Под греческим мостиком

После обеда ту же группу Клеопатра Васильевна ведет по шоссе на Греческий мостик.

Все грознее впереди рычание Мзымты, все уже долина. В самом узком месте теснины через реку перекинут кажущийся ажурным, хотя и бревенчатый мост, старый и хилый. Уже издали он выглядит очень поэтично.

Подошли ближе к ревущей реке и остановились, пораженные. Разве можно было представить что-либо подобное, видя Мзымту сверху, с шоссе? Даже сейчас, в межень, то есть в самую мелкую воду, река, ниспадая через крутые пороги, клокотала всей своей пенистой массой, образуя как бы неистощимо струящиеся глыбы голубоватозеленого льда. Ничтожными водопроводными струйками показались мне вчерашние водопады Ачипсе по сравнению с этой Иматрой, с этой стремниной. Мы спустились вниз на более крутые камни, обгладываемые водой. Здесь ярость порогов ощущалась особенно сильно. Людей ежеминутно обдавало веерами брызг...

Вылезли наверх на мостик. На нас, словно пушка, уставилось из самого кипящего водоската толстенное бревно обхвата в два. Через пороги сплавляют лес. Какая же нужна была силища, чтобы этакое бревнище катить и перевертывать, как соломинку, поставить в центре порогов, как в городках, «на попа», да еще и привалить один его конец накрепко камнями! А ниже моста Мзымта словно устала и разлилась тихим плесом. Со стороны шоссе когда-то давно к воде сползла высокая призматическая глыба – Монах. Упершись в русло, она застряла наподобие башни как раз на участке плеса.

Несколько человек, не сговариваясь, уже спускаются по осыпи, на ходу сбрасывая костюмы, – так велик соблазн искупаться. Могу ли я от них отстать? Вода нестерпимо холодная, но все равно – мы уже в реке и плывем... Эге, надо быть осторожным. Плес плесом, а течение и на зеркально гладком участке быстрое, того гляди унесет на следующие пороги!

Подплываю к отвесам Монаха – здесь заводь, в которой вода попадает как бы в тупик и возникают струи, описывающие круг даже против течения.

Интересно, глубоко ли здесь? Не прощупав рукой, куда и как уходит под воду каменный отвес, по-мальчишески вытянув руки вверх, спускаюсь для измерения глубины дна. Ноги коснулись камней, когда было уже «с ручками». Отталкиваюсь ногою от дна, стремительно взлетаю вверх и... под водою же больно стукаюсь затылком о камень! Что такое? Под Монахом есть ниша. Туннель? Меня засосало течением под скалу, и теперь я в ловушке?

Инстинктивно перебираю в воде руками по каменному потолку, нависшему надо мной, и, еще не успев захлебнуться, добираюсь до края скользкого навеса. Еще миг - и голова на поверхности. Отфыркиваюсь. Чтобы течением снова не затянуло под глыбу, с силой отталкиваюсь ногами от каверзного камня и вылетаю на середину плеса.

Выбрался на берег в довольно жалком виде: дрожу, видимо, не только от холода. Происшествия никто не заметил. Этому я рад, но, значит, случись что – и не спасали бы.

Оделись, тронулись в обратный путь. Клеопатра Васильевна только теперь, когда мы уже убедились в мощи порогов, повела речь о гидроэнергетических ресурсах Мзымты и о величественных перспективах их освоения. Оказалось, что уже запроектировано построить на Мзымте полдюжины электростанций, притом одну из них на этом самом пороге, и тогда их энергия зальет светом и курорты побережья и Красную Поляну.

На турбазе встречаюсь со вчерашними спутниками по Ачишхо. Сегодня они ходили на Сланцевый рудник с другим экскурсоводом – Хустом. Прогулкой довольны, но руководителем возмущены.

– Послушайте, он нас хотел обмануть. В маршруте экскурсия семь километров в один конец, а он сводил километра за два, вместо рудника подвел к мастерской по обрезке сланцевых плиток и заявил, что дальше смотреть нечего. Ну, мы ему задали! Сводил-таки к самым Сланцам. Там так красиво...

Было обидно слышать, что даже при Энгеле, под его руководством, могут работать на турбазе равнодушные люди, лентяи. Завтра мне самому предстояло идти с Хустом в «учебную экскурсию» на те же Сланцы.

Вечер. Снова веранда. На этот раз не танцы, а песни. Приехала группа хороших и дружных певцов – украинцы. Какая прирожденная способность к многоголосому хоровому пению! По крайней мере у половины певцов естественная потребность и умение красиво вторить. А как ведут свою партию два глубоких бархатных баса, как выводят верха тенора!

То стонут, то ликуют голоса хора. Светлая терраса напоена звуками «Днипра», «Спородыла молода дивчина», «Ой на гори та жницы жнуть»...

Можно ли уйти от такого наслаждения? Устраиваюсь внизу у веранды, чтобы и видеть небо, и слышать хор, и самому подпевать в любимых местах...

У лесенки стоит заканчивающая свое вечернее дежурство Нина. Подхожу к ней, здороваюсь.

– Вот мы теперь и коллеги.

– Вы знаете, я как услыхала – смутилась.

– Почему же?

– Болтала с вами, как с временным гостем, разоткровенничалась, а теперь мы...

– Не расстаемся? Вот и хорошо, что заранее познакомились, и я уже лучше знаю о ваших невзгодах, чем вы о моих...

Нина смолчала, но так, что я понял: друзья альпинисты при ней на мой счет проезжались. А может быть, видела, как я срывал объявление...

Дата добавления: 2015-08-20