Я стою у окна и смотрю. Серова Ксения

***
Я стою у окна и смотрю, как внизу копошатся люди. Они рваным потоком стекаются сюда, в мой подъезд, в мою квартиру. Для чего, спросите вы? Всё до прозаичности просто. Сегодня мои похороны. Но не подумайте, что я сошла с ума или решила инсценировать свою смерть. Вовсе нет. Я действительно мертва и пока обитаю в этом мире в виде призрака.
Казалось бы, приведения - это так романтически мистично, но реальность оказалась несколько более жестокой, чем мы представляем себе в страшилках или сказках. Я не могу отойти от своего тела, не могу проходить сквозь стены, не могу прикоснуться к кому-нибудь или чему-нибудь. Я могу только наблюдать. И думать, размышлять, что же остаётся после моей смерти.
Признаюсь, я не сразу поняла, что мертва. Не было ни яркого света, ни голоса Всевышнего. И да, никакой лёгкости в теле тоже не ощущалось. Я просто проснулась среди ночи, как бывало много раз при жизни. Однако когда я встала, я почувствовала, что что-то не так. На кровати осталось лежать мое тело. Не особо-то и красивое, я вам скажу, но это уже мой придирчивый вкус. Да и странно, если бы я была расписной красавицей, все-таки саркома сердца… такого и врагу не пожелаешь. За последний месяц я много потеряла в весе и сильно устала. Тогда это всё отражалось на моем лице.
Сейчас же меня принарядили и накрасили. Почти незаметны следы болезни и швы после вскрытия. Вскрытие тела. Даже звучит неприятно. Выглядит ещё хуже, но уйти, спрятаться от этого я не могла. Даже то, что я отвернулась, не помогло, ведь я всё слышала. И звон инструментов, и тихие переговоры врача с помощником, и их шутки, полные чёрного юмора. Впрочем, они быстро закончили, ведь знали, что искать.
Под утро меня и моё тело вернули домой. За тот день в комнате я много успела надумать. В частности, я поняла, почему нахожусь всё ещё здесь, в этом мире. Хватило одного взгляда на зажжённую свечку перед иконами. Действительно, это очень логично, что священник помогает нам открыть путь к загробному миру, если конечно предавать религию логике. Во всяком случае, другого объяснения у меня нет. Что ж, поживём… посуществуем и узнаем, что дальше будет.
И вот сейчас я стою у окна. Ко мне в комнату кто-то забегает на пару минут и тут же уходит в зал, подальше от тела. Всё, что я могу – наблюдать и слушать, но пока ничего интересного не происходит. А ночью приходил прощаться мой волшебник, мой любимый муж. Сел рядом со мной, взял за руку и тихо заплакал. Я не знала, как утешить…
- Вот, тёть Клав, заходите пока сюда, тут не растопчут! – я обернулась на голос и заметила прелестную старушку-одуванчик. Ох, ну и кто же ты, милая? Клавдия… А ведь мама точно знает её. - Клавдия Александровна, вот, присядьте… - мама усадила её на стул.
Точно! Клавдия Александровна Нарышкина, троюродная тётка по бабке с папиной стороны из города Благовещенск. Кажется. Но то, что это какая-то моя родственница – это правда. Видела её пару раз на фотографиях. Интересно, кто её привёз сюда? Не сама ж она сюда приехала за тридевять земель к незнакомой родственнице в Казань.
- Клавдия Александровна, может, вам что-нибудь нужно? – мама.
- Нет, дочка, не переживай. Мы тут ненадолго, даже на кладбище, наверное, не поедем, слишком уж торопимся. Но вот узнали… Какое горе!.. – старушка не видит, но у мамы уже нервный тик на эту фразу. Я её понимаю, самой уже надоело.
- Извините, сюда можно? – раздаётся тихий голос со стороны двери. Кто это там? Ах, Ленка. Ну что же ты встала, моя дорогая ненавистная бывшая коллега? Хотя, что ты вообще тут делаешь? Неужели воспылала горячей любовью?
Ленка наконец-то прошла, а за ней вереницей, словно держась за ниточку, в комнату проскользнули и остальные коллеги. Теперь все встало на свои места. Скидывались-то явно всем коллективом, как же теперь не прийти не помянуть. Я работала с ними всего полгода, да и то последний месяц больше дома сидела. Но, судя по скорби на их лицах, мы были друзьями не разлей вода чуть ли не всю жизнь. И это не они меня тихо ненавидели, не они старались подставить, не они доводили до слёз. Но как же не прийти, что же иначе про них люди-то подумают!..
- Какая это трагедия, какая трагедия! – кричит кто-то в глубине квартиры. – Да, трагедия!
Наверняка я его даже не знаю. А вот мама начинает все больше раздражаться. Она бы и рада была не звать никого, но как же, ведь это ТРАДИЦИЯ, что б её. Так что, как бы мне не было жалко маму, она сама согласилась организовать, а затем и принять участие в этом фарсе.
-Приехали, как только смогли, Ириш, – а вот и очередные родственнички пожаловали. Надо же, с самой Германии приехали. Еще бы взгляду больше печали, так вообще, идеальная родня была бы! – Может, чем-нибудь помочь? – а мама только качает головой и устало улыбается.
Помочь?! Они бы лучше помогли, когда мы денег на операцию искали, когда ещё был шанс меня спасти. Вот оно значит как, помогать надо только мёртвым…
Вдруг передо мной появилась прямо из ниоткуда моя бабушка, моя любимая дорогая бабушка.
- Бабуль? Что ты?.. – от неожиданности я даже сказать ничего не могу, мысли разбегаются.
- За тобой пришла, проводить тебя, чтоб не потерялась.
- Ты не сердишься?
- Зачем, милая?
Я лишь качаю головой. Но, кажется, она меня поняла.
- Ох, милая. Что тут поделаешь-то, коль судьбинушка у тебя такая. Тут ничего не поделаешь, –и улыбнулась мне так по-доброму, как умеет только одна моя бабушка.
- А у тебя так же было? – спрашиваю я, кивая на дверь.
- Милая, сколько я тут всяких провожала-то, не счесть!.. У всех так было. Что поделать, не нужны люди никому после смерти своей. Лишь самым близким, да и то… всяк случается.
Из-за двери кто-то снова горестно, с надрывом восклицает об “ужасной трагедии”. И, видимо, тихо добавляет что-то ещё, потому что я замечаю, как все засуетились, забегали. Через какое-то время увели старушку Клавдию, а потом забрали и гроб с моим телом. Долго решали, как его будут спускать вниз, жила-то я на восьмом этаже. Хоть не скатывали по ступенькам и то ладно. А выносили медленно, я бы даже сказала торжественно. Также грузили в машину. Я, разумеется, всё время рядом была, и бабушка за мной по пятам ходила.
До церкви доехали быстро. А вот внутрь меня не пустили, я как будто на стену натыкалась, когда пыталась зайти.
- Почему? – с удивлением спросила я бабушку.
- Не любят там нас, из загробного мира. Да и не нужны мы там. Батюшка только все зацепки с твоего тела снимет, а дальше уже другие души помогут уйти.
- А почему вокруг другие приведения не бродят? Или я их просто не вижу? Ведь столько самоубийц и детей умирает, их же не отпевают…
- Ох, милая, да им же тоже помогают уйти души-то другие. Да и родня чай за них молится. Остаются совсем уж одинокие, и тех стараются забрать отсюда, не место им здесь.
- А как же экстрасенсы всякие? Они же видят…
- Видеть-то видят, но сами не понимают, чего они увидали-то. Оттуда душ не отпускают, мороки разные присылают. Да и занятые все, у всех работа находится.
- А что за работа?.. – начала было я спрашивать, но тут стали выходить люди из церкви.
- Разная, милая, сама увидишь. А пока пошли, вон, тебя уже выносят, – и действительно, из дверного проёма уже показался гроб.
К могиле шли медленно и, что удивительно, молча. Все старались скорбеть, кто-то отчаянно пытался заплакать, только вот ненатурально это было, и непонятно вообще, для кого старались. Нет, были, конечно, и те, для кого моя смерть – настоящая трагедия. Это и мамка с папкой, и сестрёнка Лерочка, и мой муж-волшебник, и подруга Индира… Но их немного, всего-то человек десять. Остальные больше для антуража, что ли, для традиции.
Прощаться по второму разу не стали, гроб закрыли и опустили на дно могилы. Все стали полукругом и смотрели, как меня закапывают.
Но вскоре толпа стала разбредаться по машинам. Дальше – поминальное застолье. Все голодные и замёрзшие с нетерпением ждут времени, когда смогут поесть. И выпить, а как же иначе-то…
- Дальше будешь смотреть? – спросила у меня бабушка.
- Дальше… - протянула я. – Нет, этого достаточно. Только попрощаюсь…
- Хорошо, подожду здесь, - понимающе кивнула бабуля.
Я тихо подхожу (подлетаю?) к людям, всё ещё стоящим у могилы.
- Волшебник мой, - я касаюсь мужа полупрозрачной рукой, - я люблю тебя. Поцелуй за меня наших девочек…
- Лерочка, - это я уже обращаюсь к сестре, - ты самая лучшая младшая сестрёнка! И знаешь, у тебя всё в жизни получится, всё-всё!..
- Мама, прости, что тебе пришлось хоронить меня, я не специально, ты же знаешь…
- Папа, не оставляй маму, без тебя она не справится. Я люблю тебя, пап…
Я прощалась с каждым и со всеми сразу. Не знаю, что меня ждёт дальше, но так оно спокойнее будет.
- Пойдём, бабуль. Дальше оставаться бессмысленно.
Бабушка снова улыбнулась и взяла меня за руку. Она повела меня по аллее в сторону яркого света. И знаете, пока мы шли вот так, бок о бок, я поняла, почему в исламе людей хоронят на следующий же день. Душа просто не успевает понять за это время, что за мир остаётся после её смерти, и уходит более счастливой.
И ещё я поняла, что всё-таки рада, что у меня были эти несколько дней раздумий. Знание того, что, несмотря на весь жестокий, равнодушный, лицемерный мир, здесь остаются те, кому ты был и остаёшься дорог, приносит покой.
И можно без сожаления уйти в сторону новой жизни. Как это делаю и я.

Дата добавления: 2015-08-20