испугавшись, что на нем мокруха, она протерла его и забросила обратно в угол. «Вот так дела», - удивлялась Лера. «Чей бы это мог быть? Лады? Нет, она бы сказала мне. Кирилла? Женьки? Дружков Женьки из среды уголовников и бандитов? Кого-то из Северян, посеявшего его здесь, когда была вечеринка? Кто здесь тогда спал? Колобок и Кит. И еще многие здесь находились…». Она натянула кожаные перчатки и подняла пистолет, покрутила его в руке и шутливо прицелилась в стену. «Пушка прям, как у деда Феди. «Макаров». Я стреляла из такого пестика. Что с ним делать? Выкинуть?» Она взяла пакет и встряхнула. «Пока спрячу, поговорю с Женькой, и мы вместе определим его судьбу», - решила Лера и бросила пистолет в пакет. Она спустилась в подпол, выкопала там ямку и зарыла в ней свою находку.

Лера навела в доме порядок и сделала кардинальную перестановку, теперь здесь всё стало по-другому. Она включила музыку, песню ее и Димы: «Pour que tu m’aimes encore», вырвала из тетради чистый лист бумаги, отыскала ручку, села за стол и принялась писать Диме письмо.

«Приветик, мой родной! Два дня назад получила от тебя долгожданную весточку. О, Боже, как я была счастлива! И вот пишу тебе ответ. Любимый, ты спрашиваешь меня, на что я готова ради тебя, я с уверенностью отвечаю тебе: на всё!!!!!!! Я всё готова бросить ради тебя! Я не могу жить без твоей любви! Не было ни одного дня, чтобы я не скучала по тебе, не было ни одной ночи, чтобы я не тосковала по тебе, не было ни одной зари, чтоб я не просыпалась без твоего имени! Я люблю тебя как прежде. Хотя нет, не как прежде… Я люблю тебя еще сильнее!!! Я мечтаю прижаться к твоей широкой груди, послушать, как бьется твое сердце, почувствовать запах твоего тела, каждой его клеточки, вдохнуть!.. - она закрыла глаза. – Я мечтаю прижаться к твоей широкой груди», - прошептала она, чувствуя, что с ней вот-вот случится истерика. Она поднялась с кресла, походила по комнате, успокоилась, потом вернулась за стол и продолжила дальше излагать свои пылкие чувства на бумаге: «Дима, мне без тебя одиноко, холодно, страшно!!! Без тебя я схожу с ума!!! Милый, умоляю тебя, давай будем решать, как нам быть! Только быстрей!!! Я согласна и говорю: «ДА»! С нетерпением жду твоего ответа!!!

Только твоя на веки веков Суднева Валерия.

Любимый, чуть не забыла сообщить скорбную новость. Как-нибудь помягче скажи Роме, что Лада погибла в автокатастрофе. 11-го декабря она ушла из жизни».

***

В школе дали отопление, стало тепло. По коридору носились школьники из младших классов, наполняя стены школы визгом и смехом. Школьная суета, вопящий звонок, зазывающий на урок, были свидетельством полноценной школьной жизни. На первый взгляд всё было по-прежнему, всё оставалось на своих местах.

Но Лера с первых шагов почувствовала, что окружающее ее школьное пространство изменилось и стало еще хуже, и, вращаясь в этом пространстве, ей предстоит смириться с этим суровым законом действительности. Бросаясь из одной крайности в другую в поисках идеалов, она придерживалась основополагающего принципа своей философии – стремления к независимости и свободе самовыражения, который привёл её в тупик. Неотъемлемой составляющей этого процесса выступало бунтарство против нарушений справедливости и любых форм ограничения самовыражения, которые вызывали и вызывают в ней открытое презрение.

Осмысливая философию с другой стороны, понимаешь, что, делая упор на одном лишь протесте против тех или иных норм, обедняешь себя больше, нежели обогащаешься духовно. На смену юношескому нигилизму приходит умение реально оценивать многие вещи и справляться с проблемами личного характера, подходя к ним с точки зрения реалистического прагматизма. Выработанные ранее идеи и идеалы оказались крайне болезненными и мешали вписаться в общую массу.

Она, рожденная под знаком Близнецов, была по природе своей борцом, готовым сражаться за то, во что верит, а потому и выступала против любых ограничений свободы мыслить индивидуально. Но в этом благородном порыве, она поняла, есть и подводные камни: однажды посвятив себя борьбе, вызвала лишь враждебное к себе отношение со стороны окружающих. Лера четко осознала, что всё ее окружающее – несокрушимо, и не существует реальной модели идеальной жизни. Эта школа с ее аморальными устоями и гнилым бытием, как жила, живет, так и будет жить по своим варварским законам. Неважно, что происходит в ее жизни, неважно, во что она верит, неважно, какова философия ее жизни. Один в поле – не воин. Философия идеальной жизни оказалась пустым звуком, кроме одиночества и головной боли, она не принесла ничего. Жизнь может оборваться на любом этапе, а материальный мир с неизменными законами подлости – вечен; наглость, тупость, беспредел так и будут существовать в этом бренном мире независимо от того, будет или не будет существовать она. Жить разумом проще, нежели душой, которая постоянна в поисках чистого пространства. К чему все эти поиски чистого пространства? Ведь никто и никогда не поймет твою одинокую и заблудшую душу.

Поднимаясь на второй этаж, Лера на лестнице столкнулась с Серебряковой и Гонюшкиной, которые спускались на первый.

- Привет, Лера! – сказала Серебрякова. Она вновь сменила имидж: из жгучей длинноволосой брюнетки перевоплотилась в рыжеволосую с короткой модельной стрижкой. Сменился и слоган, теперь новый: «Рыжие рулят!»

- Привет, - ответила Лера. – А тебе идет быть рыжей. И прическа прикольная.

- Спасибо! Как дела?

- Нормально.

- Ладу жалко, да?!

Лера промолчала.

- Ну, ладно, мы пошли курить, а то скоро звонок на урок будет, - Серебрякова начала спускаться, - Катька, шевели копытами! – подгоняла она ее в спину.

- Сейчас геометрия? – спросила Лера у Гонюшкиной.

- Какой урок у вас, я не знаю. У нас география.

- Так мы же в одном классе учимся.

- Суднева, ты чё, с луны упала?! С начала этого учебного года я учусь в десятом «б», а ты в десятом «а».

- А я и не заметила.

Гонюшкина и Серебрякова вышли на улицу и свернули за угол, на пятачок.

- Ты в курсе, что Суднева отличницей заделалась? Такая шлюха и отличница, да? – спросила Гонюшкина, поднося зажженную спичку к сигарете Серебряковой. – Давай быстрее, а то спичка догорает, блин, пальцы жжет!

- Да, слышала, - Серебрякова подкурила, - понятно почему, ее же в десятый класс зачислили с условием, что она будет тише воды, ниже травы?! Поэтому малейшая драка или потасовка с ее участием, и школа гудбай! Мне всё еще очень хочется, чтоб она вылетела из школы! Я никогда в жизни не прощу ей тот косяк, за который она еще сто пудово ответит передо мной… так и хочется засунуть ее мордой в унитаз!

- Какой косяк?

- Да так, это наша с ней война, отдельно.

- Моя бабка на нее какую-то фигню навела, типа порчи.

- Каким образом?

- Я вырезала из общей школьной фотографии ее рожу и отдала своей бабке, та что-то колдовала, тыкала иголкой, плевала…

- Катька, ты смотри, никому про эту фигню не болтай.

- Я чё, дура что ли?!

- У тебя мозгов хватит.

- Знаешь, что моя бабка сказала, взглянув на фотку Судневой?

- Что?

- На нее уже кто-то порчу наслал. Прикинь?!

- Значит, заслужила. Не будет чужих парней уводить.

- Во-во! Насчет чужих парней! Мне тут Репетилова одну интересную историю поведала. Кто рассказал ей, она не говорит. Короче, Суднева по весне снюхалась с каким-то Димой из Белоруссии. А у этого Димы есть невеста, теперь, наверное, уже жена, и она была беременная, теперь, наверное, уже родила. Прикинь?! Короче, эта правильная гёрл, то есть понтовая Суднева, путалась с почти женатым парнем. А строит из себя святую. Шмара! Ни одна уважающая себя девчонка не будет гулять с парнем, у которого невеста беременная. Лично я бы не гуляла.

- Согласна. Я бы тоже. Значит, Суднева – дешевка!

- Мне кажется, на нее порчу и наслала та рогатая невеста.

- Наверное, так и было. Знаешь, как писано в священном писании: «Каждому по делам его». Так вот, если та девчонка наслала на Судневу порчу, значит, она заслужила. Не будет чужих парней уводить! Так ей и надо! А то смотри-ка, красотка, отличница, спортсменка! В обиду себя не даем, базаром грузим, лица всем царапаем, пальцы веером, ходим в норковой шубке, кожаных брючках в обтяжку, заправленных в красивые сапожки. И так длинная, как страус, еще нацепит свои сапоги на высоком каблуке, - ваще, жираф! Еще и худая, как вобла! Она думает, что вся такая эффектная, стильная. А на самом деле, - Серебрякова сплюнула, - дешевка она! И просто шалава!

В классе было оживленно. Лера поздоровалась с одноклассниками и прошла к своей парте. Первым уроком была геометрия.

- Маша, а где Вера? – поинтересовалась Лера. – Вы же вместе в школу ходите… Где ты потеряла ее?

Маша вздохнула.

- У нее вчера дедушка умер.

Сердце Леры облилось горячей кровью.

- Всё-таки умер. Всего на три дня любимую внучку пережил. А врачи говорили, что еще сто лет проживет. Обманули.

- Дедушка так и не узнал, что Лада погибла, ему специально ничего не говорили, думали, что он еще поправится, а видишь, как всё получилось. Бедная Вера, мне так жаль ее, она такая замученная, а тетя Оля, вообще, вся поседела, дочь схоронила, отец умер.

Прозвенел звонок на урок. Нина Николаевна не заставила себя ждать, явилась на урок вовремя, первым делом она открыла журнал и стала проверять явку.

- Суднева, ты почему вчера в школе не была?

- Болела.

Нина Николаевна не стала спрашивать ее, чем она болела, а вызвала к доске решать задачу по теме, которую проходили вчера в ее отсутствие.

- Я не пойду к доске, - твердо ответила Лера и устремила свой взгляд в окно.

- Два, Суднева. Так, к доске пойдет Бугаев, а то больно весело ему на месте.

Леру в спину линейкой ткнула Девикина Соня, Лера повернулась.

- Не обращай внимания, - шепотом говорила Соня, - она такая злая на всех, не только на тебя.

- А что случилось?

- У нее вчера кто-то кошелек стибрил. Вот она и бесится.

- В классе крысы завелись?

- Мне кажется, это Радугин. Вон это чмо ушастое, выставил свои полуметровые губы и сидит лыбится, как даун. Спёр у классухи бабло, теперь она всех из-за него прессует, мне, ваще, вчера кол влепила!

- Может быть, это не Радугин, а кто-то другой, а ты его уже клеймишь.

- Он утянул, это чмо губастое!

- Ты же за руку его не поймала…

- Суднева, хватит разговаривать, - прикрикнула Нина Николаевна. – Ничего не знаешь, еще и бубнишь, сиди тихо. Итак, Бугаев, докажи мне теорему…

После уроков Алла Сергеевна, возглавляющая делегацию школьников на олимпиаду по истории, обществознанию, географии и биологии среди 10-х классов, собрала всех в актовом зале.

Дата добавления: 2015-08-20